2. Певка
Собака на шоссе,
Собаку задавили.
Она еще жива,
В ней сердце еще бьется,
Разбита голова,
Из шеи струйка льется…
В. Семенов
Пришел домой с работы, а там гость: брат Бориска приехал из Челябинска. Да не приехал, а прилетел. И не просто прилетел, а привез мне в коробке пару двухмесячных англо-русских гонцов, выжлеца и выжловочку. Вот такой у меня брат: увидал первоклассных щенков, купил, оформил ветеринарные паспорта и прилетел в Казахстан с подарком.
Кобелишка не перенес чуму, а вот с его сестрицей Певкой мы проохотились тринадцать осеней. Хорошая была собака: и вязкая, и паратая, и с двойным фигурным голосом. Правда, был один недостаток, отдавала голос на жировочных следах. Как говорится, была «с добором». Да еще, пожалуй, непослушна. Отозвать ее с гона было ну никак невозможно. Нередко, бывало, возвращаешься домой затемно без собаки и ночью не раз выходишь с фонариком проверить, вернулась ли. Бывало, что уйдя за косулей, приходила только на вторые сутки. Вот и идешь несколько раз за ночь на окраину села и трубишь в рог в надежде, что собака вернется. Всё бы ничего, но местные людишки ставили петли на заячьих и лисьих тропах. Причем изготавливали их из телефонного провода: срезали изоляцию, расплетали и делали петли из стальных тонких жил. Выбраться из такой упругой неломающейся петли невозможно. Вот и переживаешь, чтобы собака не попала в такой силок.
И чем ближе наступает старость, тем больше оживают в памяти воспоминания о наших с Певкой совместных охотах. (Одна из французских газет задала вопрос читателям: по каким признакам можно судить о приближении старости? И кто-то ответил: «Старость приходит тогда, когда оживают воспоминания»).
14.01.95 УАЗ-«таблетка» выбросил нас с напарником и двумя собаками на трассе километрах в двадцати от села. Встали на лыжи и пошли посадкой к дому. Молодой кобелишка Феденева в глубоком снегу не хотел работать, и поэтому мы с Певкой шли серединой посадки, где снега по пояс, а напарник шел полем по краю.
Двух зайцев мы с Певкой выставили ему за полчаса. Феденев их обоих подстрелил и положил беляков в свой (!?) объемистый рюкзак. Я же ограничился всего одной серой куропаткой.
Метель становится все сильнее и сильнее. Полем идти невозможно: сразу продувает насквозь. Идем серединой посадки, где более-менее тихо. Вдруг Певка, которая весь этот день работала прекрасно, крутнулась назад мимо нас, потом спустилась со снежного надува вниз, закрутилась, дважды отдала голос. Внезапно из-под ее носа из снега вылетел огромный лисовин и попер кустами. Выжловка залилась и за ним.
Бах! Бах! Это Феденев ударил по лисе, когда она шла кустами и была практически невидима за тополями и, естественно, «промазал».
Я почувствовал, что лисица сейчас свернет, выйдет на чистое место, и вот тогда наступит мой черед. Так и получилось. Зверь вылетел в прогалину и показал мне свой бок. Бах! Лиса встала на голову, потом кувыркнулась, и еще шибче наддав, поперла на поле. Певка – за ней. Лисовин заметно стал сдавать, пробежал метров двести и лег.
«Отрыщь!» - заорал я на Певку, которая стала трепать зверя.
- Учись, пацан, пока я жив! (Это я - Феденеву).
7.02.96 Решил, что надо бы проверить речку Грачевку за ее поворотом. С осени там не был. Табунок косуль истоптал там все подсолнухи. Первого зайца Певка «выковырнула» из камышового лога, что у лисьих нор. Положил белячка в поняжку и пошел лесопосадкой.
Уже подходил к трассе, сидел, отдыхая на снегу, как выжловка пригнала мне огромного русачину. Подвязал к поняжке и русака. (В понягу все, что угодно можно поместить. Попадется слон, и слона можно подвязать).
