Войти
Вход на сайт
Вход через социальную сеть

Дневник

Сорока М. М.

Дневник 

одного охотничьего сезона

19.09.2006 г.

Отъезд

Каждый охотничий сезон для меня желанный, но этот был особенным, так как я стал пенсионером в пятьдесят один год, и теперь по времени меня ничто не ограничивало. Я мог уехать раньше, а вернуться позже и больше не подстраиваться под сроки своего очередного отпуска. 

Билет на поезд Москва-Абакан, с прицепным вагоном до г. Лесосибирска, я взял предварительно за сорок пять суток, отправка в двадцать два часа пятьдесят пять минут. Учитывая Московские пробки, заказное такси прибыло к моему дому за два часа до отхода поезда. Погрузив две большие сумки, тележку, комбинированное ружье «Север», карабин «Лось» и, посадив западносибирскую лайку по кличке Десна, мы отправились на Ярославский вокзал. Не приученная к транспорту, Десна с выпученными от страха глазами сначала металась у меня в ногах на переднем сидении, но поняв, что выскочить некуда, прижалась головой между дверью и сидением и там покорно ждала своей гибели. Благополучно и довольно быстро добравшись до вокзала, я взял билет на провоз собаки и, дождавшись прихода поезда, пошел на посадку. Тележку, груженную двумя большими сумками, я тащил в одной руке, карабин в другой, а Десна шла на поводке, привязанная к брючному ремню на поясе, рук не хватало. Со стороны я был похож на деревенского мужика, который впервые отважился на дальнюю поездку поездом и, по своей простоте, тащил с собой непосильный объем груза и собаку, которую, скорей всего, не на кого было дома оставить. Проводница, увидев все это, явно не обрадовалась, и строго спросила: «Ветеринарное свидетельство на провоз собаки есть?» «Все есть»,- ответил я и подал ей проездные документы. «А вы в курсе, что собаку нужно везти в тамбуре вагона?» - не унималась она. «Да, в курсе», - спокойно ответил я, и понес первую сумку в вагон. У меня было тридцать седьмое место в двухместном номере купейного вагона. Это не случайность, я предварительно всегда стремился взять это место, если мне предстояло везти собаку, и очень часто до конечного пункта ехал один. При таком варианте у меня не возникало вопроса стоять мне с собакой в тамбуре, оставив свои ружья без присмотра в купе, или нет. А когда все же на какой-то промежуток дороги ко мне подсаживали пассажира, то с одним человеком найти общий язык было легче.

Поезд тронулся, и я, вдруг, обнаружил, что Десна боится движущегося поезда так же, как и автомашины. Прислушивается к каждому стуку железнодорожных колес. Особенно вызывает у нее страх скрежет металла, тормозящего состава, от этих звуков она пытается спрятаться под полку, зарываясь с головой между сумками, как страус в песок. На стоянке, пока поезд стоит, она отдыхает, но как только состав резко дернется, начав свое движение, а за окном поплывут мелькающие фонари и ярко светящиеся здания, опять начинается паника. «Дорога длинная - еще привыкнет»,- мысленно успокоил я себя, и решил немного поспать, так как время было уже далеко за полночь.

20.09.2006 г.

В поезде

Ночью спал неспокойно, все время поглядывал на Десну, стараясь уловить положительные перемены в ее поведении, но она и не думала привыкать к новой обстановке. На еду и воду не обращала никакого внимания. Дождавшись рассвета и первой длинной остановки, повел ее на прогулку. С поезда и в поезд заходить боится: приходилось, как маленького ребенка, выносить и заносить на руках. Видно было, что собака находится в стрессовом состоянии, не может расслабиться и даже сходить в туалет. Одно порадовало, что, вернувшись с прогулки, она полакала немного воды.

Возникает законный вопрос. Почему такое поведение у собаки? Думаю, что не последнюю роль здесь играют задатки, заложенные в ней на генном уровне, но не менее важным фактором являются и условия, в которых она росла и воспитывалась. Если со щенячьего возраста приучать собаку к местам, где многолюдно, перевозить ее на различных видах транспорта, то вполне можно ожидать, что и поведение ее в таких местах будет более спокойным. Но у меня, к сожалению, такой возможности не было. А чтобы ответить почему? придется вкратце поведать историю о том, как появилась у меня Десна.

Так случилось, что начал я охотиться впервые с 1988 года в тех местах, куда и сейчас еду, в Восточной Сибири в бассейне р. Большой Пит, правой притоки Енисея, что ниже впадения Ангары, примерно, на сто тридцать километров. С тех пор я в этих краях не пропустил ни одного охотничьего сезона. Нынче будет девятнадцатый. Может по этой причине, я почти и не охотился в Европейской части РФ. Первая моя собака по кличке Эльза была сука 1987 года рождения, на пятьдесят процентов эвенкийских кровей, с которой я охотился до 1995 года. Это была рослая, сухая, жадная к лесу, азартная в охоте и универсальная собака. С ней можно было добыть все, от белки и до медведя. Именно ей я обязан тем, что из охотника-теоретика она превратила меня в охотника-практика.

