Как рождается тяга к охоте (Часть 4)
Утро оповестило о себе брызгами солнечного света, местами пробивавшимися через густые ветви деревьев. Чувствовался легкий ветер, доносилось журчание родника. Я уже проснулся, но так не хочется вылезать из теплого мехового спальника. Несмотря на ранний час, на поляне уже проснулись постоянные жители: где-то звонко стучал дятел по сухому дереву, иногда я замечал, как перепрыгнув с дерева на дерево, сердилась белка, нервно подергивая пушистым хвостом – мол пришли тут разжились – шумите-дымите! А вот другая задержалась на конце большой ветки, поблескивая темными бусинками.
- Вставай завтракать, да поедем – позвал меня дед – Вон Букету уже неймется, извелся ждать нас.
Мы упаковали все вещи, набрали в дорогу родниковой воды, собрали остатки шишки. Николай Иваныч что-то подкачал в самоходке и с первого рывка завел двигатель. Все заняли свои места, еще раз оглядели поляну и тронулись к вчерашней развилке пути.
Через пару часов дороги небо стало не таким ясным, как утром, а с востока потянулась мрачная пелена непогоды. С неба посыпались маленькие капельки, редко, но попадают на руки, лицо. Под колесами чавкала болотистая топь, а солнце превратилось в бледное пятно на небе.
К избушке мы прибыли ближе к вечеру, несколько раз останавливались, чтобы дать остыть двигателю, тем временем сами чего-нибудь перекусывали. А на свежем воздухе такой аппетит, что после нескольких остановок, я уже сам интересовался – не перегрелся ли двигатель? И вот она избушка! Но честно говоря, избушку это напоминает отдаленно - фатерушка ростом с небольшой сарайчик, обмазанная снаружи глиной, крытая рубероидом, а наверху темнела ржавая печная труба. Площадку с избушкой почти со всех сторон окружали мелкие озера, поросшие камышом, а на берегах повыше попадались витые березки.
- Давайте, пока не стемнело, сети поставим! – дед снял мешок с лодкой – ты давай лодку накачивай, а я сети подготовлю. Пока я топал по резиновому насосу, Николай Иваныч перенес все вещи в домик, затопил печку и вышел к нам уже с чайником в руке.
- Максюта, давай сменю, гляди вон туда – показывает пальцем мне на коряжник у озера – иди воды набери, а мы пока с дедом тут разберемся. Наполнил чайник водой, вернулся, деды уже спустились в лодке на воду, отправились ставить сети. Я же пошел греть чай, печка уже хорошо разгорелась, от нее веяло приятным теплом, а через щели кривой дверцы топки просвечивали огоньки. Внутри интересно были обшиты стены – пучки сухих камышовых листьев, плотно уложенные в рядки и поперечно подбитые рейками, а на небольшом дощатом столике у окошка лежала пачка сигарет. Какая-то дурная сила меня заставила выйти из избушки, оглядеться вокруг, вернуться, достать из пачки овальную сигаретку и прикурить её лучиной, подпаленной через щель печки. Небольшая избушечка быстро наполнилась табачным дымом. Стою, курю как дед, вокруг воняет, и как дым резанул по глазам, да так, что осенило – ох и достанется мне… Но деды вернусь по темноте, за это время я успел проветрить избушку, умыться и замести все следы. Вечер прошел в разговорах, воспоминаниях и улыбках.
И вот утро, дед даже не дал мне как обычно раскачаться после сна. Быстрей давай, скорей вставай, утренняя зорька, вот она охота. Мы с дедом в лодку, Николай Иваныч в противоположную от нас сторону, за ним Букет. Все так быстро, и никто ничего не объяснил! Чего, кого, куда спешим?
Окончательно я проснулся в момент прогремевшего рядом с ухом выстрела и через мгновение донесся ответный со стороны Николая Ивановича. Дымное облако, сладкий запах пороха, и постепенно угасает звон в ушах. Дед вручает мне одно весло, я гребу справа, он слева, иногда поправляет нос лодки, и вот она первая утка у кромки камыша. От радости я схватил в руку утку за шею и начал прыгать по лавке в надувной лодке, дед радовался тоже, широко улыбаясь, его лицо в тот момент будто стало немного моложе. А я допрыгался до того, что дед едва успел меня удержать за рукав, когда я вываливался из лодки в воду.
