Охота поздней осени (глава из рассказа)
...Ни разу не сбившись с пути, ориентируясь только по памяти, спустя чуть более часа он приметил силуэт земляного кургана. И уже через несколько минут стоял у полого берега озера, без камыша. Узкий коридор заберега уходил в глубь озера. До чистой воды было более сотни метров. Володька сел на днище перевёрнутой плоскодонки с бортами из оцинковки. Закурил. И пока пальцы не обожгла догорающая сигарета, всматривался в холодную воду знакомого озера -,,Сектинское,,. Со стороны ,,гороховской пристани,, гулким эхом донеслись несколько выстрелов.
«Это зашибись, цхя..буду. Хоть пугнут малёхо»,- пробормотал он. Встал, перевернул лодку на днище. Вновь посмотрел в сторону воды. Успел заметить, как несколько гоглей, с только им присущим полётом, заложили вираж и расплескались за выступающим мысом камыша. Он быстро загрузил свой охотничий скарб, положил шест и поволок лодку к берегу. Боясь провалиться под тонкий лёд забрался в плоскодонку. Раскачивая её из стороны в сторону, постепенно проталкивался вперед. У самой границы камыша на мелководье остановился передохнуть. Закурил. И тут заметил, в паре сотне метров от него на чистой воде болтаются несколько десятков черных точек. Они то исчезали, то вновь появлялись над озёрной рябью. «Похоже впустую. Факир был пьян.., фокус не удался»,- подумал Володька.
Однако ход его негативных мыслей вновь прервал до боли знакомый свист утиных крыльев. Он схватил ружьё, но только успел проводить взглядом пикирующую стайку гоглей, которые сделали крутой вираж и расплескались вблизи кормящихся собратьев. Как бы обретя второе дыхание, решительно ломая лёд, Володька протолкнулся к ближайшему редкому камышу. По пути, сразу за лодкой, в образовавшуюся полынью выставил около десятка разномастных чучел. Среди редкого и полёгшего камыша хорошо замаскироваться не удалось. Он пробил лёд и воткнул шест наклонно поперек лодки. Накрыл её сверху полиэтиленовой плёнкой, в которую был ранее замотан спальник. Дрожащими пальцами закурил только со второй спички. Сел на сиденье. Проверил стволы на наличие патронов, положил ружьё рядом. Одним движением развязал рюкзак. Достал двухсотграммовую фляжку с первачом. Сделал пару глотков, сморщился то ли от его холода, то ли от горечи, пробормотал: «Какая гадость эта заливная рыба..». Выждал десяток секунд и закусил серым хлебом с пластиком им самим солёного сала с тонкими прожилками мясца.
..Уже более получаса смотрел на холодную рябь озёрной воды, на бултыхающихся впереди гоглишек, на серые низкие облака, медленно надвигающиеся с северо-запада. Чучела опоясал тонкий ледок. Они настороженно- недвижимые, иногда поблёскивали в редких лучах солнца.
«Интересно, погода к снежку изменится или к слякоти..?»,-размышлял он. -Хотя может морозец покрепчать к вечерку. Тогда хрен выберешься..». Со стороны шпунта от базы эхом донеслись несколько выстрелов, явно из разных ружей. Затем сразу одиночные.
-Видимо подранков добрали, - предположил Володька вслух. Поёжился от холода в ногах и решил снять кирзовые сапоги, поверх которых были натянуты бахилы от химзащиты. Быстро заменил шерстяные носки на чуни из собачьей шкуры. Поднялся с сиденья и тут над водой заметил быстро приближающиеся силуэты уток. Они летели в его сторону, вдоль границы чистой воды и берегового льда. Мгновенно схватил ружьё. На всякий случай, заранее снял с предохранителя. Ожидал подлёта уток с молящим взглядом..- «Ну, ребятки, ещё чуток, ещё ближе. Господи, помоги мне не быть в должниках у Михалыча..». От этой мысли на его лице скользнула мимолётная улыбка.
Однако, не долетев на дальний выстрел, стайка чернети отвернула. За ними- крылом к крылу два гоглишки, но вскоре те развернулись и пошли в сторону обледеневших чучел. Володька вначале не поверил своим глазам. Лишь успела мелькнуть мысль: «Буду стрелять, пусть даже более полсотни метров». Спустя мгновение нажал на курки. Одним движением перезарядил стволы. Одновременно наблюдал, как смертельно битый белощёкий упал на лёд, проскользив по инерции ещё пару метров. Второй, едва махая одним крылом, шмякнулся, не дотянув до чистой воды 20-30 метров. Быстро разобравшись, с какой стороны опасность, тяжело пополз в сторону кромки льда. «Чёрт возьми, как далеко утянул: стрелять бесполезно», -выругался вслух Володька.Отбросил в сторону плёнку, схватил шест и попытался пробиться к подранку ломая заберег. Однако, протолкавшись десяток метров, понял, что не успеет. Лихорадочно нашарил два патрона двойки. Вставил в стволы. Тщательно прицелился. С интервалом в несколько секунд выстрелил. Заметил, как контейнеры улетели на десятки шагов и покатились по льду. Дробь рассекла лёд возле подранка, но тот продолжал ползти к чистой спасительной воде. И всё же после пятого выстрела подранок дошёл.
-Прости, я спас тебя от мученической кончины,- успокаивая себя, пробормотал Володька и вернулся в свою засидку.