Эльза облаивает белку

По одной собаке я не держал, в этот период у меня были и другие местные лайки, но с уходом Эльзы я стал завозить для себя породных Западносибирских лаек из Москвы, так как искренне думал, что их рабочие качества могут быть еще лучше, ведь у родителей дипломы первой и второй степени чуть ли не по всем видам. Но мне не везло. Несмотря на то, что я с каждым годом все глубже изучал их родословную, и более тщательно подбирал щенков, но, вырастая, они все так же не оправдывали мои надежды. А завез я их, если считать только тех, что выросли во взрослую собаку и не погибли в щенячьем возрасте, не менее десятка. Надо отдать должное, попадались среди них неплохие бельчатники, посредственные зверовые лайки и даже посредственные соболятники, но наряду с этим, у них было столько недостатков, что через два-три сезона все равно их приходилось браковать. Эталоном для сравнения служили все те же аборигенные лайки, с которыми, за небольшим исключением, почти поголовно охотились местные охотники. В породных собаках чаще всего проявлялись такие отрицательные качества, как: блудливость (теряют хозяина, воют, кличут «папу» и возвращаются в ту избу, где его нет); шкодливость на путиках и под навесом у избы; отсутствие хорошего поиска, активная работа только в первой половине дня, а далее только по тропе впереди или позади охотника; хитрое поведение по отношению к хозяину: «подойду к тебе, когда мне выгодно, ничего не трону только при тебе», и тому подобное; трусливость по отношению к зверю, работа только по птице и белке; грубое отношение к пушнине (рвут ее). Попадались и такие собаки, что, обладая скромными рабочими качествами, находили белку, подавая при этом редкий голос, но стоило хозяину подойти к ней вплотную, как начинался неистовый, усиливающийся истеричный лай, слова не вставишь, напарника не услышишь. Один кобель был, с самого щенячьего возраста, с очень выраженной прожорливостью, что отвлекало его, мягко сказать, от основной работы. Разумеется, я не встречал столько недостатков в одной собаке, но пара вышеперечисленных качеств, в моих глазах, делала ее дальнейшее использование нежеланным. Думаю, что найдутся кинологи и просто охотники, которые возразят мне. По их мнению, все те недостатки в лайках, которые я перечислил, устраняются грамотным воспитанием. Наверное, можно посвятить какую-то часть своей жизни собаке, склонной к вышеперечисленным недостаткам, и добиться от нее, такой ценой, нужного поведения. Но ведь она родит щенков и передаст им по наследству не свое воспитание, а заложенные в ее генах задатки. Такой подвиг, на мой взгляд, не имеет смысла.

Мне повезло, за многие годы, а я целых десять лет прожил в Енисейском районе Красноярского края, я видел немало в тайге внешне и по характеру простых местных собак.

Вот они четыре аборигенных лайки, и все с превосходными рабочими качествами. 

Разумеется, некоторых из них мы тоже браковали, как слабых работников, но о существовании недостатков, перечисленных выше, я узнал только тогда, когда стал завозить в Сибирь породных. Таковы реалии. Конечно, есть большая разница между охотой в тайге и в лесу центральных районов Европейской части. В Сибири более низкие температуры, мощнее глубина снежного покрова, удаленность и малодоступность охотничьих участков, трудоемкость, связанная со строительством изб и путиков, более продолжительный отрыв от дома и цивилизации. Все это сказывается и на различии в требованиях при подходе к собакам. К примеру, лайка, обладающая хорошими рабочими качествами, но, срывающая на путиках приманку, все равно будет охотником забракована. Тогда как в Европейской части, где путиков нет, она будет считаться очень ценным работником. Сказать, что на сегодняшний день я разуверился в западносибирских лайках тоже нельзя, иначе бы я не взял Десну. Ведь в эту породу было вложено немало труда, но чтобы, кроме красоты, в ней стали ценить еще и другие важные качества, необходимо, путем отбора и племенной работы доводить эту собаку до высоких требований охотника-промысловика. Но для такой работы все равно нужно подыскивать экземпляры, удовлетворяющие охотника в главном. 

