Собачку жалко? Памяти Гая(часть вторая)
Памяти Гая часть вторая
Алексей Фандюхин
Памяти Гая (часть вторая)
Круговерть каких-то суетных дел закружила-замотала и с Геннадьичем ещё пару недель не виделись и не слышались. Дайка думаю, позвоню, приспрошусь как здоровье? Больно уж сильно за потерю друга переживал. Так и до инфаркта недалеко!
На втором гудке товарищ мой ответил на вызов:
–Привет! Чем занимаешься? – начал я с дежурных фраз, стараясь не касаться больной темы.
– Привет, привет. Не совсем бодро, но и не трагически прозвучал голос товарища. «Приехал внучек, Владька. Поедем сейчас в поля, могилку Гаеву навестить- помянуть. Если есть время с нами прокатиться– поехали!»
Понимая, что ответить отказом на такое приглашение совести у меня не хватит подумал, что все дела подождут– не смертельно!
Не прошло и получаса как у подъезда затарахтел знакомый автомобильчик. Три минуты на сборы и старый Крузачёк неторопко покатил на выезд из городка.
– Притормози! – скомандовал дед внуку, показывая рукой на парковочную площадку перед супермаркетом. «Бутылочку надо-б взять, помянуть-то!» Возражений с моей стороны не поступило:
– Пошли вместе! Составлю тебе компанию.
У стеллажей, как и всегда долго не рядились: Бутылка «Старейшины», цыплёнок табака только, что из жаровни, булка «Бородинского», – вот и вся незатейливая закусь.
Двадцать минут дороги, и мы почти на месте.
– Видишь холм? – обращаясь к водителю, Геннадьич рукой показал направление движения, вот туда и держи, той дорожкой что левее». Вскоре авто подкатило к высоченному холму невесть как появившемуся среди абсолютно плоской равнины, на который прямо в «лоб» тянулась полевая дорога. Включив блокировки и «понижайку» авто взревев всеми шестью цилиндрами уверенно полез в гору. Под самой вершиной, когда очертания горизонта исчезли, а под колёсами казалось было одно только небо и стало не по «себе», взглянул на не дрогнувшее ни одним мускулом лицо юного водителя усмехнулся про «себя», – растёт, растёт Владян таким же отважным и без башенным, – весь в деда!
– Вот и прибыли! К краю близко не жмись, – обращаясь к водителю дал указание Геннадьич. «Неровён час рухнет берег». Любопытствуя сторожко крадусь к обрыву: И вправду! Вертикальной стеной метров под семьдесят холм обрывается прямо в неторопкую речушку, плавно катящую свои воды на встречу с великой сибиркой рекой Обь.
От отрывшегося простора захватило дух! Вот так место упокоения души собачьей!
Неприметный холмик в десятке метров от края. Геннадьич уже там, преклонив колени. Владьке жестом маякнул: Пусть минутку побудут вдвоём. Гай и его хозяин.
Видя, что встреча под затянулась кивнул внуку¬– пошли. Услышав шаги Геннадьич встал с колен.
–Вот здесь мой Гай и покоится, – полушёпотом, проглотив подступившие комом к горлу слёзы молвил старый охотник. Пару минут стояли молча, ни проронив ни звука.
Нехитрую снедь разложили прямо на крышке багажника. Коньячок налили в две рюмки, – водителю ни к чему!
–Помянём брата моего, охотничьего. Пусть его душа будет счастлива там, куда он ушёл навсегда! Выпили не чокаясь. Бросил взгляд на говорившего. Геннадьич стоял запрокинув голову к небу и тёплый, порывистый ветерок ворошил его седые пряди волос, а по заросшей щетиной щеке катилась скупая слеза. Сказать ему дежурно, что Гая не вернёшь, что не надо себе рвать душу– сказать в пустоту, не поймёт и не воспримет. Сказать о том, что дома тебя ждёт сынок Гая, родившийся за месяц до гибели отца и теперь он твой Гай и нужно беречь своё здоровье, чтобы хватило сил воспитать в маленьком живом комочке такого же умелого, ловкого и умного охотника, каким был его отец, – тоже не стоит, – сам он всё и так знает. Геннадьич сильный! Всё переживёт, со всеми невзгодами– бедами справлялся по жизни и сейчас справится.
