ЯКУТ ХОДЯ
Тихий тёплый августовский день не торопил давних друзей закончить
беседу, начатую за обедом, да и обстановка располагала. Рядом ещё шёл
лёгкий дымок от догорающего костра, на котором я приготовил заме-
чательный обед из селезня кряковой утки, добытого мной утром, а одно-
скатный большой шалаш создавал уют обжитого бивака.
Отец и Александр Николаевич сидели на толстых берёзовых чурбаках, по-
куривая папиросы. Они почтительно относились друг к другу и с интересом
могли вести неспешные беседы на любые темы. На этот раз, подогретые
рюмкой горячительного, вспомнили эпизоды из своей жизни из периода
Великой Отечественной войны.
Александр Николаевич, будучи по профессии ветеринар, с началом войны
был направлен в Якутию на отбор лошадей для армии и народного хо-
зяйства. Иногда ему приходилось и вместе с табунщиками перегонять табун
лошадей из колхоза к месту погрузки на баржи.
И вот, сидя у догорающего костра на сенокосе, приехав к нам как контроли-
рующий заготовку сена, он поведал отцу и мне занятный эпизод, а вместе с этим и
простоту души якутов.
- Закончив ветеринарное обследование и отбор лошадей для фронта в
очередном колхозе Вилюйской группы, мы с табуном двинулись вдоль
реки Вилюй к Вилюйску для погрузки лошадей на баржу – начал свой рас-
сказ Александр Николаевич.
- От улусов до Вилюйска дороги были в виде зимников, а в тёплое время
сообщение осуществлялось по охотничьим тропам в обход болот. Ночёвку
наметили на широкой косе Вилюя. Место выбрали с учетом охраны ло-
шадей от волков и медведей в ночное время.
Шла последняя декада сентября. В это время молодые волчата «проходят
подготовку» к самостоятельной охоте, а медведи добирают себе на зимов-
ку запас жира.
Нападения волков и медведей на лошадей и оленей в то время в случа-
лись часто. Это уже после войны, с появлением вертолётов, добились зна-
чительного сокращения численности волков.
До заката солнца табун вышел к месту ночёвки и табунщики начали под—
готовку к ночлегу и охране лошадей ночью. Несколько костров готовилось
вдоль стоянки лошадей; лошади ставились на привязь так, чтобы они не за-
путались между собой и каждой задавалось необходимое количество
корма.
Мне не всегда получалось с командой переезжать между колхозами, а
одному ездить по таёжной местности и малозаметным охотничьим тропам
было не безопасно. С целью охраны, а, главное, в качестве проводника, ко
мне был приставлен якут Катааных Отуков. Из-за сложно произносимого
имени, его все называли «Ходя» или «Былё» Эти имена к нему пристали
от его ответа на вопросы: -Ты туда-то дорогу знаешь? На что он отвечал-Ходя!
А на вопрос: - Ты был там-то? Он отвечал-Былё.
Имя его означало – Крепкий, а фамилию он получил от родителей, которые
занимались охотой из скрадки (шалаша из сена).
Я с якутом тоже готовился к ночлегу. Погода портилась, пробрасывали от-
дельные снежинки, подул северный ветер. Ожидая непогоду, поставили
маленькую зелёную палатку и готовили дрова для костра.
За этими приготовлениями к ночлегу нас застала огромная стая диких гусей,
которая тихо гогоча, летела со снижением над рекой. Якут вплотную прижался
ко мне, как будто гуси могли услышать его, и жестикулируя руками, при этом
азартно бегая глазами, стал уговаривать меня отпустить его на добычу гуся:
- Начальника! Она рядом села! Отпусти! Вечером шерпа будет укусная!
Погода продолжала портится, из туч снег уже падал хлопьями, видимость не
более пятидесяти метров. Я засомневался в удачной охоте якута, но думая о
скудном пайке нашего ужина, всё же разрешил ему испытать удачу, но при
этом быть осторожным и осмотрительным, так как на гусей сейчас могут охо-
титься и звери: рыси, волки и медведи.
