Константинов Камень
КОНСТАНТИНОВ КАМЕНЬ.
Посвящается северу и людям,
которые когда- то жили и живут сейчас
в далеком северном поселке Мыс Каменный,
ветеранам и всем тем людям, кто
оставил свой след в истории этого поселка.
( Все люди, которых я упоминаю
в рассказе не вымышленные герои,
а реальные настоящие люди,
с которыми мне довелось встретиться,
жить и провести свое детство.)
Александр Городницкий
Кожаные куртки, брошенные в угол,
Тряпкой занавешенное низкое окно.
Бродит за ангарами северная вьюга,
В маленькой гостинице пусто и темно.
Командир со штурманом мотив припомнят старый,
Голову рукою подопрет второй пилот.
Подтянувши струны старенькой гитары,
Следом бортмеханик им тихо подпоет.
Эту песню грустную позабыть пора нам,
Наглухо моторы и сердца зачехлены.
Снова тянет с берега снегом и туманом,
Снова ночь нелетная, даже для Луны.
Лысые романтики, воздушные бродяги!
Наша жизнь - мальчишеские вечные года.
Вы летите по ветру посадочные флаги,
Ты, метеослужба, нам счастья нагадай.
Солнце незакатное и теплый ветер с Веста.
И штурвал послушный в стосковавшихся руках.
Ждите нас не встреченные школьницы – невесты
В маленьких асфальтовых южных городах.
1973г.
аэропорт Мыс Каменный.
Поселок аэропорт Мыс Каменный растянулся вдоль берега Обской губы, окруженного с одной стороны - тундрой простирающей далеко на сотни километров, а с другой грунтовой летной полосой. С раннего утра по летной полосе медленно двигался трактор «Кировец» и тянул самодельную волокушу из трубы, которая уплотняла и выравнивала все переметы снега, оставляя за собой ровный и плотный след. Поселок просыпался и начинал жить своей привычной жизнью. Народ потянулся на завтрак в столовую аэропорта.
Люди, жившие здесь, все в свое время: приехавшие временно подзаработать денег, так или иначе – оставались здесь надолго и находили в такой жизни, вдали от цивилизации, свои прелести, которыми не так была богата эта земля: охота и рыбалка. Все жители знали друг друга в лицо, кто и где работает, чьи это дети и какая погода будет завтра. Все каждый вечер ходили в клуб, где крутили фильмы, а по субботам собирались на танцы. В праздничные дни устраивали концерты, в которых участвовали сами жители поселка. В общем жили как одна дружная семья с множеством родственников.
В двухэтажных домах, построенных несколько десятков лет назад из привезенного навигацией бруса, проживало не менее 12 семей в 8 квартирах. Жили дружно, ходили друг к другу в гости, делились радостями и горестями, даже праздничный стол собирали один на несколько семей. Дома были соединены между собой теплотрассами, по которым в дома подавалась вода и отопление. Эти теплотрассы впоследствии, так изменились, что стали представлять собой деревянные тротуары, по которым можно было свободно переходить из дома в дом.
Были времена, когда в поселке от дома к дому протягивали веревки, чтоб люди не могли потеряться во время снежных метелей. В центре поселка висел обрезок рельса с болванкой. Во время метелей, звон болтающейся болванки о рельс далеко разносился по окрестностям поселка, чтоб не заблудиться в смежной мгле, но некоторые старожилы знали и другое назначение рельса. Висевший до сих пор на столбе рельс, как отголосок прошлого, напоминал жителям о тех далеких тяжелых временах, когда после войны сюда сослали около двух тысяч сосланных людей построить имитацию глубоководного порта и судоремонтного завода. Сторожил поселка почти не осталось, но история основания, которую пересказывали жители, напоминала о тех далеких и тяжелых временах.
Когда-то на берегу моря, во время Великой Отечественной войны был построен уникальный пирс из лиственницы, но сильные северные шторма со временем разрушили их, остатки которых до сих пор вымываются морем на берег Обской губы. Однажды при шторме на берег выбросило остатки деревянного судна. Видимо, на таких судах сосланные рыбачили, пополняли свой скудный паек разнообразием. Почти все жители приходили посмотреть на этот отголосок прошлого, остатки которого долго лежали на берегу, пока очередной шторм не разбил на осколки и не разбросал их по берегу.
Название поселка получило от географического мыса расположенного на середине полуострова Ямал, названного в его честь еще в 19 веке местными жителями. Впервые это название прозвучало от картографической экспедиции при съемке Обской губы лейтенантом Овцыным, который в отчете данное место назвал как «место, где кочует каменная самоять», что означало: место, в предгорьях северного Урала, где кочуют ненцы. Ненцы сократили название до мыс каменный, а только спустя несколько лет при детальном обследовании местности после войны картографы пришли к выводу, что место исключительно песчаное и главное мелководное.
В годы Второй Великой Отечественной войны немецкое правительство планировало создать немецкую базу в районе Обской губы, которая бы обеспечила выход противника на важную трассу арктических конвоев. В ответ Советский Союз разгадав план противника, приняло решение о дезинформации противника. В районе Мыса Каменного и Нового Порта было решено возвести имитацию подводных военных баз. Для этого и были построены те пирсы, нагнали технику, дешевую рабочую силу ( заключенных с лагерей Воркуты и Салехарда). В рекордно короткие сроки были возведен поселок и те уникальные по своей конструкции деревянные пирсы для якобы базирования советских подводных лодок. Чтобы блокировать снабжение через Северно-ледовитый океан противник планировал совершить операцию под кодовым названием « Прыжок кошки». Немецкая авиация интенсивно совершавшая облеты Северного морского пути, наблюдала интенсивное движение в этих районах людей и техники поэтому отказались от своих планов. Операцию свернули так и не начав ее. Подводные немецкие лодки так и не решились войти в Карское море, опасаясь быть блокированными нашими судами и северными льдами. Когда угроза миновала строительство было свернуто. Но уникальный пирс в Новом Порту, построенный по проекту военнопленного Густава Бекмана вошел в комплекс Новопортовского рыболоветского завода. Это был словно подвесной мост на десятки метров, проходивший над водой и уходивший под землю в вечную мерзлоту на сотки километров. Впоследствии эту тоннель превратили в натуральный холодильник для выловленной северной рыбы.
К идее строительства вернулись уже к 1947 году, разворачивая 501 стройку ГУЛАГ. Нужно было открыть дорогу на север и на восток. Военных заключенных, возвращающихся с фронтов и плена осуждали и отправляли на работы строительства железной дороги, необходимой на тот момент для сближения центра с севером и восточными территориями. Но было и много заключенных немцев, попавших в плен. Организованный Обской исправительно - трудовой лагерь, в основном был укомплектован немецкими военнопленными, которые предполагалось должны построить железную дорогу от Салехарда до Нового Порта и Мыса Каменного. А сама база должна была находиться в Мысе Каменном, а вспомогательные объекты в Новом порту. Первый лихтер, прибывший в Мыс Каменный в 1947 году не смог подойти ближе к берегу, чем на 2-3 км, но строительный городок все же развернулся. Окончательно отказались от строительства порта в Мыс Каменном и проведения железной дороги к нему в 1949г. Гидрографические исследования акватории будущего порта и подходов к нему со стороны Карского моря показали, что потребуется большие работы по углублению дна, достаточных для крупных океанских кораблей - что было основной причиной отказа от строительства секретного объекта.
Впоследствии было решено оставить построенный аэропорт как запасной, с созданной большой топливной базой. Через пару десятков лет прибыли геологоразведчики, которые в 3 км основали новый поселок и назвали его поселок Геологов, который явился форпостом геологов.
2 часть
Связь с материком (как говорили жители поселка, учитывая удаленность от других селений и городов) была только по воздуху. Лето в этих местах было короткое и все, что необходимо было для проживания: пропитание, топливо, одежду, запчасти – все доставляли во время короткой летней навигацией танкерами. Железная дорога, начавшая строиться ссыльными в 1947г. так и не была достроена. До 1972 года людей в поселок доставляли военными самолетами Ли-2 и незаменимыми легендарными кукурузниками Ан-2. На смену списанных Ан-2 для доставки грузов в труднодоступные места, такие как, кочующие стойбища оленеводов полярная авиация стала внедрять вертолеты. Первыми вертолетами, прибывшими в аэропорт Мыс Каменный, были Ми-4. На тот момент были просто незаменимы. Немного позже на смену им пришли Ми -6, Ми -8.
Это было время, когда только что организовалась первая Мыс Каменская эскадрилья уже не в составе Полярной авиации, а как отдельное подразделение Тюменского управления. Летающим Командиром отдельной эскадрильи в Мыс Каменном был назначен Вадим Сергеевич Кучеренко, а его замом Владимир Кузьмич Коваленко.
В сентябре 1973 года командир Кучеренко и часть пилотов для повышения классности были направлены на очередные сборы в УТО-19, которые проходили в Тюмени. После окончания сборов пилоты проходят проверку пилотирования и получают разрешение на собственные полеты по открытым им минимум. На тот момент получилось так, что командир эскадрильи Вадим Сергеевич Кучеренко летать не мог - кончился срок проверки, а оставить эскадрилью без летающего командира руководство Тюменского управления не могло. Для проверки техники пилотирования в срочном порядке по радиограмме ЛШО вылетел на Мыс Каменный инструктор Тюменского управления Снижко Иван Иванович. Прием пилотирования инспектором не занял много времени. Хватило несколько дней и все пилоты, у которых кончились допуска, прошли проверку пилотирования успешно.
Сразу после проверки пилотирования Кучеренко улетел на материк за своей семьей, а за него командовать эскадрильей остался Владимир Кузьмич Коваленко. Это был мужчина среднего роста, всегда чисто выбрит, аккуратно одетый, как говорят с иголочки. Тюменское управление гражданской авиации направила его на Крайний север в Мыс Каменный, как одного из перспективных руководителей, который мог бы впоследствии возглавить летающую авиаэскадрилью.
