Мишка и кроншнеп (или записки о холодной осени 1953 года)
... Мишка был рад несказанно! А как же - ведь, отец разрешил ему взять одно из своих ружей и сходить самостоятельно на охоту! Одному и аккуратно, как напутствовал его тятя. ...Не мог не возрадоваться паренёк!.... Выход наметился на завтра - ранным -рано по утру. Место предполагалось быть добычливым у Мишки - осенней поле, через которое шёл миграционный пролёт кроншнепов - большущих птиц из куличинного семейства. Размером они были почти с курицу, очень необычайны внешне и имели в глазах Мишки некую сокровенную охотничью ценность. Вечером, перед сном, он тщательно почистил ружьё, а затем больше часа "игрался" с ним, вскидывая ЗК - лёгенькую одностволку 28 калибра, к своему худенькому плечу и ловил на мушку всё, что попадало в поле зрения его прищуренного глаза. Спать лёг наш охотник нехотя, убрав ружьё в угол - у изголовья своей кровати. Ночью Мишка почти не дремал. Часто вставал и проверял: на месте ли "его" ЗК. Четыре латунки с "ходовой пятёрочкой" и один с круглой пулей (вдруг волк или ещё хуже - медведь!) он схоронил у себя под подушкой - пусть охота принесёт удачу! В 5 утра Мишка тихонько встал с постели, убрал сразу же патроны в карман своей осенней куртки, а ружьё разобрал и уложил в холщовый вещь-мешок, сшитый специально для него - мама постаралась для сына! Даже не попив чая, начинающий охотник бесшумно покинул дом и поспешил сквозь предрассветную темень к полям. "Даже тятю с маманей не разбудил! Как тихо я...!" - улыбнулся уходящей ночи Мишка. Он не знал, что родители с любовью и "безучастно" наблюдали за сыном, спешно собирающемуся на свою первую самостоятельную охоту. "Ну, мать, взрослеет наш Михаил!" - отец паренька повернулся на другой бок и вновь продолжил прерванный сон. "Господи! Помоги сыну и сбереги от бед!" - неслышно помолилась матушка за Мишку...
... На заветное поле Мишка пришёл через полчаса. От быстрой ходьбы он весь вспотел, но за то "не припозднился"! Мальчик поймал себя на мысли, что с возрастом, а ему исполнилось недавно лишь 12 лет, он стал рассуждать и говорить словами отца. "А как же иначе, ведь я - тятин сын то!" - Мишка остановился у старого стожка - здесь он решил караулить кроншнепов - этих желанных и очень осторожных птиц. Молодой охотник вскарабкался на верхушку стожка: "Уффф! Не заприметят, поди!". Затем устроившись поудобнее, словно в гнезде гигантской птицы, Мишка извлёк из мешка одностволку и собрал её. Он погладил ствол ружья: "Уж, старушка, не подведи нынче!..." И зарядив ЗК, стал ждать в истоме первых куликов...
... А тем временем утро вступало в свои права... и появился совершенно неожиданный для Мишки первый пролётный кроншнеп. "Киурлиии..." - вдруг услышал мальчик красивый меланхолично-двусложный свист большого кулика. "Киурлиии..." - вновь повторился он: длинноклювый кроншнеп приближался к Мишке на верный выстрел. Подпустив добычу метров на 25 и позволив ей пролететь над стожком, где так умело он схоронился, Мишка навскидку поймал своего перво-рассветного кроншнепа и выстрелил - сырым эхом выстрел из одностволки ушёл и скрылся в низине лога, а чисто битый кулик упал на стерню. "Это я! Сам!..." - мальчик скатился со стожка и кинулся к добытой птице. "Да большущий! Видел бы меня сейчас папка! И маманя! А то всё она - куда, да куда ты? А я, вот, куда! Славный выстрел!" - Мишка взобрался опять на верхушку стожка и "угнездился" на своём месте так же тщательно, как и по приходе сюда... "Летите, голубчики! Мои долгоносики!" - мальчик мечтательно смотрел на небо... Ночь без сна и полная охотничьих фантазий дали о себе вскоре знать - Мишка задремал, а потом и уснул, держа на коленях старенькую одностволку. Рядом с ним был аккуратно уложен на расстеленном мешке первый его трофей - большой кроншнеп...
