На косачином току
У меня заканчивался седьмой класс. На 1 Мая с дружком Вовкой я отправился на охоту на гусей и уток на озеро Гитарное. Но охота не задалась. Весна на болоте ещё только начиналась. Озёра на половину были закрыты льдом. Гусей и уток не было видно.
До вечерней зорьки мы занялись заготовкой дров на ночной костёр. Занятые этим делом не заметили, как болото накрыла огромная чёрная туча. Снег повалил хлопьями. В короткое время земля покрылась снежным ковром. От непогоды охотничий запал у нас сник. Мы разожгли костёр и решили перекусить. Унылый заснеженный вид болота не располагал на охоту и ночёвку. Желание было одно, поскорее оказаться от этого зимнего пейзажа подальше – дома, но и уток хотелось увидеть, а вдруг их встретим на озерах Первого Посада. Так и решили идти домой мимо этих озёр.
Подходя к первому озеру, заметили на нем несколько уток и стали подкрадываться к ним, но на выстрел они нас не подпустили. Пока подкрадывались окончательно наступил вечер, зашло солнце и стали сгущаться сумерки. Надо было думать о ночлеге, так как до темноты через реку мы не успевали переправиться, а в темноте это делать не безопасно. И тут мы заметили три фигуры знакомых ребят, которые готовились к ночлегу на краю болота, почти на болоте. Они соорудили уже из мха шалаш и занимались заготовкой дров для костра, отламывая сухие ветки от корявых деревьев, растущих здесь же на болоте.
Это были ребята из нашего посёлка: Ленька Л., Толька И. и Вовка Ш. Ох тяжела была бы для них эта ночёвка на болоте, а может и трагична, не появись мы тут, так как ночь после снежного заряда при ясном небе ожидалась с очень холодным утренником. Для ночного костра здесь можно было насобирать только хворост, которого хватило бы согреть чай, а из моховой же подстилки в шалаше, при сидении на ней, выступила бы вода. Всё это показывало на полное отсутствие у ребят самостоятельности к выбору и обустройству места будущего своего ночлега, а рядом, в пятидесяти метрах, высокая песчаная релка и уйма дров по лесу. Боязнь незнакомого леса и только это могло определить столь неразумные действия этих ребят. Спрашивать же, почему они решили ночевать на болоте, мы не стали.
Я предложил, что на ночлег надо идти на сухое место на релку, так как здесь ночью мы просто можем очень сильно замерзнуть. Без лишних слов все со мной согласились и на релке, хоть уже в полной темноте, быстро натаскали достаточное количество дров на ночной костёр, который горел всю ночь. Дров ночью не жалели и тепла хватило всем. Ночь оказалась действительно очень холодной.
Утром, едва забрезжил рассвет, на моховом болоте среди редких корявых сосен, начали токовать косачи. Хлопанье крыльев и характерные, издаваемые токующими на земле косачами звуки, чувыш…ш…ш далеко разносилось в весеннем морозном воздухе. Быстро собравшись, мы начали подкрадываться к току, но под ногами пяти человек всё хрустело и трещало. Ночной заморозок влажный мягкий мох превратил в наст, который с треском и хрустом проваливался под ногами. Косачи, слыша наши шаги по мерзлому мху, продолжая токовать, перемещались от нас, перелетая с места на место.
Рассевшись на возвышениях из мха среди кустиков багульника на месте токовища, мы затаились и стали ждать, но косачи токовать на прежнее место не вернулись. Посидев некоторое время на месте тока, мы опять сделали попытку приблизиться к токующим косачам, но те постепенно, перелетая от нас дальше, переместились в релку на деревья и там продолжили только распевать свою весеннюю песню.
В рёлке мне удалось подкрасться к одному косачу, токующему на самой вершине лиственницы. После выстрела он как бы кувыркнулся вниз головой и начал падать, но потом интенсивно замахал крыльями и скрылся за кронами сосен. Стрелять пришлось на предельной дальности и возможно, что дробь не значительно поранила его.
Преследуя в лесу косачей, я соединился с Толькой И. Крадучись мы преследовали их уже вдвоём. И вот из глубины леса до нашего слуха донеслись звуки косачиного тока. Мы конечно устремились в этом направлении. Ток как бы затихал, то опять разгорался с новой силой.
Чувышканье косачей слышалось многоголосым хором из корявого сосняка, росшего на моховом болоте. После очередной паузы косачи опять зачувышкали с новым азартом, но тут до нас донёсся звук похожий на щелчок бичом. Около десятка косачей взлетели с токовища и расселись на корявых сосёнках, поглядывая вниз. Звук, похожий на щелчок бича, опять повторился и косачи уже от этого звука разлетелись по лесу. Один сел на сосёнку около нас, но для выстрела было далековато. Я всё же выстрелил. Дробь похоже не задела косача и он в один миг сорвался с макушки дерева и скрылся среди сосновых крон.
