Обласок.
Солнце уже склонилось за невидимую черту второй половины дня, когда Сонька услышал отдалённые звуки лесоповала. Из глубины тайги доносился лязг лебёдок, натужный рёв моторов трелёвочных тракторов тянущих хлысты деревьев. Иногда звуки тяжёлой техники смолкали и тогда слышалось лишь жужжание бензопил, а следом шум падающих стволов вековых елей, кедрача, осин или берёз. Это шум зависал в вершинах смешанного леса и как бы жаловался всему живому, но не дождавшись сочувствия растворялся в вышине голубого неба. Природа, тайга, лесное зверьё были для Соньки очень дороги ещё с детства, однако семья была для него особым звеном в жизни. В свои неполные 30 лет, он был окружён теплом двух дочерей, жены и опытом старого таёжника деда Лариона. С мыслями о семье, он уселся на упавший ствол осины, развязал походный мешок, и только тут заметил, что шум лесоповала стих. От хлеба деревенской выпечки и домашних котлет воздух наполнился аппетитным ароматом, и Сонька улыбаясь пробормотал,- Всё же золото моя Варюшка, умеет угодить. Вот только бы девчонки унаследовали эти бабьи качества.
Спустя десяток минут вновь донеслись звуки работающей техники. Он встал, и решительно зашагал в сторону деляны заготовителей. Ведь ещё весной бригадир- Афанасий обещал спилить и привезти ,,чистую,, осинку для обласка. Через полчаса Сонька подошёл к бытовке-вагончику. Несмотря на большую разницу в возрасте они, как старые приятели, обменялись крепким рукопожатием. И после кроткого разговора о обычных житейских делах Афанасий скороговоркой сказал: - Я твою просьбу не забыл.., пойдём смотреть твою красавицу.
Через несколько минут они уже стояли рядом с сизовато-зелёной осиной, и казалось, что её первые сучки начинались, где-то под небесами. Сонька прислонился щекой к коре дерева, обхватил ствол руками и после короткой паузы молчания послышался его голос: - Ну, Афанасий Григорьевич с меня причитается. Бригадир снял верхонку, своей огромной рукой похлопал по осине и с каким-то сожалением в голосе добавил: - Такую красавицу даже валить жалко. Однако, что не сделать ради благого дела и на долгие года. Вскоре они попрощались. Сонька отошёл уже более сотни метров, когда услышал басистый голос бригадира: - Не забудь передать привет твоему деду от меня; что-то он скисать стал. -Хорошо Григорьич, передам. Он о тебе, как-то тоже справлялся.
Спустя неделю, рядом с ,,дымящей,, кучей навоза лежал только что тёсаный и беленький корпус нового обласка. Дед Ларион хитровато к нему присматривался, что-то прикидывал в своей голове. Потом вновь припадал на колени, низко наклонялся, постукивал костяшками пальцев по днищу, а его седая голова, как луна проплывала на фоне тёмной стены кровьей стайки. Девчонки-правнучки семенили за ним, наступали ему на калоши, хихикали и на перебой просили покатать на этом ,,корыте,, . Дед, конечно, понимал от куда это исходит, и лишь шутливо им отвечал:- Ну-ка, брысь сейчас же от сюда, бабкины сплетницы.
Наконец, он поднялся с колен и держась одной рукой за поясницу, тихо подозвал внука: - -Пойди-ка сюда. Вот тут и там простучи-ка дно, да ухо плотней по-прикладывай. Сонька стучал в указанных местах, и внимательно прислушивался к звуку исходящему от тонких стенок обласка. - Ну, что-нибудь уловил? Или на ухо слаб. - Вроде большой разницы нет, - сомневаясь, ответил Сонька.