- Ну ничего, теперь мы с добычей, теперь не пропадем – приговаривал дед. От Николай Иваныча еще один за одним два выстрела. Я назначен мотористом и теперь у меня оба весла, по одному в каждую руку. Медленно гребу вперед, в рукав озера за поворотом камыша, с затылка пробивается из-за горизонта солнце. Сзади еще выстрел. Дед говорит, видать, Николай Иваныч всех уток вокруг себя собрал. Иногда ворчит, когда лодку закручивает на месте, но делает это добро, поправляя меня советами. Тут из-за поворота видим троечку уток метрах в двадцати от нас, поступает команда сушить весла, я останавливаюсь. Он рукой тянет за камыш, отчего лодку разворачивает стороной к уткам. Выстрел, вижу, как по водной глади пробегает вскипающая от дроби дорожка. Две утки остаются в воде, третья не задета, она начинает молниеносно взмахивать крыльями, топает по воде лапками и срывается с места, второй выстрел сбивает её! Вертыхаясь в воздухе, утка падает в камыш. От этого зрелища я опять вскакиваю на лавку и начинаю прыгать и кричать «Ураааа-а-а-а!!!». Дед уже смеется в полный голос, но не забывает отдать команду – на весла, право руля, полный вперед! Двоих подобрали без проблем, за третьей пришлось пробираться в плотные заросли камыша, вручную протягивая лодку, но вот и она. У нас в лодке четыре утки, а у деда еще почти полный патронташ на поясе. Меня опять охватывает неописуемая радость, и я пытаю деда - куда рулить дальше? Однако дед решил, что на сегодня всем хватит, едем к избушке! Перекидывает за спину ружье и забирает у меня весла. Через несколько минут подплываем к капроновой веревке, привязанной к пучку камышей. Дед оставляет весла мне, а сам ловкими движениями перебирает сеть, продвигая вдоль нее лодку. Останавливаемся, выбираем жирных карасей, отливающих золотым блеском чешуек. Потом еще одна сеть, выбираем рыбу, распутываем от водорослей полотно сети и аккуратно погружаем её на место. Теперь у нас четыре утки, а еще и караси, один, два.. считаю рыбу, постоянно сбиваюсь, они прыгают по днищу лодки, не хотят оставаться в раскладываемых мною кучках. От полученного удовольствия охоты меня до сих пор трясет, хочется бегать и прыгать, скорее бы берег - на лавке нельзя, дед ругается. Показалось, что возвращались дольше, чем охотились, но солнце было уже высоко над головой и все вокруг выдавало день. Выгрузились на берег, я побежал к избушке за ведром. Видать, мы пришли раньше Николая Иваныча, на поляне никого нет. Когда я обернулся, дед уже помыл лодку, а на берегу в пожухлой траве переливались караси. Пока шли к избушке, от Иваныча донесся еще один выстрел, мы с дедом переглянусь.
– Ну Иваныч, ну хапуга, куда девать её будем!? – засмеялся дед.
За глухой стеной избушки располагалось костровище с устроенной перекладиной и вкопанный стол с двумя лавками, куда мы постепенно переместились. Мне было поручено набрать дров для костра и я отправился в сторону коряжника. День был в самом разгаре, несмотря на утверждающуюся в природе осень, солнце пригревало так, что пришлось снять шапку и расстегнуть куртку. Когда я принес первую охапку, у деда уже был небольшой костерок, на котором он опаливал уток. Полностью процесс ощипывания утки я успел рассмотреть только на последней. Смуглые тушки мы загрузили в наполненное водой ведро и оставили отмачиваться. Я пошел набрать еще дров, а дед принялся за потрошение карасей, пока ходил со стороны прилетали отголоски еще двух выстрелов Николай Иваныча. И дед поделился со мной своей догадкой, - не составил ли кто Иванычу компанию!?
На обед было решено готовить котелок ухи с зеленью укропа, копченых на костре уток, на десерт собрать клюкву с ближайших кочек. Иду с котелком за водой, вижу навстречу мне бежит весь чумазый Букет, встретил меня, подпрыгнул, топнул по груди лапами, а следом идет Николай Иваныч.
