Абориген.
На охоте, как и в повседневной жизни, мы все разные. Со своими привычками, характером, навыками, собственным отношением к друзьям, к природе. Наконец, к ружью, к дичи и конечно, к собственной жизни.
С моим знакомым, за несколько десятков лет любительской охоты, мы выезжали вместе не более трёх-четырёх раз. Всю свою сознательную жизнь он жил в областном центре. Однако под старость лет, по-получав пенсионные вознаграждения за доблестный труд в четыре десятилетия, в его душе что-то перевернулось. В самом конце прошлого столетия, пережив черные вторники и четверги, он всё же продал свою квартиру и переехал бобылём в один из районов НСО. Так сказать, на всякий случай ближе к земле и природе. И при нашей встрече обычно говаривал: -,,...когда я вижу из окна просторы земли Сибирской, мне умереть во сне совсем нестрашно,,.
По складу ума и образованию Володька - технарь с большой буквы. И хотя факультета «гуманитария» за плечами не имел, но блистал удивительным даром собеседника, где правду и выдумку распознать было не всегда возможно.Слыл хорошим пейзажистом и классно играл на гормошке.Однако его познания охоты были очень малы. И самоё интересное происходило в его домишке. Всегда, когда кто-то из его старых городских знакомых приезжал в гости, разговор рано или поздно переходил к теме охоты. И если у кого-нибудь были сомнения в его охотничьих успехах, то он вёл всех неверных в кухню. Открывал холодильник, вернее морозильную камеру, где всегда лежал ещё в пере косач и часть тушки зайца с задней лапой. Естественно доверие к рассказчику сразу позитивно-уважительно менялось. Сам ли он бывал на охоте или божьим промыслом, доподлинно неизвестно. Я же буду хранить уважительное молчание. Ведь ружьишко он держит до сих пор между панцирной сеткой и периной. Иногда рассекает охотничьи угодья на своём колёсном тракторе. Когда-то купив его в удручающем виде, но как технарь-умелец быстро восстановил. Однако суть не в этом.
Для меня лично любимая пора золотая осень. Когда листва ещё не слетела с деревьев. А косачи ещё бегают выводками по краю колков в невысокой траве. И можно побродить для души. В надежде на красивый выстрел. Конечно, встретиться со своим старым знакомым. Поболтать с незаурядным человеком. Может и по-мечтать о великом-прекрасном Сибирской глубинки. Созвонились. Сверились по погоде. Назначили день и час.
Приехал я к нему на электричке. Человек он обязательный, но что встретит меня у перрона не ожидал. Уже в первых лучах заката я сидел в кабине его трактора и наслаждался запахом выхлопа сгораемой солярки. Пока ехали до его «усадьбы»молчали. Лишь иногда, на ухабах понимающе переглядывались. Причина житейская. При неправильной постановке речи можно случайно прикусить язык. Ведь несмотря на приличный диаметр задней пары колёс, дыхание замирало от невесомости. В те моменты я сжимал губы и держался за сидение.
Конечно, вечером посидели, выпили. Пришлось вспомнить кое-что из творчества Бунина, Розенбаума, и мимолётно Булгакова. Утром пришло нежданно, но в полной памяти. Слава богу, соседка Евдокия разбудила. Забеспокоилась. Мол коровку свою подоила, а Володька за парным молочком не появился, как единственный покупатель. Не случилось-ли неладное или пенсию не принесли.
Наконец, всё улажено. Направление и цель охотничьей прогулки утверждены. Даже соседу деду Матвеичу -мужу Евдокии, была дана нижайшая просьба затопить к вечеру баньку.
Я сидел в кабине трактора в ожидании владельца транспортного средства, знатока природы и охотничьих угодий. Диск небесного светила уже поднялся к уровню второго завтрака. Вот и Володька с сумкой в руках появился на крыльце. Накинул скобу на дверную петлю и вскоре был рядом, за штурвалом собственного «вездехода».
Через полчаса мы бодро катили по краю сенокосной поляны. И только тут вспомнил, что Володька ружьё не взял. Я достал чехол и начал собирать своё. Он увидел и улыбнулся:
-Не торопись. Ещё не приехали к моему косачинному эльдорадо.
-Что вдруг не понадобится?
-Да нет. Эти места «приписаны» последнему хромому аборигену из умирающей деревни. -Это кому?
-Ты разве не заметил «мальца» в огороде у последнего дома, что на окраине.
-Вроде видел. Кто-то ковырялся. Только у вас тут дома все, как крайние.
-Вот это и есть абориген. Хромой- по здоровью с детства.
-И, что на охоту ходит? -переспросил я сомневаясь.
-Удивительный член нашего общества. Как только увидит, что я в лес. И он за мной. Добудет косача или рябка и ждет меня специально у дороги. Вроде как дичь у него привязана. Вот мол смотри, а у тебя опять ни..хрена.
