Последний выстрел
А первый прозвучал в далекие пятидесятые. Учеником пятого класса попал я на свою первую охоту. Тогда к нам в село из Кемеровской области приехал мой двоюродный брат. Он учился уже в десятом, имел ружье и самостоятельно ходил на охоту. По этому случаю отец тоже доверил мне свою двустволку, немецкий "Зауэр", привезенный с войны как трофей, и разрешил нам вместе пойти на охоту.
Был конец марта (весенние каникулы), и мы решили пойти на охоту на тетеревов с чучелами. В это время они часто вылетают кормиться, садятся на березы подкрепиться березовой почкой, могут уже токовать.
Окрестности села я знал как свои пять пальцев - все исхожено в поисках грибов-ягод, пучек-гусинок, участия в сенокосах, а поездки по колхозным полям с отцом, председателем, обогатили меня знанием всех полей, дорог, логов, согр, колков. И решил я повести брата туда, где летом на покосе я видел взлетающих из высокой густой травы черных больших птиц.
Вышли из дому затемно. На лыжах по насту шли легко и быстро. Когда пришли на место, было уже светло. И мы опоздали. На березах вокруг увала, на опушках леса на фоне розовеющего неба чернели десятки птиц, а на вершине увала, где темнела проталина, вовсю токовали косачи. Такого количества тетеревов я больше не видел никогда. Вся округа была буквально заполнена неслыханными мною до этого звуками - пением токующих тетеревов.
Пение тетеревов ни с чем несравнимо - это и воркование или бормотанье голубей, только более громкое и чистое, это и журчание, и бульканье ручейка, только более ясное и сильное. Когда птиц много, песня льется без конца и начала, как при цепном дыхании хорового пения.
Сориентировавшись, мы выбрали места, где построили скрадки, развесили чучела.
На другой день мы вышли еще раньше. Успели. Первые выстрелы были удачными. Сумели подстрелить по одному петуху. Радость была безмерна.
Первая охота произвела неизгладимое впечатление, запомнилась на всю жизнь, охота стала моей страстью и увлечением.
Но со временем городская жизнь, трудовые заботы, новые увлечения несколько охладили мой охотничий азарт, однако каждый год я выбирал время, чтобы побродить с ружьем по окрестностям села.
Прошло немало лет. В один из майских праздников я снова был на родине, вооружился и с надеждой, что увижу, а может быть, и подстрелю какой-нибудь трофей, пошел бродить по знакомым местам.
Перейдя через лес, я вышел к большому озеру, где надеялся встретить всегда обитающих здесь уток. Было ясное тихое утро, где-то за озером, на далекой пашне тарахтел трактор, приглушая естественные природные голоса. Неожиданно трактор заглох, и я услышал знакомые, неповторимые, завораживающие звуки. Охотничье сердце встрепенулось, заволновалось - где-то токовали тетерева. И я пошел на голоса, надеясь увидеть, послушать птиц моего детства, а удастся - и добыть.
Пение токующих тетеревов имеет особенность - оно негромкое, но слышно далеко, поэтому не так скоро я увидел на опушке леса с десяток суетящихся снующих петухов. Подойти близко к токующим птицам было нереально, поэтому я долго издалека любовался происходящим на поляне действием, которое завораживало меня еще в детстве. И строил план.
Дождавшись, когда птицы закончили свои брачные игры и разлетелись, вышел на поляну и соорудил там из сосновых веток основательный скрадок. Завтра будет мой день!
На место я пришел с мелкокалиберкой еще заполночь, зная, что некоторые птицы вообще не покидают токовища и начинают свои игры едва начнет светать. Так и вышло. Только развиднелось, птицы уже начали подавать свои голоса - ворковать, чуфыкать, хлопать крыльями. Они откуда-то прибегали, прилетали, внезапно появлялись темными силуэтами. Настоящие игры начались с восходом солнца. Петухи дрались, наскакивая друг на друга, убегали, догоняли, подпрыгивали, громко хлопали крыльями и пели, издавая свои волшебные древние звуки.