- Ну что, с полем Максюта!!! Точно с полем, раз с котелком по воду идешь!!! – поприветствовал меня Николай Иваныч. Пожал руку и присел передо мной на корточки:
- А я с тобой поговорить хочу, чтоб дед не слышал. Утром я вычищал зольник в печке и нашел окурок… а у нас с твоим дедом нет такой привычки… - я почувствовал, как лицо мое побагровело.. – деду я не скажу ни слова об этом, но хочу, чтобы ты мне сейчас здесь пообещал, что пока школу не закончишь, курить не будешь!
- Не буду…
- Нет, ни не буду, а обещаю скажи!
- Обещаю, не буду…
К стоянке я плёлся один, повесив нос и солнце светило уже не так ярко. Когда страсти о поздравлениях удачных выстрелов улеглись, я заметил, что Николай Иваныч принес всего три утки, а где же остальные?
Рассказывает Иваныч:
- Пошли мы за кочкарник, Букет обогнал меня, смотрю к хаткам полетел, ну думаю, ондатру увидел, только подошел смотрю срывается уть, штук восемь-десять, я влет одну сразу взял. Букету говорю – принеси! А вот вам. Ни в какую. Ну я бродни развернул, первую достал, обнюхал, он значит, и опять от меня за кочкарник, я утку на пояс, иду за ним. Смотрю, застыл и мордой в воздух тычет, как раз в просеку меж камыша, а в трясину не идет, на лапах переминается. Подхожу ближе опять парочка, да близко, рукой подать, бью обеих. Букет неси, стоит как вкопанный, на меня смотрит, будто сказать что хочет. Ну думаю, не будет подавать, не приученный. Ружье за спину, сам полез. А там трясина, а видать, яма газовая была, ну только ступил два шага и в нее то и угодил. Этот давай облаивать меня, мечется, а близко не подходит. Тех двух уток на берег перекидал, сам ползком. Думаю, вот сволочь, не пошел, ведь знал! А когда вылезать стал, видать, первая с пояса снялась, ну там и осталась. Да и Бог с ней. Ладно думаю, тяжело будет самому за уткой-то бегать сегодня. А лодка же одна. Делать нечего, собираю хоть этих двух, на собаку уже не надеюсь. Вернулся за кочкарь. Подождал- покурил. Справа, смотрю слетка идет как раз передо мной, а задумался еще, не ожидал. Скидываю с плеча ружье, тянусь за патроны, заряжать стало быть… и вот как десницей Божьей остановило руку мою, я в стволы глядь, а они сплошь грязью забиты. Когда с ямы карабкался, тут без сомнений. Ну камышик нужный подобрал, вычистил, блестит. Во думаю, была бы на старуху проруха. Это ангел меня бережет, знак мне подает, что две тебе на сегодня положено!! Так и есть, вот те крест!!! Время рано еще, думаю две тоже хорошо. Букет вернулся ко мне, дай думаю попробую все-таки. На тесемку утку подвязал, Букету обнюхать, стреляю и в воду её. Вот и палил полдня в воздух. Ну и на вас заодно выгонял утку, в вашу сторону много шло. Ну ладно. Значит, стрельну, кидаю, неси Букет. Нет, не идет, бесполезно это, разок запрыгнул в воду и сразу на берег. Характер у него, сам решает все. Не та это собака. Вот такая история получилась.
- Иваныч, так ты три утки принес, две сбил понято, а третья откуда? – дед в недоумении.
- А так я самое главное не рассказал, не спеши, сюда послушай. Оставил я, значит, эту затею с собакой. Да и время уже к обеду, ну думаю - пойду потихоньку; вот и просека та, где я провалился. Тут Букет как шел передо мной, так и свернул в яму, где я барахтался, отыскал утку мою с пояса и принес. И вот что в голове у него? Что за пес непутевый – говоришь неси, ни в какую, а куда и самому лезть боязно так он это за здравствуйте. Вот и получилось я двух, стало быть добыл, и одну Букет. А что вы смеетесь? Да я бы ни в жизнь за ней туда, пускай там себе и оставалась бы.
Вот и думай теперь гадай, Тихоныч, что за собаку ты подобрал!
Охота открыта, погода отличная. Решили общим согласием, что первый день прошел удачно. Обедали, пробовали копченую утку, ели уху, деды по рюмочке да кислой клюквой закусывали, Букет и ухи с удовольствием, и кости все ему достались. А дело уже шло к вечеру, и ждали все с нетерпением утро следующего дня!