Получив разрешение, якут в одно мгновение заскочил в палатку и тут же
выскочил, держа в руках свою берданку, на прикладе и ложе которой видне-
лись многочисленные насечки, сделанные острым охотничьим ножом. Одни
были свежими, а другие едва заметные на темно-сером фоне приклада. Он
как-то говорил мне, что ружьё досталось ему от деда и на нём лежит заговор
на меткость самого шамана, а каждая засечка, это метка о добытом медведе,
сохатом и олене.
Перед тем, как ему скрыться в прибрежных кустах, я окликнул его:
- Ходя, а заряд то с крупной дробью у тебя есть?
- Нет… – растерянно ответил тот.
- Ходя не охотится с такой зарядом… - добавил он.
- Ходя, надо пулю аккуратно разрубить на четыре части и обратно вставить
в патрон. У тебя в заряде будет четыре пули и тогда при такой погоде точ-
но не будет промаха. - посоветовал я.
Якут без лишних уточнений быстро выбил пулю из патрона, разрубил её
ножом и обратно сложив и завернув в бумагу, вставил в патрон.
Через полчаса из-за поворота реки послышался выстрел старой берданки
Ходи. И вот у костра из темноты появился Ходя. В руках он нес трёх добытых
Гусей.
- Вот это хорошо! Вот это охотник! Ну, молодец! – горячо похвалил я Ходю.
Сидевшие у костра табунщики радостно подхватили мои поздравления.
- Какой хорошо! Худо однако! А куда ещё одна пуля улетела! – без всякой
иронии став возражать Ходя.
Мне на полном серьёзе пришлось утешать якута и жестикулируя руками
показывать траекторию разлёта частей пули
Пока я убеждал и утешал Ходю, что всё получилось, как надо и очень хоро-
шо, табунщики разделали добытых гусей и поставили на костер вариться
шерпу.
Табор табунщиков укутал дымок костров, перемешанный со щекочущим
запахом шерпы из гусятины и перловки.
Все годы Великой Отечественной войны Ходя оставался в моем подчинении,
как проводник, а в свою очередь всячески содействовал этому. От мобилиза-
ции он был освобождён по возрасту.
С наступлением зимы Ходя на переходах между колхозами и при сопрово-
ждении табунов лошадей попутно добывал пушных зверьков, а для этого
он обзавелся собакой из породы лаек и в дополнение к берданке у него всегда
была при себе малокалиберка. Для повышения точности прицеливания у этого
ружья вместо обычной мушки служил клык колонка. Точность выстрелов Ходи
поражали меня. За всё время добычи пушных зверьков Ходя не разу не испорти
их шкурку.
Как-то на перегоне лошадей собака облаяла очередную белку и я, не утерпев,
попросил у Ходи добыть зверька из его малокалиберного ружья. За такую добы-
чу Ходя, не глядя на своё подчинение, долго ругал меня на якутском языке, а
потом всё же попытался разъяснить, что целиться и стрелять надо в носик зверь-
ка, как он назвал в «писю» и потом несколько раз ткнул указательным пальцем
себе в нос.
Добытую мной белку с дыркой на вылет в шею, Ходя в одно мгновение
ободрал, а тушку бросил собаке, продолжая что-то бормотать на якутском языке.
Я же больше не рисковал добывать пушных зверьков. Я и до этого выстрела знал,
что целиться надо в носик зверька, но проблема не в точности прицеливания, а в
моменте выстрела.
Только в 1946 году я получил разрешение на убытие из Якутии. Ещё целый год
после войны продолжался отбор лошадей, но уже только для народного хозяйст-
ва. В отдельных колхозах лошадей остались единицы. Охотники и рыбаки заходи-
ли в тайгу, таская весь скарб десятки километров на себе, а где выращивали какие-то
сельскохозяйственные культуры, так землю пахали на коровах.
Каждый год из Якутии для нужд армии и народного хозяйства поставлялось до
5800 лошадей.
Да, тоже настрадался народ. Вот так прошла моя служба в мобилизационных
органах в тайге всю войну- вздохнув, закончил свой рассказ Александр Николаевич.
Лучшие комментарии по рейтингу
