Мои ружья. ИЖ-18Е
Учёба в техникуме, после окончания школы, служба в армии, преддипломная практика и защита диплома не способствовали занятию охотой. Но были и положительные моменты – отличные столичные библиотеки, в которых я стал постоянным посетителем отделов про охоту. Кроме этого удалось провернуть одну аферу, которой я тайно горжусь, по сей день. Моего соседа по «общаге» призвали в армию. Он имел билет охотобщества, и я уговорил его отдать его мне, за ненадобностью билета в армии. На полученном билете я наклеил свою фотографию, а сверху приклеил вырезанную от старой фотографии печать. Для того чтобы подмена была не заметна, запаял «корочку» в толстый полиэтилен. Работа была выполнена чисто. Ни кто, из тех, кому я давал билет на «тестирование» не заметил подвоха. Продавщица охотничьего магазина, полистав билет, заявила, что в билете нет отметки о сдаче экзамена по охотминимуму, и посоветовала обратиться в Республиканское правление общества, где работала комиссия по приёмке экзаменов. В правлении два «деда», как сейчас я, долго «мурыжили» меня пытаясь сбить каверзными вопросами по охотминимуму. Но к этому времени, охотминимум я знал как «Отче наш» и легко прошёл это испытание. Удовлетворённые экзаменаторы задали последний вопрос: «Ты из Ядрина, а на каком берегу реки Суры ты охотишься»? Я к тому времени ещё не был в городе Ядрин и на Суре то же не был, пришлось ляпнуть наобум. Один из «дедов» похвалил меня за соблюдение правил, т.к. по его словам на противоположном берегу находился охотничий заказник. С отметкой о сдаче охотминимума я вновь явился в магазин, приобрёл мерку для пороха, прибор «Барклай», и полностью затарился порохом, дробью, пыжами и прочими припасами Учебу в техникуме по вечерам я сочетал с набивкой патронов.
Наличие большой партии снаряжённых патронов требовала их использования, и на ноябрьские праздники, приехав домой, я сразу соблазнил дружка одноклассника – погонять зайцев, предлагая к тому же оставить ему всю партию привезённых патронов. В те праздники снегу навалило по колено, но снег был такой рыхлый, что совершено, не мешал ходить. Себе в помощь взяли дворнягу, которая пыталась гонять, но быстро скалывалась. В мои обязанности вошло выправлять сколы. Пороша была совершенно «мёртвая», но зайца было столь много, что мы вскоре подняли одного. Молодой белячок сделал небольшой круг и, встав вновь на свой след, стал ходить по набитой тропе. Я и собака, сделав по его следам пару кругов, пробили целую канаву в снегу. Подойдя к месту очередного скола, я стал звать собаку, чтобы поставить её на след. Дворняга по тропе в снегу стала приближаться ко мне, но не доходя до меня метров пятнадцать неожиданно прыгнула в куст, стоящий в трёх метрах от следа. Из куста на тропу вывалил заяц и со скоростью курьерского поезда понёсся на меня. Под мои вопли он протиснулся между моих ног и ринулся дальше. Тут я почувствовал удар и кубарем полетел в сугроб. Это наш «гончак» на скорости врезавшись в меня, сбил с ног. Уже лёжа в снегу, я услышал выстрел и крик «Дошёл».
