К истокам жизни..
Шалаш (глава из повести ,,К истокам жизни,,.)
…..С виду Лёнькин дед был строгим, но в минуты отдыха он шутил, рассказывал охотничьи истории, прибаутки и частенько насвистывал любимый «Марш Победы». Несмотря на инвалидность, он ловко управлялся одной, правой рукой, и трудолюбие его было просто удивительным. Он не только сам запрягал своего Огонька, но и бывал один на охоте или рыбалке.
К концу охотничьего сезона Ларион решил взять внука с собой на последнюю проверку ранее поставленных самоловов на соболишку, с надеждой, что может быть, в этот раз им подфартит. Огонёк, запряжённый в лёгкие сани, трусцой бежал по наезженной лесовозной дороге. Они сидели на сене в накинутых на плечи тулупах, молча наслаждались тайгой просыпающейся от суровой зимней спячки. Уже через час были на месте. Ларион с обычной лёгкостью встал на свои кысовые лыжи, распряг коня и усадил внука верхом. Потом взял Огонька под узцы и он, утопая в снегу, плыл вместе с Лёнькой между высоких стволов осин, елей и берёзок. Спустя более часа маленький и самый ближний путик был проверен. Им фартило. Лёньке впервые удалось увидеть, как в последней кулёмке был зажат соболёк, чёрный как смоль, а в нескольких десятках шагов на одном из самоловов, в виде жёрдочки, висели остатки тушки рябчика.
На обратном пути, закутавшись с головой в тулуп, Лёнька некоторое время молчал. Потом, как бы чем-то озабоченный, с нескрываемым любопытством спросил:
-Деда..., а насколько денег ты уже поймал соболей и белок?
- Так не считал ещё. Однако, на охотничий провиант, пару мешков муки и сахара к новой зимушке хватить должно, - задумчиво ответил Ларион. Немного поразмыслив, вопросительно добавил:
-А на что тебе,.. знать-то?
-Да..,-деда. Я думал, на велосипед останется ..ли; такой же, как у моего друга Петьки.
На мгновение дед растерялся с ответом. Непроизвольно стеганул вожжами коня. Но тут же, вспомнив своё обещание, данное внуку ещё в прошлом году, уже серьёзным тоном сказал:
-После половодья будет видать. Как дорога в район просохнет, то поедем к твоей мамке и купим тебе велосипед.
Довольный ответом, Лёнька вновь закутался в тулуп и мечтательно притих на сене в санях. Он вспомнил, как год назад вместе с дедом сдавал добытую пушнину. Как ранней весной по разлившейся речке к ним в деревню приплыла небольшая самоходная баржа с различными товарами: тканями, одеждой, мукой, сахаром и конечно охотничьими принадлежностями. Как съезжались охотники-промысловики с соседних охотничьих заимок, с близлежащих кордонов и сдавали приёмщикам пушнины шкурки: белок, зайцев, колонков, соболей, домашних животных и даже медведя.. . Однако ему- Лёньке, больше всего нравились сладкие яблоки, которые можно было есть прямо сырые и с кожурой.
...Зима ещё долго противилась приходу весеннего тела. Она то отзывалась снеговым настом, который свободно держал взрослого человека; то слезилась свисающими с позеленевших крыш сосульками; то вновь схватывала тонким ледком заберега на речных перекатах. Однако ко второй половине апреля, под набравшими уже высоту солнечными лучами, открылась пахотная земля, заблестели рябью озерные и речные проталины. С юга, на места гнездовий, потянулись утки, гуси, а с покосов, перелесков и моховых болот доносились знакомые голоса токующих косачей.
Для школьников наступили долгожданные короткие каникулы. В один из таких дней к Лёньке зашёл его старший друг Петька, вызвал на улицу и с радостным выражением лица протараторил :
Вчерась..я с тятькой ездил верхом на лошади к дальнему покосу. Ты помнишь, где ручей выходит из озерины?
-Это там, где большой омут... . Кажись помню.
-Значит вот, когда мы выехали на покосы, рядом со старым овсяком, много-много тетерь с травы разлетелось.
-И чё было?- не понял Лёнька.
-Чё, чё- чирий через плечо. Тятька сказал, что это место тетеревиного тока. Там, где-то рядом старый шалаш твоего деда. Давай вместе попросим его, завтра-ча утром по-охотить.
Лёнька вернулся в дом и почти с порога выкрикнул:
-Деда, пойдём завтра за те-те-ревами к твоему месту. Петька сказал, что их там много видел.
Ларион хитровато посмотрел на мальчишек, потом в окно, несколько раз лёгочно кашлянул.
-Ладно охотнички, я и сам хотел наведаться на токовище. Только знайте, завтра ранёхонько вставать придётся. Ты Петька сбегай-ка домой, да скажи отцу-то, что ночевать у нас станешь.
...Тёмная ночь весны ещё хозяйничала на маленькой поляне. Рядом с почерневшей копной сена едва угадывался силуэт ,,Огонька,,. Его огромные зрачки, как призраки плавали в прохладном ночном сумраке. Поодаль одиноко стояла телега с остатками соломы и сосново -пихтового лапника. Лишь от куда-то из глубины темноты поля доносились редкие и почти неразборчивые слова давно курящего человека, прожившего долгую жизнь. Вскоре кругом всё стихло.
