Медвежья болезнь
В конце апреля нашел я довольно неплохой косачиный ток. Косачи
токовали на старой железнодорожной ветке, с которой были сняты рельсы. Токовали они
очень активно и, насчитав их около тридцати штук, я отправился домой довольный
и счастливый. На следующий день я приехал на место на мотоцикле и соорудил вместительную шалашку. Три дня ток я не посещал, дав косачам привыкнуть к шалашке.
На ток я пригласил двух своих свояков. Старший - Пётр, коренастый, немногословный,
авторитетный, и не охотник. Средний - Вовик, невысокий, худой, балабол, и до мозга костей охотник.Он меня обучал всем охотничьим премудростям. Ну и младший я.
И вот мы в 2 часа ночи на мотоциклах прибыли на место. Тишина и темень окутала нашу шалашку. В три часа ночи послышался свист крыльев, и в пяти метрах от нас сел первый косач. Но через минуту он сорвался и, перелетев метров на 80 дальше по ветке сразу "зачуфыкал". Через полчаса в ста метрах от нас "бормотал", "чуфыкал" и дрался целый
тетеревиный отряд. Хоть плачь - собрал свояков, и как в театре - любуйся издалека. Первым пришел в себя Вовик. Он сложил ладони и громко "чуфыкнул", после чего похлопал себя по голенищам бродней, изображая взлет косача. Через минуту на березу перед шалашкой сел черный красавец. Естественно первый выстрел был доверен старшему, и косач камнем свалился под комель березы от выстрела Петра. Мы пожали друг другу руки, и Вовик вновь "зачуфыкал".Тут же к нам спланировал еще один петух и сел на пень метрах в пятнадцати от шалашки. Стреляю я, и у нас уже два трофея. И тут Петя тихо так говорит сзади: "Мужики, мне бы до ветра сходить". Мы с Вовиком зашипели на него как две змеи: " Такой лёт, а ты со своей слабостью". Снова "чуфыкает" Вовик, третий косач садится на березу, Вовик стреляет и у нас по косачу на брата. Петя тихо скулит в шалашке, но мы не обращаем на него никакого внимания, четвертый косач от моего выстрела падает как подкошенный. "Ребята, ну что же делать?", - не находит себе места Пётр. "А ты, Петя, в шапку-ушанку справляйся, уши завяжи и потихоньку выкинь", - дает совет Вовик, и мы оба катаемся со смеху по шалашке. Вовик делает свое дело, и пятый косач от его выстрела вылится вниз.
И тут наша шалашка разваливается на части и с криком: "Мужики, больше не могу!",-
Пётр несется в ближайшие заросли малины. Косачи, мгновенно замолчав, какую-то
секунду ошалело смотрели на бегущего Петю, а затем, оглушительно захлопав крыльями,
рванули кто - куда.
Через несколько минут к нам подошел довольный, улыбающийся Пётр. "Ну, извините,
мужики", - только и произнес он. Но мы и так были очень довольны, от души "повоевав"
и вдоволь насмеявшись.
Когда мы сейчас собираемся вместе и говорим об охоте, то часто вспоминаем тот ток,
когда нам Петя, по словам Вовика, всю малину, ну, обделал, в общем.