Однако я отвлекся на общие рассуждения о лайках, оставив без ответа поставленный вопрос. Сученку, которая впоследствии стала Десной, я заказал еще до вязки у одного уважаемого мною бизнесмена, лаечника-энтузиаста Алексея Д. от его суки Аи, происходившей от достойных по рабочим качествам зверовых Марийских собак. Ее я неоднократно видел на испытаниях и состязаниях, эта собака мне нравилась. Говорить о том, что она полевая чемпионка, что она имеет самые высокие дипломы по медведю, кабану и барсуку для меня не главное. Мне приглянулась в ней растянутость позвоночника, костистость, хорошие рычаги задних ног, спокойный молчаливый добродушный характер и то, как она преображалась, идя в поиск по зверю или преследуя его. В ней четко просматривались ярко выраженная охотничья страсть и поиск. Хотя в экстерьере у нее и был недостаток, внешняя простоватость, крап в тон окраса, что говорило о подлитии кровей местных собак, но оценку на выставке она имела «очень хорошо». Ая была повязана полевым чемпионом Хватом Удмуртского питомника, происходившим от не менее известных родителей. Об их зверовых рабочих качествах я слышал не мало от людей, которым можно верить, но сам в деле этих собак не видел. Десна родилась в апреле 2004 года. Алексей не только сдержал слово, оставив из двух сук в помете одну мне, но и узнав, что у меня временно нет условий, в городской квартире, растить собаку, предложил мне оставить ее у себя до тех пор, пока у меня не появится возможность забрать ее. А впоследствии вообще отказался от денег за сучонку, а попросил в будущем от нее двух щенков. Собака росла в пятистах километрах от Москвы в питомнике, где кроме Десны находилось еще несколько десятков голов. В год и пять месяцев я забрал ее с целью увезти в Сибирь на охотничий сезон, но из-за основной работы не успел оформить проездные документы и оставил до своего возвращения у соседа по даче, тоже охотника. Разумеется, без хозяина никто с ней на охоту не ходил, кроме двора и прогулок в окрестностях деревни, Десна ничего не видела. На второй течке она в плановом порядке была повязана и зимой ощенилась. Начиная с января 2006 года, стала проживать на моей даче в Тверской области под присмотром моего товарища Виктора, который жил в моем доме и строился рядом. При каждой возможности я приезжал к Десне и шел с ней в лес, что в итоге дало свои результаты: у нее появился осознанный интерес к лесу и стал шире поиск. Она уже знала, что такое барсук, норка и бобр, а мне понравилось ее отношение к этим зверькам.

И вот, наконец, я дождался главного момента в своей жизни. Перед охотничьим сезоном ушел на пенсию, и могу свободно заняться своей собакой. За месяц до отъезда, сделал Десне прививку от бешенства, получил ветеринарное свидетельство и сейчас мы в пути к настоящей тайге, едем за пять тысяч километров, где нас ждут суровые испытаниям. Меня всегда волнует мысль: «Что же будет на этот раз?»

21.09.2006 г.

Десна все также категорически отказывается от пищи. Я даже стал думать, что она заболела, но нос холодный и влажный, да и других признаков болезни не видно. Стараюсь минимум два раза в день на больших остановках выводить ее на прогулку, хотя и страшновато оставлять купе без присмотра, ведь у меня там оружие, а по вагонам цыгане ходят. На прогулках стала в туалет ходить, а после всегда пьет воду, что меня немного успокаивает.

22.09.2006 г.

К шестнадцати часам местного времени прибыли в г. Ачинск Красноярского края, где наш вагон отцепляется от Абаканского поезда, и мы стоим в тупике около восьми часов в ожидании поезда Красноярск-Лесосибирск, который уже довезет нас до конечного пункта. На этом участке длинного пути у нас с Десной было достаточно времени и места, чтобы нагуляться на улице и отдохнуть от стука колес. 

23.09.2006 г.

Подтесово

Ранним погожим утром, в субботу наш поезд прибыл в г. Лесосибирск, который растянулся одной главной улицей вдоль берега Енисея на пару десятков километров. Надо отметить, что на протяжении всей поездки от Москвы до конечного пункта стояли погожие осенние дни, «бабье лето». Через час за нами прибыла легковая автомашина ВАЗ шестой модели. Это мой напарник Саша и за рулем его взрослый сын Алексей. Закупили продукты для промысла, проехали районный центр г. Енисейск и тринадцати часовым паромом по местному времени, разница с Москвой четыре часа, переправились на правый берег Енисея. Примерно полчаса параллельно Енисею, дорогой вниз по течению реки, и мы уже в Подтесово, возле дома Саши, далее только тайга. Во дворе меня с радостью встречали три лайки: девятилетняя старушка Пурга, внучка моей Эльзы, четырехлетний Тайган, привезенный мною из Москвы, и их двухлетняя дочь Пуля. Об этих собаках мною, надеюсь, еще будет сказано немало, а пока нас ожидает банька и обед. 

24.09.2006 г.