..Уже около четверти часа в слегка обновленном снаружи шалаше, согнувшись, лежал дед Ларион, держа правой рукой курковую «Тулку». Рядом на огромном тулупе, вглядываясь в уже отступающую темноту и перешёптываясь сидели Лёнька и его дружок Петька.
Вот забрезжил рассвет. Окружающую шалаш тишину постепенно начали наполнять отдалённые звуки просыпающейся глухой деревни. Чем-то испуганный петух осёкся на первой же ноте своего «соловьиного» соло и сразу замолчал. Но так больше и не подал голоса, словно поняв, что ещё рано. В нескольких дворах ,,брехнули,, собаки, как бы выражая своё недовольство за-то, что их забыли взять на охоту. Потом вновь, как по чьей-то команде, возникла звенящая тишина.
Дед Ларион повернулся на другой бок, чтобы освободить затекшую ногу и прошептал:
-Эй, охотнички, пора сидеть тихохонько. Гляньте на небеса-то... уж рассвет забрезжил. Не выпускайте из виду побелённые колышки, что воткнули вокруг шалаша-то. Потом помолчав, едва слышно прошептал:
-Вот-вот должен первый петух подлететь,..он станет самым главным. Лежите, как мертвы и без команды из шалаша-то, не выбегайте.
Медленно поднялся на колени, беззвучно поморщился от боли в пояснице и быстро посмотрел в бойницу на другой стороне шалаша. Ему вроде померещилось, что в начинающем рассвете мелькнула чья-то тень, но исчезла за кочкой с прошлогодней травой. Несколько секунд Ларион молча смотрел в то место. И всё же с напряжением старческих глаз различил силуэт матёрого косача. Он стоял неподвижно, почти слившись с окружающей темнотой и старой сухой травой. Его выдало лишь гордое движение головы, подчёркивающее особую значимость его пребывания в это время и в данном месте.. Дед ещё несколько секунд всматривался в силуэт птицы. Где-то внутри его сознания, «защемило», и он, едва слыша себя, пробормотал:
-Которую уж весну именно к этому месту на свиданку прилетат. Ну.., с возвращением!
-тут же наклонился к внуку и, легонько прижав его голову, прошептал: -Замрите.. главный токовик-то уже подлетел. Вон за той кочкой его чёрная шея, как палка.
-Где-ка, где деда, не видать,- пролепетал Лёнька, всматриваясь в глубину сухого мелкотравья.
-Ты чё.., такой слепошарый. Вон он башкой-то крутит, у белой палки, где кочка,- пролепетал Петька и показал в бойницу пальцем.
Постепенно воздух вокруг шалаша наполнился звуками подлетающих птиц, всполохами крепких крыльев и приятным гулом большого тока. Однако ещё некоторое время, с двух сторон, были видны лишь двигающиеся чёрные силуэты птиц с белыми веерами хвостов.
Незаметно густой сумрак ночи уступил свету весеннего прохладного утра. Лёнька с другом пытались сосчитать чернышей: два.. пятнадцать ..двадцать... двадцать шесть, но сбивались со счёта и начинали снова.С самого края тока семенили несколько рябушек. Они то и дело перебегали с места на место, а то просто останавливались и присматривались к своему желанному. Ток был в самом разгаре. Птицы бороздили по земле крыльями, совершенно не обращая внимания на шалаш. Мальчишки же едва сдерживали свои эмоции и перешёптывались: «Если бы выскочить наружу, то можно было бы поймать птиц за голову с красными бровями или за крылья».
Ночной сумрак вот уж окончательно отступил.Ларион вставил патроны в стволы и бесшумно закрыл замок ружья. Ребятишки, затаив дыхание, не отрывали глаз от завораживающего действа за стенами просторного шалаша. Дед выждал некоторое время, чтобы на линию выстрела не попали самые ближние к нему петухи. Ещё минуту выцеливал, делая едва заметные движения стволами ружья.
Гул тока прервали грохнувшие один за другим два выстрел. В туже секунду над землёй с прошлогодней травой, вверх поднялось лёгкое облачко дыма. Несколько десятков чернышей разлетелись в разные стороны и расселись на берёзы соседнего колка. Однако некоторые птицы, лишь вспорхнув, перелетели на пару десятков метров и вновь опустились в траву. На мгновение всё стихло, но через несколько секунд послышался возбуждённый голос Лёньки:
-Деда, деда смотри-ка ! Косач живой ещё.
-Не убежит: уж видать, что замрёт скоро! Да выползайте скорее из шалаша-то,- добродушно крикнул Ларион. - Там их должно быть два, стреляных-то!
Раздался треск от сломанного лапника, сухих веток с прошлогодним сеном прикрывавших лаз в шалаш. Мешая друг другу, мальчишки выползли наружу и, спотыкаясь о кочки, наперегонки побежали к уже «уснувшим» птицам... .