Уселся, достал термос с кофе, но тот оказался почти пустым. Будто размышляя о чём-то важном, он посмотрел на двух добытых белощёких гоглей, лежащих вдали на льду. В гладь холодной озёрной воды, где впереди после его канонады уже не было отдыхающей стаи пролётной утки. И, словно набираясь сил перед серьезным делом, рядом с бортом раздолбил лёд. Зачерпнул воды. Поставил литровую колбу дюралевого примуса на дно лодки и разжёг четыре таблетки сухого горючего. Закурил. Насладился парой длинных затяжек сладостным дымком, а чуть погодя расстегнул боковой карман рюкзака, где хранился презент его старого знакомого, Михалыча (Фёдор Михайлович Гришин).
Закончив короткую охотничью трапезу, из одной рыбной консервы, кружки кипятка и пары пирожков с ливером, Володька решил подобрать добытых уток. Вновь с опаской посмотрел на горизонт, откуда лёгкий ветер гнал темно-синие тучи.
«Ладно, хорошего понемногу. Засветло надо выбраться, да на последней электричке домой смотать..- размышлял он. -Хотя можно и в стожке переночевать. Не впервой, вдруг утречком снежок пойдёт. Глядишь с воды уток на крыло поднимет к отлёту». Однако его мысли вновь прервал шелест утиных крыльев в каких-то полтора сотнях метров. Пригнулся, схватил ружьё. Около двух десятков голов пролетели низко над водой со стороны озера, резко взмыли вверх перед береговым камышом.Надлетели над тёмной шапкой, ближнего одиноко стоящего стога сена и растворились за вершинами дальнего леса. Спустя несколько минут, словно догоняя первую стаю уток, в том же направление пролетели ещё несколько.«Похоже, чернеть. Наверняка снежок с других озерин их сорвал: Торок или Котлов», -размышлял он, провожая стаю уток пристальным взглядом.
Вскоре плоскодонка ломала лёд от раскачки и отталкивания шестом. Володька подобрал двух увесистых белощёких гоглей. Заметно устав, решительно повернул к берегу. В уже упавших сумерках приволок из ближайшего меколесья пару тонких сухостоев. Рядом со стогом сена разжёг экономный костерок. В пол-литровой алюминиевой кружке разогрел перловую кашу с тушёнкой. По телу потекло тепло первача и сытости горячего охотничьего ужина. Он смотрел на горизонт, где на западе едва угадывался закат: по небу плыли холодные тёмные облака, а между ними проглядывали первые звёзды начала октября. И всё же усталость заставила его готовиться к ночлегу. Попытался забраться на вершину стога, но после пары неудачных попыток вырыл глубокую нишу внизу. Не разламывая ружьё, вставил сволы в чехол и положил его рядом со спальным мешком, приговаривая: «Так оно надёжнее будет,- цхя..буду». По длине перины из сена воткнул в землю несколько наклонных тычек и накрыл сверху плёнкой. Ещё некоторое время сидел у догорающего костерка вороша палкой гаснущие угольки. Редкие искры летели змейкой вверх, но тут же бесследно исчезали в вечерних сумерках поздней осени. Наконец он тяжеловато поднялся с выступающего из под стога комля берёзы, расстегнул пуговицы ширинки и, ожидании облегчения, размышлял о здоровье: «Надо бы как-то к врачу сбегать, вроде с пузырём неладно». Вновь посмотрел на потухающий горизонт, где едва белела полоска остановочной платформы ж/д станции, а с севера-запада наползали низкие тяжёлые тучи. Наломав несколько сухих веток, затолкал их под низ стога. Снял кирзовые утеплённые сапоги, набил сухим сеном и положил их под спальник в ногах.
Первый раз Володька проснулся ночью. Долго смотрел на циферблат старых часов, но, не поняв, сколько времени, стал «жужжать» своим карманным фонариком. Из тепла спальника вылезать не хотелось, но нужда заставила расстегнуть молнию и выползти. Рука коснулась холодной влажной плёнки. Он откинул край навеса, встал на колени и вглядываясь в темноту ночи, прошептал:
-Ты смотри-ка, мороза вроде нет. Да и обложило всё, глядишь, утречком пострелять повезёт. Вновь закутавшись в спальник и укрывшись сверху сеном, он ещё долго лежал в полудрёме, однако тепло и запах сухого лугового разнотравья сманили его в чуткий охотничий сон. Проснулся второй раз под утро. Решительно выполз из «ночлежки». Удивляясь, посмотрел на часы: «Вроде и не спал, а уже почти шесть». Не снимая меховых носков, быстро натянул «бахилы» и откинул угол плёнки. На лицо и затылок упали несколько холодных тягучих влажных снежинок. На всю видимую ширину горизонта небо было закрыто тёмными тучами. Володька сразу засуетился. Поверх телогрейки надел офицерскую плащ-накидку- подарок сына. Достал сухие ветки и разжёг костёр, скорее, от проникающего холодка, чем желания кипятить воду для чая. Дождался, когда вода в кружке заключила. Бросил щепотку заварки. Перекусив на скорую руку, прихватив ружьё, патронташ и чучела медленно пошёл к берегу.
С юго-западной стороны озера виднелись огни станции, а как бы в противоположность им, сливаясь на горизонте с тёмными тучами и простираясь на несколько километров, на северо-западе блестела тёмно-холодная гладь озёрной воды. Оставаясь таинственно-пугающей, но манящей, она как бы сулила удачу... .
Лучшие комментарии по рейтингу
