Кикимора
Ночь сужает бескрайние просторы, оставляя лишь дюжину берез вокруг. Костерок греет воду в чайнике и не дает тьме поглотить этот маленький островок, где трое охотников за столом радуются очередному выезду. Только в окружении тьмы и тишины познаешь истинный покой. В неровном свете костра мысли перестраиваются на новый лад. Темнота редеет, а звонкая тишина наполняется новыми звуками. Шуршат лесной подстилкой мыши, в окрестных лужах ворчат утки, да щёлкают сучки в костре. На звездное небо выходит ночная владычица. Своим завораживающим светом она демонстративно освещает свои бескрайние владения, ласково приглашая прогуляться. Чем дольше смотришь на освещенные лунным светом окрестности, тем сильнее хочется выйти из оранжевого света костра и идти, идти, купаясь в нежном бледном сиянии. Лунный свет манит. Манит - обманет... Знаем, было дело.
Костёр прогорел, спрятав свои жёлтые языки, и алым пятном из кучки золы наблюдает, как мы готовимся к ночлегу. С первыми лучами света отправимся мы на заросшее тростником и осокой, промерзшее до дна и залитое поверх талой водой озеро Гусиное. Неделю назад мы исследовали его на предмет дичи, а в это время наш лагерь был объят огнём. И дорогие нам вещи одна за другой уходили в страну вечной охоты... Именно поэтому вокруг костра вырыт чуть ли не противотанковый ров, сам он чрезмерно залит водой, а мы ночуем в убогой палатке под драными фуфайками.
В редеющих утренних сумерках мы прибыли на берег. Манка моего не оказалось ни в одном из карманов рюкзака. На прошлой неделе я дважды обнаруживал его пропажу и дважды поднимал его с земли на обратном пути. Видимо, чему быть, того не миновать. Не сгорел, так потерялся, а маночек-то хороший был, "уловистый". Хоть гусик мне еще и не покорился, но на зов поворачивал. Чтож, буду селезня манить, он - тоже трофей. Да вот как раз и он! В пятидесяти метрах поднялась пара кряковых! Ай-ай, нужно себя потише вести, озеро очень даже обитаемо. Как бы в доказательство этого на плёс в сотне метров севернее плюхнулись две утиные тушки и тут же скрылись за пучками сухой осоки.
Охота началась.
С запада дует сильный ветер и гонит по небу тонкие но тёмные "перья". Поток воздуха "причесал" сухие стебли тростника, и они мешают продвижению вперед, опасно тыкаясь тонкими пиками в лицо. Где-то в самой чаще ревёт своим жутким голосом выпь, чуть правее трубят журавли. А где-то на промерзшем плёсе гогочет... Серёга:) Рации мы тоже пожгли, так что теперь ориентируемся по звуку манков. "Крякаю" для порядка и двигаюсь дальше к середине озера, щурюсь, спасая глаза от стеблей тростника. Впереди на западе в небо поднимается журавлиная пара. Их огромные крылья без труда поднимают легкие тельца в воздух. Со звучным клёкотом птицы не спеша идут к южному краю озера. Полоса из деревьев ветлы чётко обозначает границу водоёма. Стоя на высокой кочке, из макушки которой уже пробивается свежая зелень, провожаю пару взглядом. Знаю, что где-то в округе еще две пары глаз любуются полётом грациозной птицы. Еще бы! Летящий журавль производит впечатление. Но боковое зрение уже зафиксировало менее грациозный, но не менее обворожительный полёт. Он стремителен, целенаправлен, готов на резкий маневр в любую секунду. Узкие крылья в своей работе добавляют лёгкое посвистывание к мерному шипению воздуха, рассекаемого телом птицы. Самец в таком тандеме ведомый, именно самка выбирает место для посадки. Работаю манком, приглашая пару присесть. В ответ на зов, пара закладывает широкий круг, пытаясь поточнее распознать место. Под ними лишь непроходимая чаща, птицы встают на прежний маршрут. Повторяю зов более требовательно и уже довольно далеко всё же разворачиваю пару. За полётом соксунов помимо пар глаз следят еще и пары стволов. И снизившись над камышом, красавец-самец получает дробовой снаряд из МЦ. Хотя выстрел был и не моим, всецело радуюсь трофею. Это и есть работа в команде.
