С возвращением.
…Тёмная ночь весны ещё хозяйничала на маленькой поляне, но рядом с почерневшей копной сена, всё же угадывался силуэт ,,Огонька,,. Его огромные зрачки, как призраки плавали в прохладном ночном сумраке. Поодаль, одиноко стояла телега с остатками соломы и сосново-пихтового лапника. Лишь из глубины темноты поля доносились редкие и совершенно неразборчивые слова человека, прожившего долгую жизнь. Вскоре, кругом всё стихло.
...Уже около четверти часа, в слегка обновленном снаружи шалаше, согнувшись, лежал дед Ларион и держал правой рукой курковую «тулку».Рядом на старом тулупе, вглядываясь в уже отступающую темноту и перешёптываясь сидели Лёнька и его дружок Петька.
Вот уже забрезжил рассвет. Окружающую шалаш тишину, начали наполнять отдалённые звуки просыпающейся вдали глухой деревни. Чем-то испуганный петух осёкся на первой же ноте своего ,,соловьиного,, пения и сразу замолчал. Но так больше не подал голоса, словно понял, что ещё рано. В нескольких дворах ,,брехнули,, охотничьи собаки, как бы выражая своё недовольство за-то, что их забыли взять на охоту. Потом вновь, как по чьей-то команде, возникла звенящая тишина.
Дед Ларион, повернулся на другой бок, чтобы освободить затекшую ногу и прошептал:
-Эй, охотнички; пора сидеть тихохонько. Гляньте на небеса-то..., уж рассвет забрезжил. Не пускайте из виду побелённые колышки, что воткнули-то вокруг шалаша.
Чуть-чуть помолчал,и едва слышимо добавил:
-Вот вот, должен первый петух подлететь,..он станет самым главным. Лежите, как мертвы и, когда добудем первого черныша, без команды из шалаша-то, не выбегайте.
Он медленно поднялся на колени, беззвучно поморщился от боли в пояснице, и посмотрел в ,,бойницу,, на другой стороне шалаша. Ему померещилось, что в начинающем рассвете мелькнула чья-то тень, но исчезла за кочкой с прошлогодней травой. Несколько секунд, Ларион молча смотрел в то место. И всё же с напряжением старческих глаз, различил силуэт матёрого косача. Он стоял неподвижно, почти слившись с окружающей темнотой и старой прошлогодней травой. Его выдало лишь гордое движение головы, как особая значимость пребывания в это время и в данном месте.. . Дед ещё несколько секунд всматривался в силуэт косача. Где-то внутри его сознания, «защемило», и он, едва слыша себя,- пробормотал:
-Которую уж весну, именно к этому месту на свиданку-прилетат. Ну.., с возвращением!
Тут же наклонился к внуку, и легонько прижав его голову к своему рту прошептал:
-Замрите.., токовик-то уже подлетел. Вон за той кочкой-чёрное пятно.
-Где-ка, где деда, не видать,-пролепетал Лёнька, всматриваясь в глубину сухого мелкотравья.
-Ты чё.., такой слепошарый. Вон он башкой-то крутит, у белой палки, где кочка,- заговорщески вмешался Петька, и показал рукой.
Постепенно, воздух вокруг шалаша наполнился звуками подлетающих птиц, всполохами крепких крыльев и приятным гулом большого тока. Однако ещё некоторое время, с двух сторон, были видны лишь чёрные силуэты двигающиеся с белыми веерами.
Наконец, густой сумрак ночи уступил свету весеннего утра. Лёнька с другом пытались сосчитать чернышей... один, два.., пятнадцать, ..двадцать,.. двадцать шесть, но сбивались со счёта и начинали снова. С края тока семенили несколько рябушек. Они то и дело перебегали с места на место, останавливались и присматривались к своему желанному. Ток в самом разгаре. Черныши бороздили по земле крыльями, совершенно не обращают на шалаш внимания. Лёньке и Петьке, казалось, что если высунуть руки или выскочить наружу, то можно поймать птиц за голову с красными бровями.
Ночной сумрак уже окончательно отступил. Ларион медленно вставил патроны в стволы и бесшумно закрыл замок ружья. Мальчишки затаив дыхание следили за ним, и не спускали глаз с завораживающего действа за стенами шалаша.
Дед выждал некоторое время, чтобы на линию выстрела не попали ближние к нему петухи. Внезапно, гул тока прервали грохнувшие один за другим два выстрел. В туже секунду над землёй с прошлогодней травой, вверх поднялось лёгкое облачко дыма. Пара десятков чернышей разлетелись в разные стороны и расселись на берёзы соседнего колка. Однако несколько косачей, лишь вспорхнули и перелетев на несколько десятков метров, вновь опустились в траву. На мгновение всё стихло, но тут же послышался возбуждённый голос Лёньки:
-Деда, деда смотри-ка ! Косач-то живой ещё.
-Не убежит уж; видать, что замрёт скоро!. Да выползайте скорее из шалаша-то,- добродушно улыбаясь крикнул Ларион. - Там их должно быть два, стреляных-то!
Раздался треск от сломанного лапника, сухих веток с прошлогодним сеном прикрывавших лаз в шалаш. Мальчишки ползком выскочили наружу и спотыкаясь о кочки поля, наперегонки побежали к уже «уснувшим» птицам.
Спустя полминуты, Ларион стоял облокотившись на торчащую из конька шалаша жердину и смотрел на восторженные лица охотников. Каждый держал, на вытянутых вверх руках, по краснобровому матёрому косачу. Пацаны ещё некоторое время оставались на месте, что-то радостно обсуждали и кричали перебивая друг друга на каждом слове. Дед же стоял молча и с едва заметной улыбкой на лице, казалось, наблюдал за их радостью. Однако в мыслях, он был там, далеко..., в плену своих всплывающих в памяти юношеских охот.
Из цикла рассказов...-,,Возвращение,,.