Владимир был холостяком и жил в летном общежитии. Оставив своих родителей в Куйбышеве, он, как истинный романтик, отправился покорять север. Володя на тот момент, уже имел немалый летный опыт, и ему доверили собрать сильную северную эскадрилью на Ямале, базирующуюся в Мыс Каменном.
Володя жил в меблированной комнате летного общежития. Вечером, после окончания проверки пилотирования инспектором Снижко, Володя пригласил его к себе. Ему всегда было интересно общаться с людьми, у которых был большой опыт за плечами, да и хотелось угостить гостя местными деликатесами.
Холостые пилоты и пилоты, которые не привозили семей с материка, селились в летное общежитие. Вот и Володя поселился в одной из комнат летного общежития. Это было деревянное здание коридорного типа, на первом этаже находилась почта и медсанчасть, а второй этаж занимали комнаты пилотов. По тем временам летное общежитие считалось шикарным: все коридоры и деревянные лестницы были устланы шикарными дорожками. Все самое лучшее на тот момент предоставлялось летному составу. Дежурные создавали уют, поддерживали идеальную чистоту, порядок и тишину. По тем временам туалет и умывальник были общие на этаже, тогда это считалось нормой. В умывальнике, как я помню, висело два удивительных( как нам тогда казалось) зеркала: одно простое, другое кривое. Когда в него смотришься то лицо, то удлинялось, то расплывалось в улыбке. Мы, детьми, прибегали туда посмотреть, как в комнату смеха, а дежурные гоняли нас, чтоб мы не мешали отдыхать пилотам.
Владимир после полетов и приема экзамена пригласил инспектора Иван Иваныча к себе в гости угостить местными деликатесами. Вечер удался. Они долго сидели и беседовали в комнате летного общежития тихой полярной ночью.
Володя настрогал не только муксуна под водочку, но и угощал гостя копченным осетром с нельмой.
Почти все мужчины поселка занимались рыбалкой, хотя и рыбнадзор постоянно проводил рейды проверки. Но рыба была основным источником питания так как, овощи и фрукты здесь были просто большим дефицитом и чуть ли не деликатесом. Завезенной картошки и лука танкерами хватало только на месяц другой, а затем начинали выдавать на пойки сухую картошку и в основном консервные банки.
Мужчины заводили лодки с моторами, сети и надо было только не лениться, чтоб добыть местную рыбку. Ну а если улов удавался, то пир стоял горой: рыбу подавали к столу в разных видах. Сколько можно было придумать блюд из рыбы, наверно как и из картошки- 100, и все их Каменские хозяйки умели готовить и подавать на стол, в противном случае многие болели бы цингой из за недостатка витаминов.
Не буду лукавить, но мужской разговор всегда отличался наличием нецензурных слов, которые вставлялись как связка слов. Владимир в этом отношении был очень аккуратен в общении и матерных слов не любил использовать в общении .
- Не думал, что меня так далеко на север забросит судьба, чуть ли не на край света. Я ведь из-под Самары. Первые полеты я совершал в самарском небе, там и опыта от фронтовиков набирался, а потом меня отправили в Тюменское управление. Там начальник управления Поляков похлопал по плечу и сказал: «Давай, Володя, принимай эскадрилью с Кучеренко! Партия тебе доверяет создать летную эскадрилью, но сразу скажу, будет не просто. Условия полетов сложные, летунов будешь искать сам, их же будешь учить летать в северных широтах. Надо будет создать им не только простые бытовые условия, но и научить всему, что ты сам умеешь. Самое главное, я на вас надеюсь – вы создадите тот летный форпост севера Ямала, который будет обслуживать весь полуостров на сотни тысяч километров … » Сказал и отправил в Мыс Каменный с Кучеренко, – рассказывал Володя инструктору, нарезая копченую нельму.
- Пробуйте еще нельму. Уж такой вы негде не попробуете.
- А где легче тебе было летать? на материке или здесь на Ямале? - спросил Иван Иваныч.
-Если говорить о технике пилотирования, то только с опытом можно ее улучшить, а вот ориентироваться на местности – здесь не просто. Летишь, видишь кругом на сотни километров тундра без всяких ориентиров, нет населенных пунктов, чтоб понять, где находишься, а речек, ручьев и озер столько, что кажется что тундра залита водой. Один ориентир берег Обской губы. Летишь вдоль берега, как по проселочной дороге. Да и небо здесь низкое - так и давит на тебя, теряешь ощущение высоты в полете. А зимой, так вообще: все бело, и небо, и тундра – не поймешь, где небо, где земля, только по высотомеру видишь профиль воздушного судна и под каким углом по отношению к земле находишься. Если видны замерзшие торосы вдоль берега - то можно по ним лететь. А уж если и они не видны, то только по приборам, а это риск отклониться от маршрута и легко заблудиться - ответил Володя.
- Да, везде своя специфика. Я летал в нефтеюганском районе - там лес, селения есть, да нефтяные вышки через каждые 10 километров - конечно легче ориентироваться. А нельма конечно вкусная, не разу не ел такую ...- ответил инспектор.
– Владимир, ты мне лучше расскажи, как ты чуть с работы не слетел ? Слышал я, как начальник управления Хохлов кричал, как грозился снять тебя, как все управление стояло на ушах из-за твоего вылета без минимума.
- Да было дело! Надо было выручать рыбаков. Что? Надо было бросить их, пусть замерзают? Я не тот человек, чтоб оставаться в стороне! Я принял решение – нашел и вывез рыбаков, а там что будет, то будет! – ответил Володя.
- Но ты мог лишиться пилотского ?
- Я тогда об этом не думал. Нужно было прийти на помощь – это же север, и я помог. Дело было осенью, в октябре, год назад. Лед только стал и был еще не таким большим, и все в это время спешат запастись рыбой на зиму. Ну и наши мужики – техники отправились пробивать лунки, ставить сети. И тут поземок начался такой, что хоть глаз выколи! Час проходит – нет! Два – нет! Спохватились, когда прошло 10 часов, а в пургу это не мало! Нет ребят! Что делать! Пришла ко мне жена одного из техников: « Помоги!» А чем помочь? Смотрю, а поземок-то только на уровне двух трех метров у поверхности земли, а у меня не открыт нужный минимум для полета. Подумал, подумал, да и решил: будь, что будет …Ну дал команду на АСР, расчехлили, взлетел… Раз пролетел вдоль берега Обской губы- не вижу никого, захожу на второй круг опять ничего не вижу . Раз пять пролетел вдоль губы – и вдруг в небо взлетела красная ракета. Направляюсь к месту, откуда взлетела ракета, вижу сквозь снежную мглу маячки красные двигаются … не мог понять что это такое. Это оказалось на концах трехметровых пышней привязанные красные пенопласты. Потом техники рассказали: пробили лунки, поставили сетки, собрались домой, а тут поземок стал заметать – идем, идем, а торосы не кончаются, да и поземок все сильней и сильней. Поняли что заблудились, куда идти не видно, сели за торосы думаем, что делать дальше. Хорошо водочку с собой взяли, выпили, согрелись. Что дальше делать? Дальше идти- смысла нет: не знаем куда – можем уйти дальше от поселка в тундру или вглубь Обской губы, а это точно смерть. Решили ждать прояснения погоды, сидим ждем, замерзаем, а друг друга подбадриваем. Тут услышали звук вертолета – поняли. Нас ищут. А как с земли указать их место нахождения? Тут один из техников достает ракетницу, (иногда брал с собой, после случая встречи с северным медведем для отпугивания) Выстрелил… Ну а потом пришла идея наткнуть красный пенопласт, который брали для поплавков, на трехметровую пышню для долбления лунки. Так я их и обнаружил …ну а там дело техники. Вывез их, благодарили, рыбой наградили, вот ее и едим. Списать топливо только надо было, но кто-то в управление стуканул. Хохлов кричал – ругался, грозился уволить … ну и пришлось приврать, что корреспондентов газеты «Комсомольская правда» спасали – пошли в тундру и заблудились…успокоили… А в это время и впрямь в поселке были корреспонденты «Комсомольской правды» и собирали материал о жизни людей севера- вот и написали этот случай. Хохлов как прочитал в газете очерк о спасении корреспондентов так и успокоился а то точно бы уволил. Потом похлопал по плечу – сказал: «.. я бы так же поступил, молодец! А вот, что документы нарушил, еще получишь от меня...» и заставил ему сдавать НПП.
Они разговаривали и ели рыбу. Спать не хотелось. За окном стояла тихая полярная ночь.
- Я быстро освоился, набрали молодых пилотов, которые по моему быстро освоили технику пилотирования в местных условиях. Вот у меня второй пилот Теофан только полгода, и уже летает как опытный пилот. Симпатичный малый, местные девчонки на него так и заглядываются – продолжал Володя.
-Володя, извини за нескромный вопрос. Что у тебя на личном фронте? Что все один да один? Жить одному не надоело?- спросил Иван Иваныч.
- Да что говорить. Была юношеская любовь в летном училище, да не получилось у нас, на север за мной отказалась ехать.
- Понятно – значит не любила…
Володе было больно вспоминать о своей первой любви, тем более говорить. Он избегал разговоров на эту тему. Но в последнее время у него появилась на горизонте интересная женщина, которая привлекла его внимание, но говорить не стал, побоялся спугнуть свое счастье.
- Ну а у тебя наверно все в порядке на этот счет? – спросил Володя.
- У меня есть моя жена Жанночка. Не знаю, что бы было, если бы я не встретил ее. А годы семейной жизни не только соединили нас, но и укрепили нашу семью так, что мы сейчас с полуслова друг друга понимаем. Хорошо когда тебя ждут дома. Тыл для летчика это его жена, которая ждет и понимает его, - ответил Иван.
