Иртыш и Тайга.
Купил я двух месячных щенков лайки с родословной, как положено. Щенки черненькие, в белых «носочках», грудь беленькая и на голове белое пятно. Сделал прививки от чумы.
Кобелька назвал Иртышом, а сучонку Тайгой. Жили они в собачьей будке вдвоем. Так им теплей и веселей. Сделал вольер для выгула.
Щенки подвижные, шустрые, энергичные, ни одной секунды не могли сидеть спокойно. За их игрой можно было часами наблюдать. Такие они сообразительные, игривые и смешные. Делают как будто одно и то же, но все по-разному.
С трех месяцев мы с лайками стали ходить на рыбалку и на прогулки в тайгу для знакомства с окружающей природой и физического развития.
Однажды в тайге наткнулись на дикую чушку с поросятами. Заигрались мои лайки с поросятами, а они ростом с них. Чушка-мама увидела, что поросята играют с собаками, да как гаркнет на своем языке. Поросята мигом исчезли в неизвестном направлении.
Подумал, что же это за охотники будут, если играют, а не грызут поросят? Но всему свое время! Малыши есть малыши!
Однажды, уже им было по 4 месяца, принесли к крыльцу в зубах по огромному домашнему гусю. Принесли и положили на порог. Я смотрю и не знаю, что делать: ругать или не ругать?
И тут появился хозяин гусей. Пришлось лаек отругать как следует и загнать на место.
Гусей мы с хозяином разделили по-братски: один мне, один ему. Я накрыл стол, и все стало на свое место.
С кошками моя молодежь расправлялась мгновенно: большая она, злая или кусачая – это не имело значения.
Директор нашей местной школы ежедневно прогуливался с мощной немецкой овчаркой. Как-то, когда я тоже прогуливался с лайками, мы встретились. Директор мне говорит: «Ты убери своих щенков, а то я сейчас отпущу собаку, и она может порвать твоих». А я был уверен в лаечках, хотя Иртыш был почти в три раза меньше овчарки. «Отпускай», – говорю. Как только директор отпустил своего «немца», он налетел на Иртыша. Мы не успели заметить, как Иртыш в тот же миг сидел на овчарке, давил ее за горло. «Немец» лежал на спине и бессильно дрыгал ногами.
Кричу директору: «Бери свою собаку за хвост, а я свою, только так растащим!» Еле-еле растянули собак.
Настала пора готовить лаек к охоте. Притравочной станции у нас не было, но у строителей жил бурый медведь. Я попросил разрешения на медведе подрессировать лаечек.
Медведь жил в кочегарке. Вывел его кочегар на цепи. Медведь стал у кирпичной стены по стойке смирно, вытянулся в струнку, как молодой солдат, и не шевелится. Лаечки подбежали. Понюхали. Иртыш поднял ногу, помочился на зверя. А он стоит, как столб, не подает признаков жизни. Лаечки побегали еще вокруг него и убежали. Медведь их не заинтересовал.
Привел во второй раз лаек. Опять такая же история. Попросил кочегара, чтобы он медведя подергал, расшевелил его. Кочегар дергает медведя, лаечки насторожились. И вдруг медведь кинулся на лаек, и завязалась драка. Иртыш хватает медведя за ухо, а Тайга теребит, хитрая, сзади у хвоста.
Медведь как заревет – и удирать в кочегарку вместе с собаками. А там темно, медведь орет, собаки гавкают и скулят. Думаю, ну все, зверь разделает собак на шашлык. Но вскоре выскакивают мои лаечки как ни в чем не бывало. Живы, здоровы и, как всегда, веселые и очень подвижные.
Я подозвал их к себе, осмотрел. Тайга целая, нормально. А Иртыш не совсем цел, на шее рваная, глубокая рана. Видно, когда он схватил за ухо медведя, тот его лапой оторвал от себя. Дома обыкновенной иголкой с ниткой зашил рану. Иртыш потихоньку покусывал мне руку во время операции.
Зажило «как на собаке». Больше меня с лайками к медведю не пускали, а кочегар заметил, что все собаки боятся даже близко пробегать мимо, лишь эти лайки ничего не боятся. Это уже хорошо.
Однажды в октябре взял ружье и пошел в тайгу с лаечками. Они убежали вперед, и вдруг я услышал злобный лай. Я потихоньку подошел, прячась за деревья и кустарники. Лайки «оплясывали» старый кедр. Кедр высокий, ствол свободный от веток. Никак не могу определить, на кого собачки лают. Наконец разглядел медведя. Он спрятался за ствол кедра и выглядывал одним глазом. Я решил обойти дерево, а медведь умный, тоже двигается вокруг ствола кедра и опять наблюдает за мной только одним глазом. Когда он понял, что опасность близка, бросился в кусты. По кустам и зарослям только ему известной дорогой убежал. Собачки кинулись за ним с лаем, но очевидно, медведь бежал быстро, так что лайки не смогли его догнать. А медведю заросли не помеха. Вот он и ушел. Но первый урок молодые собаки получили.