Мы теперь поняли, что на косачином токе кто-то стрелял по птицам из мелкашки. Выстрелы из этого ружья косачи не боятся и, охотясь с ним на токе, за несколько зорек можно уничтожить ток, выбив большую часть активных косачей, а это уже браконьерство.
Вернувшись к ребятам на болото, я предложил кому-нибудь остаться со мной на вторую ночёвку, а утром поохотится на косачином токе. На это предложение согласился Ленька Л. Недалеко от тока мы заметили знакомых двоих отдыхающих охотников. В надежде, что они не останутся на вторую ночёвку, я решил всё же придерживаться своего плана на охоту, а не вернуться с ребятами домой. Пройдя от охотников подальше, мы остановились на ночёвку.
Время было около полудня. Продуктов почти не осталось, только у Лёньки четвертинка буханки хлеба. Отдохнуть из-за этого решили без обеда. На солнышке нас быстро разморило ко сну. Проснулся я от того, что Лёнька ломал с треском сучки, подкидывая их в костёр и при этом громко чавкал, доедая краюху хлеба.
- Ты что же это? Весь хлеб съел? А ужинать чем будем? – возмутился я.
- Мы проспали ток. Уже утро. – ответил он в полном спокойствии.
- Собираемся и пошли до дома - без лишних высказываний в адрес Леньки, сказал я, зная вздорный и прямо дурной его характер.
Солнце клонилось к горизонту, а до дома было далеко. До темноты надо было добраться до реки и переправиться на другой берег. По дороге Ленька стал выкидывать шутки с ружьём, от которых мне было не по себе. Из-за этого с Лёнькой я больше на охоту не ходил, а вот на рыбалку пошёл и за это опять натерпелся его дурацких выходок.
Так было на озере Светлом. Чтобы подальше забрасывать удочку, он надвязал своё удилище ещё одним, валявшимся на берегу. После этого при каждом забросе, сильно шлёпал удилищем по воде. При слабом клёве, после таких его забросов клёв полностью прекратился.
Хоть как-то наловить карасей, я повёл ребят на озеро Междурёлку. Взяв направление несколько правее, мы зашли на болото, на которое редко кто заходил и сразу встретили лосиху с лосёнком. Зная о том, что лосиха в этот период очень агрессивна и способна на нападение, я дал ребятам команду, чтобы все присели. Однако Ленька остался стоять, сославшись на то, что ему сидя не видно лосёнка, но после присел, когда уже вдвоём с Ваней Ш. зашикали на него. Всё обошлось. Или лосиха была от нас на безопасном удалении, или мы присели своевременно, она только посмотрела на нас и побежала неспешно дальше по болотине. До неё было каких-то метров пятьдесят.
На этом болоте нас ждало и новое приключение. Пойдя несколько десятков метров, прямо из-под наших ног от куста багульника взлетела глухарка. С добрую серо-коричневую курицу, она сидела на гнезде с тремя большими, величиной с куриное, в крапинку яйцами. И тут Ленька заявил, что он возьмёт яйца с собой и потом сварит их на костре. Нам опять долго пришлось его отговаривать, что яйца уже засижены.
На озере Лёнька из-за какого-то пустяка завел с Ваней скандал, чуть не доведя его до драки, а рано утром взял и поджёг шалаш, когда мы ещё спали. Вот так, испортив нам рыбалку и отдых на природе, он держал нас двое суток в напряжении.
2
На следующий год на этот косачиный ток я отправился с Колькой Н., Вовку забрали в армию. Пошли на две ночи. Свой бивак устроили в метрах двух ста от тока. Воду решили брать в моховом болоте, а что не так далеко озеро Междурелка, что-то вылетело у меня из головы. Прошлогоднее место тока нашли по осевшей скрадке. На вечерней зорьке решили проверить игру тока и засели в ней. Перед заходом солнца ток начал оживать, но косачи собрались не на болоте, как в прошлом году, а на релке среди мелкого редкого сосняка и обгоревших пней на пригорке, поросшем толокнянкой.