Перекусил с чайком «на крови», пересек трассу и нашей посадкой направился к дому. Молодчина-Певка и тут подняла русака. Погнала его к дому, а я успел подбежать к прогалине на дороге.
Огромный русак своим следом вымахнул на эту дорогу и сел. Ударил дважды, и раненый заяц прямо на моих глазах закопался в снег. Подошел, только кусочек задней лапы из снега торчит. С тремя зайцами еле-еле доплелся до дома.
16.11.97 Приехали районный охотовед, да егерь с лицензиями на косуль. Перешли с Певкой по льду речку у рощи. В первых же загонах собака нагнала на гостей две лисы.
Попили чайку «на крови». Перешли на мой любимый переход, что на острове. Я с выжловкой на поводке пошел в длинный загон. На этом большом круге она и выгнала мне беляка. А потом залилась своим изумительно фигурным двойным голосом. Хлопнуло несколько выстрелов на дороге. Подошел и поздравил удачливого охотника, на которого набежало две косули. Собака объелась настолько, пока мы обдирали трофеи, что от заячьей головы решительно отказалась.
14.12.97 Пороша. Тепло, ветерок, и снег затвердел. Пошел к сеновалу, что у комплекса. (Бывший сеновал у бывшего животноводческого комплекса. Теперь там из животных только зайцы-русаки ложатся в развалинах. Как напишет позже поэт «Все, что можно украсть, унесли...»)
Первый русак ушел, провожаемый моим далеким и бесполезным выстрелом. Певка потеряла его где-то внизу на дорогах. Я пошел назад, вернулся в сеновал, нашел там следы моей выжловки (значит, заяц замкнул круг), завернул в силосную траншею. Русак вылетел из снежного надува у стены траншеи и был чисто бит «единицей».
Заскользил на лыжах с горы по следам беляка и русака. Русак поднялся близко, но я его вовремя не заметил, а увидал уже метрах в шестидесяти. Два моих выстрела только добавили ему хода. Пошел дальше теперь уже по следу беляка, тем более что он вел меня к дому. Белячок вскочил с лежки метрах в двадцати и лег после выстрела «единицей».
Положил его в рюкзак и вышел к летнику у больших кустов. Нашел место, где мой «стреляный» русак обманул собаку на дороге. Спрятал рюкзак с двумя зайцами в кусты и пошел вниз, свиснув Певку. Заяц бежал дорогой около полукилометра, затем прошел оврагом, а потом – в огороды. Выжловка с голосом дошла до огородов. Я, подумав, что заяц, как это было раньше, уйдет через деревню за реку, начал отзывать собаку. Но она не уходила от «теплого» следа, а затем подняла русака из-под плетня.
Я присел, русак накатил на меня своим следом. Напустил его метров на тридцать, встал на ноги и «срезал» его «влёт».
Подвязал зайцев на веревочку, потащил их волоком к дому. И вот, когда я уже почти дошел до села, собака завернула в кусты, «залилась» там «по-зрячему» и через минуту выбежала из кустов, держа в зубах здоровенного русака. (Снег глубокий, мягкий, а у русака лапки маленькие, вот и поймала у лежки).
- Отрыщь!
Но выжловка, решив, что к этому зайцу я, вообще, не имею никакого отношения (а оно так и было), с зайцем в зубах, задрав вверх голову, поперла к дому. А там, через пяток минут я не обнаружил ни зайца, ни его останков. Исчез русак! На дороге недалеко от моего дома стоял мужик у белых «Жигулей». Думаю, он его и отобрал у собачки.
4.12.01 День триумфа! Вчера была сильная метель, но утром – тихо, и сыпет густой иней. Заскользил на лыжах по дороге и увидел нарытую зайцем нору и бугор снега. Заяц хотел лечь, но место ему явно не понравилось. Я завертел головой и увидел подозрительную кучу снега метрах в пятидесяти. Кинулся к ней наперегонки с Певкой. Русак вылетел из этой кучи из-под носа собаки и был бит вторым выстрелом.