-Ну и что, каков твой ответ.?
-Что, что. В прошлом году подарил ему свою очередную зарисовку природы. В настоящем пришлось показать свой холодильник. Потом угостил. Закинул в телегу и укатил его домой на тракторе,- смеясь ответил Володька.
-Что-то сомнения меня обуревают. Существует ли твоё эльдорадо.
-Уже подъехали..!!
Он заглушил мотор. Улыбаясь посмотрел на меня. Моргнул одним глазом, и прошептал:
-Тихохонько спускайся на землю «обетованную».
Я посмотрел через мутное стекло двери. Однако кроме золота осени ничего не заметил. Да и порхающих или убегающих от нас чернышей не наблюдалось.
-Ружьё-то захватить?
-Извини. Ты его напрасно взял. Я в эти места приезжаю только с монтажкой для разбортовки колёс своего коня,- лукаво ответил Володька.
Вскоре мы пили чай из термоса. Закусывали картофельными дранниками и пластиками уже пожелтевшего солёного сальца с хлебом деревенской выпечки. Володька рассказывал о своих планах и познание жизни в богом забытой деревне. Вспоминал своих городских друзей и ещё то - о чём не пишется. Наконец, едва сдерживая мужскую слезу и глядя в вершины золотистых крон берёз, начал «читать»:
-..Мы проживём, быть может, не напрасно,
Но тем больнее будет до конца
С улыбкою печальной и безгласной
Влачить одежды ….., но вдруг замер и умолк на полуслове. Подставил палец к своим губам, прошептал:
-Слышишь, слышишь. Уже не так далеко разговаривают. Скоро подбегут на вытянутую руку.
- Кто это..?
-Да тише ты. Хороша у тебя память, забыл зачем приехал.
-А, эльдорадо косачей...! - отшутился я, и потянулся за ружьём.
-Ну вот. Хоть ты мне поверил. Подай-ка мне монтажку лучше. Ствол же свой по-придержи.
Присмотрись вон в ту сторону, - и показал пальцем.
Я стал смотреть и вслушиваться. Через несколько минут в паре десятков метров от трактора мелькнули несколько чёрных силуэтов. Однако тут же вновь скрылись в пожухлой осенней траве подлеска колка. Володька встал на колени. Занёс руку для броска монтажки и замер. Я ждал чем закончится это действо, но о своём ружье даже не вспомнил. Лишь предположил, что минимум взвод косачей обходит нас с тыла.
Пролетели мгновением десяток секунд. Я чуть приподнялся с колен и увидел, что один из матёрых чернышей, видимо разведчик, замер неподвижно в шести- восьми метрах от Володьки. И естественно не догадывался, что означала поднятая в замахе монтажка. Кроме того, лучи солнца ослепили глаза краснобровой птицы. И конечно, ей- птице было сложно предположить, по выражению лица, о злом умысле моего знакомого. Удерживая монтажку в прежнем положении Володька медленно на коленях сократил расстояние. Потом ещё. Но косач оставался без малейшего движения. Лишь было едва заметно, видимо от нервного тика, как дергались его опухшие красные брови. 
От любопытства я поднял голову ещё выше и обомлел. Чуть в стороне, буквально вжавшись в землю, строем вышагивали около десятка косачей. Сгорбившись, гусиным шагом, срезая крыльями до корня траву, скрылись в мелколесье. В этот момент воздух наполнился свистом от летящего пропеллером металла и шумом хлопанья крыльев взлетающего косача. Спустя мгновение монтажка вонзилась острым концом в старый пень. Матёрый косач,ещё несколько секунд мелькал среди низкорослого березняка и вскоре исчез в глубине осеннего поля.
Я ошеломлённый, некоторое время оставался на месте. Володька же встал с одухотворённым лицом и радостно прокричал:
-Ну, как моё эльдорадо!! Это я без очков был, а потому мазанул.
-Да полно тебе сочинять-то.
-Вот те крест православия.
-Я бы и то не смазал. Ты нарочно выждал, когда косач взлетит.
-Пусть будет по-твоему. Кстати охотничек, где ружьишко-то твоё?
-Где, где. С тобой разве постреляешь.
-Эх судьба индейка, а жизнь копейка. Ладно всё равно сегодня дичь на шурпу добудем. На обратном пути зайдём к аборигену. Обещаю тебе, если он нас сегодня не встретит, то после баньки даже не понюхаю!- лукаво сказал Володька и громко скомандовал.
- По-коням..!
Вскоре, когда солнце уже окропило верхушки леса багровым светом заката, мы проезжали мимо дома аборигена. Он будто не замечая нас, пилил берёзовые хлысты на чурки. Володька остановил трактор. Распахнул дверь и крикнул:
-Бог помощь! Ерофей!
-Благодарствую,- послышался ответ аборигена.
Тут же заглушил свою бензопилу. Подошёл к нам. Вытянул шею, как жираф и заглянул с любопытством в кабину.