... "А ну ка слезай!" - разбудил Мишку грубый окрик -"Эй! Пацан..." Ничего не понимая в первые секунды, мальчик в растерянности выглянул из своего уютного охотничьего скрада. Внизу, на стерне сидели двое - взрослые незнакомые мужики - и счищали налипшую к кирзовым ботинкам грязь. Вид этих незнакомцев насторожил Мишку: "Не нашенские! Худые больно! И одеты как то...". Оставаясь на своём месте он робко спросил: "А вы кто, дяденьки?". Один из тех, что уныло счищал грязь с истоптанных ботинок перочинным ножиком, вдруг поднял голову: "Пацан, слазь! И ружьё отдай!..." Он сплюнул в сторону Мишки и достал из кармана телогрейки папироску: "Давай прыгай к нам!..." Мишка понял, что он испугался! Да и как не заробеть ребёнку, когда в диком поле он неожиданно для самого себя встретился с Угрозой! ..."И ружьё папкино отберут!..." - не успел подумать перепуганный Мишка, как вновь услышал: "Ты где, гадёныш?". И мальчик вдруг осознал, что всё это - не угроза, а самая настоящая Беда пришла к нему. У Мишки учащённо забилось сердечко: "Дяденьки!" - попросил дрогнувшим от страха голоском он с вершины своего "спасительного" стожка: "Не трогайте ружьё тока! Это отцовское!..." ... Те, что ждали его на стерне вдруг показали свои зубы: "Слазь! ... Давай ружьё! ..." Они многозначительно переглянулись: "Тебя с собой возьмём...". Один из них встал и потянулся, словно после долгого и сладкого сна: "Ты там ещё, пацан?"... И вдруг Мишка услышал не только стук своего перепуганного сердца, а приглушённый голос второго: "Залезь туда, Сёма! Полосни его и ружьё тащи сюда - дальше идти надо..." Говорящий это смотрел куда то вдаль: "Быстро день наступает... Лезь, Сёма!"...
... Эхо этого выстрела не было уже сырым. Оно даже не унеслось в низину лога, а решило спрятаться тут - на поле. На поле, где пролетают длинноклювые большие кроншнепы. Сам же выстрел - сухой и резкий, словно звук пастушьего кнута, опрокинул навзничь щербатого Сёму, попытавшегося залезть на вершину стожка - он упал на стерню навзничь, раскинув неуклюже напоследок свои татуированные руки. Миша быстро, в доли секунды выбросил из ствола пустую пулевую гильзу и заменил её на новый патрон: "Не тронь меня! ... Уходи, дяденька!..." - истерично и смертельно-испуганно вскричал Мишка, встав на вершине своего спасительного стожка во весь детский рост: "Уходи!..." ... Мишка громко плакал и держал на мушке второго - тот что то кричал пареньку, но оставался стоять неподвижно на месте - Мишка мог выстрелить в него как в "Сёму-кореша" в любую секунду...
... Немного успокоился Мишка лишь под вечер. ...Даже в кабине послевоенной полуторки, на которой волей судеб проезжали по осеннему полю мужики-колхозники и спасшие паренька, он, глотая детские слёзы и заикаясь от волнения, толком ничего не мог рассказать им внятного. Деревенские, скрутив обоих амнистированных уголовников (Сёма был ранен Мишкой в грудь оказывается) помчались на машине в районный центр - к следователю, взяв с собой, естественно, и юного охотника. Спустя пару часов Мишка был уже дома. Он рассказал про охоту на кроншнепов, показал свой первый трофей и ... выложил всю правду, поведав родителям о перенёсших им злоприключениях. А на другой день к ним приехал из райцентра следователь Маркелов и поговорив более часа с родителями Мишки, напоследок пожал пареньку руку и как бы между прочим сказал: "Опасных преступников ты, Мишка, поймал! Мы их долго искали... Да всё никак! Без тебя так и не словили бы их!"...
... В субботу Мишка вновь отправился на охоту. Батя навсегда отдал ему ЗК что в 28-ом калибре!...
p.s. ... Всю оставшуюся жизнь Мишка заикался - при волнениях - очень сильно, но чаще - "как обычно". В преклонном возрасте пытался даже у логопеда лечиться, но безрезультатно - до того испытал парнишка тогда сильный стресс...
