Байки из чайника. Сашкина утка
Где был погост – там травы в рост
Дай Бог нам быть достойным дедов
И для меня предельно прост
Ответ на жизненный вопрос
Он вечно свеж – как сок берёз:
Долг! Вера! Родина! Победа!
(размыш. Чайника)
Праздничное утро девятого мая выдалось холодным, пасмурным и до неприличия будничным. Чин по чину сдав смену, Чайник двинул до дому. Девчонки, под предводительством Санька, как обычно не глядя на холод и ветер, галдя на всю округу выскочили в чем были во двор – встречать папку. Солнышко, угрожающе выпятив семимесячный животик с двойняшками, категорически заявила, что никакие отговорки насчет погоды не принимаются и мы всё равно едем на парад. Причем немедленно. Что тут же было поддержано восторженными воплями детворы. Ну куда ты тут денешься! Чайник хорошо знал, что спорить в таких случаях бесполезно. Для порядка поворчал, поотпирался и сдался. Тут же были найдены потерянные, казалось, флажки и пилотки, завязаны бантики, и вообще в мгновение ока была проделана огромная работа по сборам, которая в обычное время занимает минут тридцать – сорок. Шумно и весело погрузились в машину, да и двинули к центру посёлка.
Для Чайника это была первая охотничья весна. Еще задолго до покупки ружья много разного слышал и думал об этичности весенней охоты. О её оправданности и гуманности. Ну в самом деле – будет осень-будет утка. Стреляй не хочу. Да вроде как и не хотелось и не тянуло. Весна заботами полна и так. Да и график у Чайника сверх-гибкий – сидишь дома чай пьёшь и планы строишь, телефон зазвонил, пара фраз коротких – и только Господь ведает, где ты окажешься и как надолго. А тут весь сезон дней десять. Не загадывал в общем. Но.. Загадывай не загадывай – подошло время, прикинул «по клеточкам», махнул рукой, да и взял бумагу. Бумагу – в карман, а покой – долой. Не стало покоя, как снега в полях. Закрутило-завертело, задурманило голову полевой прелью, застило глаз туманами утрянок-вечёрок и птичьим гомоном оглушило. Мотались с Сашкой на пару, со взором горящим, переполненные оба азартом и красотой вокруг. У соседа одолжили пяток манчуков пластмассовых стареньких и ну ловить её – удачу то есть. А она, такая сякая, только крылышком по воде поводит, только кряканьем призывным да выстрелами дальними душу бередит да заманивает. А в руки не даётся – как насмехается. Чайник с сыном и утром до света и вечером в тот же день – на охоту. Солнышко уж и поворчит нет нет. Да и как ей не ворчать – мужики как с ума сошли. И в ближние поля на разливы и в пойму на болота, всю ближайшую окрестность какую можно – всю излазили. Нет удачи. Утки уж сниться стали. Дошло до того, что с утра до смены успевал часок посидеть. А после дежурства вечером опять с Сашкой в машину и по кругу до темна. Сидел крякал до звёзд. Санька спящим уж из скрадка притаскивал, а тот лишь улыбается блаженно да посапывает. Да утром спросит – не добыли ли.
Не шла удача. За то уж эмоций да впечатлений – не то что тебе на неделю – на год хватит. Да что там год. Понимал Чайник, душой чувствовал – не баловство это и не блажь. Фундамент закладывает. Что греха таить – не много времени отцова да внимания сыну достаётся. Старшего счастье – единственным был пока младшие не пошли, да когда-то было! А родились сестрёнки – тут, как сам он выразился «вся жизнь кувырком пошла». Быть единственным сыном, да ещё старшим – и счастье и слёзы. Все огрехи родительские, все подзатыльники – всё тебе. Терпи казак – атаманом будешь! И Сашка терпел. И вот весной этой терпение его вознаградили. И он навёрстывал. И упивался – весной, охотой и папкиным обществом. Одни. Вдвоём. На одной волне. И каждый тот выезд в копилку ложился, оседал у пацана в подсознании на всю жизнь. Как пешком наматывали по полям километры в поисках луж заветных. Как сидел в скрадке один с Пальмой пока батя вдоль русла мотался и страх сжимал мальчишечье сердце. Не выдержал раз – заорал. Как ошпаренный примчался Чайник, бухая броднями – за полтора километра услышал в вечерней тиши.