Володя был откровенным человеком, но делиться своими мечтами и мыслями ни с кем не хотел. С ним было интересно беседовать, он много знал историй и анекдотов. Он сразу располагал к себе с первых минут общения.
- Знаешь, и мне очень хочется уже обзавестись семьей, надоело шататься по командировкам и не иметь своего угла. Володя не стал рассказывать, что ему нравится одна женщина из Закарпатья, работающая в отделе перевозок. Красивая статная женщина с приятным тембром голоса, привлекла его внимание давно. Где бы она не появлялась, то везде ее окружали своим вниманием мужчины. Она же, кокетливо слушала и улыбалась в ответ, но держала себя гордо и достойно, и в присутствии ее мужчины не позволяли себе никаких вольностей и пошлостей. Свою женскую красоту она преподносила с достоинством и это нравилось Володе. Звали ее Галочка. Она приехала в Мыс Каменный с Диксона с сыном. Никто не спрашивал у нее, где ее муж. Говорили, что муж у нее умер рано, и она растила сына одна.
- Володя! А приезжай ка ты к нам в Тюмень летом, на даче шашлычка пожарим, выпьем, посидим, за грибами сходим, на рыбалку.
- Не знаю, как сложится! – ответил Володя.
Володя взял гитару и тихо стал напевать одну из бардовских песен:
« Ты у меня одна - словно в ночи луна ….».
У Володи был голос с небольшой хрипотцой. Володя давно научился играть на гитаре – еще в летном училище. Вечерами ребята собирались в каптерке и слушали песни под гитару до тех пор, пока их не прогонял дежурный. С тех пор Володя везде за собой возил гитару. Много знал песен, но больше любил Высоцкого. Это было то время, когда на пике популярности был Высоцкий. Запрещенные тогда песни Высоцкого записывали на кассетные магнитофоны и передавали из рук в руки, как великую драгоценность. Володя спел еще пару песен и отложил гитару.
3 часть.
В номер заглянул бортмеханик Жора Балашов.
- Можно к вам? Слышу играет гитара, ну и не мог не заглянуть к вам. – сказал Жора. Жора был балагур и весельчак. За ним водилось много смешных историй, которые передавались как анекдоты.
- Да заходи Жора! Вот ностальгия напала, сидим о жизни размышляем. А ты завтра в плане?
- Да в плане с Чалым, но командира нет – кого поставишь, с тем и полетим.
- Завтра посмотрим, - ответил Володя и поставил на стол тарелку с красиво нарезанными ломтиками строганины.
- А как у Вас с наземными авиатехниками? – спросил Иван Иваныч у Жоры.
- Да в принципе, спецы есть и хорошие. Наши техники – кулибины настоящие – из болванки соорудят что захочешь, даже вертолет- если надо соберут. Видели, какие они соорудили аэросани. А ездит …. по тундре зимой и летом. Ну просто незаменимый транспорт для севера. А вот насчет снабжения нас запчастями - не жалуют. Может поможите, ведь нас обеспечивают по последнему порядку…..- заметил Жора – замолвите за нас словечко там в Тюмени…
- Замолвлю словечко перед Хохловым, но это же не моя сфера …. Сами понимаете, - ответил Иван Иваныч.- А ты Жора, откуда на Каменный прибыл?
- Я перевелся из Бодайбо. Там начинал, там и школу выживания прошел. Захотелось романтики вот и рванул на север - Жора замолчал и не стал рассказывать, как попал в авиакатастрофу на Ми-4 и только богу было известно, что пришлось ему испытать и как он остался один в живых из той истории.
- Значит ты, уже в Каменный попал спецом ?- спросил Володя.
- Да уж ! – хмурясь, ответил Жора -Я узнал о Мысе Каменном от друзей. Сказали, есть такой запасной аэродром, где коммунизм построен: и жилье дают, и бесплатное питание – вот и решил съездить посмотреть. Оказалось, правда. Вот и остался, кто не хочет жить при коммунизме, хотя и в отдельно построенном поселке,- засмеялся Жора.
Иван с Володей тоже засмеялись:
- Коммунизм! Ну, ты сказал.
- Ну а что? На материке с копейки на копейку перебивался. А здесь зарплата вся в кармане, а питание и жилье бесплатно… Вот только жена не согласна ехать сюда, - ответил Жора и взяв гитару провел рукой по струнам и запел: « А я еду, а я еду за туманом, за туманом и за запахом тайги…».
Тарелка со строганиной опустела быстро.
- Жора! А что за байка ходит по эскадрильи о твоих белых разовых нейлоновых рубашках? Говорят, что ты их заказывал за границей и без них в полет не отправляешься. Говорят, что они как спасательный жилет для тебя?
Жора не думал, что его привычка носить нейлоновые рубашки, которые ему привозили из Германии, смогли превратиться в спасательные жилеты. Такие рубашки больше никто не носил в эскадрильи. Он взял эту привычку еще с техникума. Жора любил выглядеть с иголочки, любил носить форму. Чистый воротничек и манжеты рубашки были его визитной карточкой. Когда-то мальчишкой, он мечтал летать и быть летчиком, но так уж получилось, что на летчика он не смог выучиться, а вот летать все равно хотел. Добился, переучивание в УТО и стал летающим авиатехником.
- Да ладно Вам!!!! Летчик – это звучит гордо! А техник звучит надежно! Вот и я хочу сочетать чистоту и надежность,- ответил Жора - просто эти нейлоновые полурубашки быстро и лучше стираются даже в холодной воде, вот и весь секрет - засмеялся он. На самом деле эти рубашки представляли собой не полностью пошитые рубашки а лишь наполовину, так как видные части воротничка и манжетов были из качественного нейлона , а остальное хлопчатобумажные и на веревочках в поясе, для любого размера.
Вечер оказался долгим и душевным. Постепенно вечер перешел в ночь. Разошлись только глубоко за полночь.
На следующий день инспектор улетел дальше по другим точкам управления принимать проверку пилотирования и увез с собой сумку местных деликатесов из рыбы.
Наутро Кучеренко отбыл в Тюмень на очередные курсы, а Владимир принял на себя обязанности исполняющего обязанности командира эскадрильи. Пилотов было немного. На тот момент в Мыс Каменской летной авиаэскадрильи насчитывалось 5 самолетов Ан-2 и 2 вертолета Ми-4. Обычно выполнялось два рейса в неделю на Яр-Сале и Салехард и один рейс в неделю на Воркуту самолетами АН-2, а так же ежедневно в плане стоял рейс санитарной авиации для нужд больных. По необходимости дежурный экипаж доставлял в больницу на материк неотложных больных.
Уже несколько дней стояла метель. Была нелетная погода. Экипажи, стоявшие в плане изо дня в день приходили в летный класс отмечались и вновь расходились по домам. Видимость то улучшалась, то вновь ухудшалась, и никто не знал, когда же эта поземка успокоится.
Жители поселка дружно ходили в клуб на сеансы кино. Когда погода была нелетная, то один и тот же фильм крутили по несколько раз. На дверях клуба висела трехдневная афиша: « Сегодня и завтра. Печки лавочки. 19.00 , 21.00.»
К семи часам вечера в клуб стали подтягиваться люди. Телевидения в поселке тогда не было и единственное вечернее развлечение было смотреть кинофильмы в клубе. Билеты раскупались за полчаса до сеанса, а после фильма, кто расходился по домам, а кто гулял по поселку или гуляли по берегу Обской губы.
Пурга все не унималась уже 5 сутки.
-Володя, добрый вечер! Пошли к нам в комнату, ребята собрались, играют в лото, слушают Высоцкого - новые песни записали….-увидев Володю в коридоре общежития, предложил Жора.
Делать больше было нечего и Володя отправился с Жорой скоротать вечер. В комнате было немного пилотов, были и авиатехники. Многих он знал, но были и новенькие, которые были направлены управлением в Мыс Каменный.
Посредине комнаты летного общежития стоял круглый стол. Играл кассетный магнитофон, который стоял в центе стола, вокруг которого на стульях сидели ребята и играли в лото. Здесь часто собирались пообщаться, рассказать новости, потравить анекдоты, ну и конечно послушать новую музыку.
Валера Косолапов держал мешочек с лото и временами доставал бочонки и выкрикивал номер. Многих он знал, но были и те, которых он видел впервые. Володя понял, что это обслуживающие наземные авиатехники. Такое тесное взаимодействие летчиков и техников было понятно – в Мыс Каменном жили как в одной большой семье . Авиатехники проверяли, ремонтировали и готовили технику к полетам, а летчики летали.
Хриплый голос Высоцкого разносился по комнате. Записи песен Высоцкого были с концерта и поэтому, иногда слышался гул зала и маты, которые употреблял сам Высоцкий.
- А чьи записи, ребята? – спросил Сергей Трикачев. Сергей был одним из знатоков последних вышедших музыкальных дисков. У него был самая большая фонотека музыки в поселке. Он по своим каналам получал их от друзей с Москвы и Питера.
- Это с концерта в Ташкенте….- ответил ему Валерка. Он был родом из Ташкента и эту запись он привез с очередного отпуска.
На столе лежала старая газета «Комсомольская правда». Она была зачитана так, что выглядела сильно потрепана. Володя слышал про эту газету уже не раз, но вот она попалась ему на глаза.
- Жора! Я почитаю? – Володя взял газету и удалился в свою комнату.
Володя развернул газету нашел ту статью и удобно усевшись в кресло углубился в чтение. Статья называлась «Из ада, до востребования». Уже целый месяц эту газету передавали из рук в руки, перечитывали, пересказывали и обсуждали всем поселком. Статья взбудоражила всех жителей. Статья рассказывала, о том как самолет Ан-2 сел на вынужденную посадку в горах Пальмира в годы войны. В самолете летела женщина с двумя своими детьми и как ей пришлось выживать в течение 5 месяцев одной в горах зимой в холодном самолете. Как она боролась за жизнь своих детей, как выживала одна в брошенном самолете, а мужчины решили идти в горы искать подмогу и забыли про нее – верней не думали, что через 5 месяцев женщина выжить просто не смогла …но она выжила.
