На узёрку (глава из рассказа)
...В спустившихся сумерках Пашка вышел из проходной завода и быстро пошёл к остановке. В воздухе едва кружили редкие снежинки. Улыбаясь внезапно пришедшей в голову мысли, едва слышно прошептал:
-Так значится. Не пробежаться-ли мне завтра по свежему снежку? Вроде уже ноги с прошлой субботы не гудят.
Он с трудом втиснулся в переполненный маршрутный автобус. Проехал несколько остановок. Затем спустился к поездам метро и спустя полчаса был уже дома. На кухонном столе лежала записка. C недобрым предчувствием несбыточности его плана охоты Пашка торопливо прочитал:
-Дорогой, забери дочь из садика. Я с мамой пошла на примерку платья к дню рождения.
От внезапного облегчения с силой потёр ладошки. На ходу съел пару теплых пирожков с ливером. Быстро зашёл в просторную комнату тёщи, где в шкафу был схрон его охотничьих принадлежностей, и весело прошептал:
-Мимо тёщиной, я двери
Лишь на цыпочках хожу-
То смеюсь от этой хрени,
То ей фигу покажу... .
С довольной усмешкой от внезапно пришедшего на ум частушки из передачи «Играй гармонь» Пашка суетливо достал рюкзак. Проверил всё содержимое и, убедившись, что всё необходимое на месте отнёс в кухню. Для снятия с себя подозрений затолкал всё в дальний угол под сиденье кухонного диванчика. Вытащил из сейфа чехол с ружьём. После короткого раздумья поставил его в угол шкафа для верхней одежды. Вновь чуть поразмыслил. Вдруг хлопнул себя ладошкой по лбу и с досадой в голосе буркнул:
«Чёрт возьми. Чуть было термос не забыл». Однако взгляд упал на старые настенные часы. «Всё это мелочи. Главное, завтра домашних не разбудить и незаметно слинять, без лишних разговоров. Если к первой электричке успею, то уже через часок буду в своих местах,,.
...Раннее утро. В темноте за окнами почти пустого вагона пригородной электрички изредка проплывал холодный свет фонарей. Пашка достал термос. Налил в крышку кофе. Медленно, с внутренней гармонией души, наслаждался каждым глотком бодрящего напитка. В мыслях он уже был там -наедине с собой и природой- в своих охотничьих угодьях.
..Вскоре вышел из вагона на пустую остановочную платформу. Осмотрелся и с довольным выражением на лице, что оказался в одиночестве, закурил. Спустился по почерневшему откосу насыпи на ещё неглубокий рыхлый снег, который лишь скрывал носки валенок. Сделал последнюю затяжку сигареты и быстро зашагал к намеченному месту. Туда, где иногда встречал не только лисичку, но бывало, что зайчишка выкатывался прямо из-под ног. Эти места ему были хорошо знакомы. С оврагами, колками, сенокосными полянами и посевными полями,которые простирались на десяток километров между железнодорожными путями и автодорогой. Уже много раз Пашка охотился и возвращался обратно, даже в пургу ориентируясь на звук от движения поездов. Выходил к полотну дороги и шёл вдоль к остановочной платформе.
Спустя полчаса он уже тропил беляка. После непродолжительной ,,расшифровки,, следов на жировке стало понятно, что косой ,,укатил,, в ближайший рукав обширного займища. Это была низина, заросшая мелким кустарником и камышом, с неширокой извилистой речкой. Одна сторона низины взбегала на край обширного поля со стернёй, покрытой тонким снежным одеялом. Снега было не более пятнадцати сантиметров. По всей ширине и длине поле было «расчерчено» стройными рядами лесополос. Редкие ночные заячьи следы разбегались в разные стороны. Они то на махах уводили в поле, то петляли как пьяные на одном месте или трусцой исчезали в кустарнике. Пашка остановился, закурил и сладко затянулся дымком с мыслями дальнейших действиях.
Но тут же краем глаза заметил, как в глубине поймы что-то мелькнуло и исчезло за редким кустарником на берегу речки. Он вскинул ружьё, но выстрелить не успел. Быстро прошёл к тому месту. На снегу чётко просматривался свежий лисий след с характерным мазком от кончика хвоста.
«Вот чертовка, всё слышит. А ведь я совершенно бесшумно шёл,- прошептал Пашка.- Ладно, посмотрим, куда ты путь держишь. Ну, очень интересно... в поле мышковать или на сонную днёвку».
Спустя несколько минут он обошёл плотный береговой кустарник с другой стороны. Вышел на край полевой стерни. Достал бинокль и внимательно осмотрел видимое пространство с редкими стогами ещё не убранной соломы. Однако знакомый рыжий силуэт не увидел.
«Как растворилась. Неужели перешла речку и осталась там в низине займища?- размышлял Пашка. - Надо было с обратной стороны поискать выходной след. Ведь думал же именно так сделать».
