Войти
Вход на сайт
Вход через социальную сеть

Медведь - шатун (продолжение)

Анатолий Ляги

Медведь, услышав крики приближающихся людей, бросил старика и скачками рванул вниз по ключу. Пробежав с километр, раненый зверь остановился, прислушался - погони не было.

Сильно болел левый бок, рана кровоточила, оставляя кровавый след на чистом снегу. Взобравшись на сопку, медведь забрался в густой ельник и лег зализывать рану. Прошли сутки, рана оказалась не смертельной, боль потихоньку прошла и медведь стал думать про оставленную на поляне пищу. На вторые сутки с колхоза выехала бригада охотников-промысловиков. Загрузив останки мальчика на нарты, часть охотников поехала обратно в колхоз. А трое промысловиков стали рассматривать место трагедии. Кровавый след медведя-шатуна шел вниз по ключу. Собаки, почуяв зверя, повизгивали от нетерпения. Стоял морозный день. Шатун-людоед услышал лай собак. Путая след, он уходил все дальше и дальше. Охотники, взяв собак на поводки, пошли по кровавому следу зверя. Дойдя до лежки, они увидели следы медведя, уходящего скачками вниз по распадку. К вечеру подул сильный ветер, погода стала меняться на глазах, запуржило, начался обильный снегопад, заметая следы зверя. Шатун, учуяв погоню, сильно путал следы, уходя в непролазные гари и чапыгу. На третьи сутки продукты у охотников подошли к концу, обильный снегопад к тому же засыпал след зверя. Посовещавшись, охотники прекратили преследование и вернулись назад. А шатун уходил все дальше и дальше, пересек междуречье реки Амги и стал спускаться по притоку Кумахы к реке Алдан. Отощавший зверь в поисках пищи осматривал вывороченные и старые пни – искал бурундуков и мышей, но ничего не находил. Замерзшая земля скрывала и мышей, и спящих бурундуков, и муравьев - основную пищу медведей. Шатун пробовал откапывать корни растений, но смерзшаяся земля мешала ему. Медведь-шатун в поисках пищи проводил целые дни, бродя по ключам, надеясь поймать рыбу, но все ключи вскоре тоже сковал толстый лед. Наконец обессиленный, злой и голодный шатун вышел на след нарт охотников-промысловиков. Помутившийся от голода разум погнал шатуна к стоянке кочующих охотников-эвенков. Шатун начал преследование охотников. Погода установилась, начали давить морозы. К ноябрьским праздникам шатун добрел к стойбищу эвенков Николаевых. Это были Николаев Николай Михайлович - мой дед и ее дочь Мария – моя мать. В тот год умерла бабушка, похоронили ее в селе Лягинцы Амгинского района. Младших детей, сестру Матрену и брата Ивана оставили там же у знакомых, так как они учились в школе. Мария, как старшая в семье, выехала с отцом на промысел белки. Так как они были предупреждены о медведе-людоеде в нашем районе, мой дед выехал на промысел со старшими братьями – Э´иэкеем и Ньукууской с сыном Василием. Решили охотиться недалеко друг от друга, опасаясь нападения шатуна. Старшие братья поставили палатки в 15 км от стоянки моего деда и начали промысел белки.

Шатун медленно брел по следу охотников. Вдруг он учуял запах дыма и жилья, услышал звон колокольчиков на шее оленей. Обойдя стойбище охотников, шатун в 500 м от стоянки устроил засаду на людей. В тот день Мария осталась в палатке одна, готовила пищу для охотников. Ничего не подозревавшая девушка ходила около палатки, подкармливая оленей. Все это время шатун наблюдал за ней из засады и не решался напасть на девушку. Дрова были уже заготовлены отцом, поэтому Мария далеко от палатки не отлучалась, занималась по хозяйству, стряпала лепешки. Дед вечером приехал пораньше напарника, отпустил верхового оленя. Напарник деда, друг моего деда Скрябин Василий, крупный мужчина, только что вернулся с фронта подъехал попозже, когда начало смеркаться. Поужинали. Василий пошел отпускать своего верхового оленя. Закинул за плечо «мелкашку», взял оленя на поводок и отправился, чтобы по пути отпустить в стадо своего оленя.

Шатун вдруг весь напрягся. От стоянки отошел человек с оленем и шел в его сторону по дороге. Василий вдруг услышал на бровке в ельнике шорох кустов и оглянувшись увидел в нескольких шагах от себя большущего медведя. В мгновение ока медведь оказался рядом с человеком.