В беседе с Сашей я узнал, что в отпуск он уходит только с 27 сентября, значит, три дня мне придется томиться в поселке, ожидая его. Но сегодня воскресенье, и мы решили совершить прогулку с собаками в близлежащий лес. Это было необходимо еще и затем, чтобы собаки привыкли друг к другу. Первый день они просидели рядом, но в разных вольерах. Пурга и особенно Пуля очень агрессивно встретили Десну, которая тоже не скрывала своего драчливого характера. К утру у них уже не было друг к другу такой злости, а когда в лесу выпустили всех, кроме Пурги, которую мы нынче не собирались по ее старости брать в тайгу, то драки уже не было. На прогулке кроме одной копылухи больше ничего не видели, сказывается близость поселка. Десна почти отошла от утомительной поездки, стала, понемногу, есть и повеселела.

25.09.-26.09.2006 г.

Занимался ремонтом и подготовкой капканов, распутывал медную проволоку, которая применяется на путиках, а также читал местные газеты, книги и смотрел местные телевизионные программы. Мороз на улице минус четыре градуса, снега нет.

27.09.2006 г.

Нашли с Сашей автомобиль для заброски утром 28 сентября, закупили полсотни булок хлеба, упаковали в рюкзаки и мешки весь груз, но в 12 часов ночи вдруг явился водитель и под предлогом, что обнаружилась неисправность в автомобиле, отказался нас везти. Найти автомобиль и в тот же день уехать уже сложнее, но перед нами на завтра именно такая задача и стояла. Наш участок находится в ста двадцати километрах на северо-восток от Енисея и п. Подтесово по дороге в золотопромышленный районный центр Северо-Енисейск, где дорога гравийно-грунтовая с жесткими ямами, но в целом поддерживается дорожными службами в терпимом состоянии. До него можно добраться и на легковом автомобиле, но этот вариант годится только для выхода из тайги, когда груза мало.

28.09.2006 г.

На участке

И все же нам повезло, сегодня, в день рождения Саши, в половине восьмого утра нашелся хозяин праворульного японского микроавтобуса Toyota Liteace, который за 2000 рублей согласился сразу выехать к нам на участок. А через три с половиной часа, в полдень, мы уже были на месте. Погода стояла солнечная.

Река Большой Пит в районе нашего участка

Как всегда, груз выгружаем рядом с дорогой, а далее лесом по тропе полтора километра до первой, заходной избы. Нынче у нас было два рюкзака и семь полных мешков на лямках, не считая оружия. Нагрузки в тайге серьезные, поэтому в продуктах стараемся себя как можно меньше ограничивать. В этом сезоне мы задумали строительство бани возле второй избы, и груза могло быть гораздо больше, но летом Саша со своим родственником почти все для строительства затащил, поэтому за пять ходок мешки перетаскали. Успели еще до темноты в первой избе покрыть крышу новым рулоном рубероида, так как старый прослужил двенадцать лет и уже стал давать протечку. В избе затопили печку, приготовили ужин и отметили пятьдесят четвертую годовщину моего напарника и заезд. 

29.09.2006 г.

Рано утром начинаем таскать груз за шесть километров до второй избы, базовой. Для нас это самый трудный участок и по расстоянию и по количеству ноши, так как в первой избе мы оставляем всего по минимуму, а подавляющее количество груза предназначено для второй, базовой избы, где центр нашего участка, и мы по времени проживаем в ней больше всего. Холмистая местность, валежник, тяжелые мешки, не привыкшее еще к нагрузкам тело приводят к тому, что мы в эти дни больше всего обливаемся потом и устаем. Сегодня сделали две ходки, значит, прошли двенадцать километров с грузом и двенадцать без него. Опять ночуем в первой избе.

30.09.2006 г.

Начало строительства

Берем самое главное, делаем последнюю ходку, а с обеда накрываем крышу второй избы новым рулоном рубероида и приступаем к строительству бани, опасаясь как бы не выпал снег. Разметили и приготовили место, валили лес, таскали веревкой бревна, снимали топорами кору. К концу дня положили два с половиной венца. 

01.10.2006 г.

Стройку продолжили. Положили еще пять с половиной венцов (всего семь), сделали пол и нары. Стало удобней работать на высоте. Но день прошел не без происшествий.

