Отстрел парнокопытных - не традиционный, без лицензионный.
Деревенька Березовка, в которой было когда-то 40 дворов, после всех преобразований сильно уменьшилась, усохла как то. Все жители – кто умер – большинство разъехались. По дальним городам, по соседним деревням – какая разница. Жили постоянно только Вахонины, дед с бабкой, ну и с десяток дачников, купивших по дешевке, брошенные дома. Главной достопримечательностью была охотбаза, в то время без гламурной баньки, служившей пристанищем для охотников.
Серега, широкоплечий, кряжистый бородатый мужик, 45-ти годов жил в этой хате. Городская жизнь ему была не по нраву, он был алкозависим. А в деревне ему было хорошо, ни магазина, ни денег. Он уже получал какую то пенсию, работая кузнецом – потерял пару пальцев, сдавал в городе свою квартиру, деньгами распоряжалась его подружка, во благо, они и дом построили и корову купили. Жил Серега просто, охотился, капканил, но это для души. Зарабатывал он летом на метлах, зимой, перед новым годом, на елках. Я часто жил на этой уютной базе, есть уголь, электричество, компания. После таежных ночевок, с постоянным подбрасыванием дров в печку ночью – это был курорт. Лосями я не интересовался, а белки и там хватало.
Вставал я всегда раньше всех, пока завтрак, то се. А тут продираю глаза, вижу – Серый подпоясывается патронташем, цепляет нож, считает рукой, на которой не хватает пальцев пулевые патроны. Ружье на плечо – и за дверь. Ничего не понял.
Прихожу с охоты, уже по темноте, малость припозднился. В доме густой мясной аромат от булькающего на печке варева, на столе пузырь – в общем – картина маслом!
Появление водки и закуски объяснилось просто – калым! В то время алтайская свинина поставлялась к нам не регулярно, морозов сильных не было, да и инфляция будь она не ладна. Осенью свинью продашь, весной на эти деньги кролика купишь, если повезет.
Один предприимчивый мужичок, имевший в деревне домик, закупал в Алтае свиней. Живых. Резал он их не всех сразу, ждал, когда цена поднимется, и забивал пару- тройку. Серега по этой части был спец. Ему что поросенка, что лося распотрошить, без разницы, опыт имелся. За разделку одной свиньи ему полагалось 1 кг мяса и бутылка водки. Он считал эти расценки заниженными, для восстановления справедливости у него за пазухой находился целлофановый пакет, куда он втихаря складывал симпатичные обрезки.
- А ружье то зачем брал? – спросил я за ужином.
- Так свиньи полудикие, по выгону бегают. Что же, гоняться мне за ними?
В ту осень еще раз, попадал я на свежину, на следующий год этого уже не было.
Конъюнктура рынка однако.