-Ну, как охотнички успехи. Вижу, что ружьишко при вас, а выстрелов-то не слыхал. Как всегда по-нолям.
-Негоже над городскими охотниками надсмехаться. Ты же вчера на своей кобыле за косачом ездил или что мясистее подобрал.
-Да уж не такой пустой, как вы. Пара чернышей до селе в пере лежит.
-Ладно разговоры-то разговаривать. Неси одного. Потом рассчитаемся. Вон тебе сегодня ещё с дровами возиться.
..Подъехали к дому. Из трубы, над одно-скатной крышей бани, струился дымок. На всякий случай Володька загнал трактор в ограду. Я закрыл тяжёлые створки ворот и зашёл в дом. С улицы, за остеклённой в одну нитку рамой окна послышался разговор:
-Ну молодца. Благодарствую. Голыши уже раскалены, жаром пышут.
-Это ладно. Как поохотились-то?
-Так лучше не бывает-Матвеич. Сегодня одного матёрого черныша из табуна монтажкой выбил. Выбежали прямиком на нас, когда чай пили.
-Да ни.. уж-то! Бывает же такое,- удивлённо с недоверием пробормотал дед.
Я с любопытством выглянул в окно и увидел, как Володька раскрыл сумку. Поднял за лапы косача и весело добавил:
-Милости прошу ко мне на ужин. Только вот нижайшая просьба к тебе и Евдокии. Мы тут пока с моим гостем в баньку сходим; уж больно он париться любит. Сваргань что-нибудь этакое в твоей русской печи. Ну, а с меня причитается.
-Для хороших людей, рад стараться!, - отрапортовал Матвеич. Шаркающим шагом вышел за ограду, но оглянулся и окрикнул.- Вы как напаритесь, то сразу прямиком к нам. Это лучше будет, чтобы бабка с чугунком-то не таскалась.
Спустя чуть менее часа мы втроём сидели за столом в ожидании шурпы.Уже успели закусить листовой квашеной капустой и отварной картошкой. Наконец, появилась Евдокия с ухватом в руках и поставила посредине стола чугунок с тушёным косачом. В воздухе поплыл аромат тушёно-варёного варева дичи из настоящей живой природы. Володька предложил тост за охотничью удачу. Прихлебнув шурпой стал рассказывать, как изловчился добыть косача монтажкой. Матвеич удивлялся необычному случаю. Покачивал головой и молча швыркал шурпу деревянной ложкой. Цокал языком, едва пережёвывая почти беззубым ртом кусочки мяса. Евдокия же, с едва заметным румянцем на морщинистых щеках, чему-то улыбалась. Дед с недоверием посмотрел на хозяйку. Облизал ложку. Положил её на клеёнку стола и громко чуть нараспев сказал:
-На охоте и не-то быват. Вот помнится прямо перед войной охотились на уток. Речку нашу уже лёдок сковал. Снег валил хлопьями, как вон эта ложка. Утки падали от усталости на лёд, рядом с нашими деревянными чучелками, прямо у камыша. Так мы колотили их шестами прямо с подлёту. Порух-то, как золото; был в то времечко-дифцит. Не-то, что ноне.
-Вот о чём и разговор. Не утрачен значит опыт старого поколения охотников, - поддержал рассказ деда Володька. Взял в руку гранёную рюмку и уважительно произнёс:
-За наших стариков, моих заботливых соседей!
Все выпили. Матвеич вновь цокал языком и покачивал головой, как бы что-то вспоминая.
-Чудеса в решете да и только, - послышался робкий голосок Евдокии, во внезапно возникшей паузе. - Так косач-то был видимо хвор от давнишней раны. Я вон давеча теребила и вынула из его грудины прядь пера с дробинами.
Над столом, издевательски воцарилась тишина. Все не сговариваясь посмотрели в сторону Володьки, ожидая пояснения.
-Тьфу ты чёрт. Вот мерзавец Ерофей-абориген,- весело отпарировал Володька. - Всё таки подменил. Мне старого подсунул, а забрал добытого сегодня монтажкой.
Матвеич едва заметно улыбнулся и беззубо прошепелявил:
-Да уж шутковать он может. Недавно сказывал, что зайца добыл прямо в дому. Вроде как лапы обморозил, забежал погреться.
За столом ещё долго вспоминали разные весёлые случаи произошедшие на охоте. Говорили о жизни сельской глубинки, о зарастающих ковылём плодородных пространствах Сибирской земли и вымирающих деревеньках.
Вскоре, старенькая клеёнка деревенского застолья оказалась первозданно чистой. Незаметная до этого Евдокия, бесшумно подошла к нам. Положила на стол перед Володькой несколько бесформенных самодельно-литых дробинок с прилипшими к ним пушинками и улыбаясь пролепетала:
- Вот, снеси это супостату-Ерошке. Да пусть твоего косача-то вернёт.