Перед отъездом на участок Саша подхватил где-то инфекцию и уже четвертый день «сопливил», пил таблетки. Я долго сопротивлялся, но, находясь, все время рядом, мой организм не выдержал: у меня тоже потекло из носа, появилась слабость в теле, и немного болело горло. Под конец дня, когда мы веревкой перетаскивали бревно, я, уже вялый, находясь в начальной стадии болезни, не успел вовремя выдернуть левую ногу, стараясь в движении приподнять бревно вышележащей поперек на его пути валежины, и мне с силой зажало стопу ноги между торцом движущегося бревна и валежиной. Первые минуты попрыгал от боли на здоровой правой ноге, а когда резкая боль утихла, продолжили работу. Но с наступлением темноты моя нога опухла и стала так болеть, что я не знал, куда ее деть. Как не положу, болит, в подвешенном состоянии тоже болит. Стонать вроде взрослому человеку неудобно, и терпеть, сил нет. Время отдыхать, а мне не до сна. У нас с напарником спартанское отношение к мелким болячкам друг друга, но на этот раз, увидев мои мучения, Саша нашел у себя плотный эластичный бинт, с помощью которого я сделал себе компресс из мочи. В полночь мне стало легче, и я на пару часов уснул, потом опять обновил повязку. А к утру, нога почти выздоровела, по крайней мере, на нее уже можно было не обращать внимания. Кроме ушиба, у меня, судя по всему, было еще и растяжение. 

02.10.2006 г.

Печь для очередной избы

Загрузили немного рюкзаки продуктами, взяли в руки топоры, на случай завалов на тропе, и двинулись за печкой для бани в нашу третью избу, что находится на расстоянии тех же шести километров, но уже от второй. По пути везде встречалась ягода черника, брусника, черная и реже красная смородина, рябина. Такого массового урожая на всякую ягоду уже лет десять не было. Чаще происходило так, что плодоносила только одна ягода, это рябина или черника, но были и совершенно неурожайные годы. Нынче же, вдобавок ко всему, была в изобилии кедровая шишка. Правда, к октябрю месяцу, после трудолюбивых грызунов и птицы, найти шишку с орешками практически невозможно. Все или съедено или припрятано в укромном месте. Топоры очень даже пригодились, по всей тропе сражались со свежими завалами. На участке светлого леса, в осиннике, где в изобилии была черника, Пуля облаяла копылуху (самку глухаря). Подойти к ней на верный выстрел в таком лесу было практически невозможно. На расстоянии, примерно, семьдесят-восемьдесят метров от нас птица стала проявлять беспокойство, и мне пришлось стрелять ее в спешном порядке малокалиберным патроном без оптики с ружья «Север». Я промазал. Десна слышала лай Пули, и находилась недалеко от нее, но не подошла.

Я прицелился

В третьей избе на крыше, под действием толстого слоя весеннего снега, сдвинулся нижний ряд рубероида, и, в результате обширной протечки, одежда и подвешенные постельные принадлежности оказались мокрыми. Но поправить рубероид было невозможно, так как он был мерзлым и мог порваться. Пришлось отложить эту работу до плюсовой температуры, а если завалит снегом, то до следующего сезона. Протопили избу, высушили мокрые вещи, сложили принесенные продукты, выпили по кружке чая и, забрав печку, двинулись в обратный путь.

Вернулись к пятнадцати часам, успели еще положить два венца в бане, после чего я принялся на улице, на костре, готовить еду собакам в большой, ведра на четыре, алюминиевой кастрюле, «бадье», из расчета на два дня, а Саша нам.

«Бадья» для собак

03.10.2006 г.

Утро встретило нас морозом минус шесть градусов, без осадков. После традиционных физзарядки, миски супа и кружки чая, продолжили работу над баней. Вывели еще два венца, стало одиннадцать. Поставили печь с трубой, сделали потолок с разделкой для трубы, уложили на него слой мха, а сверху земли и приступили к сооружению крыши.

Тут не лишним будет отметить, что именно этот охотничий участок я с большим трудом получил в 1994 году. Ни одной охотничьей избы по всей площади не было, как и троп и путиков. Осваивали с Сашей, что называется, целину. В первом сезоне построили заходную избу, на следующий 1995 год – вторую и в 1999 году – третью. И вот, наконец, в этом сезоне строим баню. Избы у нас как близнецы, размером три с половиной метра в длинну на три с половинной в ширину, сделаны по одному проекту, проверенному временем. Баня компактна, рассчитанная на одного человека, размером два метра шестьдесят сантиметров на два шестьдесят. Ежегодно много сил и времени уходило на прокладку троп и путиков потому, что делали мы их основательно, не просто оставляли тес на деревьях, а на дороге убирали большой и малый подрост, валежник. Избы тоже делали добротные: полы, нары, потолки, крыша – все в них было из плах (бревен распиленных бензопилой пополам). Все прочно и надежно, как у «Собакевича». Обладая кое-каким строительным опытом и имея возможность ночевать в довольно комфортной избе возле новой стройки, мы продвигаемся к финишу довольно быстро. К концу дня немного не успели положить плахи на крыше, а жаль, пошел густой снег и к утру будет слой на потолке. Кормим собак, ужинаем сами, слушаем новости по приемнику, отдыхаем.

04.10.2006 г.