– Гаю было ровно один месяц и один день, когда он появился в моей жизни, – прервав молчание заговорил Геннадьич. Давно было желание завести охотничью собаку, но не было для того условий. Дом на два города, сплошные разъезды-командировки. Не до собаки. А тут получилось так, что запросила моя дражайшая половинка собачку, маленькую. День рождения на носу. Как не сделать подарок любимой супруге? – лукаво улыбнувшись продолжил свой рассказ Геннадьич. Начал тайные переговоры с другом охотничьим, что был ещё и известным заводчиком. Остановились на том, что необходим моей жене драатхар! Драт, уверял меня Опарин, подхихикивая в трубку телефона, является вершиной, шедевром немецкого охотничьего собаководства и, только драт будет лучшим подарком жене к Днюхе!
Третья декада мая. Придумав заделье мчусь за двести кэмэ в краевой центр, куда везет с Обского моря щенка Сергей. Встретились у въезда в город, на Павловском. Почувствовав свободу после трёхчасового заточения щенок весело носился по невысокой траве газона. Опарин, желая видимо меня удивить (и, это ему удалось!) резко подаёт команду: «Ко мне!» И, о чудо! Совсем ещё глупенький, «месячный» малипусик, стремглав несётся на зов к хозяину!
Сергей без обиняков объяснил методику дрессировки: Щенку постоянно требуется питание и прибежав на зов получит угощение, – всё просто. Рассказал и о том, что уже поставлены первые прививки и приучен к сырому мясу. Удивился, но промолчал. Прививают с двух месяцев от рождения, но Сергей, по образованию ветеринар и много лет отработал по специальности, – знает, что делает.
Дорога домой показалась втрое короче. Одно беспокоило: Как воспримет жена «несанкционированное» приобретение? Худшие опасения оправдались, – закатила скандал: «Почему меня не спросил? Сплошная обуза! Не нужна мне такая собака! Я тебя просила маленькую, а из этого, – показывая пальцем на крошечное беззаботное чудо весело обследующего, а заодно и «метившее» потаённые уголки квартиры, вырастет конь! Где мы его содержать будем?! «Разнервничался я», – продолжал рассказ Геннадьич, и увёз его к себе на предприятие. Благо, что второй этаж офисного здания весь пустой стоит, да и солнышко днём хорошо помещение прогревает. Постелил ему меховушек, еды какой-то оставил и вернулся домой. Дома опять нытьё сплошное, – нарывается дражайшая! Так и случилось: Выскочила из дома вся в слезах и пропала, на звонки телефонные не отвечает. Переночевал весь на нервах. Поутру бегом к щеночку! Открываю офис и вижу картину маслом: Спят «дорогушечки» на тулупе моём караульном, прикрывшись спальничком пуховым (благо всякой всячины туристической на складе на взвод припасено), в обнимочку, посапывают блаженно. Улыбнулся про себя: Добрая всё же баба у меня душой!
Долго, при случае всё же корила: «Вот так подарил подарочек– собаченьку маленькую, злыдень!», хотя и души в Гае не чуяла. Да и назвала щенка по-своему: Гай. Спрашиваю: «Почему Гай?», отвечала: «Гаечка у нас же уже есть», намекая на то, что прибившаяся к нам не так-то и давно дворняжка уже член семьи, «будет к Гаечке и Гай!». Это уж потом, когда поняли, что щенок вырастает необычайно умным псом, приделали к имени и отчество с фамилией: Юлий Цезарь, в честь великого правителя Древнего Рима, да пусть простят нас историки!
Со щенком, моя дражайшая половинка не расставалась ни на шаг! Кормить, – сама! Играть, – тоже сама. И, вскоре иначе как «Мамина Няша» Гая никто и не называл. Любимым задельем было носить хозяевам игрушки, мячики, палочки которые нужно было отбросить, как можно дальше. И которые он, обнаружив тут же нёс обратно. Продолжалось всё часами! Работать было некогда, нужно было играть с собачкой. Все, кто заходил- заезжал на территорию предприятия были просто обязаны покидать собачке игрушку. Часто клиенты специально привозили с собой детишек, чтобы поиграть с собачкой. Незлобивый характер, доброжелательность к людям не мешали и приобретать охранно-сторожевые качества, уроки которых преподносила дворовая собачка Гаечка. Учила облаивать непрошенных гостей на рыбацком бивуаке, охотничьем стане. Учила собачьей житейской науке выживания. Гаечка, беспородная кастрированная сучёнка подобранная щенком среди новостроек города и появившаяся в семье года как за два раньше Гая, отличалась природной хитростью и имела склонность к побегам. Тяга к свободе была просто неумеренной! Насидевшись на цепи и получив шанс оказаться на свободе использовала его с лихвой. Можно было неделями отлавливать беглянку. Гай же, напротив, никогда не уходил далеко и всегда возвращался проверить: Здесь ли хозяин?