- Пааапа! Машиинуууукрали!
Мать-перемать! Да как так то! Вот поохотились!
Но нет же! Показалось мальцу. Ох и выхватил сгоряча с перепугу. Очухались оба. Нахохотались от души и до коликов!
А еще были журавли! Много журавлей. Сашка-то в его семь не полных - ясно, а и Чайник их за всю жизнь столько не видел. Ходили они парами и по одиночке, близко и далеко. Медленно, важно мерили длинными ногами пашни. А однажды, когда в один из выездов крепко засели и ждали соседа на выручку, вдруг неожиданно сорвался с неба голос. И не клёкот и не гогот гусиный, но что-то этакое, тронувшее вдруг струны внутри и отозвавшееся глубоко-глубоко. И тут же над головами, так что казалось – руку протяни, на бреющем полёте прошли две огромные птицы. Оба - отец и сын ажно головы вжали в плечи, раскрыли рты и провожали взглядами этих красавцев. Вернулись домой обалдевшие – говорили и говорили о журавлях.
Перевалил короткий сезон за половину, почти уж неделя такой карусели за плечами, уже и сока берёзового заготовили пару канистр между охотами, а утятины так и не попробовали. Позвал Чайника друг на устье Куды на утрянку – не далеко, не сложно, да дело такое – выезд ранний, место не знакомое. Отговорил Чайник сына вместе ехать, хоть и не просто это далось. Выезд оказался удачным. До обеда настрелялся Чайник от души, наслушался свиста крыльев налетающих стай, и домой приехал переполненный удачей – с чирком и парой широконосок в мешке. Восторгу детскому не было предела! Щипать все дружно помогать взялись. Самые красивые пёрышки – в детские свои коллекции растащили. А Санёк выдвинул ультиматум: в следующий раз – только вместе. И не важно что бате на дежурство, а за минусом его охоты всего один денёк остался, да и тот праздничный.
И вот везёт Чайник своё большое семейство на парад. Погода – пакость, ветер, холод, того и гляди снежком пробросит. Солнце – что твой семафор – моргает холодным светом между бешено летящих облаков. А настроение у всех праздничное! Парковку точно как в центре города – ещё поискать пришлось. Народу тьма! Многие компаниями и семьями прямо из дому пешком идут. Да нам то куда пешком со своим детским садом! Нашли место, выгрузились, потопали тоже. Флажки, бантики, пилотки со звёздочками под капюшонами. Настасья, пользуясь тем, что пока еще она самая младшая – на шее у папки – выше всех. Ох и парад! Что за парад! Не смотри что деревня, не город – всё чин чином – и духовой оркестр и шествие «Бессмертного полка» и техника боевая. Ну а как «спецы» из соседней части на БТРе приехали с показательным выступлением – тут уж у всех мальчишек что называется «башню сорвало» - восторг полный! Полтора ли два ли часа пролетели как миг. Натянуло дымом с полевой кухни. Встретили друзей, знакомых, потянулись все вместе за чаем и кашей – как устоять то! Разговоры, расспросы. День победы!
Нагулялись, наобщались, смотрит Чайник на Солнышко своё, видит – устала. Домой пора. Тут то старший и вспомнил данное ему обещание – на охоту ж пора! Сезон закрывать. Вот те на! Попытался Чайник урезонить – мол мама устала, какая охота сын, да не тут-то было. Понимает и Солнышко, такие обещания выполнять надо. Махнула рукой – езжайте!
