Охотничьи ,,рецепты,,
...Федор Архипыч, по привычке, смачно втягивал щи из большой деревянной ложки и нет-нет да приговаривал:
-Ну, Агафьюшка, угодила нынче. Угодила со щисами-то. Ты погляди, даже внучку по-нраву.. .
-Коли так быват, сказывай,- вопросительно и с хитринкой в глазах беззубо прошепелявил дед.
-Вкуснее не быват,- чуть подражая, ответил Васька и продолжил хлебать щи.
-То я и вижу, ты ложкой-то стучишь, как веселком супротив воды на перекате.
Агафья заулыбалась, но скорее, от шутки, чем от похвалы, и погладила внука по пышной шевелюре.
-Гляди-ка, дед, а ведь космы то у него, как у тебя в молодости.
-Так он и охотник-то уже в мой «рост». Всех ушастых в округе «примотал» к своим местам, мне уж делать некого, - многозначительно сказал дед и, облизав ложку, чуть вопросительно добавил:
-Ты сегодня тоже пойдёшь охотить или уже передумал. Только погостить иль в баньке крепко нахлестаться?
-Так считай, деда, что я уже давно за огородами.
Спустя час Васька уже тропил беляка и после непродолжительной «расшифровки» его следов на жировке, понял, что тот «укатил,» в ближайший рукав обширного займища. Это была болотина с «живым» ручьём даже зимой, заросшим кустарником, камышом и чахлыми берёзками. В полукилометре низина делала крутой поворот и как бы взбегала на край обширного поля со стернёй, покрытой снежным одеялом. По всей ширине и длине оно было «расчерчено» стройными рядами лесополос.
Васька остановился, закурил и, сладко затянувшись дымком, положил спички и папиросы в карман штанов. Взглянул на часы и удивлённо пробормотал:
-Вот те на, уже более трех часов натикало. Однако до первых сумерек, к краю рукава успею ещё добежать.
Заячьи следы разбегались в разные стороны. Они то на махах уводили в поле, то петляли на месте, как пьяные, то исчезали в камыше, а то и просто сливались в одну тропку и тонкой «ниткой» тянулись вдоль кустов. Снегу было не более чем десять -пятнадцать сантиметров и он шёл легко, без лыж, в дедовских подшитых валенках. Через пару сотен метров, болотина переходила в узкий овраг с кустарником и камышом. Васька вновь остановился и, как бы на прощание выстрелил в сторону кочки со снежной шапкой, и крикнул:
-Ну ладно, косые... живите.
И тут же краем глаза заметил, как за кустом мелькнул белый комок и нырнул за редкий камыш. Васька вскинул ружьё и, не прижав плотно приклад к плечу, выстрелил из второго ствола. В прозрачном облачке от выстрела дымным порохом ему показалось, там на снегу , что-то шевельнулось и затихло. В прыжках, махая, «крыльями» дедовской шапки ушанки, он влетел буквально в камыш. Но уже через мгновение стоял по пояс в воде с поднятой вверх левой рукой и ружьём, а правой интуитивно удерживал отворот телогрейки с накладным карманом. Его глаза не выражали ни разочарование, ни страха, а, скорее, удивление и поиск жизненно важного решения. На расстояние вытянутой руки, в неглубокой снежной «ванне» лежал чисто битый матёрый беляк. Ваське даже на мгновение показалось, что своим чёрным неподвижным зрачком, он следил за ним и готов в любую секунду вскочить и убежать.
Стиснув зубы от проникшей в ширинку штанов ледяной воды, он всё же аккуратно положил стволы ружья на камыш, а рядом на рукавицу- горстку патронов. Потом с усилием, обеими руками цепляясь за камыш и кочкарник, выполз из воды. Уселся прямо на снег и стянул тяжеленные валенки.
Спустя несколько секунд он уже стоял по пояс голый и отжимал штаны. Тут же рядом бросил их на ветки кустарника и увидел, как из кармана выпали размокшие папиросы и коробок спичек.
-Надо же быть такому болвану, - вслух выругался Васька и только тут осознал всю подлость ситуации. Он быстро снял телогрейку, кинул на снег. Встал на неё, снял свитер, натянул рукавами на ноги и подпоясался сыромятным ремешком от штанов. Ещё пару минут он прыгал на месте и приговаривал:
-«Врёшь, не возьмёшь, меня так просто. Так, так, что дальше. Идти быстро почти пять- шесть километров... да по морозцу. Нет, нет- это бессмысленно. Это.. если огонь не добуду..»
Он снова натянул мокрые валенки.Встал и лихорадочными движениями наломал сухих веток и камыша. С соседней чахлой берёзки содрал ножом пару полосок тонкой бересты и, очистив снег у кочки, положил всё рядом.Уже непослушными пальцами выковырял из двух латунных заряженных патронов дробь, и на его лице мелькнул призрак улыбки. В одной из гильз пороховой пыж был газетный. Затем он бросил телогрейку на снег, сделал надрез у кармана. Вырвал пару клочков ваты и затолкал в патроны.
...Два выстрела прозвучали один за другим. Они на миг огненными шлейфами разрезали уже спустившийся лёгкий сумрак на заснеженное займище и укатились длинным эхом по оврагу. На отвороте телогрейки зияли две дыры, а из одной поднималась едва заметная струйка дыма с запахом тлеющей ваты.. .
Через четверть часа, на чахлых берёзках, кустарнике и стеблях камыша плясали гигантские тени от двигающейся человеческой фигуры. К зимнему небосводу, с появившимися на нём первыми звёздами, ещё долго взлетали искры от сгорающего в костре сухостоя займища. В лёгком облачке дымка растворялся пар от сохнувшей одежды охотника, человеческие корни которого срослись с матушкой-природой в едином мироздании. А где-то вдали Ваську уже ждала натопленная до нестерпимого жара банька..с ароматно пахнущим берёзовым и еловым веником.
Рассказ из моей книги ( Займище).
И о своём...
Как то угораздило меня в - 19 провалиться, воды было чуть выше колена но в торф "вошёл" по пояс.
Когда выполз на твёрдое помимо воды всё в иле. Решил отжать. Пока отжимал трико, штаны верхние замёрзли колом, обратно кое как их одел. До лесной дороги было с 0,5 км. Костёр разводить не стал.