Опять заскользил вниз по дороге. Вновь увидал заячий след на гору. Опять наперегонки с Певкой пытаюсь поднять зайца с лежки. Но иней засыпал следы по затвердевшим снежным надувам. Приходится часто останавливаться и присматриваться, отыскивая продолжение следа. Вот русак и удрал, незамеченный мною. Выжловка ушла с голосом за ним на комплекс.
Я, сбросив рюкзак, пошел налегке к перекрестью дорог, что выше останков двухэтажных домиков. И там красиво из-под гона застрелил своего второго зайца. Он прискакал ко мне по дороге издалека, а я сидел неподвижно в белом комбинезоне на открытом месте. Набежал «косой» и сел в тридцати шагах.
Привязав русака к лыжам, пошел домой. И тут Певка подняла русака где-то в огородах и ушла за ним к комплексу. Я опять присел на перекрестье дорог, что ниже могилок, дождался гонного зайца, который до меня не добежал, а сметнулся и лег в логу у дороги.
Подошел, поднял зайца с лежки и подстрелил в пятнадцати шагах, «отомстив» ему за прошлые «промахи». Долго думал, как считать его, русаком, или беляком? Записал русаком, хотя, скорее всего, это помесь беляка и русака – тумак. Все зайцы лежали сегодня очень плотно.
18.01.03 Утром было тихо, но сыпал небольшенький снежок. Пошел без особого желания: во-первых, «мертвая» пороша, а во-вторых, не восстановился после вчерашней охоты. Решил крутнуться вокруг села и вернуться к обеду.
На поле увидал лису, удачно направил ее в грачевские кусты, куда и сам двинул, отрезая ее от попытки уйти в заросли Вилючевского луга. А еще попутно отводил собаку, чтобы та ее, не дай Бог, раньше времени не почуяла.
Собака причуяла лисицу верхним чутьем метров на 200, погнала, а тут и я успел встать на снежном надуве, резонно решив, что «Патрикеевна» иначе и не пойдет, как по твердому снегу надува.
Так и получилось. Гонная лиса шла ко мне надувом. Попал хорошо первым выстрелом, а вот вторым, по-моему, «промазал». Лиса вышла на поле и легла. Вначале еще поднимала голову, а затем затихла. Готова!
Снял шкурку на дороге и пошел к дому. Есть заячий след! Его еле видно, а временами он вообще исчезает. Дошли мы с Певкой по следу до развалин комплекса, а потом собака подняла этого зайца в кустах за трассой и угнала назад к грачевской дороге. Я забежал к комплексу и увидел русака, который своим утренним следом правился прямо ко мне.
Он набежал на меня метров на 35 и сел. Я мысленно поздравил себя с удачным выстрелом («Я мысленно себе аплодировал». Богомолов. «В августе 44») и поднял ружье.
Заяц махом развернулся и попер назад, а мои два выстрела только добавили ему прыти. Однако крови на следу было довольно много. Так мы и гоняли его с Певкой до вечера, пока все-таки не добрали.
Вспомнил, что в кустах у трассы встретил заячий следок, вернулся, перешел трассу по этому следу, развел все заячьи хитрости, поднял русака с лежки и подстрелил. Вот так, товарищи, надо стрелять: два русака и лисовин! (Примерно так говорил адмирал в культовом фильме "Особенности национальной рыбалки"). Такие охоты надолго запоминаются.
***
К своей четырнадцатой осени Певка постарела: провисла спина, в глазах появилась зелень от глаукомы, стала плохо слышать. Но обижалась, если ее не брали на охоту. А я не хотел ее брать, потому что по причине своей глухоты собака стала совсем непозывиста, и я боялся, что тем самым она испортит первоосенницу Шельму. У собак, как у людей: хорошие привычки прививаются гораздо труднее, чем привычки вредные...
В лесопосадке собаки подняли лисицу и ушли со слуха. Вернулся домой без них. Шельма пришла вечером. А ночью прибежали соседские ребята с известием, что Певку у школы сбила машина. По причине своей глухоты и слепоты старушка не среагировала на автомобиль. Принес ее домой. Больно ей было, стонала. Рану в боку я бы зашил, но у нее был поврежден позвоночник, зад был парализован...
Хорошая была собака, хорошая!