Володя читал и вздыхал. Строчка за строчкой и волосы на голове показалось зашевелились.
Это была статья о том, как женщину оставили с детьми зимой в разбитом самолете без еды и воды, Володя читал дневник женщины и от прочитанного в горле пересохло. У женщины на руках от голода и холода плачет грудной ребенок, она режет себе руку и пытается накормить его своей кровью, Но грудной умирает. Жив еще старший мальчик- он тоже голоден и просит кушать...Голод и плачь старшего сына заставляет женщину принять решение начать есть грудного… Но помощи все нет. Они продержались еще месяц. Сын заболевает и тоже умирает, она остается одна в занесенном снегом самолете. День за днем и она уже в полузабытьи начинает есть и второго ребенка. Приходит весна – апрель, пригревает солнце и самолет начинает оттаивать. Помощь пришла только тогда, когда она теряя сознание, сидит на крыле и греется под лучами солнца и видит идущих к ней людей , не понимая, что это - реальные люди, а не мираж…..
Володя читал и по коже бежали мурашки. От прочитанного ему стало непосебе. Под впечатлением Володя долго не мог долго уснуть. Он все думал, как можно было выжить в тех условиях, как бы он поступил в такой ситуации, но его сознание сказало ему – есть бы он не смог. Еще не одну ночь ему снились разные сны связанные с прочитанным в статье.
4 часть .
Но вот наступил один из тех дней, который изменил жизнь поселка на до ... и после.
Это был обычный октябрьский день. Дул ветер, неся припорошенный снег, создавая поземку, вызывая «молочную» видимость и заметая все на своем пути. Переметы достигали порой до двух метров высотой, занося входные двери домов. Поселок стоял в снежной дымке. Погода могла не меняться по нескольку дней и все уже привыкли, что если замело, то это уже надолго. Сильных морозов еще не было, но зима постепенно входила в свои права. Люди потянулись на работу, заходя в столовую на завтрак. Их встречал приятный запах свежеиспеченного хлеба. Здесь пекли такой вкусный хлеб, что не было надобности печь булочки. Местные пекари Сима, Роза и Люба кормили своим душистым хлебом весь поселок. Многие, кто побывавшие в поселке аэропорт Мыс Каменный и жившие когда–то в нем, до сих пор помнят запах и вкус хлеба, испеченного в местной столовой.
Школьники стали стягиваться к месту сбора – крыльцу столовой. Это было старое деревянное одноэтажное здание, совмещенное с клубом и библиотекой. Это уже спустя пять лет построили новую столовую, совмещенную со штабом и аэровокзалом, но на тот момент столовая вмещала 4 столика для летного состава и 6 столиков для всех остальных работников. На крыльце столовой стали появляться школьные портфели, а школьники грелись в раздевалке, ожидая свой автобус в школу. Смех и дружный говор ребят доносился со всех сторон. Школьники обсуждали воскресные события. Накануне вездеход возил всех желающих на сопки кататься на лыжах и санках. Такое развлечение для жителей поселка было одно из лучших. В хорошую погоду кто желал, сами вставали на лыжи и оправлялись кататься на сопки, которые находились в трех километрах от поселка. Но учитывая местные условия (погода могла поменяться в любую минуту, в один миг мог подуть северный ветер, подняться пурга) можно было заблудиться в тундре и потеряться. Поэтому, администрация аэропорта выделяла вездеход для лыжного отдыха на сопках для жителей поселка. Немного позже, когда пришло время списывать отлетанные самолеты Ли-2, летчики аэропорта приняли решение посадить в тундру рядом с сопками списанный самолет для использования его как дополнительное убежище на случай непогоды. Многим приходилось греться там, пережидать пургу и для этих целей там установили буржуйку и всегда лежал «НЗ» запас сухарей, спички и все то, что оставляли отдыхавшие накануне …
Школьники стягивались со всех сторон к школьному автобусу. Он вез их за 3 км в поселок Геологов, где была средняя школа.
На завтрак стали подходить летчики в летных кожаных костюмах, а сверху одетые в меховые куртки « полярки», как их называли в народе. В летном зале столовой, их ждала приветливая официантка, которая манежно двигалась между столиками и ее пухлые пальчики ловко управлялись с тарелками. Это была Милочка, так звали сократив ее имя с Людмилы.. В «общем» зале завтракали все остальные работники аэропорта: школьники, инженера, специалисты и другие рабочие. Все кто работал, могли питаться бесплатно в столовой – это была еще одна из больших привилегий поселка аэропорт Мыс Каменный на тот момент.
На пороге столовой появился Володя Коваленко в руках с кожаным портфелем и проследовал к пустому столику летного зала. Его собачьи рыжие унты, которые выдавали только летному составу, красовались на ногах. Летный состав считался в аэропорту привилегированным классом. Они обеспечивались летной спецодеждой и лучшим питанием и квартирный вопрос решался мгновенно. Все местные мальчишки мечтали стать летчиками. Володю встретила официантка Милочка. В белоснежном фартуке, с накрахмаленными кружевами в элегантном чепчике на голове, она принесла ему завтрак. Милочка уже давно знала все пристрастия летчиков потому, что подавала им изо дня в день. Она была так же искусным поваром и умела готовить вкуснейший ферганский плов и пекла лучшие торты в поселке, особенно «Наполеон». Многие знали ее милый характер и звали ласково Мила.
Следом в дверях с улыбкой на лице появился невысокий статный парень, окинув взглядом всех сидевших, подошел к столику где сидел Володя.
- Здравствуйте Владимир Кузьмич, - услышал командир за спиной. Это был его второй пилот Стефан Чалый. Молодой пилот, присланный после училища, нравился местным девушкам своим веселым характером. Скинув с себя куртку, он повесил ее на стоявшую рядом вешалку, сел рядом завтракать.
- Владимир Кузьмич! Опять метет. Рейсовый на Воркуту опять стоит в ожидании, уже 5 сутки.
- Погода! Ничего не поделаешь!- ответил командир.
В пилотский зал стали собираться и другие пилоты. Стало шумно.
Позавтракав, Володя взяв портфель и направился к выходу. Вслед за ним быстрой походкой следовал Стефан.
- Удачных полетов – крикнула вслед Милочка. Она знала план полетов и всегда всем экипажам, которые стояли в плане, по традиции желала всем удачи.
- Здрасьте! Здрасьте! - выходя из столовой послышалось со всех сторон. Это школьники зная всех летчиков, здоровались с проходящими летчиками.
Сколько раз я пыталась вспомнить тот день, но начало дня я не помнила. Все было как всегда. Только вот конец этого дня я не забуду никогда.
Просигналил автобус. Школьники наперегонки, ринулись в машину, занимая свои привычные места. Возле столовой сразу опустело. Школьный автобус еще раз просигналил и отправился в свой привычный школьный рейс в поселок Геологов.
Владимир Кузьмич и Стефан проследовали в медсанчасть. Там уже ждал их авиатехник Балашов, летавший в составе экипажа. Он имел большой опыт работы полетов в районе Крайнего севера. Не раз попадал в сложные ситуации в полетах, но все заканчивалось благополучно.
Их встретила немолодая медсестра, которая ловко и быстро замеряла им давление.
- Жалоб нет? - спросила она и машинально, ставя печати, протягивая пилотное задание.
В летном классе, где собирался весь летный состав, их уже ждали стоявшие в плане экипажи. Здесь все встречались перед полетами, получали задание на день, здесь же проходили разборы полетов, собрания, учеба, нередко проводили политинформацию. Даже те, кто не стоял в плане полетов, приходили в летный класс и обсуждали все события происходящие в поселке.
- Ну что? Опять сидим, ждем летной погоды? По минимуму можем лететь!- услышал командир слова штурмана Абулова, бывшего военного. Если откровенно сказать, то погода здесь действовала по принцепу 3,6,9… если не улучшилась через 3 суток, то улучшится через 6 суток. Если не улучшилась через 6 суток, то улучшится через 9. А если не улучшилась через 9 , то улучшится через 3, и так по кругу.
Штурман Абулов работал в аэропорту не долго. Он оформил отпуск и уже 5 сутки ждал рейс вылететь на материк. Пропали железнодорожные билеты, купленные заранее. Вахта сидела на чемоданах вылететь на материк.
- Что синоптики прогнозируют? пригласи их! – сказал командир.
Пришла красивая молодая девушка и прочитала прогноз. Прогноз погоды был более- менее утешительный. В район наступает холодный циклон и принесет ясную погоду, поземок прекратится.
Командир выслушав, дал указание ждать летной погоды.
В это время в классе уже были готовые к вылету два экипажа, одному из них предстояло выполнить рейсовый полет на Воркуту, а другому в стойбище к оленеводам собирать детей местных жителей ненцев в школу.
В ожидании погоды ждала женщина с новорожденным ребенком, которая летела к родителям в гости. В ожидании рейса ждала вахта геологов из 10 человек. Все сидели в ожидании вылета уже не один день, пропали железнодорожные билеты с Воркуты.
Зайдя в летный класс, Володя быстро расставил приоритеты на день среди присутствующих летчиков, не стоявших в плане. Кто получил задание по оформлению класса, кто проштудировать прессу и провести политинформацию, а кто изучал руководящие документы и действующие летный НПП.