Высаживаем дома девчонок, быстро переодеваемся в полевое, оружие и снаряжение в машину и катим в пойму Куды. Маршрут знакомый, за эту весну не раз катаный-хоженый, да и езды от дома пятнадцать-двадцать минут. На большее замахиваться времени нет. Как ни старался закрывать двери тихо, как ни крался Чайник к болотине, а зевнул всё же сорвавшегося из-под берега селезня. Проводили его с Сашкой взглядами да пошли к скрадку, по пути раскидав чучела. Долго сидели да крякали – не вернулся красавец. Пока сидели заприметил Чайник повешенную кем-то на кусты мишень. Вот и место для праздничного салюта. После парадных показательных выступлений со стрельбой холостыми пообещал Сане пробный выстрел с двустволки. Но, мишень мишенью, а пришли не за этим. Не летит птица, надо место менять. Снялись, погрузились, перешли речку и двинули дальше – в вояж по разведанным за неделю местам. В пойме ни души и ни выстрела, не смотря на закрытие и наладившуюся таки погоду. Праздник большой! Вот и Чайнику не спокойно – не тем занят. Надо бы кино дома крутить. Дети, хоть и малы ещё, а «В бой идут одни старики» открыв рты смотрят и плачут местами. Но Санька неумолим. Вот уж второе место сменили. И уточки плавают в конце болотины, но без селезней. Санёк ковыряет палочкой тину, да время от времени крякает через кулак. «Скучно тебе, сын» - говорю – «Поехали домой, к маме». Санька наотрез отказывается – «И не скучно мне вовсе. И тучи раздуло и ветер стих – тепло, солнечно, ещё посидим». И так без конца. Давно уж остыл у самого Чайника раж, а сын ни в какую – обещал – будь добр, получай удовольствие! Майский день уже длинен, в 19 часов солнце ещё высоко. Уболтал таки двинуть до дому. Но по пути ещё одна лужа. Намеренно её «про запас» оставил. А сейчас вот проскочить решил – нет уж азарта. Но малой охотник всё помнит, не дал проскочить, завернул. С пол пути заметили на луже чёрные точки, да много. Скинул Чайник рюкзак, оставил сына замеревшего в полуприсяде с вытянутой шеей, и пошёл скрадывать. Но не скрал. Сорвалась стая, с кряканьем и хлопаньем поднялись утки, разделились парами да ушли кто куда. На предложение идти к машине получил закономерный и категорический отказ. Делать нечего – раскатал бродни и полез раскидывать манчуков. Скрадок у лужи добрый. Санёк уж в нём, на лавочке. Только управился с манчуками, только подсел к сыну, весь расслаблен, ружьё на коленях, только дунул в манок еле крякнул – ффуухх!!!! Идёт на посадку четвёрка! Бабах выстрел – как будто не мой! И вот уже тройка, не дожидаясь повтора опрометью уходит над кочками, а среди наших пластмассовых прибыло! Удача! Восторг! Вскакиваем на ноги! Фуухх! Фухх! Да что ж такое! Не смотря на выстрел или не слыша его из-за ивняка к нам на лужу несётся несколько пар. Но, вовремя заметив двух ошалевших от радости стрелков круто разворачиваются. Ну а мы? Мы просто не ожидали! Да нам уж и хватит. Вот почти и закрыли норму. Вот это закрытие! Ай да Санёк! Не его бы упрямство – не видать Чайнику такой охоты! Хоть ты сколько добудь один, охоту с сыном это не заменит. Даже «холостую». Чего уж говорить, когда ещё и с фартом!
На обратном пути всё же пальнули по мишени. Конечно же получил Санька по пальцам, сколько ни объяснял, сколько ни страховал. От второго выстрела отказался, разумно заметив – «Подрасту ещё». А когда стемнело был настоящий салют. В сумерках собрал Чайник детей в машину. Солнышко дома осталась наблюдать из окна (дом у Чайника на пригорке стоит). На деревенском стадионе снова встретили кумовьёв да друзей. Ждали залпов и дождались-таки! Расцвели ненадолго в небе огненные цветы. Померкли уличные фонари и зарево недалёкого города. Дети, успев поспать на обратной дороге, дома потребовали включить «Стариков». Видел ли Чайник в этот раз виденное много раз и любимое с детства кино? Он не знает. Наверное, видел. Но проснулся утром на диване, заботливо укрытый флисовым пледом – так всегда делает Сашка если папка уснул посреди фильма.
Лучшие комментарии по рейтингу
