Прошлое
Иван стоял на пороге избы и смотрел в прошлое. В прямом смысле этого слова. Ведь свет, возможно уже несуществующей звезды, только сейчас дошел до него, до крыши зимовья, до уснувшей тайги. Из трубы медленно и густо шёл дым, на морозе где-то в глубине леса глухо потрескивали деревья. И всё. Полная тишина. Как будто в целом мире остались только он и эти звёзды, как будто кроме сосен, плотно обступивших его, больше ничего не существует.
Печка-буржуйка с жадностью съедала очередную порцию лиственничных поленьев и нагревала старый закопченный чайник, сдвинутый на середину. Так получилось, что при рубке избы венцы с буквой "В" смотрели на восток. Но до того времени, когда со стороны этой буквы начнет показываться солнце, еще очень долго. Впереди длинная декабрьская ночь, тишину которой может нарушить только треск поленьев или писк мышей под полом. Сколько уже было таких ночей? Сколько раз Иван стоял вот так, один на несколько километров непроходимой тайги? Число это уже давно потерялось среди извилистых тропин памяти. Почему-то сегодня думалось особенно. Выкурена уже третья сигарета подряд и очередной окурок затерялся в ночной темноте. Спать не хотелось, хотя за день и было пройдено порядка двадцати километров. Что это? Жадность? Жадность ухватить за жизнь как можно больше вот таких вечеров? Наверно. Ведь в юности ничего этого не замечаешь. Если есть выражение "юношеский максимализм", то должно быть и выражение "возрастной минимализм". Когда тебе достаточно ружья, чайника да куска хлеба. Когда тебе становится неважно, что твой рюкзак уже который выход пуст.
Вспомнил Иван своего деда. Как тот в последние годы ходил с ним в лес и давал ружьё, только чтобы мать не узнала. Вспомнил как дед подсвистывал ему рябчика, а когда паренёк приносил битую птицу, клал её на ладонь и долго смотрел. И было понятно, что дед уже отохотился. Что охотничьему азарту пришла на замену мягкосердечность и степенность, а этот самый азарт теперь в том пареньке в сапогах на два размера больше, важно перекинувшего за спину ружьё.
В избе уже несколько минут подпрыгивала крышка чайника и шипела вода, попадая на железо. А на улице рука Ивана шарила в кармане телогрейки сигаретную пачку.