Накануне политрук проводил лекцию по истории поселка Мыс Каменный. В годы второй мировой войны немцы после провала операции «Вундерланд», получения контроля за жизненно важной трассой арктических конвоев по северно- ледовитому океану, решили сменить тактику на подводную. Раскрыв планы немцев, была проведена контр операция «прыжок кошки», смысл которой заключался в дезинформации врага имитацией в данной местности наличия большой военно-морской подводной базы. Начав строительство с помощью заключенных с лагерей Воркуты, Салехарда по берегу Обского залива были построены уникальные по своей конструкции деревянные пирсы для якобы подводных лодок, сейчас от которых почти ничего не осталось. Уникальный пирс в Новом Порту в виде подвесного моста, построенного по проекту военнопленного Гусмана Бекмена, и сейчас используется в Новом порту и является одним из основных комплексов рыбозавода. Но самым интереснейшим источником оставшийся с тех времен этих поселков, это новопортовский природный зимник, построенный военнопленными и до сих пор действует где по сей день хранят выловленную в пучину рыбу. Этот природный зимник имеет сеть лабиринтовых ходов длиной в несколько километров. Не знающий плана этих ходов мог заблудиться в ледяных лабиринтах.
Вспоминая слова политрука, Володя думал о том, что когда то осужденных гнали сюда работать силком, а сейчас люди сами едут сюда на работу. Командир все сравнивал суть приезда и проживания людей в такой далеком и холодном краю в те далекие времена и сейчас. Сколько людей побывало в этих местах, как они выживали, как им приходилось тяжело ведь на сотни километров здесь никого не встретишь – только можно случайно набрести на дикие стада северных оленей или на стойбища местных жителей ненцев.
Командир интересовался местной историей не ради словца, ему по должности хотелось знать все о месте, где он работает, о местных жителях, о их обычаях. Интересовался и ненецким языком. Оказалось ненцы называют этот песчаный мыс «Пай сале». Оказалось в переводе означало «Кривой мыс». С высоты полета полуостров на котором расположился поселок в самом деле напоминал кривой мыс. Но было и второе название этого места, которое применяли ненцы «Пэ Сале», что означало Каменный мыс.
5 часть
Командир вспомнил о начальнике ремонтно-строительного участка Шепель Григории Харламповиче, которого сослали в Мыс Каменный в годы войны без права выезда на материк сроком на 30 лет. Никто не знал его истории, да и он сам не распространялся о своей ссылке, но поговаривали что сослали, как неблагонадежного - за немецкие корни. Он был большим специалистом в своем деле. Как руководитель РСУ он руководил всеми стройками в поселке, а так же помогал в ремонте квартир. Понимая, что мебель завести проблематично он помогал в изготовлении мебели, давал материал и т.д.
Все, что было возведено в аэропорту материалами которые завозили в летнюю навигацию через северный путь- по морю было постороено под его чутким руководством. Он за время ссылки женился на цыганке Надежде и у него уже росла дочка Леночка. Но запрет на выезд так и не сняли, и до последнего дня он отбыл свой срок, как говорят от звонка до звонка. Все знали его как безотказного и доброго человека. Он нес свое бремя безропотно храня свою тайну, так и оставшейся неразгаданной. Судьбы многих людей искалечила война. Все жители поселка, вывозили на лето своих детей и жен на материк в отпуск. А его жена и дочка Леночка летали в отпуск одни без него. Никто плохо сказать об этом человеке не мог, хотя знали, что он невыездной. Однажды, как- то задержалась заработная плата с материка всего аэропорта из-за непогоды. А не выдать зар. плату вовремя было нельзя. И он не задумываясь предложил свои сбережения для выдачи ее работающим. Администрация аэропорта как бы взяла займ у него и ликвидировала задолженность перед людьми, а ему вернули накопления когда пришла заработная плата. Вроде бы поступок простой, но подумай поступил ли ты так?
Видимость то улучшалась, то вновь падала. Улучив момент улучшения погоды по необходимому минимуму, командир воздушного судна АН-2 Смирнов принял решение лететь и дал команду подготовить самолет к полету. Сборы были не долгими. Все давно были в ожидании вылета.
Подъехала вахта с поселка геологов, еще пару человек подтянулось, подъехала женщина с грудным ребенком. Штурман Адулов тоже ждал отлета на материк в отпуск, но пришла молодая беременная женщина, которая очень просилась взять ее. Володя Коваленко проходя мимо нее, почему-то вспомнил рассказ из газеты, прочитанный накануне и вновь пробежали мурашки по телу. Командир Смирнов, просчитав загрузку, дал добро и взял на борт и женщину с ребенком и штурмана АДП Абулова.
В 9.30 часов утра Ан-2 разметая в разные стороны переметы снега пробежался по полосе и быстро набрав высоту, взял курс на Воркуту. При выходе из зоны действия Мыскаменской эскадрильи диспетчер отправил самолет по заданному эшелону и по предложенному курсу отправил в сторону Уральских гор. При подлете к месту назначения командир должен был выйти в связь с диспетчером Воркуты.
Штурман Абулов пристроился в кабине между командиром Смирновым и вторым пилотом на жердочке. Перед полетами экипаж проходил штурманскую, где давалась безопасная высота полета, и обговаривался весь курс полета самолета через Камни (так пилоты говорили об Урале) до пункта назначения. Маршрут полета с Мыса Каменного на Воркуту шел в обход северной части Полярного Урала, вдоль Байдаратской губы на Константинов Камень, а потом уже не в горах шел на Воркуту.
Прошло какое-то время. Семенов на связь не выходил. По всем расчетам время прилета уже вышло, но информации о борте так и не было.
Коваленко доложили о потере связи. Диспетчер наземных служб подтвердил, что экипаж на связь с Воркутой не выходил. Командир понимал что, что-то случилось. Он сидел в летном классе и ждал известий, нервно листая пришедшие документы по безопасности полетов. Подходило время к обеду.
В летный класс вбежал диспетчер:
- Владимир Степанович, диспетчера Воркуты подтверждают, на связь не выходили. Должен был уже давно долететь до Воркуты.
- Может попали в туман, пришлось в обход лететь, еще ждем.- ответил Коваленко и прикинув, что если им пришлось облететь циклон то, это еще час. Больше у них топлива не хватит.
Потянулись часы ожидания.
Время шло, а экипаж все не выходил на связь. Володя позвонил в Воркуту – вестей все не было. Когда ждешь – время тянется медленно, тем более что просто так, экипаж молчать не будет. Значит что-то случилось. Они должны были пролететь по самому безопасному маршруту на Константинов Камень. А там до Воркуты 20 минут лета. Володя сидел над картой этого района и гадал, где - же они могут быть?
Он сам не раз летал через Уральские горы и этот регион был ему известен. Константинов Камень – это высота, с которой начинаются горы Урала. По-ненецки называли Туано-пэ. Сочетание слов ТУ АНО означает пароход ( дословно «огненная лодка»), пэ- «камень», «скала». А в общем называли как «пароходный камень», может из за того, что служило ориентиром. Сама вершина имела вид площадки, состоящую из крупных валунов красного зернистого кварцита, с которой виден берег Ледовитого океана до которого всего 45 км тундры. Гору назвали в честь князя Константина Николаевича Романова – сына императора Николая 1. Рядом с Константиновым Камнем ниже стояла гора Арко-Пай и начинался кряж под названием Минисей. С трех сторон ограничен тундровыми озерами, до самого берега.
А между тем самолет Ан-2 Смирнова с полной загрузкой пролетев 500км, подлетал к горам Северного Урала. Зная, что высоты гор не большие, командир в нарушении НПП ГА -71 решил спрямить маршрут. В горной местности, при несоответствующих метеоусловиях это было безрассудным, так как в направлении гор Полярного Урала от трассы облачность понижалась, горы были закрыты облаками.
- Поднимаемся на высоту 400м, – скомандовал Смирнов. При подходе к горам экипаж увеличил высоту полета до 450 м. Но подняться выше они не могли, самолет не имеет противообледенительной системы и полеты в зоне обледенения для Ан-2 запрещены. Они летели на безопасной высоте для исключения обледенеть. Ну а если бы самолет попал в зону обледенения – им была бы труба.
Между командиром и вторым на жердочке сидел штурман Абулов, отпускник Адулов. Он уже мечтал об отпуске.
-Облачность низкая. Видимость 200м. Проверь, где мы находимся? – обратился ко второму пилоту Смирнов.
-Ничего, сейчас вылетим с облаков, увидим где находимся, кажется к северу отклонились,- заметил Адулов.
Когда Смирнов вдруг в облаках увидел надвигающую гору, он уже ничего не успевал сделать на скорости около 200 км в час. Пытаясь смягчить удар, Смирнов резко взял штурвал на себя и…. припечатал самолет на склон горы. Это произошло так быстро, что опомниться не было времени. Люди находившиеся в салоне, кто ушибся, кто упал в пролет между сиденьями. Самолет грубо спланировав на склон от сильного удара о скалу рассыпался.
Одно крыло оторвало и сложилось, шасси подломились, самолет лежал на камнях. От удара поднявшийся снег покрыл иллюминаторы.
Пассажиры только сильно перепугались, получили только легкие ушибы, серьезно никто не пострадал. Поняв о характере повреждений самолета, было ясно – самолет больше не взлетит. Нужно было сообщить о происшедшем на Мыс Каменный и диспетчеру Воркуты.
Командир АН-2 и второй выбрались с самолета. Следом по очереди выбрались все остальные. Было холодно. Самолет представлял собой ужасное зрелище - было понятно он уже не взлетит.
Командир Смирнов знал нужно сообщить о вынужденной посадке и дать координаты для аварийно-спасательных работ.
Командир Смирнов не стал углубляться в дебри карт и доверил штурману определить координаты нахождения, ведь это его стихия. А сам стал заниматься предписанным по НПП мероприятиям по эвакуации людей и обеспечения безопасности пассажиров. В баках самолета керосина оставалось не много. Опасность возгорания самолета не было.
Семенов вышел на связь с диспетчером Воркуты:
- Мы произвели грубую посадку в горах Полярного Урала, задев склон горы, сели на вынужденную в горах. Раненных и погибших нет. Наши координаты : 68 градусов 28 минут 26 секунд северной широты и 66 градусов 15 минут и 44 секунды восточной долготы … Ждем помощи...
