По следам Федосеева.
Даже не представляю как можно описать или охарактеризовать такого великого человека как Григорий Анисимович Федосеев. Сколько было собрано всего в одном человеке. Геодезист, биолог, писатель. Человека, - ввиду своей профессиональной деятельности, истоптавшего не один десяток кирзовых сапог, пройдя сотни, тысячи километров от Восточного Саяна до Охотского побережья.
Но пожалуй с самого начала. Первые книги Федосеева в нашем доме появились уже в конце шестидесятых, начале семидесятых годов. Сначала это было три тома, - "Тропой испытаний", "Смерть меня подождет" и "В тисках Джугдыра". Библиотека матери состояла из художественной литературы, исторических книг, всевозможных энциклопедий. А так же Пушкин, Лермонтов, Толстой. Даже полное сочинение Ленина ну и многое другое. Будучи ещё ребёнком шести — восьми лет я больше рассматривал энциклопедии мировой живописи, - Тициан, Микеланджело, Винцент Ван Гок. Репин, Серов, Шишкин, Верещагин и многие другие. Это для меня в то время было более доходчиво. Томики Федосеева оставались стоять так — же как и все остальные. Но я не забывал время от времени доставать ту или другую книгу, рассматривать её и ставить на место. Так шли годы.
В свои десять — двенадцать лет, книги стали притягивать больше. Сначала небольшие сборники, естественно с красивыми картинками и не очень длинными рассказами. И постепенно переходил на более сложные романы. При чтении я быстро определился с темами, а это исторические и все что связанно с природой и животным миром. Итак, перебирая то одни, то другие, выискивал те что при первых же строках хотелось читать дальше. Настал для меня какой — то момент, когда я не просто увлёкся книгами, а я стал зачитываться их — что говорится - в захлеб. Таким образом читая по порядку книги, дошёл наконец то до "первого" томика Федосеева - "Тропой испытаний". На первой странице было написано немного об авторе и о его произведениях. Только одно написанное кто и где, уже затягивало меня. Всё названия были до "глубины мозга" знакомы,
- Геодезия, топография(мы уже тогда с отцом имели маркшейдерские карты наших охот угодий, с указанием высот, лесных массивов, ключей и низин, карты разбитые на квадраты и пронумерованные). Становой, Яблоневый Джугджур, Джугдыр, Алданское нагорье. Одни только эти названия уже как что — то недоступное затягивало. Километрах в двух от нас находилась топографическая вышка, самое высокое место нашей горы и мы пацанами зачастую на неё лазили и зимой и летом. Хотя вышке было не менее 30 - 40 лет и дерево в некоторых местах было уже подгнившее.
Итак "Тропой испытаний", первую книгу проглотил в лет, но пришлось некоторые моменты перечитывать,
- Поезд, монотонно постукивая колесами, уходит все дальше и дальше на восток. Мелькают сибирские села, заснеженные полотна пашен и лугов, березовые рощи. То вдруг из-за глубоких оврагов выползет бугристая степь, исписанная стежками заячьих и козьих следов, то подступит к дороге могучая тайга, убранная гирляндами пушистого снега, и паровоз, разбрасывая клочья дыма, с веселым посвистом пронесется, перекликаясь с голосистым эхом.
В окно купе, разрисованное узорами февральского мороза, заглядывает тощий месяц. Все мои спутники, утомленные сборами последних дней, спят. А я продолжаю бодрствовать. Мысли блуждают где-то далеко. Воображению рисуются неприступные вершины, возвышающиеся над глубокими цирками, бурные реки, проложившие себе путь по дну мрачных ущелий, дремучая тайга, бесконечные походы, ночевки у костра...
И сейчас вчитываясь в эти строки, вижу себя в скором поезде Москва — Владивосток. Скоро здесь на участке от Байкала до Комсомольска на Амуре, вдоль хребта Джугдыр описанная Федосеевым в романе "В тисках Джугдыра" будет построена железная дорога с учётом работ геодезиста Федосеева при составлении топографических карт местности.
«Не ковром там будет постлана ему дорога, не с приветливой улыбкой встретит его дикая пустыня, и не сами полезут ему в руки научные открытия. Нет! Ценою тяжелых трудов и многоразличных испытаний, как физических, так и нравственных, придется заплатить даже за первые крохи открытий».
Писал, - Н. М. Пржевальский. 
Река Мая, первые встречи с Улукитканом.
Чульман, Тахтамыгда, Магдагачи, так же как и Федосееву, мне тогда ещё маленькому, приходилось летать на ИЛ - 14, но этого тогда я ещё не знал что наши пути будут пресекаться.
Хребет Джугджур, - с одной стороны упирающийся в охотское море, с западной подпираемый Становым хребтом. А с юга давит Джугдыр. Сюда закинет меня судьба уже молодым человеком в возрасте двадцати двух лет. И в тех местах неоднократно работал Григорий Анисимович. Рудник Фестивальный, Солнечный были позже отстроены(оловянно — свинцовистые рудники). Добываемое олово использовалось на авиационной заводе в Комсомольске на Амуре. Но это будет позже, сначала пройдут Федосеевцы.
Горы Джугджура встретили меня холодно, наверное даже очень. (В моём рассказе, - Тайга лечит, эти районы описаны мной.) Забравшись на одну из сопок по крутому склону на высоту порядка 700 - 800 метров я вытянул руку в сторону второй, появились чувства, что я сейчас её поглажу. А находясь внизу, - ощущение что сейчас проглотят.
А Юрий Балакирев, корреспондент «Комсомольской правды» (книга «Полярная работа») писал, - У каждого человека должен быть свой Джугджур.
Хребет Джугджур протянулся мощной дугой на Дальнем Востоке России и является естественной границей между Восточной Сибирью и побережьем Охотского моря. Реки, берущие начало на его западных склонах, несут свои воды в Северный Ледовитый океан, а реки его восточных склонов – устремляются к Тихому.
Обширный край, прилегающий к Охотскому морю и пересеченный громадами хребтов Джугджура и Джугдыра, а также восточной оконечностью Станового, давно привлекал внимание исследователей. Туда редко заглядывал пытливый глаз разведчика недр. Отдаленные времена не оставили там после себя ни насыпных курганов, ни других памятников древней или более поздней культуры. Людские потоки обходили стороною это неведомое, дикое пространство, оно никогда не было ареной человеческой деятельности. Но тем сильнее было наше желание проникнуть туда. Ведь центральная часть этого края и в топографическом отношении является почти «белым пятном». Имеющиеся карты весьма бедны подробностями, не отображают действительной картины местности и содержат следы явной незаконченности», – писал в своем дневнике в 1949 году геодезист, а впоследствии писатель, Григорий Федосеев.
Продолжение следует.
Фото взяты с открытых источников.
Лучшие комментарии по рейтингу
Мой дед дружил с Федосеевым.
А собаку я назвал Загря!
Мой дед дружил с Федосеевым.
А собаку я назвал Загря!
Мой дед был народным художником СССР. Охотником со стажем. Они часто охотились вместе. Так же дед делал иллюстрации для книг Федосеева. Как то Федосеев подарил шкуру снежного барса. Весела над дедовой кроватью)