Подождав, пока косачи наиграются и разлетятся, у примерного места тока, в отдалении около тридцати метров, мы из сосёнок соорудили скрадку. Утром, как только на востоке показалась светлая полоска утренней зори, мы поспешили в своё укрытие. Ждать пришлось долго, утренняя зоря весной занимается рано, пока на ток в предрассветной темноте с шумом прилетел косач-токовик. Сел он от нашей скрадки около сорока метров. На несколько минут наступила полная тишина. Мы тоже замерли в том положении, в каком находились. И вот токовик зачувышкал и захлопал крыльями. С ближайших сосен к нему стали слетаться другие косачи. Ток разыгрался до удивительного зрелища. Косачи чувышкали, хлопали крыльями и подпрыгивали друг перед другом, но нам из скрадки были видны только те, когда какой-то из них высоко подпрыгивал.
Сколько мы ни таращили глаза в предрассветных сумерках, но увидеть и прицелится через кусты по косачам нам не удавалось. И вот солнце уже у горизонта. В лесу наступил рассвет. Стали различаться обгорелые пни и кустики, но токующих на земле косачей мы до сих пор не могли разглядеть и наше терпение кончилось. Крадучись, пригнувшись ниже сосёнок, мы начали медленно подходить к току, но тетёрки, которые расселись под сосенками и наблюдали за токующими, услышали наши шаги и своим кудахтаньем подняли тревогу.
С шумом косачи разлетелись по сторонам и скрылись в кронах сосен. Мы разделились и начали охотится с подходом. Один косач слетел с дерева на землю недалеко от меня. Я замер, неподвижно сидел и косач. Выдержав паузу, он чувышкнул и взлетел на обгорелый пень. До него было совсем близко, всего метров двадцать, а то и меньше. В первых лучах солнца красные брови его ярко горели, а перья отливали чёрным блеском.
Я прицелился и нажал спуск. В утренней тишине курок гулко щёлкнул. Косач повернул голову и уставился на меня. Я нажал спуск второго курка, но опять щелчок и осечка. Выстрела не последовало. Косач в одно мгновение с шумом взлетел и скрылся за кронами сосен.
Произошло невероятное – оба ствола один за другим дали осечку. И много лет спустя я допустил следующее:
- А не силы ли свыше остановили оба выстрела и защитили от гибели красивую божью тварь в брачный период в святой день? Это же была Великая Пасха!
К следующей утренней зорьке мы сменили место засидки. В метрах двадцати от тока лежал толстый ствол полусгнившего дерева. Вот за ним-то мы и устроили скрадку. Колоду обставили несколькими сосёнками со стороны тока и сзади места засидки, чтобы косачи и тетерки, прибывающие на ток по земле, не заметили нас за этой колодой.
День ожидания следующей охоты получился очень длинным и надо было чем-то заняться. Тут-то я и вспомнил про озеро Междурёлку, на которое ходил три года назад со старшими ребятами рыбачить карасей. Оживлению моим воспоминаниям помогла потребность в чистой воде для чая, который решили сварить в обед. С котелком я отправился к ямке, в которой мы набирали воду вчера вечером и обнаружил, что в ней полно различных мелких болотных обитателей. Отвращение к выпитому вечернему чаю было, но не на столько, чтобы нас стошнило, мы просто хорошо посмеялись над шуткой, какую с нами сыграла природа.
Хохоча от происшедшего, с котелком для чая мы отправились на озеро. У Кольки в кармане нашлись, по этому случаю, удочки и мы решили порыбачить. И надо же, в конце апреля клевали не только гольяны, но и карасики-пяточки.
Ближе к закату солнца на болоте в районе озера Гитарки послышалось несколько выстрелов. Видно, кто-то охотился на уток, а может даже и на гусей. Погода стояла удивительно теплая и тихая, какая бывает только в мае. Мы конечно пожалели, что не пошли на вечернюю зорьку на болото из-за боязни, ведь кто-то и может занять нашу скрадку на косачином токе с вечера. Однако сами мы не пошли на ток вечером, так как могли расстроить утренний, напугав косачей. Некоторые из них после вечерней игры далеко не улетают, а остаются ночевать на деревьях поблизости.
Расположившись у костра, мы долго не могли уснуть. Сказывались события прошедшего дня и хороший отдых со сном днём. Дремота пришла только поздно ночью. Ночь была тихой и тёплой. В костер не требовалось подкладывать дрова. И как результат проснулись только от дневного света. Солнце поднялось из-за горизонта и полностью расцвело. Ток слышался многоголосым чувышконьем косачей.
Схватив ружья, стали подкрадываться к токующим на земле косачам, но и как в прошлое утро косачи нас не подпустили к себе на расстояние выстрела. Шумно хлопая крыльями, они в раз все взлетели и скрылись за кронами сосен. Засидка в скрадке результата не дала. Косачи на ток в это утро больше не вернулись. Стало совсем светло и охота с подходом тоже не годилась.