Учила Гая ловкости, порой достаточно жестко. Часами продолжались собачьи игрища. Гаю было месяцев шесть и размерами он уже значительно перерос дворняжку, когда приметили на шее опухоль, размером с куриное яйцо, забеспокоились, помчались по ветеринарам. Толком никто ничего сказать не мог. Назначали таблеточки, укольчики, – всё попусту! Спасибо за случай, что познакомил с толковым ветеринаром Сашей Монцевым, тот долго рассусоливать не стал, – взял, да и рассёк нарыв, почистил рану. Сразу все дела и пошли на поправку! И диагноз поставил: Прихватила Гайка зубами за шею щенка, да так, что пошёл некроз тканей.
Пригождались порой, ох как пригождались её суровые уроки подрастающему кобельку! За пару лет до гибели, по зиме, довелось рыбачить на Обской протоке, в районе Солдатово. Народу на льду полно! Ушли в стороночку, забурились. Никому не мешаем. Метрах в ста мужичонка «поддатенький», с лайкой, – здоровым кобелём, раза в полтора Гая массивнее.
Клевало плохо, от безделья мужичонка решил сам развлечься, а заодно и односельчан развлечь: стал тихонько собачку натравливать. Раз мужик прошёл с собакой рядом, – порычали кобели друг на дружку, прётся во второй раз. Гай мой, пёсель дружелюбный, не конфликтный, но своё дело знает, – охраняет территорию! Сцепились собаки, катаются по снегу. Гай не сдаётся! Краснорожий детина, – хозяин собаки радостно погыгыкивает, – берёт верх его псина! Вот уже и Гай повержен на спину и зубы клацают по его шее, нога прокушена, – кровь сочится. Я мечусь пытаясь разнять кобелей. В какой-то момент Гай, наконец-то поняв, что это уже не игра, а вопрос идёт о жизни и смерти изворачивается и одним движением сбивает громадного кобеля с ног плотно прихватив горло противника пастью. Несколько секунд, и лайка начинает хрипеть задыхаясь. Ухватившись за ошейник всё же получается оттащить своего кобеля, – не ровен час задушит! Позже, осматривая ошейник своей собаки приметил на нём след от клыка соперника, пробивший наклёпанную на нём металлическую пластину с номером моего телефона. Спас Гая от неминуемой гибели плотный брезентовый ошейник, да и уроки выживания Гаечкины не прошли даром!
Учила Гаечка подопечного не только хорошему. Было щенку месяца четыре-пять, когда по осени, на открытии охоты по водоплавающей, собачья банда совершив под утро успешный рейд в стан крепко подвыпившей соседней охотничьей компании вернулись со знатным трофеем: громадной копчённой бараньей ногой. Утренние выяснения отношений с припёршимися в наш лагерь протрезвевшими соседями результата не дали: Сами «сполоротничали», побросав продукты на столе, да и повели вчера соседи себя не очень-то хорошо, заняв уже забронированный нами за неделю до охоты чужой стан. Так, что – «Поделом!». Выпили по паре стопок «мировой». На том конфликт и был исчерпан.
–А помнишь? – обращаясь к внучку, всё это время внимательно слушавшего рассказ деда, продолжил Геннадьич, как ездили в Алтайское, к дяде Саше Андросову, на «Потрёпанный»?
– Помню! Как же забыть весёлую историю! Это когда Гаечка лазила по берегу по карповым удилищам «теребеня» колокольчики, а рыбачки в соседней компании, бросив застолье, «гуртом» кинулись вываживать «клюнувшую» рыбу? А Гай, тем временем утащил со стола каральку «краковской»? Посмеялись, припомнив занятную историю.
Вспомнили и первую притравку «по полевой». «Гаю всего-то месяца два с половиной и было. Катились как-то всей семьёй вечерком проселочной дорожкой, – частенько в те времена выезжали за город собачек выгуливать. Взял с собой и двухстволочку, без патронов, дабы соблазна не было стрельнуть, да и щенка грохотом не напугать, так, на всякий случай, пусть к запаху ружейной стали привыкает», – подливая в стопочки коньячок продолжил рассказ Геннадьич. «Вижу, прямо перед машиной из лесополосы, низенько так «тянет» копылуха и плюх в травку, метрах в двадцати, у колочка. Ага, думаю, хитрюга, от выводка отводит! Беспокоить молодых птиц не стал, дабы вреда не нанести, а вот щенку урок подать– дело нужное. Взял ружьё, Гая под «мышку» и крадусь с ним к месту куда присела птица. Осталось шагов с десяток, опускаю его на землю. Сам вглядываюсь пристально в травку– вдруг шевельнётся, обозначит себя птица. Сделав пару-тройку шагов щенок присаживается. У меня радость: Причуял дичь! Приглядываюсь. Разочарован. Оказывается, не в том дело: Просто малыш присел по «большому»!