Коваленко сидел на телефоне. Диспетчер доложил о происшествии. Размышлять было некогда, да и что тут размышлять: люди ждут помощи – надо лететь на помощь. Командир, слушая доклад диспетчера, вспомнил о той молоденькой беременной женщине , которую он видел при регистрации пассажиров на рейс. Как же она там?
Он постарался представить ее в той ситуации, но не мог. Она показалась ему такой маленькой и хрупкой одетой налегке, что трудно было представить, что при вынужденной посадке она не пострадала. Он вспомнил прочитанный накануне рассказ о той женщине Анне Гуреевой, оставшейся в горах Пальмиры в феврале 1942 года одной с двумя детьми. Опять мурашки пробежали по телу. Он не мог поверить в то, что ситуация может повториться. Командир Коваленко дал команду подготовить к вылету вертолет Ми-4 для аварийно- спасательных работ (АСР).
Новость быстро разнеслась по аэропорту. Информация о вынужденной посадке самолета Ан-2 в горах Северного Урала у Константинового Камня взбудоражила весь аэропорт. Аэропорт в ожидании замер. Новости разносились так быстро, что в течение часа, все 600 работающих в аэропорту человек знали о крушении. Не знали только школьники, которые уехали в школу в поселок геологов. Нас, школьников первой смены новость застигла только после возвращения в поселок аэропорт. Прибежала Кирка Семенова и сообщила новость. Ее отец был командиром Ли-2 и летал рейсовым на Тюмень.
Аэропорт погрузился в зловещую тишину, все воспринимали эту новость, как будто в самолете были и их родственники. Казалось, что аэропорт, как одна большая семья переживают происшествие и все ждали развязки.
6 часть
- Я полечу их искать, – крикнул Командир Володя.
Подготовка к полету была не долгой, надо было оказать помощь как можно быстрей, ведь там была беременная женщина и от грубой посадки или от переживания у нее могли начаться роды.
В один миг командир Коваленко Владимир проверил наличие нужных географических карт, просмотрел коридор полета со вторым пилотом Теофаном Чалым и определили ориентировочное место падения самолета. Время играло против, нужно было- как можно быстрей вылететь, чтоб успеть до захода солнца обследовать местность и найти рухнувший самолет по переданным координатам.
К полету для АСР подготовили Ми-4. Авиатехники загрузили комплект АСР.
Бортмеханик Жора Балашов уже был возле борта, когда прибежали командир со вторым. Шла заправка вертолета. Бортмехаников на сленге авиации сокращенно называли «бортач», что никак не обижало их. А вот штурманов за глаза кликали «блудила», что им очень не нравилось-хотя часто это совпадало по их сфере деятельности. Не обижая, в глаза их называли «Сусанин».
- Бортач, все баки до полного!... и загрузить еще пару бочек с топливом – крикнул командир.
Жора на АПА подвез бочки, закатил и их в фюзеляж, закрепив их в салоне вертолета. Подъехало ТЗ ( топливозаправщик) с заправщиками на борту. Тяжелые шланги ТЗ не казались такими тяжелыми в этот раз, да и водитель помог заправщице их подтянуть в бакам вертолета. Заправщица Катюша Буряк заполнила их топливом.
- Спасибо Катюша, держи! – передавая требование, крикнул бортмеханик.
- Удачи ! – крикнула вслед Катюша и помахала рукой.
Вертолет Ми-4 был готов к полету. Поземка не переставала. В 4.52 вертолет поднялся и по заданному коридору направился в нужный квадрат поиска, оставив целый поселок аэропорта в надежде на удачный исход событий. «Полосатый колдун» вился на своем постаменте, указывая направление ветра и махал улетающему вертолету вслед.
Вертолет улетел, а в летном классе продолжали сидеть летчики и ждали. Никто не хотел уходить. Каждый думал о своем, а вместе все ждали хороших известий. Плохого не должно было быть, ведь командир опытный. Тогда за спасение корреспондентов « Комсомолькой правды» Коваленко получил награду от гражданской авиации. Эта награда была гордостью Мыс Каменской эскадрильи. Бывало о Мыс Каменном печатали не лицепряные статьи в центральных газетах, и каждая статья откладывала след в душах «дружной семьи аэропорта». Каждую статью обсуждали по неделе, пока постепенно не успокаивались, но гордость за командира Коваленко испытывали все от пилота до рабочего аэродромной службы. Часто на доске объявлений в столовой рядом с афишей о кинофильмах, вывешивали стенгазеты, посвященные тем или иным событиям. Гельметдинова Катя заведующая клубом и продажей билетов на сеансы сняла висевшую афишу на вечер понимая, что на сеанс никто не придет- не до развлечений.
В старом деревянном здании АДП размещались не одна служба. Главное и центральное место «Вышка» занимали диспетчера воздушных линий. «Вышка» нашпигованная разным диспетчерским оборудованием была самая высокая точка не только аэродрома, но и всего поселка не считая трубы котельной. Диспетчера собрались на вышке и тоже ждали новых известий. Штурманская, ПДСП, метеослужба, БЭРТОС, находившиеся в старом здании АДП – все не уходили с работы, всех интересовали поиски и ждали хороших известий.
В 12 часов Николаева Тамара отправила очередной метео-шар за слежением погоды в регионе, но и он не дал хороших результатов. Весь Ямал находился в циклоне, а что было в районе гор можно было узнать только у Варкутинской метеослужбы.
В это время в районе крушения Ан-2 Смирнов организовал лагерь. Вахтовики развели костер, беременная женщина испытав шок при грубой посадке, держалась за живот и шептала: « Ничего маленький, будет все нормально, только не спеши в этот мир, рано»- уговаривала она ребенка, а верней себя. В самолете ей соорудили небольшое укрытие.
И вот здесь-то, не зная местности штурман Абулов принял неправильное решение. Взяв карту, он сразу нашел гору около реки Худаута. По обе стороны берега реки были две горы. Разница в высотах была в 100м. Он не проверив, куда течет река, принял решение, что находится на горе, которая была выше, передав координаты ее. Это была роковая ошибка. Реки на севере так петляют, что в нескольких метрах может протекать она же, но обратно. По рации штурман получил сообщение от Коваленко, что он вылетел на помощь.
При подлете Ми- 4 Коваленко вновь связался со штурманом уточнить их координаты. Квадрат поиска был небольшим, но стелившаяся поземка, облачность не позволяла производить поиск по видимости. Метр за метром, они еще и еще раз обследовали данный квадрат.
- «Триста сороковой» включи автоматический радиокомпас АРК У-2 , чтоб я вас смог найти – скомандовал Коваленко штурману Абулову.
- Наша высота 532м, давление на месте 674 мм рт. Столба- ответил штурман.
- Теофан ! Ну где они? Вроде уже везде обследовали, может мы их не видим, да и они нас не слышат? Спустимся ниже …
Коваленко решил высоту поиска снизить до 100 м при нижней кромке облачности 150метров и опять хотел связывается со штурманом, но связь с бортом на такой высоте по УКВ прекратилась в течении 10 минут.
По радиокомпасу Коваленко пролетает над аварией, но садиться нельзя, в салоне бочки с топливом. В небо взлетает красная ракета оповещая, что экипаж Ан-2 слышит пролет над ними.
Командир Коваленко отмечает впереди одна небольшая гора Константинов Камень.
В этот момент диспетчер по связи передал командиру, что экипаж Семенова слышит гул вертолета – значит они на правильном пути.
-Теофан! выбираем место посадки для дозаправки- скомандовал Володя.
Место для посадки выбрали быстро- на склоне горы , где снега практически не было и была видна земля. Бормеханик Жора принялся дозаправкой вертолета. Командир Коваленко и второй Чалый осмотрели вертолет и обсудили, что за раз всех не смогут забрать, даже если выкинут бочки. Главное вывести беременную женщину. Володя не мог никак забыть прочитанную статью, и у него из головы не выходила мысль, что беременная женщина может пострадать… У него в голове все вертелись образы как, та женщина Анна Гуреева боролась за жизнь, одна в снежной мгле, в горах, ожидая помощи, но тогда помощь пришла слишком поздно. Ждать пришлось целых три месяца. Но это же было в годы войны, сейчас мирное время – такое не может произойти.
Бочки выкатили с вертолета, освобождая место в вертолете.
- Жора! Забортировать двери! - скомандовал Коваленко, усевшись в свое командирское кресло.
Вертолет загудел, набирая обороты и поднялся в воздух.
Зная высоту сопки, они поднялись на высоту 1200-1400 метров и вышли на связь с экипажем «Аннушки»:
-«Триста сороковой» будем вас пеленговать – наводите нас на себя – скомандовал Коваленко Смирнову.
-Понял вас, пеленгую, -ответил Смирнов.
Командир Коваленко снова по радиокомпасу вышел на место аварии и отмечает, что пролет места крушения произошел в облаках по приборам и построил стандартный заход на посадку, как по ОСП. Ноль у него есть, погоду передал штурман.
Оказавшись в непосредственной близости от Ан-2, Коваленко берет курс на снижение, задав высоту 600-650 м в облаках. Вдруг связь с экипажем прервалась.
- «Триста сороковой» ответьте …«Триста сороковой» ответьте – запрашивает Володя - ответа нет . В эфире стоял только шум. –Значит, они находятся на противоположном склоне горы- решил командир. В этот момент Теофан закричал:
- Командир! Справа земля! – успел крикнуть Теофан – и тут же услышал скрежет металла и в один миг одна из лопастей вертолета задела заснеженную гору и вертолет стал хаотически вращаться, превращаясь в груду метала. Он почувствовал что, ручка управления врезалась ему в живот и что-то горячее потекло по ногам. Командир изо всех сил пытался удержать ручку управления, но она металась из стороны в сторону с усилием до 35 тонн, а для человека это невозможные усилия.
Почувствовав удар, Командир энергично захотел увеличить тангаж вертолета, взяв ручку циклического шага полностью на себя и создавая левый крен. Удар о каменную осыпь отбил концевую балку. Затем он ударился нижней частью фюзеляжа и окончательно рухнул.
