Оправдание охоты
- Вот и хижина наша, - сказал Евдокимыч, когда лодка ткнулась в отлогий болотистый берег.
Шалаш, в котором нам с Владимиром Мамайкиным, корреспондентом телевидения, предстояло прожить двое суток, был просторен и уютен, с плотными камышовыми стенками, крепкой крышей и входом, занавешенном куском брезента. Видимо, служил людям, и прежде всего, хозяину, надежно несколько лет. Стоял он на берегу озера Чернаково, которое входит в систему озер, обозначенных на карте как озеро Мостовое. Все эти озера и озерки разделяются камышовыми зарослями, в которых кто-то когда-то проделал проходы, чтобы на лодках попадать из одного в другое.
Постоянно вспугивая то уток с утятами, то осторожных ондатр, мы
тоже преодолевали этот лабиринт ходов и, наверное, ни за что не смогли бы без Евдокимыча проплыть обратно - так сложен и запутан был наш путь.
Это были владения егеря Николая Евдокимовича Безрукавого - двадцать тысяч гектаров озер, болот, камышовых зарослей, колков.
- Конечно, охота ваша беззапретная, - уважительно поглядывая на наши фотоаппараты с телеобъективами, сказал Евдокимыч. - Да вот не вовремя вы прибыли. Нет, нет, вреда вы никакого не принесете, только птица вся теперь затаилась. Самцы в крепь забились - линяют, а самки - кто еще на яйцах сидит, а кто уже малышей вывел, тоже попрятались в зарослях. Но увидим, все покажу. Самое интересное весной, конечно. Наряды какие, голоса. Игры. Турухтанов видели? Вот бы заснять. Да чтобы в цветах. Вот нынче весной видел я ток турухтанов. Сотня их играет, смешно так и забавно, и у каждого воротник свой, неповторимый. Вот сотня - и не найдешь одинаковых. А розовую цаплю видели?
- А есть?!
- Вижу я их частенько вон там. Думал, уйдут. Нет, остались... Видно, гнездовать устроились. Редкая птица, в красную книгу записана.
Евдокимыч, казалось, знал все о птицах. Чувствовалось, что у него не только богатый опыт охотника, но и запас знаний, почерпнутый из книг. Он и не стеснялся сослаться на какого-нибудь автора или статью, если не мог сразу вспомнить примера из своей практики.
Все утро плавали мы с Евдокимычем по озеру, держась заросшего камышом и кугой берега, фотографировали выводки лысух, крохалей, нырков, ловили в видоискатель фотоаппаратов силуэты летающих чаек, чибисов, куликов. Это была удивительная экскурсия в мир птиц, населяющих наши озера.
Во второй половине дня Евдокимыч уехал по своим делам, а мы продолжали снимать - для фотоохотника всегда найдется объект внимания.
К вечеру к шалашу неуверенно подошли трое мужчин, по виду и одежде рыбаки. Узнав, что Евдокимыч скоро должен вернуться, они стали советоваться.
- Поворачивай, ребята, он все равно не разрешит. Ему хоть сват, хоть брат...
- Давайте подождем, все равно делать нечего.
И стали ждать.
Вернувшись, Евдокимыч заупрямился.
- Вы что, порядка не знаете, да и утята уже подрастают, могут в сети попасть. И гости у меня - им уток снимать надо, а вы можете помеху составить. Где мы завтра снимать будем? - обратился к нам. Мы показали на дальний участок озера. - Ну ладно, вон там ставьте. Да не больше, чем две. И чтоб тихо было.
Рыбаки обрадованно поспешили ставить сети, а Евдокимыч, как бы оправдываясь, заговорил:
- Браконьер - это не тот, кто нарушает сроки или методы промысла. Это характер такой, психология особая, волчья. Это человек, который не знает меру своей жадности. И охоту, и рыбалку он превращает в средство наживы. Он и в быту, и на работе хапуга, вор, хулиган. Вот против них мы, егеря, и поставлены. А эти - нет. Это хлеборобы. Когда им рыбачить? Всю весну в поле с утра до ночи. Вот дня два-три отдохнут и снова... То сев, то сенокос, то уборка... Думаете, нужда что ли сюда за рыбкой их послала? Охота им в озере повозиться, у костра на бережку ночь провести, с природой пообщаться. Словом, отдохнуть. А рыба - это скорее повод, чем причина. Вот и охотники тоже. Всю зиму патроны снаряжают, все лето ружье чистят, чтобы один-два раза зорьку на озере встретить. Добудут три утки и радуются, как дети. Велика ли прибыль, да и нуждаются ли они в ней? Зато сколько потом воспоминаний, впечатлений.
- Но ведь охота - это в конечном счете убийство. Вот мы тут плаваем, любуемся природой, радуемся всему живому... А потом осенью, бах! - и это живое будет падать. Где же здесь гуманность, любовь к природе?
- А я не согласен. Настоящий охотник не убивает, а добывает. Трудно
мне все это объяснить. Но давайте на примере. Вот эти же мужики,
хлеборобы... Они ведь любят землю, а ковыряют ее, сеют зерна, ухаживают за всходами, как за малыми ребятами. Переживают. Вот это и есть любовь к хлеборобскому делу. Лелеет человек своими руками, своим сердцем нежные ростки, а потом с огромным наслаждением срезает комбайном поспевшие головы повзрослевших ростков, потому что такое предназначение их природой определено. Свинарка любит своих поросят, а потом они попадают к нам в суп, превращаются в котлеты. Чего уж тут мудрить и лукавствовать, все мы любим мясо, и редкий раз нет у нас на столе мясного, рыбного. Мы и не задумываемся, это закон природы. Главное, чтобы не проявлять тут жадности и корысти.
На другой день к вечеру мы покидали хижину Евдокимыча, увозя
с собой трофеи – сотни кадров в памяти фотоаппарата, уважение
к нашему гостеприимному хозяину и спутнику и стремление постичь психологию охотника, открывшуюся нам с неожиданной стороны.
- Вот она! Снимайте!
Впереди лодки, на фоне синего вечернего неба проплывал неторопливый силуэт розовой птицы. Это была белая цапля, подкрашенная лучами заходящего солнца. Её-то, наверное, никто не осмелится убить, потому что есть у нее надежный покровитель и страж. А, может быть, потому что по закону природы она как редкая птица не предназначена под выстрел, и люди знают об этом.
Г.Егоров.