-Ладно уж, все мы были не.. сразу мастерами. Только вот в серёдке, у самого киля, днище тонковато. Я ведь тебе сказывал прежде, что шкантики чуть подлинней делай, да и долбить осинку надо не с силушкой молодецкой, а ,,гладить,, теслом легонько, ну в точь, как бабью титьку,- с улыбкой посетовал дед Ларион. И чуть помолчав, добавил: - Ну теперь судачить поздно. Давай накрывать навозом, видишь, как он хорошо ,,горит,, . К утру борта и донце хорошо прогреются, а там и дело уж будет сделано... .
Уже через неделю, Сонька легко управлял своим новеньким обласком, который был загружен охотничьим провиантом. В тот день он подходил уже к последнему перекату таёжной речки, откуда было не более пяти километров до дальнего кордона отцовской охотничьей избушки. Возрастной дедовский кобель Буран, сидел в носовой части обласка, и щурился от ещё яркого осеннего солнца. Он с каким-то внешним напряжением всматривался вперёд, как будто пытался заглянуть за излучину речки, откуда доносился шум ,,играющей,, воды. Перекат был не более сотни метров, с песчанистым дном, но пройти его вверх по течению на вёслах и без мотора было не возможно. Да и коварство этого места было хорошо известно. Ещё с детских лет Сонька помнил, как однажды проходил здесь с отцом, также на лодке и перевернулись. И сейчас он осторожно шагал по краю обрывистого берега, с верёвкой через плечо в руках и буксировал свой обласок. До конца переката оставалось не более десятка шагов, как вдруг Буран рванулся с места и через несколько секунд скрылся в береговых кустах. Уже через пару минут, раздался громкий лай собаки, а следом шумный всплеск воды и фыркающее дыхание плывущего зверя.
Сонька остановился, мгновенно сделал на верёвке петлю и накинул на ветку тальника. Уже на ходу, вогнал два пулевых патрона в стволы ружья, но не успел сделать пару десятков шагов, как увидел над тёмной поверхностью речного омута плывущего великана. Из воды вздымался мощный загривок и голова лосихи, а рядом ,,телёнок,,. На какое-то мгновение, Соньке даже показалось, что рядом плывёт Огонёк- жеребёнок лошади его деда , и опустил ружьё.
Буран со вздыбленной на загривке шерстью, увидел хозяина, попытался плыть, но услышал окрик хозяина, жадно хлебнул несколько раз воду и выскочил на берег. Он ещё некоторое время пристально всматривался на противоположный берег и вслушивался в звуки хода удаляющегося зверя.
Через несколько минут, Сонька с улыбкой на лице, обошёл куст к которому привязал верёвку, но когда взглянул вперёд, то на секунду оцепенел. Обласок ,,стоял,, уже поперёк переката. Носовая часть уткнулась в берег, а корму что-то удерживало из воды. Набегающий поток воды мог сорвать его с места в любую секунду, и едва не захлёстывал через борт. В несколько прыжков, и он был уже рядом. Схватил обломившийся куст, потом верёвку и сразу увидел, что через трещину в дне, маленькой струйкой-родничком поступает вода. И в туже секунду его мозг ,,обожгла,, память детства: - Так это наверняка, тот же самый топляк под днищем!
...Спустя час Сонька сидел уже у костра, и ,,сушился,, . Вспоминал, как однажды поздней осенью у этого же переката, но с ещё живым отцом, они ели суп из корней иван-чая, а потом пили терпкий чай -настоянный на молодой кедровой хвое. И всё же мысли- вслух вернулись к ремонту: - Так, что имеем: полоску жести от фрикаделек в томате(говяжью тушёнку не трогаем); гвоздочки- придётся разобрать часть настила; мастика-это не проблема, кусочек сальца плюс смолянистая берёзовая кора; пойдёт в дело и еловая смола.
-Ну что мой дружище? Дед-то наш был прав; не долбить надо, а гладить; однако на сегодня отбой, - ласково пробормотал Сонька, и погладил собаку по шее. Буран понимающе взглянул на хозяина, вытянул передние лапы, и уткнувшись носом в пихтовый лапник старчески закрыл глаза.