В тростниковой чаще вьется тропа, если так можно назвать чуть раздвинутые и примятые стебли травы посреди болота, где вода поднимается выше колен, подбираясь к самому дорогому. Дорожка сильно петляет, но идти по ней гораздо легче, и на общую скорость продвижение её извилистость не влияет. Кто же проторил эту тропу посреди болота? Неужели мы тут не одни?
Ответ лежал в паре десятков метров впереди в виде гнезда и двух довольно крупных яиц в крапинку. Практически "Христос воскрес!". Это я к тому, что завтра Пасха. А хозяев гнезда я видел поднимающимися в небо с полчаса назад. Вдруг со стороны плёса послышалась настойчивая работа гусиного манка. Вижу, как гусь-одиночка, проходя над деревьями с юга, круто повернул в сторону плёса и был чисто бит Сергеем. Классика. Остаётся порадоваться за товарища и пожурить себя зато, что потерял манок. А в голове, как таракан, шальная мысль: "Не потерял, ты знаешь где он. Иди забери." А ведь и правда, что если... "Не ""если"!!! Иди и забирай!"
Еще минуту назад я был полон решимости перейти болото поперёк, а сейчас зачем-то поволокся в северную его часть, где "ловить" совершенно нечего. Я был там: обезвоженные кочки, где убого чахнут пучки куги камыша и рогоза. Более того, в прошлый выезд мы с Олегом битый час провалялись там на берегу в засаде. Никого и ничего там нет. Но "таракан" в голове уверен, что именно на том месте я и обронил свой манок. Даже если и так, разве я найду его в высокой траве?? "Не рассусоливай! Конечно найдешь. А сейчас остановись, оглядись и прислушайся". Останавливаюсь, в уши сразу врезается тишина: перестал шуршать тростник. Поднимаюсь на очередную кочку, с юга доносится пара выстрелов - то Коля озорует. А с севера ко мне мчится пара кряковых! Вниз! Вжимаюсь в кочку, пара проходит надомной на приличной высоте. Работаю манком, птицы закладывают круг против часовой, снижаются и выходят на выстрел слева. Выцеливаю ту, что с тёмной головой. Она, то есть он, как положено, сзади. Время остановилось... Мыслительные процессы напрочь заблокированы: в работу включены рефлексы. Они превращают стрелка, ружьё, дробовой снаряд и цель в неразрывную систему, которая совершенствуется и отлаживается с каждым выстрелом. Мой недавно приобретенный ТОЗ-34 легкий и маневренный - как раз то, что мне нужно здесь и сейчас в густом тростнике...Ружье оживает! Но руки крепко, но ласково придерживают его. Падающий селезень на фоне дыма и ошметков пыжа! Такие моменты застывают в памяти на долгие годы. Но я получил еще не всё возможное от этой встречи. Стволы не опущены, они проводили трофей и теперь указывают на место его падения. Тростник очень густой. Рвусь сквозь него, не глядя под ноги, взгляд сосредоточен на срезе стволов, из которых сырой воздух вытягивает струйку дыма. И в метре впереди мой трофей! Вот она - вторая волна торжества! Мой! Взял! Спасибо тебе за подсказку, таракан. А какой, собственно, таракан? Это ведь мои мысли, но возникшие внезапно. Так бывает, когда тебя ведут за руку и тыкают пальцем, обращая внимание на что-либо. Мой "проводник и советчик" оставил меня, как только я вышел на берег. Но я точно знал, что манок будет лежать на том самом месте, куда меня вёл... а может быть вела? Пусть будет Кикимора.
Когда я вышел с болота, то порядочно долго искал место нашей засады недельной давности. Хотя я довольно чётко представлял и помнил, где оно. Но то было ночью, а значит - в другом мире. А в этом, дневном, всё, что нашёл ночью нужно искать заново.
И правда - совершенно в другом месте! Но это точно оно. Вот подсохшая колея от УАЗа и наши следы, оставленные при извлечении машины из вязкого плена местных почв. Вот небольшой холмик, жидко поросший тростинками, ну и, конечно, вот он - мой манок! Я даже ни капли не удивлён, но всё же рад.