Даю время справить ему естественную надобность. Поднимаю ружьё, крадусь. Гай ни с места, замер и куда-то поверх моей головы смотрит. Я без задней мысли, пялюсь под ноги: Косач-то в траву сел! Сделав очередной шажок слышу шум крыльев взлетающей над головой птицы. Вот на кого мой маленький смотрел-то! А папка полоротый и не заметил, как килограммовая шумная птица на ветки вспорхнула.
– Как бы не было забавно, но привычка, «сходить по большому» после небольшой пробежки у Гая так по жизни и осталась, превратившись в верную примету: К Удаче! Рано приучали и к выстрелу: сначала «мелкашки», а потом и ружья 12 калибра. Стрелял поодаль, потом всё ближе и ближе. Осмысленно и заинтересованно смотрел щенок куда направлено ружьё, нисколько не побаиваясь, а когда пришла охотничья перепелиная пора, может сам того и не вполне понимая, на уровне врождённых инстинктов, совершал мелкие «челночки» разыскивая «подшумлёную» птицу. Птицу мы ту так и не нашли, а вот память на запахи осталась. Месяца в четыре, ни на шаг ни отходивший от меня Гай, дрожа от волнения впервые ступил на борт лодки и лихо, с ветерком, насколько позволял слабенький электромотор двигать шестидесятикилограммовую лодку с экипажем и скарбом весом под двести кило прокатился по спокойной глади Малого Уткуля. Тогда же увидел и первую в своей жизни пойманную на спиннинг щучёнку! Каждую осень, часами не выходя из лодки бороздили мы с ним Обские просторы в поисках трофеев. Тысячи километров в одной лодке! Эххх!
Геннадьич отвернулся, украдкой смахивая набежавшую слезу. «Давай ка внучок сгоняй ещё за бутылицей», протягивая смятую синенькую купюру Владяну тихо проговорил дед. «Выговориться мне надо, легче мне так».
– Помню и первую утку поднятую им с воды, помню и первого добытого зайчишку. Всё помню!
Помнил это и я, так как зачастую дело происходило на моих глазах! Поздний октябрь. Гаю вот=вот исполнится полгода. Припорошило первым снежком перелески. Редкие стайки перелётной дичи пережидая непогоду нет, да и нет встречались по мелким озеркам заболоченной поймы Оби. Приметив одно такое перспективное болотце, а вернее даже озерцо, вытянувшееся неширокой полоской метров на двести и заросшее кустарником начали тихонько подкрадываться к урезу воды. Из-под нависшего над противоположным берегом куста, с резким шумом хлопающих крыльев и тревожно шамкая взлетает зеленоголовый селезень- крякаш. Я, шедший чуть поодаль не успеваю даже снять с плеча ружьё, как раздаётся выстрел Геннадьича. Птица камнем падает на открытую воду метрах в десяти- пятнадцати от нашего берега. Гай шедший рядом с хозяином азартно влетает в воду и пулей возвращается назад– холодна водица! Геннадьич бегом к машине и тут же возвращается в полной экипировке: на нём непромокаемые вейдерсы по грудь. Повизгивая щенок то и дело поглядывая на хозяина идёт в воду– Геннадьич за ним. Вот уже и ноги не касаются дна-поплыл, то и дело оборачиваясь: С ним ли хозяин? Глубина в старице не маленькая, – «колготок» хватает на то, чтобы пройти только треть пути. Щенок, потеряв ориентир на птицу начинает метаться. Жестом и голосом хозяин пытается направить к сбитой птице маленького ещё по человеческим меркам щеночка. Вспомни себя неразумного в шестилетнем возрасте! Не получается. Щенок скулит в ледяной воде и пытается плыть к хозяину. Геннадьич, не найдя под рукой ничего подходящего кроме припасённых в кармане патронов начинает бросать их в сторону сбитой птицы. Щенок реагируя на всплеск плывёт и плывёт всё ближе и ближе подбираясь к дичи. И когда казалось патроны должны были закончится случается чудо! Гай причуял дичь и уже азартно гребёт лапами к берегу торжественно держа в зубах отменного крякаша. Радости хозяина не было предела: Первый, да ещё какой! Насухо вытертый, заботливо закутанный в плед наш герой мирно посапывал в тёплом салоне авто всю неблизкую обратную дорогу.