Встав на задние лапы, шатун грозно рыча, приближался к Василию. Верховой олень встал как вкопанный. Сняв с плеча винтовку и сильно крича, Василий стал бить медведя винтовкой по морде. Услыхав крик напарника дед раздетый выскочил на улицу, но темень уже опустилась на тайгу. Все произошло в считанные секунды. Шатун схватил зубами за приклад винтовки и с треском перекусил ружье. В руках у Василия остался ствол винтовки, и он громко крича изо всех сил стал колотить им зверя по морде.

«Слюни и пена с окровавленной пасти долетали до моего лица», - вспоминает Василий. Размахивая стволом от винтовки он не подпускал зверя к себе. Зверь, почуяв, что это был не подросток, которого он недавно задавил и чувствуя, что этот ему не по силам, отступил и грозно рыча, растворился в темноте. От перенесенного шока у Василия неудержно тряслись руки и ноги. Вокруг воцарилась зловещая, обманчивая тишина. Но шатун мог вернуться. И Василий вглядываясь в темноту, вытащил из ножен охотничий нож. Зверь, хоть и порыкивал из ельника, не выходил. Василий быстро развернулся, поспешил на стоянку. Шатун пошел следом, не решаясь напасть на человека.

«Что случилось?» - спросил дед напарника.

«Шатун», - невнятно пробормотал Василий охрипшим голосом.

В это время раздалось грозное рычание медведя.

Потерявший разум от голода шатун ходил вокруг палатки, грозно рыча. В темноте ничего нельзя было различить. Напуганные люди стали стрелять из берданки вверх, но медведь не обращал на это внимания. Натаскав сухостоя, развели большой костей. При свете костра стали рубить жерди и начали строить изгородь вокруг палатки. Закончив работу, немного успокоились, попили чаю. Злобное рычание шатуна на время прекратилось.

Обессиленный от голода зверь ушел за оленями. Разогнав их, вернулся к стойбищу. Вскоре вновь раздалось грозное рычание шатуна. Напуганные медведем мои родные в ту ночь не сомкнули глаз. «Ох, и долгая была ночь», - вспоминает моя мать.

Наутро решили уйти, не собрав даже вещи, к старшим братьям. Посадив мою мать верхом на оленя, дед наказал смотреть внимательно по сторонам. С рассветом тронулись в путь. Дед шел впереди с берданкой, а Василий следом вел на поводу оленя.

Шатун проводил голодным злобным взглядом людей, не решаясь напасть, и медленно побрел к стойбищу охотников. Печка была еще теплой. Разорвав в клочья палатку, шатун сломал печь, выбросил ее на улицу и стал доедать остатки пищи охотников.

Закончив трапезу, зверь разорвал постельные принадлежности. Вышел из палатки и подошел к нартам с продуктами. Изодрав шкуры, он добрался до муки и крупы, стал медленно поедать продукты. На одной из нарт оказалось мясо. Утолив голод, зверь разлегся у рассыпанных продуктов. Но, немного отдохнув, снова и снова принимался за пищу, быстро поедая их.

Тем временем мой дед с напарником и дочерью дошли до стоянки старших братьев, рассказали им страшную историю, которая случилась с ними.

Наутро захватив зверовых собак у старших братьев, выехали на оленях к стоянке моего деда. Вчетвером, дед с напарником и старший брат Ньуккуска с сыном Василием, вооруженные охотничьим карабином и двумя берданками, подъехали к табору.

Здесь их ждала картина полного погрома – шатун разорвал все, что мог, съел часть продуктов и, услышав приближение людей, ушел на сопку.

Старший брат моего деда предложил оставить засаду, а остальным с оленями отъехать на 3 км и ставить палатку. Дело было к вечеру. Ньукууска с сыном Василием остались караулить шатуна. Был морозный день. Тепло одевшись в кухлянки и теплые собачьи рукавицы, стали поджидать зверя.

«Шатун обязательно придет», - сказал он своему сыну. Начало смеркаться. Взяв в руки берданку, дед Ньукууска предупредил сына, что первым стрелять будет он сам. Сыну же отдал охотничий карабин.

Уже стемнело, но шатуна все не было.

В чистом небе сверкали звезды, переливаясь разноцветными огоньками. Мороз все крепчал – начали замерзать ноги и руки.