Насмотревшись, я взялся за оружие. Высмотрел крайнего, надеясь не спугнуть остальных, прицелился. Бывшему разряднику трудно было промахнуться. Щелкнул выстрел. Петух перевернулся, дважды хлопнул крыльями и затих. Затих и ток, но на мгновенье. Токование продолжилось еще яростнее и активнее. Мои надежды на то, что птицы после выстрела не улетят, оправдались. Я перезарядил винтовку.
Но второй выстрел делать я не спешил, что-то мешало, какое-то двойственное чувство.
С одной стороны охотничий инстинкт, подкрепленный опытом, с другой - я же перестреляю их всех. Я сознавал, что этот десяток птиц единственный и, может быть, последний в округе - уже давно в этих местах я не встречал и не слыхал тетеревов. Искушение стрельнуть еще раз было велико, но разум взял верх. Всё, я больше не стрелок! Я поднялся из скрадка, распугал птиц. Разобрал это убежище, раскидал ветки, чтобы никто другой не разузнал об этом токовище и не погубил птиц.
Мертвый петух выглядел жалким - его рубиновые брови потускнели, вороненое оперенье померкло, крылья обвисли, хвост-лира помялся и спутался.
А какой был красавец! Таким остается лишь в памяти. А почему в памяти? Ведь можно сфотографировать, снять на видео.
Расставшись с огнестрельным оружием, с тех пор и стал я охотничать с фотоаппаратом, кинокамерой. Сначала снимал самодельным фоторужьем на черно-белую пленку. Оцифрованные монохромные снимки теперь смотрю на компьюторе. И ничего - память добавляет краски, воображение - звуки и движения. Ностальгия приходит сама.
Фотоохота похожа на ружейную охоту, те же способы: поиск, скрадывание, засады, тот же азарт, но добыча достается труднее. Нужно не только увидеть цель, но увидеть чисто, без помех, учесть освещение, уловить позу, понять движение, выстроить кадр. А потом еще доработка в лаборатории, за компьютером. Но результат того стоит. Мои работы, например, публиковались в журнале "Советское фото", телепередаче "В мире животных", в местных изданиях.
Объектами охоты могут быть не только охотничьи звери и птицы, но и множество певчей братии - скворцы, голуби, синицы, свиристели... Сотни видов птиц обитают у нас в крае - во дворе, в сквере, в парке, на даче, в пригородном лесу. Снимай в любое время года - запретов нет. Главное, "дичь" остается живой.
Теперь на вооружении фотолюбителей прекрасная цифровая аппаратура, с большим разрешением и светосилой, мощной длиннофокусной оптикой. Такого можно наснимать! Только кто мне подскажет, где сегодня можно снять токующих тетеревов и глухарей, танцующих журавлей, брачные игры турухтанов, призывающих самку рябчиков?
Г.Егоров, Баранул
И в конце "мораль".
Но каждый человек проходит путь сам. Кадры классные, выбор сменить ружьё на фотоаппарат тоже достоин одобрения, особенно вспоминая о том, что тогда сам процесс фотографии был сложен кратно по сравнению с современностью.
Но вот мораль...
Больше скажу (писал когда-то). Большинство с возрастом, а чаще в силу психологических причин – отсутствие эмоций, полное равнодушие к трофеям – охладевают к своему увлечению, хотя многие продолжают выезжать на охоту. И это вполне естественно. Для многих сам процесс охоты изменяется, вместо добычи трофеев на чаше весов явно перетягивает эстетическая наполненность, желание понять и осмыслить многообразие окружающей природы, поскольку она совершенней разумного человека.
«Патриарх» русской охоты С.Т. Аксаков, как известно, ружье забросил довольно рано, а свои замечательные книги о рыбалке и охоте издал уже в зрелом возрасте, чему в немалой степени способствовало ведение дневников. Писатель Юрий Нагибин в «Дневнике», изданном после смерти, поведал: «… Я ужасно инертен и прилипчив к избранному месту. А между тем, старые места в какой-то миг перестают быть источником информации. Ведь мне же не охота важна, а то, что ей сопутствует». С большей уверенностью последние слова можно отнести к писателям охотникам – Юрию Казакову, Остапу Вишне. И не только. Сложные коллизии в своем сознании, относительно охотничьей страсти в цепочке «охота – выстрел – добыча» переживали Л. Толстой, М. Пришвин, И. Тургенев и другие.
С благими пожеланиями.