Отдать хозяину должное, за все годы что они были с Гаем вместе, всегда, когда это было необходимо собака ночевала в тепле. Были ли это крепкие морозы и не помогало электрическое отопление в вольере, настроенное на плюсовые температуры. Было ли какое иное экстремальное приключение, сродни вышеизложенному. Гибли у нерадивых хозяев драатхары и от морозов в закрытых вольерах, гибли и на привязи, на цепи. Болели и застуженные суставы, Гай же всегда был окружён заботой и лаской. Спит хозяин в палатке на Обском берегу-Гай под бочком. Доходило до курьёзов. Намёрзшись часами рядом с хозяином на льду водоёма, прокатившись с «ветерком» на снегоходе, пробежав десятки километров, когда рыбацкая компания успокаивалась украдкой пробирался к папке под одеяло в тепло натопленной рыболовной базе.
Припомнился и первый наш с Гаем русачок. Не было щенку и семи месяцев, как случилось открытие зимней охоты, а за пару деньков до того события налетел снежный циклон, и настрогал с ветром снежные заносы в колках, и на ладонь присыпал поля, что было удивительным для конца октября в наших широтах. Полной семейкой погрузились в машину и покатили на разведку–Гайцу свежий заячий следок показать. Ружей с собой не брали– цели не было, да и нельзя. Сроков тогда льготных охоту пораньше открывать для собачатников ещё не было. С рассветом были уже за городом. С зайчишкой совсем туго в наших краях. Весной клещ заедает до смерти, с весны по осень –сельхозпроизводители. С мая до семи раз поле опрыскают ядами, а в августе зайчат жатками быстроходных комбайнов порубят. Где ему тут выжить? Охотникам только-то и остаётся, что ноги размять, да воздухом свежим на природе надышаться.
Отмахали неторопко верст-километров с тридцать от города и решили проверить пустошь на краю незавидной деревеньки и о, чудо! Наткнулись на вечерний след, что шел в поле, оказавшимся заячьей столовой. Крутанувшись по «жировочной» разглядел и выходной след посвежее. Покормившись косой подался на «днёвку» – спят сладким сном зайцы целыми днями. Пара «скидок», «сдвойка» – иду, распутываю следочки, – Гаюша со мной. Старательно пыхтит– принюхивает свежий след. Вижу тянет следок к реденькому колочку – Гай по следу в колок. Покрутился гребнем наддува и шасть в куст! Подпрыгнув метра на полтора ввысь из-под куста «вылетает» русачок и гигантскими прыжками, забирая на круг несётся по полю в направлении деревни– похоже председателю жаловаться на беспредел, чинимый «городскими». Охотничий «новобранец» заяца видевший впервые в своей жизни не спасовал, а с громким лаем, что далеко не свойственно легавым кинулся зайцу наперерез, обрезая траекторию движения, но куда там! Скрылся плутишка за горизонтом!
– Скоро ль вернулся-то? – спрашиваю рассказчика. «Толь не знаешь? Подружейной и зовётся дратхаар оттого, что не покидает надолго охотника. Всегда и везде рядом. Не сказать, что прям совсем на выстрел ружейный. Бывало увяжется за гонной лисицей, аль косулей– минут по тридцать, сорок не возвращается, а потом снова рядышком. Это лайки пойдут за зверем хрен поймаешь часами, а о гончаках и вообще разговоров нуту– сутками могут болтаться в полях, – одно расстройство хозяину. Не охота– одно мучение. Не люблю я так!».
– А когда всё же первого зайца на свой счёт записал Гаюша-то?
–Ты не поверишь! – ухмыльнулся в бороду Геннадьич. Всяк нашу с ним добычу записывал он на свой счёт, и только на свой! Обижался, когда заставлял его дичь битую к ногам подать. Сколотишь перепела, найдёт, обозначит. Иду к нему, подзываю– ни в какую! Ляжет на спину рядом с добычей, глаза к небу отрешённо закатит. Глаза полные слёз, говорящие: Ты, папка конечно можешь забрать мой трофей. Ты хозяин, ты сильнее, но добыча-то моя и тебе её я не понесу! Так, что почитай всё добытое– это всегда его было, даже и самый первый заяц!