Наконец, из-за горизонта показалась луна, осветив поляну с нартами, на которых лежали недоеденные продукты.

Вдруг со стороны леса раздался скрип снега – это шатун осторожно подходил к брошенной стоянке охотников. Подойдя к нартам с продуктами, он стал принюхиваться к морозному воздуху. Учуяв людей в засаде, он повернул к ним свою громадную голову. Медведь стоял в 50 м от охотников и был виден как на ладони – на фоне лунного неба проглядывался крупный силуэт огромного медведя.

Дедушка Ньукууска прицелился в корпус шатуна, но он ничего не видел в прицел мушки, все сливалось воедино и было как в тумане.

Опустив берданку, он шепнул сыну Василию: «Стреляй!». Василий медленно поднес приклад карабина к плечу и, поймав в прицел лопатку шатуна, плавно нажал на спуск ружья.

Морозный воздух разорвал громкий выстрел и эхом прокатился по распадку.

Ослепленные на мгновение вспышкой от выстрела охотники ничего не успели заметить. Эхо от выстрела еще катилось по сопкам, а зверя уже не было на поляне.

Немного подождав, охотники вышли из засады. Отекшие ноги не слушались, освещенная луной поляна была пуста.

Они осторожно стали подходить к тому месту, где только что стоял шатун. Подойдя к следу шатуна, дедушка Ньукууска попросил сына зажечь спичку. Старик заметил крупные капли крови, оставленные шатуном.

«Рана тяжелая», - сказал старик.

И они быстро пошли в сторону палатки своих братьев, которые ждали их в 3 км от брошенной стоянки.

Наутро, прихватив с собой двух зверовых собак, они на оленях выехали к месту, где вечером ранили шатуна.

На стоянке, привязав оленей, они пустили по кровавому следу шатуна собак. Через некоторое время собаки залились злобным лаем и охотники услыхали на сопке грозный рев раненого зверя.

Они начали скрадывать шатуна. Напарник деда охрипшим голосом попросил карабин, чтобы рассчитаться со «своим знакомым», который накануне напугал его до смерти. Его просьбу поняли с полуслова - дед передал ему карабин. Но сквозь густые заросли ельника ничего не было видно. В это время шатун выскочил из чащи, гоняясь за собаками. Напарник деда навскидку выстрелил в шатуна, но рука дрогнула от пережитого волнения, и пуля перебила шатуну нижнюю челюсть.

Зверь вновь скрылся в чаще и больше не выходил на поляну – собаки злобно держали его на месте.

Шатун, истекая кровью, грозно ревел. От его рева становилось не по себе и волосы вставали дыбом. Обождав немного, дед забрал у Василия карабин.

Шатун словно чуял, что за загубленную молодую жизнь подростка и искалеченного дедушку Миитэрэя его ждет расплата, поэтому оглушительно ревя забивался все глубже.

Мой дед, взяв на изготовку карабин, молча зашел в чапыгу. В 5 шагах от себя он заметил шатуна, отбивавшегося от наседавших на него собак, и вскинув карабин, поймал в прицел голову зверя и плавно нажал на спуск. Выпущенная дедом пуля пробила череп шатуна навылет и навсегда усыпила шатуна-людоеда.

Осмотрев добытого зверя, заметили перебитую левую переднюю ногу, которую отстрелил вчера Василий из засады.

Так был добыт охотниками-промысловиками Николаевыми из Алданског района медведь-людоед, нагонявший страх на весь район.

Мой дед, Николаев Николай Михайлович (Диктан, 1902-1975 гг.) похоронен в поселке Верхняя Амга. Он и рассказал мне эту историю.

Якутск
8958
Голосовать
Комментарии (3)
Новосибирск
106
У моего отца был друг Николаев Николай, он жил в Усть-Майском р-не в с.Троицкое (конец 50-х начало 60-х годов) не он ли это?
0
Якутск
8958
По моему, это он и есть. Анатолий рассказывал, что Диктан раньше жил в Усть-Мае
0
Новосибирск
106
сахатый,
Если это он, то я о нем тоже писал в моей повести "Браконьер", а самое главное, я его хорошо помню т.к. он бывал у нас в доме, Троицкое стоит как раз напротив Петропавловска (аэропорта Усть-Маи) где я рос.
0

Добавить комментарий

Войдите на сайт, чтобы оставлять комментарии.
Наверх