Капкан.
Солнце скатилось за вторую половину дня, но его косые лучи ещё проникали на всю глубину леса. Они ,,заглядывали,, внутрь развороченных муравьиных домиков; в разбитые и гнилые пни муравьёв-древоточцев;освещали колоды с содранной корой или свёрнутый в трубку дёрн на маленьких лесных полянках. Иногда, ещё тёплые солнечные лучи конца лета отражались изумрудными бликами на смолянистых стволах елей, где были видны следы от когтей или остатков грубой шерсти хозяина тайги. Медведь уже давно вышел за ,,границу,, своего жизненного участка. Часто прислушивался, осторожно обходил валежины на захламлённых участках после вырубки леса. Иногда останавливался. Обгрызал верхушки молоденьких осинок, оставляя кучки ,,коровьих,, лепёшек с остатками слабо переваренной растительной пищи. К началу сумерек подошёл к краю опушки леса, от куда начиналось обширное овсяное поле. Он бывал здесь уже много раз. Однако только это время, когда листья на деревьях начинали желтеть, а ночью холодало, было для него самым важным. Его природный инстинкт подсказывал, что до первого снежного покрова необходимо ,,жировать,,. А значит пришло время молочной зрелости овса с его дурманящим запахом и отменным вкусом.
Медведь вновь остановился, прислушался. Встал на задние лапы и несколько раз втянул в себя воздух, как бы наслаждаясь манящим ароматом невидимо ,,плывущего,, со стороны овсяного поля. Его огромный, тёмно-бурый силуэт несколько минут оставался неподвижным. Лишь едва заметные движения головы, выдавали двух метрового хозяина тайги. Однако он избегал встречи с теми кто что-то делал на этом поле, с теми кто был непохожий на него. Но к времени падающих листьев здесь появлялся этот манящий и сытный корм. Уже несколько часов медведь вытаптывал душистый овёс. Лишь его тень неотрывно, как призрак плыла за ним по поваленным стеблям с колоскам овса. Она-тень, то вздымалась во весь рост своего хозяина, то исчезала под массой его тела, будучи ,,прижатой,, к земле. То вновь оживала в пучках собранных колосков, а затем бесследно исчезала в пасти своего хозяина. Часть лунного диска уже давно проглядывала из-за облаков, но молчаливо наблюдала за всем, что происходило на овсяном поле. Он же -хозяин тайги продолжал поглощать колосья пахнущие молоком. Лишь иногда попискивали встревоженные в своих норках мышки- полёвки; да назойливая ночная охотница -сова, бесшумно падала вниз на примятые стебли овса. Затем вновь взмахивала крыльями и сверкая золотом круглых глаз, что-то уносила в своих лапках.
...Природная осторожность и наступившее чувство сытости, заставили медведя покинуть место жировки. Он медленно и с какой-то внешней беспечностью вернулся к началу овсяного поля, где был несколько часов назад. Встал на задние лапы, высоко подняв голову втянул воздух ноздрями. Однако мгновение спустя, что-то сильно лязгнуло и со страшной силой ударило его по задней лапе. Он взревел от внезапной боли. Сделал прыжок, но тут же свалился землю. Когтями передних лап и пастью, попытался сбросить то, что мёртвой хваткой вцепилось в его заднюю лапу, и волочилось за ним несколько метров. Ему показалось, что откуда-то из далека донеслись звуки голосов врагов, которые однажды уже пытались вырвать клок шерсти с его,,штанов,,. Гонимый каким-то неизведанным чувством опасности, превозмогая боль, он вновь поднялся и потащил за собой зацепившееся «чудовище».
Уже в лесу, медведь попытался содрать с лапы то, что всё более отчётливее напоминало ему запах того,- кто однажды при внезапной встрече не уступил ему в смелости. Тогда они смотрели друг другу прямо в глаза. А он-хозяин тайги впервые услышал тот непонятный, но твёрдый тихий голос и уловил не моргающий взгляд победителя.Однако сейчас, сжимая свои челюсти в четыре десятка зубов -,,мёртвой,, хваткой, он ещё не побеждённый, медленно продвигался к своему любимому месту. Туда , где у излучины реки был обрывистый берег, с высотой не менее его меток на деревьях. Туда, где стояли деревья кедрача, где он любил плавать в жару, а то спасаясь от овода. Лакомиться ракушками, червями, орехами и конечно вкусными ягодами разлапистой рябины, росшей на самом краешке обрыва.
Ночные сумерки только-только начали отступать перед неминуемым рассветом, но медведь уже лежал в своём месте у корневища упавшей от старости осины. Его маленькие глаза были наполнены влагой суровых звериных слёз. Казалось, что он совершенно безразлично смотрел вниз на речку, где куда-то в даль течение уносило - листву, ветки и насекомых упавших на воду. После изнурительной борьбы за свою жизнь его мучила жажда питья. И он, превозмогая чуть стихшую боль, поднялся и встал. Мощными когтями передней лапы нагнул толстую ветвь рябины, и стал с жадностью поедать гроздья ягод. Потом ещё, ещё.. .Но толстый ствол рябины согнулся от тяжести и, через мгновение медведь уже летел головой вниз с обрыва. Его огромная бурая масса, как бы чем-то удерживаемая, на секунду зависла в воздухе. Рёв зверя взорвал тишину утренней тайги; отразился от земляной стены обрыва и утонул в темной глубине речной воды.
Наконец, его узкий лоб показалась из воды. Медведь плыл уже легко всё дальше и дальше. Он- хозяин тайги, как бы боялся, что его вновь кто-то догонит и вцепится в лапу. Проплыл ещё несколько десятков метров, оглянулся и выбрался на противоположный берег реки. В лучах восходящего солнца, радугой сверкнули тысячи мельчайших капель воды и упали росой на береговую траву. На его задней лапе проглядывала кость и свисали лишь ленты изодранной кожи с шерстью, а на землю стекали тонкие струйки воды и крови. Медведь ещё несколько минут зализывал рану. Потом с опаской взглянул на другой берег, где над обрывом висел сломанный куст рябины. И, как бы что-то вспомнив, слегка прихрамывая, совершенно бесшумно скрылся в глубине смешанного леса своего большого охотничьего участка. Границы, которого он так тщательно метил и оборонял. Однако теперь хозяин тайги знал, что место, где осенний воздух пахнет ароматом молочной спелости овса, принадлежит кому-то другому.
Альтернатива, - к рассказу ,,Последний Хозяин,, форумчанина - Michael2103. Фото из сети.