– А дело было так: Через пару денёчков после первого нашего знакомства с деревенским зайчиком случилось «правильное» открытие охоты. Собрались компанией опытных охотников возрастом (+-60), с утра «порошка» и поехали хитрозадого добывать, – того самого! Мужиков высадил у кормового поля, а сам, с Гаем решил проверить редкие кустики у озерка-лужицы, с расчётом на то, что ежели зверька поднимем тот на мужичков под выстрел и выскочит. Нюхтит мой Гаюша старательно, носится как оголтелый. Зайчишка изрядно по «длинной» пороше напетлял. Под каждый кустик заглянул, каждую будылку обнюхал. Это только со стороны кажется, что охота по «зайцу» проста, да ещё и с собакой! Хрен там! Такие порой академики встречаются! Сложность-то вот в чём: Следок зайчишкин на морозце запахи оставляет совсем-то и недолго: час-полтора, а потом хоть на голову ему наступай– не стронешь с места. Так и с нашим случилось– всё проверили– нет косого! Потожировые железы, те что запахи дают у него на лапках. подожмёт зайчик лапки под себя-совсем беда- не найти! Видать где-то вышел из кольца. С моей стороны точно не было «выходного»! Себе не поверил, – ещё кружок заложил, – точно нет! Мужики подходят. Не было и у них следа! Вроде и не верить им нельзя – матёрые зайчатники, но и раствориться бесследно не мог! Стоим, переругиваемся. Я с наездом: Полоротые, «прошляпили»! Те ни в какую, огрызаются! Настоял. Пойдём перепроверим! Гаец тут же под ногами крутится, не поймёт чавой-то мужики раздухарились? Только собрались, а Женька Крестовоздвиженский, улыбаясь одними глазами нам и говорит: «Стой мужики!» Кто из вас двоих зайца стрелять будет?» Мы в недоумении! «Вот косой-то», – показывает рукой в чистое поле! Пригляделся. Мать моя- женщина! В полутора десятке шагов, а может и менее, спрятавшись за былинкой тоньше соломинки, бочком к нам, косясь широко открытым от ужаса глазом, который я отчетливо вижу, замерев камнем лежит наш зайчишка! Жестами показываю Женькиному товарищу, что надо сначала пустить вперёд Гаюшу, а потом, один чуть правее, а второй левее начать подходить к лежебоке. Так и сделали. Подозвал своего четвероногого напарника, показываю рукой на зайца, подбадриваю, делаю шаг вперед. Не поймёт малышок, что от него требуется, но смотрит в ту же сторону, куда я рукой маячу. Крадёмся, ружья наизготовку, Гай на пару шагов впереди– лежит заяц, не шелохнётся. Остаётся до него совсем чуть-чуть. Надо мне, чтобы Гаец увидел зверушку. Снимаю с руки меховушку и размахнувшись запуливаю в косого! Нервы всё же сдают у лопоухого, – подрывается в скач! Пара прыжков и до него уже метров пятнадцать. Слившись воедино два выстрела мой первый и заполошный первый-второй выстрел напарника останавливают зайца прямо в прыжке-полёте. Гай, нисколько не убоявшись разразившейся канонады стрелой подлетает к добыче и остервенело треплет косого за уши. Вот это удача! Нам немного стыдно друг перед дружкой, что так получилось и почти «прошляпили» зайчишку, но внутренне я доволен: Показал сыночку настоящую охоту! Ну, а чей заяц здесь и не разобрать.