После расследования авиапроисшествия оказалось, что Коваленко выполняя заход со снижением, столкнулся с землей как раз на высоте сто метров , на которые ошибся Абулов.
7 часть .
Сколько времени прошло после падения неизвестно, но бортмеханик Жора очнулся в снегу на земле, его при ударе о скалу выкинуло из вертолета- и это спасло ему жизнь. Жора, собирая последние силы, рванулся к рухнувшему вертолету, не сознавая своей опасности возможности взрыва вертолета. Картина была ужасающая. Вся кабина и приборная доска представляла собой груду металла. Услышав стон второго с большим усилием освободил зажавшие ноги Феофану и стал вытаскивать его из груды метала подальше от вертолета.
- Терпи Теофан, давай, помогай мне оттащить тебя, ну давай же – просил Жора, но второй был без сознания. Протащив метров 10, оставив его на снегу, опять залез в кабину за командиром. Володя оставался сидеть в кресле командира. Алая кровь тонкой струйкой стекала по голове, руки неестественно сжали штурвал, как бы боясь его потерять. Жора осторожно тронул за плечо командира. Володя открыл глаза, боли он не ощущал. Он не верил своим глазам, казалось, что он смотрит какой то фильм. Ноги были плотно зажаты грудой металла. Постепенно он стал ощущать боль в руках, он хотел отпустить штурвал, но руки не слушались, они были неподвижны – только тогда он увидел свои перебитые руки. Он закрыл глаза.
Вмиг вся жизнь как лента пробежала в голове: он увидел свой самарский деревенский дом, цветущий сад, старенькую мать, ощутил ее теплые руки на своей голове; отца с удочкой в руках и качели на березе возле дома. Вся жизнь пронеслась в один миг. Он вспомнил ту беременную женщину, что улетела со Смирновым и подумал: « Помощь не пришла вовремя… все как тогда в 1942 …». Володя открыл глаза, все кругом было красным, он не понял поначалу – почему? Это стекала кровь с раны на голове прямо на глаза. Но боль пришла не только к голове, острая боль пронзила его ноги и руки. Они были зажаты приборной доской так, что он даже не мог ими пошевелить. Боль все усиливалась и усиливалась и ему становилось все холоднее, он понимал, что его вытащить просто будет невозможно. Он встретился взглядом с Жорой и простонал теряя сознание: «Пообещай выжить и помочь беременной женщине …, а командир всегда остается на борту» и вновь проваливался в забытье…Это были последние слова командира.
Жора смотрел на темную кровь, что проступала сквозь рыжие унты командира. Он прощупал пульс. Пульса уже не было. Рассуждать было некогда. Жора почувствовал запах гари и едва успев выскочить из вертолета, произошел взрыв, обдав его и Теофана жаром. Над горами поднялось черное облако.
Жора, обоженный взрывом вертолета, нашел укрытие от ветра и снега под Константиновым Камнем, где ветер не задувал снег, создавая пространство пустоты, как называли такие пространства «балкой», где они и укрылись. Камень оказался теплым. Это был валун из красного зернистого кварцита и он долго держал тепло. Чтоб не замерзнуть они грелись о камень прижимаясь к стене.
Теофан стонал. Через разорванный на животе свитер кровь с живота стекала на летную куртку. Теофан держался за живот и стонал. При хаотичном движении ручка штурвала врезалась и распорола второму пилоту живот. Испытывая болевой шок, он то и дело отключался. Жора не знал, как долго им еще придется ждать помощи, но знал точно- не сегодня. Нужно было пережить ночь и возможно не одну.
Через зияющие дыры в сгоревший вертолет врывался ветер со снегом и заметал все следы крушения. Сколько прошло времени Жора не знал. Становилось холодно.
-Жора! –стонал Теофан,- прошу тебя отвези меня на родину, домой в Молдавию – у него из глаз текли слезы- я не хочу умирать…
Жора успокаивал его, у него самого текли слезы, он просто ничем помочь не мог:
- Теофан, все будет хорошо. Нас скоро найдут и тебя отвезут в больницу, я еще на твоей свадьбе погуляю - отвечал Жора, понимая, что этого точно не будет.
-Жора! Принеси зеркало, я хочу посмотреть на себя, у меня горит лицо – просил Теофан.
Жора пополз к сгоревшему вертолету. Он нашел свою куртку «полярку», которую скинул, когда тащил второго. В кармане нащупал курево и спички.
- Жора! Дай мне зеркало- требовал Теофан. Жора подполз и закурив, отдал сигарету второму- что бы он хоть как- то забылся. Руки Теофана были в липкой крови, покрывшись от ожога волдырями , они не слушались.
Теофан курил, но слезы катились из глаз. Он уже понимал, что не доживет до утра. Через 2 часа стоны прекратились. Теофан умер от полученных ран.
- Прости, брат. Ничем не могу помочь – попрощался с ним Жора и закрыл второму глаза, на щеках которого остались слезинки. По его щекам текли слезы, от всего происшедшего, он выл как волк, оставшись один в глухой тундре. Хотелось кричать от душевной боли, от потери своих товарищей. Его руки тоже были обожжены. Чтоб снять жжение, он опускал их в снег и молился, не зная молитв. В его жизни уже был случай, когда он попадал в авиакатастрофу. Это было давно в Бодайбо, но вспоминать он это не хотел. Перенесенный ужас вновь вернулся в эго жизнь. От потрясения он курил и это его успокаивало.
Ночью аварийно- спасательные работы прекращаются, нужно было хотя бы пережить ночь.
Клуб дыма от взрыва вертолета видели и потерпевшие крушение на Ан-2. Стало ясно, помощь скоро не придет! Командир Смирнов дал команду распаковать НЗ, где было не многое, что необходимо на первое время: галеты, бульоны, спички и кое какие нужные на первое время вещи. Вахтовики разбрелись по склону горы, чтоб собрать хоть что- то на костер. В заснеженной тундре, где растут карликовые березки и ивы, это было не просто. Кругом были камни и болота покрытые снегом. Беременная женщина сидела сжавшись в комочек. Когда разожгли костер, стало веселей. Женщина перебралась ближе к костру. Кто –то из вахтовиков достал банку тушенки. Нашли металлическую миску – сразу решили на костре нагреть воды – попить чай. Предстояло провести как минимум ночь, а что будет дальше- никто не знал. Смирнов принял решение идти на поиски рухнувшего вертолета, возможно там нужна помощь. Вызвалось трое человек. Не дожидаясь ночи, они отправились к месту падения вертолета во главе со вторым пилотом.
Пурга затихла. Ночное небо покрылось звездным ковром. Разговор у костра был только о поисках вертолета. Настроение людей было подавлено. Им возможно предстояло провести не одну ночь в тундре. Часы тянулись долго. Через три часа обратно вернулись люди, которые отправились на поиски упавшего вертолета. Выпавший снег прикрыл все незамерзшие водоемы и они провалились в одну из них. Замерзшие и мокрые до ниточки, они приковыляли обратно в лагерь ни с чем. У кого то из вахтовиков оказалась бутылка водки, ей растерли пришедших мокрых людей.
Между «Аннушкой» и рухнувшим вертолетом было километров двенадцать, но преодолеть их они не могли.
Всю ночь грелись у костра. Жечь уже почти ничего не было. Все, что могло гореть, все пошло в костер. Приближалось время, когда костер должен погаснуть и негде будет греться. Сооруженное укрытие в разбитом самолете оставалось единственное место, где можно было спрятаться от холодного ветра. Беременная уже была в отчаянии. Она была на грани истерики. Командир Смирнов ее успокаивал и уверял ее, что их ищут.
Крушение вертолета повергло в шок всех жителей аэропорта. В летном классе с вечера остались дежурить Кузнецов Боря, Бобкин Виктор, и Семенов. Все командиры были «старичками» эскадрильи и не хотели уходить без хороших новостей. Гробовое молчание нарушала Валя Шишкова, метеоролог, которая каждые 2 часа приносила прогнозы погоды на Ямале и в районе Уральских гор. На связь вышел командир Ан-2 Смирнов – доложил о состоянии всех пассажиров: вахтовики ничего терпят, а вот беременная замерзает. Он боится, что начнутся роды и у них нет ни одного человека, чтоб мог принять роды. Смирнов рассказал, что связь с Коваленко прервалась внезапно и через несколько минут увидели клуб дыма над горой. Связь была короткой, нужно было экономить аккумуляторы для связи. Командиры знали, что у каждого найдется не одна ошибка в работе, но у них получалось исправить их и дальше продолжать летать. У кого не было каких- либо происшествий на борту, но каждый сидел и анализировал ситуацию в которую попали их сослуживцы. Каждый из них не хотел думать о том , что были погибшие, они надеялись, но надежда пропадала с каждым часом.
Это была для всех, самая страшная ночь и ее надо было пережить.
Аэропорт Мыс Каменный затих. Вечером не было детей на горке возле первоначальной школы. Улицы опустели, все переживали и ждали новостей.
До Тюменского управления весть о крушении вертолета, который вылетел к Ан-2, севшему на вынужденную в горах, доложили уже поздно вечером. Той же ночью из Салехарда вылетел вертолет АСР во главе с Алимом Пошивайло на Воркуту для организации поиска людей с рассветом и расследование авиа катастрофы.
Мучительная ночь сдавала свои права, с первыми лучами солнца вертолет комиссии вылетел на место крушения самолета и вертолета к Константиновому камню.