В советские времена молодым специалистам, приехавшим по направлению на работу, выдавались «подъемные» деньги, в размере оклада, для обустройства на новом месте. Я до сих пор помню длинную колбаску металлических рублей, завернутых в газету, которую выдал мне главный бухгалтер строительной организации. Это соответствовало народной мудрости, что лучшая колбаса это чулок с деньгами. В самое ближайшее время я был в городском охотничьем магазине, где продавец совмещала и обязанности председателя городского общества охотников. На заявление, что я хочу вступить в общество охотников, она указала на необходимость двух поручителей. Объяснив, что я приезжий и таковых у меня нет, она вписала себя одним из них и получив утвердительный ответ на вопрос – «Комсомолец?» выдала так мной желанный членский билет охотника. Используя полученные мной подъемные, я тут же в магазине приобрел за 21 рубль одностволку 16 калибра ИЖ-18Е и все прочие прибамбасы, от охотничьих сапог и патронташа, до ружейного погона и «Барклая». Истратив далеко не все выданные на обзаведение хозяйства деньги. Наличие ружья и билета предполагало наличие компаньона, который ознакомил бы меня с местностью и дичью. На осторожные расспросы своих рабочих о возможности охоты мне сказали, а вон у тебя на участке электрик, он тебя и просветит. Так судьба свела меня с человеком, который до сих пор является моим учителем, другом и непререкаемым авторитетом в области охоты – Кондрашовым Вадимом. Начались мои охотничьи университеты. В начале семидесятых годов у Вадима жив был древний дед. Он ещё помнил последнего помещика. Рассказывал как на каникулы из Санкт Петербурга приезжал сын помещика студент и его товарищ, поохотиться. Охотились котлом. Деревенская ребятня, в которой участвовал и будущий дед, загоняла зайцев в узкое место, а студенты-охотники стреляли. На ружьё добывали по тридцать зайцев.
Сам Вадим был удивительно фартовым охотником, но фарт – фартом, а удача сопутствует подготовленной охоте. Он показал мне присады – одинокие засохшие деревья, на которых на вечерних и утренних зорях любили сидеть клинтухи и горлицы. Он говорил: «Видишь, сидят, стой тут и смотри». Через несколько минут я видел сбитого голубя и до меня доносился звук выстрела. И это происходило раз за разом без всяких сбоев. Позже он показал мне подготовленную расчищенную охотничью тропу скрытого подхода к этим присадам.
С Вадимом я познал всю прелесть русских охот по перу и зверовых охот. Охотились всегда без собак, полагаясь только на свой опыт, осторожность и знание повадок зверя и птицы. До сих пор для меня любима охота на тяге вальдшнепа, которую я познал со своим наставником.
Используя одностволку, я вскоре понял, как не хватает второго ствола. Иногда после промаха появлялось желание швырнуть вдогонку дичи своё ружьё. Кнопка предохранителя ружья находился сзади предохранительной скобы и запирала спусковой крючок. Поставив ружьё на предохранитель, я выбирал свободный ход спускового крючка, убеждаясь в работоспособности предохранителя. Однажды проделывая эти манипуляции, я внезапно увидел возникшую под ногами ямку и в лицо мне ударили брызги грязи. Ошеломлённый я не сразу сообразил, что пальнул себе под ноги. Пришлось срочно избавляться от столь опасной привычки.
Когда я «линял» из Мордовии не отработав положенного срока, одностволку пришлось продать. Покупателем ружья был местный пастух по имени Володя. Он был сильно удивлен боем при пробе ружья. На вопрос, а как ты заряжаешь патроны, он заявил, что на порох ставит толстую картонную прокладку и сыпет дробь. Я до сих пор помню его рассказы, про свои охотничьи подвиги, которые сводились к предложению: «Как лупану, две дробинки в шею – ребром легла». На вопрос кто «ребром легла» отвечал неопределённо - то ли гусь, то ли маленький волчонок.
Полученный опыт охот показал, что надо иметь двустволку 12 калибра и желательно бокфлинт, что я и пытался в дальнейшем осуществить. Все это было во времена когда я со своим охотничьим билетом мог охотиться по всей территории СССР, за исключением заповедников и заказников, а ружья я мог свободно покупать и продавать без участия органов. Об одном жалею, что застал только конец этой свободы.
ИЖ-18Е
Шуточное фото Вадима (к сожалению ныне покойного) на 65-летний юбилей 5 лет назад.
Ружьё можно было в сельмаге купить и порядок был, сейчас и строго всё, и контроль почти на каждом шагу, а порядка нет…
Валерий, спасибо! Интересно было прочитать. Вроде и текста на несколько абзацев, а в них целая эпоха и счастливые молодые годы! +++