В тот день мы ещё одного зайчишку приблудили. Сказать, что мы– покривить душой. Гаев зайчишка, чисто егошный! «А дело было вот как,» – наливая в заботливо подставленные мною рюмочки из привезённой внучком бутылки продолжил свой рассказ Геннадьич.» Прокатались до обеда–нет больше следочков. Переехали напрямки полями поближе к знакомым местам моих охотничьих напарников. Прогнали пару околков, – нет ушастых. Вечерело. Засобирались домой. Я с Гаем передом, напарники второй машиной за мной– благо снежок хоть и в ступицу, но податливый, идёт техника! Вижу впереди узкий невзрачный ложок с одинокой берёзкой и поросший чахлым кустарником и вроде как свежие следочки-набеги по краю. Выпустил Гаюшу. Долго его упрашивать не пришлось, проявил интерес, – шасть в кустики, и кого-то там ищет. Обежал вокруг, внутрь залез, снова обежал, опять вниз юркнул– я стою с ружьём, наготове. И вижу! Неторопко, метрах в десяти от меня, из овражка появляется зайчишка, садится на задние лапки и подслеповато–недоумённо смотрит в сторону оврага. Всем своим видом высказывая недовольство в адрес какого-то бестолкового малолетнего чучела, потревожившего его крепкий сон. Под руку попался патрон для дальнего выстрела– сочиняет такие патроны мой бывший приятель Мишка. Срельну накоротке– разнесу зайчишку в прах! Прицеливаюсь повыше, чтобы краем заряда только зацепить. Выстрел. Заяц высоко подпрыгнув, как ни в чём не бывало, на второй космической скорости понёсся в поле. Гаец мой выскочил на выстрел из овражка, крутит головой, не видит убегающего косого. Зато я вижу! Пробежав метров сто пятьдесят начинает тот скорость снижать, да и куда-то повело косого, потерял прямолинейность движения, болтает его вправо-лево. А подбежав к паре тоненьких берёзок и вовсе остановился. Видно, что крепко дробью ему досталось. Добрать подранка сложности большой не было. Я с Гаем, чуть обождав, пока мои товарищи возьмут зайчишку в полукольцо двинулся по чуть кровившему следку. На подходе, метров за тридцать залёгший зайчишка срывается с лёжки и аккурат вылетает на линию стрелков. Финита-аля комедия! Сам-то посуди: добыча на сто процентов Гаева! Если-б не полез в овраг-не было бы и зайца, а то что я там стрельнул-кровь пустил, Женька его хорошим выстрелом успокоил– это пустяки. Гаев заяц, точно его, Гая!
– Дед, а дед! – послышался голос в сторонке стоящего внука. А как по охотничьим традициям в коллективной охоте считать чей заяц-то? Того, кто его подранил, или кто добыл?
– Хороший Владян вопрос! Учили меня старые охотники, что по мелкой дичи есть правило неписанное, что тот, кто сделал явного подранка– того и трофей, а по крупной дичи добыча того, кто зверя положил. Хотя умников в интернете всяких сейчас хватает, но в одном большинство охотников, в том числе и «диванных» сходится, что добытая из-под чужой собаки дичь должна принадлежать хозяину собачки!
– Понятно! А расскажи ещё про зайчишек Гаевых, интересно же!
– А рассказывать-то и нечего! Не было в жизни Гая больше добытых зайцев. Пытались охотиться пару-тройку раз, но всё попусту. То погода не даёт, то удача отвернётся. Да и редкий у нас зверёк зайчишка. Лис полно, косуль на порядок больше чем зайцев. Лося- трёхлетка как-то под выстрел по осени ставил. По кабану не давал я ему охотится – опасно очень. Так, пару раз трепал за холку поверженного зверя, а так, чтобы самому в загон-не было такого!
– А лося-то как, да в одного? Переспросил я, подлукавливая. Историю эту я слышал от Геннадьича не один раз, да и от других участников той поездки тоже. Повторялась она слово в слово– показатель того, что правда, а не то, что байки-свист художественный обрастающий всё новыми и новыми подробностями!
– Как, как. А вот так! – начал свой рассказ Геннадьич. «Пару-тройку лет назад, по осени, октябрь по первой декаде уже шёл, собрались небольшенькой компанией на Обь порыбалить, да уток пострелять, Гай с нами. Дорога не сказать, что дальняя, но весёлая. Отмахали километров почти сто правым берегом. Красотишшша! Тихая осень была, теплая. Берёзки с осинками листву поджелтили с красна, слегка подзаголившись, соснячок в одной поре– зеленеет синевой. Воздух, воздух после промышленного городишки дыши полной грудью– не надышаться! Так и тянет остановочку сделать. На пенёчке стопочки рядком расставить, да губы салом помазать. Кто понял жисть, тот не спешит её прожить! Только собрались остановочку сделать, притормаживаю, глядь, а посреди дорожки, да в полной красе стоит бык– трёхлеток. Стоит, не шелохнётся. Хозяин леса! Гон-то в полном разгаре. С кем сразиться? Залюбовались силищей! Я за телефоном потянулся, поснимать на видео. Товарищи радостно так пялятся на лося, как будто впервой видят. Один Гай знает, что делает– шасть в открытое окно задней двери. Лось встрепенувшись, в три прыжка скрылся в густом подлеске. Через пару минут слышу: Гай с голосом работает! Похоже, что остановил зверя, папку ждёт на подмогу! Ну, закруживал он порой телят, коров, бывало и коней, нарушая сельскую пастораль, баранов отбивал от стада. Без злобы, играючи. Никто его не учил специально и лося-то видел впервые в жизни, ан нет, держит плотно исполина на одном месте, зовёт на помощь. Звоню собственнику охотничий угодий– благо связь есть. Есть свободная лицензия? Пока идут переговоры лай смещается ещё метров на сто, через пяток минут слышится ещё метров на двести дальше. Держит, держит бычка Гай! Трижды на выстрел подойти уже можно было. Трижды! Получив добро расчехляю ружьё, досылаю два патрона дробовых в стволы, делаю пару шагов, и понимаю, что минуты три лай уже не слышен. Прислушиваюсь сторожко, так и есть, слышу шум! Гай через кусты возвращается. Подружейная собака, она и есть подружейная! Подходить ко мне не стал– видать обиделся. Забился на заднее сидение и до приезда из машины так и не вышел. К вечеру немного подзабылся, ластиться начал, простил.