Местность, куда вылетел спасательный вертолет, было началом хребта Уральских гор. Уральский хребет оканчивался кряжем Минисей состоящих из трех значительных гор: Арко-пай, собственно Минисей и Константинов камень, который с трех сторон окружен тундровыми озерами. За озерами до самого океана расстилается обширная равнина, волнообразные неровности, которые не видны в вершины горы. Константинов камень назван в честь великого князя Константина Николаевича, абсолютная высота которой 1491 футов. Высота эта барометрически определена была, экспедицией академика Гофмана, которая поставила на вершине горы пирамиду из трех каменных плит. С вершины этой горы отчетливо виден Ледовитый океан. По- ненецки ее называли «Туано- пэ», что означало «Параходный камень» за то, что она служила ориентиром.
8 часть.
Это уже было 6 октября 1973года. Вертолет комиссии при подлете к Уральским горам опять попал в облака, но поземок прекратился и видимость улучшилась. Спасательный вертолет без труда нашел место крушения Ан-2. С высоты полета комиссия увидела разложенный самолет на склоне горы, а рядом догорающий костер.
Увидев вертолет, беременная женщина заплакала от счастья, она уже не раз попрощалась с жизнью. За ночь, проведенную в салоне разбившего самолета с вахтовиками, она не уснула ни на минуточку. Страх и ужас сковал все тело и ей казалось, что прошла не одна ночь, а целая вечность. Ноги уже не чувствовали мороза, руки застыли в скрюченном положении, только в животе нет нет, да и толкался ребенок, напоминая молодой мамаше о его существовании. Вахтовики, обрадовавшие пролетающему вертолету, замахали руками: « Мы здесь! Мы здесь!» - кричали они.
Смирнов и второй вышли на связь с вертолетом. В скором времени вертолет приземлился и часть вахтовиков с беременной женщиной вылетели в Воркуту. Беременная женщина уже в полете ощутила толчки родов. По прилету их уже ждала скорая, где и появился долгожданный ребенок. Вторым рейсом вывезли всех остальных с места крушения самолета. Комиссия осталась работать на месте вынужденной посадки, а вертолет АСР Салехардской эскадрильи продолжил поиски вертолета Коваленко.
Жора за ночь докуривал оставшиеся сигареты. Его руки окоченели. Последняя сигарета была оставлена на всякий пожарный в демосезонной куртке. Истерика прошла, но в голове не было места покою. Он так и не мог уснуть от пережитого этой ночью. Свернувшись калачиком у Константинового камня, в балке он лежал и думал: почему ему выпала такая доля? Второй раз попасть в аварию и вновь остаться в живых. Он думал о командире Коваленко, жалел, что не смог его вытащить, хоть и мертвого и вспоминал последние его слова. Что от него осталось после взрыва? Вспоминал, как мучался Теофан, как он не мог ему ничем помочь, как тот умирал на его руках со слезами на глазах. Все стояло перед глазами, как в кошмарном сне.
Тем временем вертолет АСР 6 октября место крушения так и не нашел. Сгоревший вертолет занесло снегом и с высоты его сразу не обнаружили. Начались вторые сутки поиска места крушения.
Жора не понимал, где он находится, он то впадал в забытье, то вновь приходил в себя и прислушивался в тишине в укрывшейся балке. Наступила вторая кошмарная ночь для Жоры. Ему уже не было так холодно.
Аэропорт Мыс Каменный просыпался. Поземок прекратился. Стояла устойчивая морозная погода. С 7 часов утра люди потянулись в столовую. Следом стали собираться школьники в ожидании своего автобуса в школу. Смеха не было. Угрюмые и тихие школьники брели к автобусу, как за глаза называли свой автобус, в «карапченку». Школьный автобус был на базе Урала, со сколоченным из фанеры кузовом в котором были 2 маленьких окошка. Внутри сварили скамейки и лестницу. Такой автобус вмещал человек сорок, а то и больше. Подошел автобус, школьники лениво занимали свои места. В самый последний момент в дверях автобуса появилась вся зареванная Кирка Семенова:
- Ребята… экипаж вертолета погиб…. Коваленко разбился... их еще не нашли…
У нее вырвался крик и она навзрыд заревела. Стояла гробовая тишина. Она не поехала в школу, повернулась и тихо побрела домой. Она шла и плечи ее тряслись от плача. Кира лично знала Коваленко. Он приходил к ее отцу и они по долгу беседовали об авиации, бывало играли в шахматы. Кира садилась ему на колени, он ее гладил по голове и говорил: «Я тоже хочу девочку.» Володя не раз помогал Кире делать домашние задания, он первый научил ее играть в «поддавки».
Автобус отправился в школу. Мальчишки не рассказывал анекдоты, девчонки не пели песен. В автобусе стояла гробовая тишина. Путь в школу прошел в угнетающей тишине. Такая же угнетающая тишина перекинулась на школу. Учителя, узнавшие о страшной новости, не пытались спрашивать школьников с аэропорта. Уроки проходили тихо. На переменах не было как всегда шумно и суетливо.
Жора несколько раз вылезал из укрытия. Метель уже кончилась, ветра не было. Осматривался, не понимая ночь сейчас или сумерки, или настает утро. Снег совсем замел сгоревший вертолет, только из снега торчала покореженная лопасть. Он вновь заползал в укрытие балки и впадал толи в забытье, толи в сон. Константинов камень действительно был теплым. Он грелся о него, подставляя то один, то другой бок- иначе бы он не выжил, замерз. Недалеко от него лежало тело Теофана.
Жора закрыл глаза и вновь куда- то провалился. Ему казалось, что светит солнце ему в глаза, жара, море шумит, он идет по горячему песку и набегающие волны щекочут ему ноги. Вдали видит крошечный корабль, который направляется к нему. Вот он уже виден так, что можно различить людей на палубе. Вот уже он слышит шум моторов корабля. Жора тянет руку вверх и пытается крикнуть: «Я здесь…» , но своего голоса он не слышит. Его рука снег прорывается наружу из-под заснеженной балки.
- Есть живые !!!! – закричал Алим Пошивайло, увидев руку Жоры. С трудов отыскав место крушения, они уже не ожидали увидеть кого – то в живых.
Дальше Жору откапали, занесли в вертолет и спиртом стали оттирать, а ему казалось, что солнце жжет его руки и ноги. Он пытался, что то сказать, но у него не получалось…. Он только произносил нечленораздельные звуки. Его трясло, он смотрел на Алима и слезы текли с его глаз.
-На ..на ..нашли, же…же..женщина бе..бе..беремен..ная жива? – пытался узнать наказ Коваленко.
-Всех нашли, все хорошо, они все живы - отвечал Алим, держа за руку Жору. Поначалу не могли понять, толи Жору трясет и он не может сказать, толи на нервной почве от волнения, он стал заикаться.
Жору привезли в Мыс Каменный. Врач Хорунженко осматрев его, не нашла каких-либо значительных повреждений. Даже обморожений конечностей ему удалось избежать. Только сильное потрясение отразилось на его здоровье. После такого испытания, Жора не мог связно рассказать о том, как все произошло. Он начинал свой рассказ и слезы текли с глаз, он забывал и вновь начинал , путался, замолкал и вытирая мужские слезы, замолкал. Его речь была нарушена, при сильном волнении он начинал сильно заикаться.
Аэропорт Мыс Каменный был в трауре. Уже неделю никто не посещал клуб, отменили субботние танцы. На доске объявлений висела лишь одно объявление: «Прощание с экипажем Коваленко состоится 10 октября в 12 часов дня».
Прощались с погибшими всем поселком. Прилетели два самолета Ли-2 для отправки тел на родину: один направлялся в Самару, другой в Молдавию. В клубе в центре зала стояли закрытые гробы с фотографиями. Прилетели родственники Чалых, старенькие родители Коваленко не смогли прилететь. Множество венков от разных служб стояли вдоль стен. Прощались с экипажем как с родными, со слезами на глазах. Когда процессия пошла к самолетам, включили сирену.
Летчики выполнили дополнительный пролет самолетов Ли-2 над поселком – прощание экипажа с Мыс Каменным. Улетая на материк, самолеты уносили тела любимчиков эскадрильи на родину, местных героев авиации, достойных сынов своей необъятной родины.
Вскоре военный штурман Абулов перевелся на материк в Тамбов, не мог смотреть людям в глаза, чувствовал свою вину. Хотя по расследованию он избежал наказания, потому что официально он был в отпуске и вмешиваться не имел права.
Пролог.
Спустя месяц Семенова Кира предложила на собрании пионерского отряда 6 класса средней школы начать бороться за звание «Отряд имени Коваленко». Все проголосовали «ЗА». Мы составили целый автобиографический альбом о жизни командира, с фотографиями со стихами». Спустя год, уже в 7 классе, Тюменское управление Гражданской авиации прислала нам уведомление и ленту «Пионерский отряд имени В.К. Коваленко». Так, мы носили звание прославленного местного героя Владимира Коваленко. А когда стали комсомольцами, передали эстафету другому пионерскому отряду. Хотя сейчас, в нынешнее время эту эстафету прервали - а жаль. Поколение должно знать свою историю, историю поселков, где они живут, историю своих родителей, знать таких героев, как Коваленко и Чалых : «Ценой своей жизни, пытающих спасти жизнь людей!»
Очень жаль, что «Ютейр» закрыл аэропорт и сейчас Мыс Каменный вымер, опустел. От запустения все приходит в негодность, разваливается, разворовывается, только ветер гуляет по пустынным улочкам поселка. Такой аэропорт, имеющий выгоднейшее географическое положение на Ямале, был предназначен быть «запасным аэродромом», с такой историей, не стал нужен никому. Я верю, что придет время, и найдется человек, который возродит аэропорт и пуще прежнего возродится жизнь в поселке. Будут дети кататься с горок, будут школьники ездить в школу, будут летать вертолеты и самолеты и будут знать свою историю- историю поселка Мыс Каменный.
Самолёт загубил Смирнов, решив спрямить, допустил постороннее лицо к управлению самолёта, а значит и гибель Коваленко на его совести.
Если подвести итог про историю самого пос. Мыс Каменный.
Мы ругаем Главу Правительства РФ, но он не виноват, что работает при таком Президенте. )))