Удручённые неудачей, после завтрака мы зашагали домой. Выйдя на болото, издали заметили большое количество кряковых уток. Они покрякивая спокойно плавали на разливе. Конечно, мы поползли по болоту, опираясь на руки. Болото с нашей стороны было совершено чистым, за исключением редкой сухой прошлогодней осоки, но за ней невозможно было укрыться. На такой местности, конечно, невозможно подобраться на дальность успешного выстрела и мы с метров пятьдесят произвели по выстрелу. Утки, задевая воду крыльями, тяжело взлетели и скрылись в дали. На воде осталась всё же одна утка, но и та, завидя нас, долго шлёпая по воды лапами, взлетела в направлении улетающей стаи.
Расстроенные очередной неудачей, мы вышли из болота и присели отдохнуть на косогоре высокой релки, поглядывая с грустью на Первый Посад. И тут мы поняли, что наши неудачи ещё не закончились. Большая стая гусей, направляясь на поля, тихо гогоча, летела на малой высоте над болотом точно над тем местом, где мы только что подкрадывались к уткам. Останься мы в какой-нибудь скрадке около озера Кроглого, добыча лежала бы у нас в мешках.
Посокрушавшись на наше невезение, мы решили остаться и подождать гусей, которые будут возвращаться с полей. Перекусили, так как время было уже обеденное, и решили ещё часок посидеть на косогоре, а потом уже идти на болото в скрадку. Утомленные переходом через болото, пригретые на весеннем солнышке, мы незаметно для себя задремали и уснули. Проснулись часа через два и ошалели: на чистой моховине, залитой водой, прямо против нас, сидели несколько десятков гусей.
Очередная попытка подобраться к диче на верный выстрел закончилась опять неудачей. Гуси сразу заметили нас ещё на косогоре рёлки, как только мы зашевелились, сползая на животе к болоту. Надежда на то, что подберёмся к гусям, не покидала нас до тех пор, пока ползли на коленках по зарослям карликовой берёзки, но ползти по совершенно чистому мху и быть не замеченным, оказалось невозможно. Гуси, до них ещё оставалось не менее пятидесяти метров, заволновались, загоготали и начали взлетать. От наших двух выстрелов один гусь стал отставать от стаи и сел в кустики ивы около небольшого озерка. Убежденные в удачу, мы поспешили к гусю, но тот, ещё метров за сто, завидев опасность, собрал все свои силы и взлетел в направлении улетающей стаи.
Вот так бездарно закончилась для нас охота на токе косачей и болоте, так как в наших действиях не было достаточной инициативы. Охотились мы в дни Великой Пасхи.
3
Увиденное на косачином токе, а главное - неудачи на охоте в те праздничные дни, не давали мне покоя, о том, как же побывать на токе. И вот подвернулся случай совместить охоту на токе и рыбалку карасей.
Стояли теплые деньки середины мая. Черёмуха на пригретых местах набирала цвет, дурманя своим запахом. В это время все, кто хоть когда-то был причастен к рыбалке карасей, мечтал о походе на озера. И эта весна не стала исключением. В первый же выходной с ребятами пошли рыбачить на Посады. Вот этот поход на рыбалку я и решил совместить с охотой на косачином токе, так как в одиночку на охоту с ночёвкой я ещё не ходил, а Кольку родители привлекли к работам на огороде.
С прибытием на озеро Междурёлка дружно взялись за постройку шалаша, старый не сохранился. Его соорудили у берега озера на трёх поваленных этой ночью соснах. Они сплелись корнями и при падении эта треугольная конструкция сохранилась. В мыслях я подумал, что трагедии нам было бы не избежать, если бы мы пришли на это озеро на сутки раньше, а ночевать остановились конечно на этом месте, где лежат сейчас эти сосны, но как говорят – Бог нас миловал. Стечение роковых обстоятельств не произошло.
Ребятам озеро понравилось сухим берегом и большим количеством дров. Не плохо весь вечер клевали и караси величиной в ладошку. Чтобы не проспать начало тока, как это произошло в прошлый раз, я решил вообще не ложиться спать. До начала рассвета я периодически отходил от костра и поглядывал на восток, где на горизонте виднелась светлая полоска и ожидал, когда она начнёт расширятся. В три часа ночи меня стало очень сильно клонить в сон и хотелось хоть на несколько минут присесть у костра, чтобы отдохнули ноги. Не выдержав этой пытки, в половине четвёртого я отправился на ток.
