Курьёз на охоте. (Р.М. Башаров)
Середина апреля. Погода стоит майская. К обеду, температура поднимается до плюс тридцати. Снег согнало за неделю. По обочинам дорог зацвела мать и мачеха. На южных, солнечных склонах распустились ветреница, медунка, анемоны и кандык.
Клещи, как с цепи сорвались, табунами лезут вверх, по одежде. Успевай только стряхивать с головы. В северу их меньше, но там сохранились, наметённые за зиму сугробы. Местами, проваливаешься под самые яйца. По самой гриве не пройти, попадаются такие завалы ветровала, сам черт ногу сломает. Приходится брести по звериным тропам, где клещей не меньше чем на солнцепёках. Энцефалитка не даёт клещам пробраться под одежду. Словами Боярского: «это плюс». Но только разогнался, как сразу вспотел, это минус. С другой стороны идёшь не спеша, осторожно. Меньше шума. Больше и внимательнее смотришь по сторонам, опять же плюс. Вероятность первым увидеть зазевавшегося зверя возрастает. Как говорят: «кто успел, тот и съел».
Ну и след, как банный тазик. На весеннем, сером снегу, выделяется черная тропа, от грязных лап медведя. С Чепши, через седловину в Канаспай, он натоптал, трех полосную дорогу.
Метров через триста я наткнулся на петлю с останками протухшей молодой маралухи. Неподалёку, на маральей тропе, из отожжённого тросика была насторожена, ещё одна петля. Позже, я дознался. «Сапог», поставил четыре петли на марала. Разрешения на оружие и охотничьего билета нет, а мяса хочется. Только не пофартило. За пьяный дебош угодил на пятнадцать суток. Зазря маралуху сгноил. А может и не зазря. Миша, после зимней спячки, нашёл.
Осмотрел останки. Петля затянулась на шее и хорошо держалась. На костях лопатки, под разодранной шкурой, мясо ещё осталось. Оторванный задок, медведь оттащил под кедровую колодину. Там валялись, две обглоданные, берцовые кости. От избытка мяса, мишу прохватило. Загадил всю округу черными испражнениями.
Выше останков маралухи, стоял трёх метровый, толстенный, кедровый пень. Над пнём, удачно склонилась, полу вывороченная пихта. По ней я поднялся на пень. Изнутри он выгнил. От чего ветер и сломал кедр. Залез в гнездо. В колени упёрлись остатки сучков, торчащие как корни сгнивших зубов. Топорика с собой не было. Разрядил ружьё и прикладом обломил торчащие пенёчки. Сел на рюкзак. Вспомнил картинку из Мурзилки. Пират с повязкой на глазу выглядывает из бочки на мачте корабля.
Время около трёх часов. Собрал с одежды всех клещей, скинул вниз. Устроился поудобнее. Ружьё прислонил под правой рукой. Солнце припекало. Не заметил, как задремал. Так в полудрёме, просыпаясь и засыпая, просидел около трёх часов. В очередной раз глаза открыл, услышав, как треснула ветка. Медленно поднял тозовку двенадцатого калибра, взвёл курки, и замер. Опять что то хрустнуло. Справа, боковым зрением, увидел, как из Чепши, на гриву поднялся медведь.
К этому времени у меня на счету было около двух десятков медведей, всяких возрастов и размеров. Но такой орясины я ещё не встречал. Как старый сарлык, тёмно-серого цвета. Ростом с коня. Шерсть прядями свисала до земли. Повернув голову в мою сторону, губы вытянул трубочкой, и втягивая воздух в себя, принюхивался. Было ощущение, будто языком пробует воздух. Я не то, что пошевелиться, дышать старался через раз. Через минуту, он оказался подо мной. Мне достаточно было протянуть руку, чтобы ухватить его за загривок. Такого заманчивого удовольствия я себе не позволил. Медленно опустил стволы ружья и нажал на правый курок. Чак. Осечка. Тут же нажимаю на левый курок. и опять чак . Осечка.
Бывалые охотнички рассказывают, что медведь напуганный человеком, поносит струёй на три метра, и, пробежав сотню метров, умирает от разрыва сердца. Может быть, и были такие случаи, но только не с этим медведем. Он мгновенно развернулся на месте. Я не успел даже переломить двухстволку, чтобы перезарядить ружьё. В два прыжка преодолел пятнадцати метровую полосу гривы, и исчез за обрывом. Действительно. С места старта, назад от медведя, на три метра, а может и больше, летели камни, листья, корни бадана и черная перепревшая земля. Поноса не было. И через сотню метров он не помер. Специально тропил до места, где он перешёл на шаг. Медведи, добытые мной до этого, тоже умерли от пули, а не от разрыва сердца. Хотя для них встреча со мной была большой шокирующей неожиданностью. Так, что если встретите медведя в малиннике, не испытывайте судьбу. Похлопав медведя по загривку, не интересуйтесь у него, вкусна ли малина. Скорее всего, от неожиданности, медведь отвесит оплеуху, а потом вас попробует на десерт к малине.
Патроны старые, отсырели наверно, а может пружины ослабли у курков. Переломил ружьё и разозлился. Мудак, старый пень. Дома сиди, а не ходи на охоту. Чуть ружьём не хватил по дереву. Когда обламывал сучки, ружьё разрядил. Патроны положил в карман, потом устраиваясь, забыл про них. Три часа просидел, с разряженным ружьём, карауля медведя.
Слез на землю, успокоился. Алтай Кудай, видно не захотел смерти этому медведю. Отвлёк моё внимание. А медведь получил урок. Теперь будет ещё осторожнее.