За ночь выпало пять сантиметров снега, и днем он не останавливался. В таких погодных условиях работать на высоте сложнее, но мы с Сашей возвели баню под крышу с большим навесом. Теперь у нас навес от избы и навес от бани соединились, образовав большой крытый двор. Пока строили, разумеется, нам было не до собак. Тайгана и Пулю привязали, чтобы лишний раз не шумели по белке, а Десну оставили на свободе, так как ее поведение напоминало поведение щенка первоосенка. Она целыми днями молча бегала от дерева к дереву, ныряла в корни, рылась там, стараясь поймать неуловимую сеноставку, набиралась опыта. Понаблюдав за ней, я удивлялся ее неутомимости, настойчивости, охотничьей страсти и в душе про себя радовался этим качествам. Были, правда, опасения, что предоставленная сама себе, она так и не научится работать в тесном контакте с хозяином, не сможет понять, как искать белку, глухаря, соболя, как преследовать их и облаивать. Но сегодня, когда Десна самостоятельно нашла и облаяла белку, я понял, что она еще на многое способна. О транспорте и, пугающей ее, дороге она забыла, стала хорошо кушать и порыкивала на Пулю под навесом, где они спят. А один раз даже подрались с ней возле остывавшей кастрюли с их едой. Поздно вечером, перед кормежкой, всех собак с поводков отпускали, а рано утром, чтобы никуда без нас не ушли на охоту, опять сажали на поводки. Если же не успевали, то приходилось терять время и идти далеко на лай и забирать их. Работающие без хозяев собаки своим шумом бессмысленно разгоняют все живое вокруг и приобретают плохую привычку бросать своих владельцев. 

05.10.2006 г.

Завершение строительства

Сегодня нам предстояло выполнить завершающие работы по строящемуся объекту: навесить дверь, установить окошко, смастерить столик, топором (вместо рубанка) подравнять полы и нары, дополнительно проконопатить баньку в отдельных местах, и соорудить ограду вокруг двора. Мы справились. Напарник затопил печку в новой бане и долго ходил вокруг нее, любуясь своим творением. А она, действительно, как живая, величественно светилась свежими бревнами, обещая нам в будущем немало приятных минут после изнурительных таежных походов. Ведь до этого как было? Нагревали воду, и если на улице было не ниже пяти градусов мороза, то мылись там, стоя в тазике с теплой водой, поливая себя из ковшика. Иногда метель с ветром, а мы моемся, и, слава Богу, не болели. А в большие морозы по очереди мылись в избе, стараясь как можно меньше пролить воды на пол вокруг себя. Не мытье, а одно мучение. Теперь у нас начинается другая эпоха.

Вторая изба с баней

Но эту радость от завершенного строительства нам стала понемногу омрачать погода. Уже третий день подряд, не останавливаясь, шел снег, глубина которого, к концу сегодняшнего дня, достигла семнадцати сантиметров. Еще два-три таких дня и уже не только нам, но и собакам передвигаться в горах по тайге будет трудно. О том, что под слоем снега оказались неподготовленные к промыслу, местами полуразрушенные за долгую прошлую зиму путики, я уже не говорю. Прежде чем настораживать капканы, нужно заготовить приманку, а с ней-то у нас и проглядывались проблемы. Глухаря у нас традиционно было мало, а вызывало тревогу отсутствие рябчика и белки. Ведь если с собаками скоро нельзя будет ходить и не будет достаточно приманки, то находиться в тайге станет просто бессмысленным. Для этих мест выпадение раннего и глубокого снега очень даже характерно. Были такие годы, когда снег, выпав в конце сентября, уже не успевал растаять, а к середине октября глубина его достигала выше колена. К началу весны, толщина его бывает, как правило, полтора-два метра. Расклад нередко бывает таков, что до пятнадцатого октября промысел соболя ограничивается сроками охоты, а после него, глубиной снежного покрова, что предполагает использование только капканов. Мне, поклоннику охоты с лайкой, работа с капканами не могла нравиться еще и потому, что она отнимала много времени, была менее эмоциональной, и вызывала неприятные ощущения от сознания того, что прежде чем умереть, зверек в железных клещах долго мучился. С годами это чувство усиливается. Но выбор небольшой: или ты используешь капканы, чтобы выполнить план сдачи соболей за предоставленный участок или этот, освоенный тобой, участок отдадут тому, кому не ведома сия болезнь.

06.10.2006 г.