Шагая в темноте до скрадки, я старался не трещать сучками, которые часто попадали под ноги. Скрадку я нашёл без блужданий, так как местность мне была уже довольно знакома. Сидеть в скрадке и дожидаться первых признаков рассвета пришлось около часа, но сон меня уже не клонил. При ходьбе я разогнал весь сон, а ночной воздух бодрил, так как температура его снизилась до нуля. Ещё вечером ребята смеялись над попыткой насадить червяка на крючок. Червяки околели от холода и не гнулись.
И вот в кронах сосен послышались хлопанья крыльев, а на лиственницу, в несколько охватов и стоящую в отдалении от тока, на самую верхушку сели около десятка косачей. Оттуда я для них был виден как на ладони. В кустиках за моей спиной слышалось приглушённое кудахтанье. Это, видно, тетёрки пеше подходили к месту «сражения» петухов. Кудахтанье послышалось и прямо за колодой под моим ружьём. Я замер, любое моё шевеление могло сорвать начало тока, косачи на лиственнице увидели бы, а тетерки под колодой услышали бы меня.
Ещё ничего не было видно, только слабо различались тёмные силуэты обгорелых пней, кустов и маленьких сосёнок. И вот рядом с током на землю с дерева шумно опустился косач. И опять всё стихло. Через пару минут косач издал свой боевой клич – Чу-выш-шш! и шумно хлопая крыльями, перелетел в центр токовища и, чувышкая, заходил по кругу. По этому сигналу стало происходить что-то невообразимое. С окружающих сосен, шумно хлопая крыльями слетались на ток косачи, некоторые, чувышкая, шли на ток по земле, а слетая с лиственницы, были похожи на истребителей, издающих звуки в крутом пикировании.
Сколько косачей собралось на токе посчитать было невозможно. Они постоянно двигались, бегая друг перед другом, опустив крылья к земле, подняв вверх хвост и развернув его веером. Периодически чувышкая и подпрыгивая, так они исполняли свой весенний брачный танец, наполненный зрелищностью и мистификацией.
Прицелиться и выстрелить мне долго не удавалось. В предрассветных сумерках ствол ружья ещё не был виден, да и сами косачи только мелькали белыми перьями под хвостом, когда поворачивались ко мне задом. Выстрелить удалось, только когда чётко стали видны контуры птиц. Добытый косач подпрыгнул и взмахнув ещё несколько раз крыльями, остался лежать на токе. Остальные разлетелись. Я вылез из скрадки, чтобы забрать добычу и тут прямо передо мной в десяти шагах уселся косач. Мы уставились друг на друга. Малейшее моё движение и он с шумом улетел.
Подобрав добычу, я уже направился к скрадке, как опять в метрах двадцати от меня на землю, среди кустиков и сухой травы, садится другой касач. Я навел ружье на чёрное пятно, где он сел и произвёл выстрел. Уверенный в том, что косач добыт, подхожу и нагнувшись, стараюсь рукой достать под кустиком у обгорелого пня за крыло свою добычу, но это оказалась сухая осока. А вот куда делся косач, я так и не понял. Он, видимо, сразу после посадки сбежал с этого места.
Ещё посидев в скрадке около часа, я понял, что косачи на ток в это утро больше не вернуться. Уж больно сильно я здесь нашумел, а после первого выстрела, видимо, и выходить из скрадки за добычей не надо было. На соснах то там, то тут стали слышны звуки весенней песни косачей.
На вторую зорьку я пошёл так же за долго до рассвета. Ток начался по вчерашнему сценарию. Так же к току по земле собирались тетёрки, так же в крутом пике с лиственницы издавали свист крыльями косачи. Только я на этот раз не стал торопиться с выстрелом. Чтобы всё лучше рассмотреть, я просидел до восхода солнца. На этот раз все краски убранства косачей и накал страстей на токе я рассмотрел воочию. Увиденное запомнилось мне на всю жизнь.
Ещё одного косача на этом токе я добыл следующей весной. После ещё бывал здесь, но ток бездействовал. Косачей в этом лесу значительно поубавилось. Скорее всего, после меня той весной на токе кто-то побывал с мелкашкой. Возможно здесь побывали рыбаки из города, которые рыбачили в те дни тоже на Междурёлке. А ток был шумным с большим количеством птиц, здесь собиралось не менее тридцати косачей, и найти такой большого труда не стоило, да и моя скрадка выдавала точное расположение тока, а надо было мне её разобрать, а ветки раскидать далеко по сторонам. Примечание - фото взято с компьютера.
Лучшие комментарии по рейтингу
Всегда воспринимаю незнакомого человека, как не известный, безграничный мир.
Не настолько ещё испорчен, что бы иметь сомнения к собеседнику.
Во всём виновата деревянная клавиатура ))