НЗ..
Раннее утро предозёрной поймы поздней осени. Мой друг и напарник по охоте-Володька посапывал закутавшись с головой в спальник. Я тихонько отодвинул плёнку загрубевшую от первого лёгкого морозца на входе в шалаш. Натянул кирзовые сапоги и выполз наружу. От озера окружённого высоким камышом, плавунами и береговым рямом тянуло сыростью, изморозью от земли. Вода в котелке была подёрнута тончайшей плёнкой льда. Освежив своё лицо одной ,,дырявой,, пригоршней воды, сразу пришёл в бодрое состояние души охотника. Спустя четверть часа: на камыше, на ветках низкорослых берёзок, на шалаше покрытого дёрном, плясали тени от пламени костра, что придавало всему окружающему пространству суровую таинственность. На толстой прутине из тальника висел котелок. Вода едва начала пузыриться по всему периметру окружности. Я сидел в гордом одиночестве и смотрел на угольки. Они как живые меняли свой цвет. Подумалось- « Вот так сидишь у охотничьего костра и человеческая жизнь кажется проще». Языки пламени быстро ,,съели,, сухие ветки и жар уверенно взялся за полусгнившие, но сухие берёзовые бревёшки. Вода в котелке сразу заключила. Последний раз обдала холодный воздух паром, но тут же утихла с оседающей на дно чайной заваркой. И, как-бы в знак свершившегося, из шалаша послышался полусонный голос давно курящего человека,
- Тимофей, ну, как там. С большой воды что-нибудь слыхать?
-Темновато ещё выплывать, но пока чайку попьём, выберемся, само-то будет.
В эту же минуту, невидимо над головой прошелестели крыльями утки. Но Володька этого не услышал и прокашлявшись продолжил рассуждать.
-Ты знаешь.., наше место на пролёте. Ещё мой тесть, когда-то говаривал, что в этих местах они стояли на ,,лавдах,, и стреляли так, что стволы приходилось остужать в воде.
После короткой словесной паузы из-за полиэтиленовой плёнки показались валенки с галошами, а следом выполз их владеец в видавшем виды кожаном галифе и бушлате. Накрыв голову с редкими седыми волосами кроличьей шапкой, он продолжил:
-Озеро большое. Верно, как и мы, кто-то наверняка ждёт пролётной. Да и урманская ещё не вся успела слететь.
Я промолчал. Решив не признаваться о услышанном мной пролёте уток пока он не выпьет кружку чая с бутербродом. И вновь очень низко ,,прозвенели,, гоглишки расплескавшись на озере, где-то за камышом. Володька на четвереньках подполз к костру, уселся на бревёшко.
- А ты ведь ты соврал, мол не слышал. Уши-то промой. Собираемся, нутром чую, что сегодня должны пролётную чуток пострелять..!
Место охоты было нам хорошо известно. Добротный шалаш был покрыт камышом, а поверх ещё дёрном. Здесь бывали: и на открытие, и в межсезонье, и на пролётную, как и в этот раз. Однако ,,поймать,, северяка в первых числах октября удавалось очень редко.
Мы в сцепке двух лодок, моего конверта и старенькой одноместной резинки, быстро вышли к ,,лавдам,,. Вскоре на чистой воде, между нашими скрадками, мирно покачивались около двух десятков разномастных чучел. Чуть поодаль, тёмная водяная рябь играла поплавками нашей короткой сетёшки.
-Ну, ..отдай швартовый,- нетерпеливо скомандовал Володька.
-Да сиди ты спокойно, со своими гребными ложками. Отбуксирую до места, а то пока ты догребешь, твоя старушка неровен час дух испустит.
-Что правда, то-правда. С моей пенсии не разбежишься на новую.
Медленно и тягуче пришёл рассвет. И вроде сомневаясь в своей праведности ,,притащил,, с собой тяжёлые тучи. Северо-западный ветерок усилился. В воздухе начали кружиться первые влажные снежинки. Они постепенно ускоряли свой наклонный полёт, падали на камыш, осоку и ситник. Нежно опускались на озёрную воду, но тут же бесследно тонули в её бездонной глубине.
..Время подошло к десяти. И всё же несколько удачных выстрелов по надлетевшей стайке свиязи, а потом и голишек, вселяли надежду на наши ожидания. Я неустанно всматривался в сторону большой воды. Взглянув на добытых уток, поймал себя на мысли: - «Вот интересно устроен мозг. Почти всегда до десятка уже добытых уток, помнится сколько всего. А когда добыто больше десяти, сразу точно не скажешь...»
И вдруг мои ,,заблудшие,, мысли оборвал голос Володьки.
-Хватит дремать. Присмотрись вон туда, где опоры ЛЭП. Кажись ,,стайка,, уток низко над водой надлетела, но сразу за дальним мысом камыша скрылась. Может быть ещё будут,.. у тебя Тимофей глаза-то молодые.
Я некоторое время всматривался в ещё более уплотнившуюся пелену снега, но так ничего не заметил. Вновь уселся на сиденье из пенопласта, чтобы попить чая, крикнул: - Тебе что-то показалось, ну прямо желаемое за действительное выдаёшь.
