Воспоминания об апрельских утрах
Уже прошло несколько месяцев с весеннего сезона, но никогда не поздно освежить воспоминания о весне этого года. Вот и мне накануне поездки на осеннюю охоту захотелось вспомнить и написать.
Для начала представлюсь. Я Настя, мне 16 лет и я с 11-летнего возраста езжу со своим отцом на весенние и осенние охоты, в основном за водоплавающей дичью. В 12 научилась манить рябчика, а так просто хожу следом, слушаю наставления на будущее и иногда ассестирую (часто первой замечаю налетающую крякву или подаю патроны, когда надо очень быстро перезаряжаться). В основном охоты для меня – наслаждение природой, ощущение, что ты буквально в неё погружаешься, отдыхаешь от городской суеты и ходишь, используя слух так же, как и зрение – особенно весной, на тяге вальдшнепа и тетеревином току, особенно и как-то приятно напрягаешь слух, пытаясь услышать "хорк-хорк" или переливчатое воркование токующего тетерева. В охоте для меня есть некая эстетика, и даже не глядя на жуткую мерзлявость (надеваю перчатки в два слоя и еще больше разномастных кофт) каждый год рвусь всеми силами на весенние и осенние сезоны, порой даже готова пожертвовать один учебный день, чтобы провести три денька на природе. На этом сезоне как раз задумалась о том, что как достигну совершеннолетия, начну своё движение к получению лицензии на оружие и охотничьего билета. Это будет настоящий праздник моей души и я уже прошерстила не один десяток статей, набираясь различных советов и методов на будущее, в том числе и о том, какой гемор с юридической стороны может мне встретиться на пути. А гемора, я чую, будет немало.
Ну ладно, не будем о неприятном, а перейдём к тому, что я смогла вспомнить из двух рассветов в середине апреля.
Как ни странно, апрель в этом году ночным теплом вообще не жаловал – в первую ночь было -1, а во вторую, вопреки всем уверениям сайта с прогнозами, обвалилась до -3. Ездим мы традиционно каждый год к границе Тверской и Московской областей, к Вове, другу отца, который на этот раз предоставил подсадную, которую взял неизвестно откуда, но явно не со своего двора (у него только куры). Ну и естественно, как от такой утки можно ждать хорошей работы... В четыре утра, когда горизонт уже посветлел и голубой дымкой сгонял звёзды к западному концу небесного купола, мы переплыли на резиновой лодке разлившуюся и бурную Сестру, выйдя на необитаемую сторону, откуда пару раз был слышен зов дикой кряквы. Там стоял уже заранее заготовленный скрадок, плотный и незаметный, так что, думаю, будь у нас в довесок адекватная подсадная, было бы не утро, а сказка. Окошко выходило на небольшую лужу, около десяти-двенадцати метров в диаметре, которая тут образовалась засчёт разлива Сестры. С виду она казалась небольшой, в глубину на середине была, полагаю, немного выше колен. Быстро подготовились, высадили подсадную и расположились в скрадке. И слава всем богам, что отец взял манок, потому что эта барыня работать и не собиралась. Когда она начала обмываться, мы решили, что поплещется минут пятнадцать и начнёт кричать. Ан нет, шла сороковая минута, эта утка насквозь мокрая и все плещется. Я даже не осмелилась спросить у Вовы, откуда он вообще достал эту утку, которая мокнет, как курица и партизански молчит. Ясно, что держали её вообще без возможности погружения в воду, так как смазки у неё не было от слова совсем. Почему-то нам везёт из года в год с такими утками от друзей – одна так же мылась бесконечно, вторая молчала и снесла яйцо по дороге домой (точно без селезня зимовала отвечаю), третья просто взяла и околела. А эта мисс курица просто начала тонуть как Титаник. Мы просто наблюдали, как постепенно от утки на поверхности остаётся лишь голова. Поэтому пришлось выйти и переместить её ближе к берегу, так что она смогла стоять на дне лапами и продолжить так же молча бултыхаться. А тем временем рассвет был на подходе.
Вдали иногда с редким гоготом пролетали гусиные клины, по три-четрыре десятка, а порой и побольше. Летели высоко, но разве это могло становить "зенитчиков"? Как виден был клин над горизонтом, с той стороны начинали доноситься просто очереди из дуплетов. Утро было не утиное совершенно, зато придурков с ружьями было достаточно. Лишь бы пострелять. Клины шли не ниже 300-400 метров, без снижений, а выстрелы гремели как на полигоне.
И вот с замиранием сердца видим, как пролетает издалека над полем одинокая утка. А подсадная упорно молчит, аж зубами скрипеть хочется. Ну, отец достал манок и начал подзывать, вдруг селезень? Манок хороший, деревянный, год назад от влаги треснувший, но бережно смотанный изолентой. Издали от настоящей кряковой не отличить. И – о чудо – селезень пошёл на круг. Скоро мы услышали и заветное жвяканье, когда зеленологовый торопливо прошёл прямо над скрадком. От утки ясно, что осадки ждать было бесполезно, она просто крутила головой, с интересом наблюдая за кружащим над ней селезнем и упорно молчала. Поэтому осаживать пришлось тоже манком. И вот уже селезень опустил перепончатые лапы – собрался заходить на посадку – как из-за ивняка вдруг вылетает (!) кряковая и, радостно крича, чуть ли не сбивает его крыльями. Ошалевший от такой инициативы кавалер быстро переставляет приоритеты, снова поджимает лапы и они с внезапной дамой в считанные секунды смываются, игнорируя отчаянные осадки манком.