Он перевёл взгляд биноклем на высокий противоположный берег. Чистейший белый снег отражался в солнечных лучах сверкающими кристалликами. И вдруг заметил движение. Примерно в трёхстах метрах. Там, где низина взбегала на край обширного поля со стернёй, у основания остатка копны, мелькнул лисий хвост. Она, точно, как собака, интенсивно рыла себе нору. Через каждые 5-10 секунд подозрительно оглядывалась по сторонам и вновь исчезала из поля зрения.
Пашка снял рукавицы. От удовольствия, а скорее по привычке, потёр ладошки. Достал термос и решил перекусить. Подождал ещё 20-25 минут. Определил путь подхода к норе лисьей днёвки. Со стороны поля скрасть лису незамеченным было невозможно. Он решил вернуться обратно и подойти вдоль пологого берега со своей стороны. Как раз к тому месту, где речка сделала крутой поворот. И уже там, не переходя по льду открытую часть, сделать пару точных выстрелов на средней дистанции.
Через полчаса Пашка стоял в намеченном месте. От лисьей норы его скрывал лишь редкий куст тальника в 60-70 шагах. Ружьё на изготовке. В стволах- единица с контейнером. Адреналин «ключил» по всему телу. Но не успел сделать несколько шагов, как в двадцати метрах взлетели несколько белых куропаток.Звонко «матерясь»,они сразу скрылись за стеной мелколесья низины. От испуга он вскинул ружьё в ту сторону, но боковое зрение выхватило огненно-рыжее движение. Выстрел дуплетом разорвал тишину и далёким эхом прокатился над белоснежной поймой. Лиса неловко скользнула вниз по заснеженному крутому откосу берега. Завидев опасность, пыталась вскарабкаться на верх, чтобы скрыться за копной своей днёвки. Пашка на ходу успел перезарядить ружьё. Но одновременно с выстрелом одна нога провалилась в береговую промоину и, уже падая, он увидел, как одиночный выстрел вздыбил снежную пыль вслед уходящего раненого зверя. Спустя несколько секунд положил ружьё на рукавицы. Зацепился голыми руками за тонкие ветки берегового кустарника и, стараясь не замочить другую ногу, буквально выкатился из промоины. Решительно вскочил. Прихрамывая от тяжести воды в одном валенке, бегом поднялся на край полевой стерни. В какой-то сотне метров, на сверкающем кристалликами снежном одеяле, недвижимо лежала рыжая плутовка.
Чуть позже, Пашка разгрёб снег у остатка копны, бережно положил добытого зверя. Уселся на солому и стянул потяжелевший валенок. Отжал воду из портянки и носка. Шерстяной шарф использовал вместо новой портянки, обмотав сверху плёнкой из пакета для продуктов. Изредка поглядывал на свою добычу. Однако его лицо не выражало ни разочарование, ни радость. Скорее -удивление от удачи, которой ему так часто не хватало, когда он оставался наедине с природой.
...Вновь за окнами вагона пригородной электрички плыли бескрайние поля, перелески, колки, застывшие озерца. Пашка сидел на тёплом сиденье, а под ним на нагревательном приборе сушились портянка и валенок.
Спустя чуть более часа он открыл ключом дверь своей квартиры и бесшумно вошёл. Из зала слышался звук работы швейной машины и весёлый говорок тёщи:
-Ну, красавица ты у меня. Отворот на груди в самый раз. Другим нечего заглядывать, а зять на ощупь знает.
Пашка быстро достал лису из рюкзака. Положил её на шею, лапками и хвостом себе на грудь. Тихо распахнул дверь и неожиданно для домашних торжественно произнёс:
-.. А вот с таким воротником, твоя фигура будет ещё привлекательней.
Воцарившуюся на мгновение тишину первой прервала дочь:
-Папка, папка пришёл. Смотрите, кого он принёс.
Жена подошла, как истинный знаток, подула на мех. С улыбкой, но ноткой лукавства в голосе милостиво произнесла:
-Я уж думала поссориться с тобой. Представляешь, утром проснулась, а тебя нет -ни в кухне, ни в ванной. Даже с испуга к маме в комнату заглянула; прости меня, грешную. Лишь потом твою записку увидела. -Все дружно рассмеялись.- Ладно, иди в ванную, отогревайся. Потом всем за стол.
Пашка мимолётно взглянул на улыбающуюся дочь, как участницу разговора, но ещё не совсем понимающую тонкости последних слов. Подмигнул ей, вышел в коридор и, проходя мимо тёщиной комнаты, едва слышно пропел: «Мимо тёщиной я двери, лишь на цыпочках хожу...»
Помнится в начале моего появления на сайте, мы записывались на предполагаемую книгу. Как с ней дела?