-Это тебе может казаться, а мне моё нутро подсказало, что ,,лёд тронулся,,... Кстати, не в службу, а в дружбу. Привези твои спички, у меня остался только неприкосновенный запас. Распечатывать нет смысла. Думал перетерплю без папиросы, но уже глаза опухли.
Через пару минут я вытолкнул лодку с ситника ,,лавды,,. Преодолевая встречный ветер несущий снежные хлопья, продвигался к скрадку моего друга. Вдруг за моей спиной раздался дуплет. От неожиданности вздрогнул.Оглянулся и успел заметить, как совсем рядом над камышом взмыла плотная стайка уток. Одновременно услышал хриплый, но радостный голос:
-Цхя....блин. Какого хрена-то едва вёслами шевелишь. Вон там подбери мой ,,дуплет,, и быстрёхонько греби ко мне!.
Вскоре два увесистых белощёких, опустив свои короткие с горбинкой клювы, распластались на дне лодки. Володька с довольным выражением разглядывал свои трофеи и сладостно затягивался папиросным дымком. Спустя несколько минут я быстро вернулся на свой некогда плавающий островок. Продолжил всматриваться в редеющую пелену снега. И вскоре, как и мой друг был вознаграждён несколькими удачными выстрелами.
Ветер постепенно стих. Казалось, что вместе с собой он унёс к горизонту остатки снежной пелены. Сразу из-за облаков выглянуло ,,холодное,, солнце. Я подумал- «Для утра хорошо». Тут же начал выталкивать лодку из скрадка, чтобы подобрать уток и заодно проверить сеть. Однако вновь послышался дуплет моего друга. Матёрый белощёкий гоголь, как ,,тряпка,, упал на ситник в паре метро от скрадка Володьки.
- Учись, пока я жив! Хорошо, что этот северный ,,биток,, не попал прямо в мою ,,резинку,,. Наверняка бы клювом пробил дно. Цхя...блин,- весело протараторил Володька.
Наконец всё собрано. Пару десятков жёлтеньких и почти неподвижных карасишек для ушицы лежали на дне моей лодки.А на плаще красовались белезной щёк на чёрном фоне голов пролётные гоглишки. Володька протолкнул свою резинку к месту падения последней добычи. Встал одной ногой на осоку, которая соединялась с редким камышом. Но в тот момент, когда потянулся рукой за уткой, из под ноги ушло ,,дно,,. Мгновенно провалился одним боком в ,,бездну,, между береговым камышом и лавдой. Он не успел ещё прокричать, как я уже мощными гребками вёсел шёл к месту ,,купания,, моего друга. Лишь слышал его какое-то странное и неразборчивое человеческое ругательство и барахтанье в озёрной жиже. Спустя несколько секунд, он опирался коленом на пенопластовую седушку брошенную на осоку, а затем с моей помощью перевалился в резиновую лодку... .
Обратный путь был значительно короче утреннего по времени. Мы уже у шалаша. Первым делом помог ,,моржу,, стянуть сапоги. Быстро собрали для него резерв полного комплекта одежды, что было у нас двоих. Лишь по ходу переодевания ,,купальщик,, принял внутрь для сугрева из резервной сто пятидесяти граммовой фляжки. Готовы к растопке сухие сучки и береста. Однако спичек ни в рюкзаке, ни в карманах нет. Посмотрел в машине, тоже нет. И с ещё не до конца осознанной горечью, я виновато пробормотал,
-Володя, спичек нет...! Он подозрительно, с усмешкой на лице взглянул на меня и, как бы давно ожидая этого вопроса, многозначительно произнёс:
-Эх, горе охотники. Вон там, в моей мокрой одежде, во внутреннем кармане -НЗ.
С одного рукава рубашки, которая висела на тычке, ещё капала вода. Я расстегнул пуговицу на самошитом внутреннем кармане. Достал пакетик из полиэтиленовой плёнки, который по периметру был тщательно ,,заклеен,, тёплым утюгом.
Через полчаса в воздух поднимался едва заметный парок от сохнущей одежды, а в маленьком алюминиевом котелке булькало варево. Мы оба молча сидели у костра, но мне казалось, что Володька о чём-то думал. Наконец, он легонько стукнул себя по лбу, весело проговорил:
-Тимофей, а ведь я вспомнил, что о ,,лавдах,, мой тесть когда-то рассказывал. Самые опасные места- это там, где плавающие островки из ситника и осоки граничат с камышом. Как я мог маху дать. Теперь уж точно не забуду.
Он вновь замолчал и повернулся лицом к костру. Снял валенки с галошами и подставил свои босые подошвы ног к огню. Его глубокие морщины у кромок рта были как живые свидетели непростой прожитой жизни, испытаний, а квадратный подбородок о твёрдом характере и незаурядном уме. Я же украдкой, как и многие десятки раз прежде на совместных охотах, посматривал на него, но мысленно благодарил судьбу:
- «Как важно, когда рядом с тобой на охоте есть настоящий, проверенный годами друг. Ведь он в трудную минуту и сам, как НЗ».
К 85- летию со дня рождения моего друга.