Я просто сидела и хлопала глазами. Может такое и часто бывает, но на моём коротком веку это первый раз, когда дикая утка вылетела к селезню и увела (!!!) его у другой утки, а не наоборот! Тем временем солнце взошло, а я все переосмысливала произошедшее и жалела, что не додумалась включить фотоаппарат, который все это время лежал у меня на коленях. Это был самый неожиданный и красочный облом за все весенние охоты в моей жизни. Новоиспечённая парочка села на заводь метрах в тридцати от нас (даже всплеск был слышен) и продолжала там ещё некоторое время покрякивать, после чего умолкла. И всё. До девяти утра стояла мёртвая тишина и мы решили собираться. Завтра придём ещё раз.
- Завтра будет +2 к рассвету! – заявляла Яндекс.Погода
- Выкусите, господа, – злорадно усмехнулась природа-мать и обрушила на деревню N заморозки в минус три градуса.
А знаете ли вы, как тяжело мне, зяблику, который мёрзнет на раз-два, встать и половине четвёртого утра, натянуть зимние утепленные штаны и разглядеть на термометре температуру на пять градусов ниже ожидаемой? Одновременно и душевный вопль "За что?!", и рациональная мысль "Танки грязи не боятся, а я и холод вынесу, два раза в год потерпеть можно, как-никак..."
Подсадная, видимо к утру только отошедшая от вчерашней бодрящей ванны из практически ледяной воды, снова была вынуждена оказаться в жестокой природе. Как и мы с отцом, потому что всё вокруг побелело от инея, а вчерашняя мягкая прошлогодняя трава хрустела под ногами, будто по земле рассыпали чипсы. По прибытии к скрадку мы обнаружили, что лужу по краю затянуло льдом, но все же не критично. Несмотря на ярые возмущения подсадной, она была посажена на воду, а мы снова заняли позиции в скрадке.
И снова абсолютно ясное небо периодически рассекали гусиные клины, и снова им, летящим в паре-тройке сотен метров над землёй, вслед летели очереди от непутёвых стрелков. Редко вдалеке пролетали пары кряковых, а иногда и одинокие селезни, которые по непонятным причинам просто игнорировали манок и летели дальше, не свернув с курса и звонко жвякая. Утка уже не тонула, но всё так же сидела молча и почти не двигалась, иногда что-то доставая из воды клювом и тыкаясь в кромку льда. И чем сильнее светлел небосвод предрассветных сумерек, тем сильнее я замерзала. Я думала сначала, что тут дело в моём фиговом кровообращении и неподвижном сидении на одном месте (ну, отчасти это было так), но в какой-то момент я чисто из интереса достала телефон и решила глянуть температуру. Минус пять. Ещё на два градуса похолодало за час перед рассветом! И почти тут же мы заметили, что утка как-то скована в своих движениях и не плавает на полную длину свой привязи. Тогда отец с Вовой пошли посмотреть, что с ней, и оказалось, что бечёвка вмёрзла... Лужа еще где-то на полметра от берега затянулась льдом, будто температура сегодня была в инверсии – к утру стало ещё холоднее. Я невольно вспомнила ту прошлогоднюю подсадную, которая вот так околела морозным апрельским утром, но эту даже дрожь не била, так что моё волнение было необоснованным. И пока охотники сапогами ломали лёд вокруг колышка, чтобы высвободить нашу молчаливую страдалицу, сверху раздался быстрый свист перьев – стайка из шести-семи чирков пролетала прямо у них над головами, уносясь вдоль реки в направлении дальних заводей. Вот как назло! Вова быстро снял ружьё с плеча, но стрелять не стал. Просто проводил мелких уточек взглядом, что-то тихо плюнул и они с отцом вернулись в скрадок, где тот уже в красках на великом-могучем описал свои эмоции об этом событии. После рассвета начало резко теплеть; с полей послышалось мелодичное курлыканье журавлей, а чистое небо прочертил поперёк шустрый бекас, издав своё фирменное "блеяние". Из ещё не оттаявшей лужи сонно заквакала какая-то совершенно безбашенная лягушка (напомню, тогда температура только-только поднялась выше нуля). Уток больше не было и, видимо, не ожидалось. То ли их всех распугали "зенитчики", то ли мы место выбрали неудачное и оба выходных кряковые провели на труднодоступных лесных заводях. С этой охоты мы вернулись без добычи, но со впечатлениями. Не всегда увидишь крякву-ревнивицу и такое огромное количество гусиных клинов. Хоть и было немного обидно, но зато не было скучно.
Скоро поедем на осеннюю, думаю, там наберется достаточно материала для нового рассказа. Всем спасибо за прочтение!