– Постой, дед! Долго молчавший внучок подал голос. «А как ты лося дробью стрелять собрался-то? Пулей надо. Дед, усмехнувшись отвечает: «Есть, есть маленький секретик. Если гильзу дробового патрона надрезать по периметру по пороховой пыж, то летит такой снаряд пулей метров до двадцати. Что я и сделал, перед тем как на помощь выдвинуться. Одно плохо, что не добыли зверя, плохо что не пришел Гаю на помощь. Сшибка у собак бывает, испортить так охотничьего собрата, как два пальца…об асфальт. Была сшибка подобная у Гая, по молодости. Как-то приехали всей семьёй на заболоченное озерко по «рыбалке». Я снаряжение готовлю, под воду собрался, поохотиться. Гай по дамбе «шнурит», есть интерес к новым запахам. Откуда не возьмись, под самую дамбу, под нос собакену подлетает кряква. Ясен пень! Рядом выводок, вот и будет сейчас за нос моего пёсика водить, отвлекать от деток малых. Понятно, что в обиду не дадим, но всяко может случиться! Помнишь историю, когда Гай с Гаечкой хлопунца на болотце загнали? И, охота была открыта, и на «крыле» все были птицы. Откуда тот вывернулся не понятно. Делами занимаюсь, поглядываю внимательно, чтобы к водосбросу не лез, чуть не погиб малец в прошлый раз, когда в переливную трубу его засосало. Но ему не до трубы– всё внимание на утку. А та, рада стараться! Подплывет поближе– Гай бултых и плывет за ней, а та тянет его в озеро. Силёнок у щенка не много, барахтается, путается в водорослях. Позову, вертается, – утка опять подлетает, дразнит. Умутызгала парня в хлам! Долго, с год он на утей даже смотреть не хотел, да и на меня приобиделся: Почему папка не застрелил нахалку!
– Геннадьич, – обращаюсь к рассказчику. «А что-то я истории той не припомню, с трубой-то?»
– Да здесь же, на Малом Уткуле дело-то и было. Охотился под водой, Гай с женой, у машины. Вылез на бережок под дамбу. Воды-воробью по колено, зашёл на течение полощу снаряжение от тины, – Гай рядом с мячиком играет. Как получилось, что Гай у «монаха» переливного оказался я и сообразить– ойкнуть не успел! Булькнул в ревущую трубу щенок. Реакции хватило, а может не судьба была ему так рано умирать, но успел я прихватить его за ошейник. Стою на одном колене, жилы от напруги на руках вот-вот полопаются– борюсь с потоком. Где силы взялись так и не понял! Девятнадцать килограммов в собачке плюс поток, давящий сверху. Ошейник слабоват, вот-вот соскользнёт с шеи и тогда прощай друг! Успеваю второй рукой прихватить за загривок. Спасён Гай! Колени, локти все в крови, верх от гидрокостюма унесло в трубу– всё пустяки! Живой мой Гай, живой! Может и не так страшно всё и было. Перепад воды метров семь, труба не такая уж и узкая, с полметра, да и верх «гидрача» потоком выбросило, успел в омуте под дамбой подобрать, пока не унесло течением. Хотя мячик резиновый, с головку месячного грудничка где-то в трубе так и застрял. Так, что как знать, как знать. Видать не судьба…была. Рассказчик замолчал на минуту отвернувшись. Похоже опять ком подступил к горлу, да слеза накатилась скупая. Выпили молча по «единой», закусили.
– Давайка, дружище закругляться будем, – глядя на опустевшую бутылицу грустно промолвил Геннадьич. И непонятно было грустит он больше по Гаю, или по скончавшейся так рано выпивке.
Всю обратную дорогу домой мы молчали.
Продолжение следует.