«Кораль»

Примерно, в половине третьего ночи собаки подняли нас по тревоге. По-солдатски быстро одевшись, и, прихватив с собой ружья и налобные китайские фонари, мы выскочили с избы. Снег перестал, стоял морозец минус восемь, и светила луна. В трехстах метрах от нас лайки орали с таким азартом, что мы с Сашей предприняли меры осторожности, думая, что там может оказаться медведь. Подойдя ближе, мы увидели, что собаки лают вверх на огромный, густой кедр, куда, наверняка, заскочил соболь. Рядом ими было все утоптано, поэтому нам пришлось отойти от дерева подальше, чтобы обрезать круг и точно определить, кого загнали. Убедившись по следу, что это был соболь, мы стали внимательно осматривать кедр. Обычно светящиеся глаза зверька выдают его, но на этот раз кедр-великан так укрыл «пушистого», что искать его даже днем было бы бесполезно. Поскольку валить гиганта мы не собирались, да и по срокам добывать соболя было еще рано, мы признали свое поражение и, взяв на поводки собак, вернулись в избу, продолжать свой прерванный сон.

Как бы поздно мы не легли спать, но утренний подъем все равно, примерно, в шесть тридцать. После зарядки и завтрака, я закрепил на свой «Север» оптику и на расстоянии сорока метров пристрелял его. Настало время заготовки приманки. Сегодня, наряду с главной задачей, мы попутно решили сходить к «коралю». Это наше экспериментальное специальное сооружение в виде забора из жердей, расположенное в том месте, где вероятней всего могут пройти лоси и олени. Смысл заключается в том, что, проходящий через наш участок, зверь двигается вдоль забора, а потом попадает в большой круглый загон, где срабатывает насторожка и закрывается дверь. Лось или олень, по нашему мнению, не видя опасности вокруг, некоторое время будет ходить по кругу в «корале» и лишь потом перескочит забор, высота которого достигает полтора метра. В этом случае копытное немного дольше задерживается на нашем участке в том месте, где мы его ожидаем, и мы получаем больше шансов увидеть его. Мы сами в его эффективность мало верим, так как для лосей и оленей такая высота не является препятствием, но сделали забор три года назад от безысходности. Дело в том, что на нашей территории, кроме кабарги, не обитают больше никакие копытные, а с появлением снежного покрова несколько лосей и оленей пересекают наш участок, мигрируя на восток. Получается, что если мы кабаргу или глухаря не добыли, то питаться нам остается только соевой тушенкой. А что такое охотнику и собакам жить в тайге продолжительное время без мяса, наверное, объяснять не надо. Процент эффективности нашего сооружения мог бы повыситься, но для этого нужно и высоту забора увеличить до трех метров, и крепить жерди не чисто символически, как мы сделали, а прочной проволокой и более основательно. Только рациональности в этом мало. Во-первых, на таких просторах копытным пройти мимо «усов» забора, охватывающих каких-то двести-триста метров, шансов гораздо больше, чем попасть в них. Во-вторых, потребуются большие, возможно, несопоставимые с отдачей, материальные и физические затраты. Ведь одной только проволоки сколько понадобится, чтобы обвязать каждую жердь вокруг дерева, плюс бензопила, плюс бензин и все это нужно на своем горбу километров за восемь тащить. Физически совершить такую стройку вдвоем тоже не реально, так как пролеты между стоящими деревьями большие, значит, жерди нужно пилить длинные, а они с корой сырые и тяжелые, особенно в комлевой части. А ведь их, как правило, мокрые или в снегу, еще нужно поднять на высоту трех метров и привязать там. Потом каждый год, оборванные под тяжестью снега и падающих деревьев, снова подымать и привязывать. В завершение, к перечисленным выше аргументам, могу сказать, что тот «кораль», что мы с Сашей вдвоем построили, обошелся нам в четыре полных дня тяжелой изнурительной работы (на строительство избы у нас уходило шесть дней), а результат до сих пор нулевой. Наверное, кроме конкретной отдачи от него, мы еще стремились удовлетворить свой следопытский интерес, проверить практикой то, что плохо знаем. Это, например, правильное определение места прохода зверей, их отношение к сооруженному объекту и поведение внутри «кораля».

Идем по прорубленной тропе к нашему «огороду» (иногда свое сооружение еще и так называли), чтобы отремонтировать его и настроить, про всякий случай, на работу. Собаки, идущие впереди, пересекли свежий след соболя, и ушли за ним, но мы, хотя и были уверены, что под воздействием раннего снега и стоящих небольших морозов, мездра его уже «выходная» (пригодная к добыче), решили пока своего главного зверька не трогать. Чем позднее осенью он добыт, тем мех его гуще и богаче, да и отвлекаться от основной цели не хотелось. Но, надо отметить, что многие охотники уже пятого октября вешают, заготовленную раньше приманку, и взводят капканы. В это время меньше снега, небольшие морозы, а главное, идет «ходовой» (мигрирующий) соболь, который в отличие от «местного» (живущего на постоянной территории), всегда голоден и легче идет в капкан. При таком варианте трудоемкость на одного добытого зверька уменьшается, а количество добытых соболей увеличивается. На тот единственный недостаток, что мех будет чуть хуже, никто серьезного внимания не обращает. Все равно посредник, принимающий у охотника пушнину, занизит стоимость его товара так, что разница между ранее и позднее добытым соболем будет незначительной. Значит, выгоднее количество, чем качество. Но если бы охотник имел право сам на аукционе продавать свой товар, то, возможно, все изменилось бы до наоборот, так как качество для него стало бы определяющим в количестве заработанных денег. Судьба охотника такая же, как и у любого нашего крестьянина в сельском хозяйстве, своим товаром он не распоряжается, хотя и проливает пот, прибыль получают другие.