Как-то Тайга приболела. Я взял Иртыша и пошел в тайгу обойти одну сопочку. Это было в октябре, снега еще не было. Идем. Иртыш залаял. Потом услышал рычание. Бегу скорее к месту драки, еще не зная, с кем схватилась лайка. Вскоре увидел Иртыша, он вцепился в шею барсука, но и зверь держал зубами собаку. Причем барсук был крупнее молодой лайки, фактически еще щенка.
Сплелись они так, что стрелять никак нельзя. В конце концов я выбрал момент для выстрела. Барсук разжал зубы, а Иртыш еще сильнее захватил шею и продолжал давить противника. Так Иртыш задавил барсука почти вдвое больше себя.
Моим лаечкам шел седьмой месяц, но после барсука я понял, что они готовы на любую охоту и на любого зверя. И вот пошли мы с другом Толей и обеими лаечками в тайгу на настоящую охоту. Лаек не видно – ищут добычу. Зашли уже далеко в тайгу, и тут лайки дружно и злобно залаяли. Мы бегом на лай. Слышим – поросенок орет. Подбежали. Иртыш схватил подсвинка за ухо, тянет вперед, а Тайга за «трусы» держит. Поросенок орет, вырваться не может. Это был первый трофей моих лаек.
Во второй раз пошел с лайками на охоту тоже по чернотропу. В самом начале тайги лайки поймали и задавили барсука. Барсук у нас ценился за сало, которое нужно при заболеваниях легких. А мех шел обычно на шапки. Спасибо собакам за эти подарки.
На следующую охоту попался нам кабан-секач. Вначале мы шли по его старому следу. Увидели купалку – это небольшая лужа и много грязи. Дикие кабаны очень любят «покупаться» в грязи. Покупались – и дальше пошли кормиться. Причем «купаются» все, начиная от самого маленького поросенка до самой старой «прабабушки». Секач живет и, соответственно, питается и «купается» один.
Даже если кабанов гонят собаки или другие хищники, то они бегут по купалкам и «купаются», уходя от погони.
Лайки азартно и злобно залаяли, по лаю поняли, что это кабан. Побежали на лай. Толя впереди, он в два раза моложе меня. Подбежали. Лайки держат секача на относительно открытом месте густого леса. Секач прячется под корнями вывернутого ветром дерева. Из-за корней зверя не видно, но он временами бросается на лаек, стремительно выскакивая на полкорпуса из своего укрытия в сторону собак. Лайки быстро двигаются перед носом секача метрах в 3–5, выманивая его из укрытия. Но секач боится собачек, видно, хорошо ему порвали его «трусы».
Кабан-секач считается у охотников страшнее медведя. Коренные охотники медведя не считают сильнее кабана, хотя медведь почти всегда выходит победителем при их столкновениях. Для лаек и секач, и медведь, мягко говоря, неподходящая добыча, но ничего не сделать – лайки не выбирают.
Мы подошли потихоньку, прячась за деревья и против ветра, чтобы зверь нас не учуял. Толя выстрелил, как только кабан бросился на лаек. Он завалился набок. Посмотрели – пуля попала в ухо. Выстрел классный.
Вот так мы и охотились с лайками в тайге в основном на кабанов. Попадались медведи, изюбри, барсуки, козы, еноты, рябчики, белки, соболи.
Но больше всего мне нравилось охотиться с лайкой на уток, потому что она никогда ее не раздавит и не задавит, если утка живая. Принесет из воды, положит около ног, если утка начнет убегать, догонит, опять положит около ног или отдаст в руки.
Постепенно лайки становились матерыми охотниками и не боялись ничего и никого. Собачки обнаглели до того, что прыгали на секача и кусали сверху. Поэтому и охотился я с ними недолго, всего три года.
Обе мои лайки погибли на охоте, вначале Тайга – ее убил секач, а потом Иртыш, тоже от клыков кабана.
Когда погибла Тайга, Иртыш очень переживал. Подойдет ко мне, сядет на колени, смотрит в глаза и скулит! Выл, ничего не ел! На охоте стал злым и беспощадным, особенно к секачам. От меня не отходил. При любом удобном моменте ласкался и скулил. Не мог забыть Тайгу!
… Я видел в Белоруссии, где сейчас живу, лаек. Очень красивые и породистые, с родословными, но на зверя не натасканы. Не охотничьи лайки, а красивые игрушки.
Чтобы лайки стали охотницами, хозяину нужно самому быть хорошим зверовым охотником. Собачки всему учатся у хозяина.
На охоте я всегда последний кусок хлеба делил на троих. И лайки свою добычу отдавали только мне и больше никому.
Лайки – это такие собачки, которые за хозяина, не колеблясь ни секунды, отдадут жизнь.
Андрей Ткаченко
«Российская Охотничья Газета» №43(743) от 22.10.2008
Единственный момент - насчет "барсук у нас ценился за сало, которое нужно при заболеваниях легких." Забудьте уже про эту народную медицину. Сало или топленый жир применяли раньше при лечении ТУБЕРКУЛЕЗА, как правило, запущенного, обусловленного недоеданием и другими социальными условиями. Да и то с малой эффективностью. Так что если добывать только ради сала - не торопитесь. При хроническом бронхите курильщика (это причина 99% обращений в поликлинику по поводу заболеваний лёгких) никакой барсук не поможет.