О коммерческой охоте, охотничьем туризме и об «антропогенном нашествии» в Приангарье
В Иркутской области плохо развит охотничий туризм, а самих охотников беспокоит «антропогенное нашествие». Речь об этом шла 23 октября на круглом столе «Богатство Приангарья: ситуация с численностью охотничьих видов животных» в Иркутске.
По словам председателя правления Ангарского городского отделения Иркутской областной общественной организации охотников и рыболовов Николая Шелкунова, охотники сейчас опасаются антропогенного воздействия, которое в некоторых ситуациях уже можно назвать «антропогенным нашествием».
– То есть, с одной стороны, в уставах охоторганизаций есть некоторые позиции, которые позволяют использовать охотничью стезю в коммерческих целях. Но с другой нас, охотпользователей, очень сильно в последнее время беспокоит ситуация, когда два больших ведомства – служба по охране и использованию животного мира и министерство лесного комплекса региона – не могут найти контакт по сохранению видов охотничьих животных, – сказал он.
Речь о вырубках лесного фонда в регионе, в том числе бесконтрольных, браконьерских. Николай Шелкунов отметил, что, например, границу Ангарского городского округа можно определить по границам лесосек.
– Производятся вырубки вокруг городов, дороги, соответственно, тоже «убивают». Расширяются садоводства, которые тоже вносят свою негативную лепту в эту среду обитания. Широкие возможности для охотничьей деятельности есть в северных территориях, где площади больше, – сказал он. – А в небольших районах Иркутской области коммерческие возможности охоты, я считаю, станут возможны только после того, как найдется единый хозяин для лесных фондов, который сможет объединить и охрану животных, и регуляцию вырубок.
Со своей стороны начальник отдела охраны и регулирования использования объектов животного мира и среды их обитания службы по охране и использованию животного мира Приангарья Степан Пересыпкин сообщил, что последние охотники-интуристы в Иркутской области официально были зарегистрированы в 2016 году – в Жигаловском районе. В целом же регион из-за труднодоступности мало популярен для такого вида отдыха.
– Гарантированная охота с добычей – это, например, берложная на медведя, а сроки, в которые разрешено добывать этого зверя, огибают ее. В ноябре у нас медведи еще не спят, в апреле-мае, когда открывается весенний сезон охоты, – уже не спят. Мало в Иркутской области и трофейных благородных оленей, нет гарантии добыть такое животное даже при «охоте на реву» (охота на самцов изюбря в сентябре во время гона, – прим. ред.), – сказал он.
По словам Степана Пересыпкина, основной поток туристов-охотников идет все же изнутри региона, чаще всего – из Иркутска. А из Подмосковья, не говоря уж о Европе, везти гостей дорого – Приангарье находится почти что в центре Евразийского континента, что делает долгой и дорогостоящей дорогу до места охоты.
Зато среди туристов популярна, например, фотоохота. Она проводится на мысе Заворотный на Байкале, где на площади около 10 тысяч гектаров установлены специальные вышки на берегу озера. Весной гости региона приезжают туда, чтобы сфотографировать медведей, которые выходят кормиться.
– Официально в Иркутской области разрешена спортивная, промысловая и любительская охота. Что касается последней, то она осуществляется с подхода или из укрытия, – сообщил Степан Пересыпкин.
Он отдельно подчеркнул, что в Приангарье нахождение с расчехленным заряженным оружием в или на автомототранспорте запрещено и является уголовно наказуемым деянием.
– То есть, ни о какой охоте с тех же вертолетов сейчас и речи быть не может. Автомототранспорт – это и наземные, и воздушные его виды, – пояснил он и добавил: – И с дельтаплана охотиться тоже нельзя. С транспорта разрешено стрелять волка только специалистам службы по охране животного мира – с целью регуляции его численности.