«Кораль», как мы и предполагали, оказался сильно разрушенным. Провозились мы с его ремонтом до четырнадцати часов. За это время к нам вернулись Тайган и Пуля, а вот Десны не было, ее лай еле слышно было на юго-западе от нас. Решили, что Саша возвращается с собаками в избу, а я сделаю крюк, заберу Десну и тоже вернусь, где мы и будем обедать. Но пока я, преодолевая сопку, шел к Десне, та перестала лаять. Мне ничего не оставалось, как повернуть к избе. В последние годы у меня стали побаливать коленные суставы, поэтому идти вдоль крутого берега ручья было одно мучение, а спуститься и идти поймой, где ровнее, тоже нельзя, так как там густой и непролазный чепыжник, а местами кочкарные, залитые водой, болота. Впереди еще вся беготня по такой местности, так что нужно терпеть и приучать тело к нагрузкам и перегрузкам. Что самое интересное, бегая по сопкам, и, прыгая через валежины, преодолевая боль в ногах, вдруг однажды обнаруживаешь, что боли уже нет или почти нет. И ты счастлив, ты опять, как в молодости, можешь все.

К шестнадцати часам я подошел к избе, где под навесом находились все собаки, в том числе и Десна, шерсть которой была немного мокрой и бурой от грязи. Похоже рылась в корнях, а кого копала пока вопрос. 

Вечером первый раз мылись в новой баньке, впечатление очень хорошее. 

07.10.2006 г.

Заготовка приманки

На севере от второй избы на большой площади раскинулся на многочисленных сопках уже не молодой березовый лес. Образовался он, как и все лиственные, после пожара. В настоящее время, по всей березовой роще поднялся негустой, от одного до четырех метров, темнохвойный подрост (ель, кедр, пихта), а местами, небольшими группами, растут крупные сосны. Лес светлый, просторный, мало валежин и завалов, а на земле довольно часто попадаются ягодники черники, чуть реже брусники, голубики и шиповника. Особенно я люблю эту рощу в начале октября месяца, когда еще нет снега, и стоит тихая солнечная погода. Белые стволы отсвечивают на солнце, и веселый лес прямо поднимает тебе настроение. В этих местах и глухарь любит бывать. Конечно, из-за стройки мы пропустили многое, в том числе и первые октябрьские дни. А сегодня уже глубина снежного покрова достигла семнадцати сантиметров, к тому же, под пятисантиметровым слоем снега, образовалась корка, что создавало шум от нашего движения и движения собак. С утра было минус семь, день солнечный, мы с собаками идем по этому березняку в надежде добыть глухаря. Прошли уже не мало, но четвероногие молчат. Пересекли пару старых соболиных следов и пока все. Ни белки, ни рябчика, ни глухаря! И только дойдя до предполагаемого места возврата обратно, Десна далеко, в соснячке, на наших глазах, подняла глухаря, который, не садясь на дерево, улетел прочь. Собака с азартом кинулась его догонять, но, увидев бесполезность своих усилий, вернулась обратно. Второго глухаря облаял Тайган. Это произошло при возвращении в избу и недалеко уже от нее. На большой горе, где раскинулся красивый, старый сосновый бор, мы услышали голос кобеля. Я осторожно подошел первым, предполагая, что там птица, но как не старался, увидеть ничего не мог. Подбежала Пуля, наша специалистка по этому виду, покрутилась под большой сосной, осмотрела ее со всех сторон, и, ничего не обнаружив, молчала. Лаял только один Тайган. Решив, что там затаилась белка, я не стал больше осторожничать, а открыто стал ходить близко вокруг дерева, стараясь ее обнаружить. И вот в этот-то момент, с вершины сосны, шумно ударив крыльями, взлетел глухарь и мигом исчез вниз по склону. Стрелять я не мог от неожиданности, от быстроты происшедшего и еще потому, что он был закрыт ветками. Почему я его не увидел? Очевидно, птица сидела на прочной полуметровой снежной шапке, покрытой коркой. Издалека это место мне прикрывали ветки других деревьев, а близко снизу глухаря закрывал снежный ком снега, который еще называют кухтой.

Всю дорогу с Десны не спускал глаз, старался понять, что природой заложено в этой собаке? Но то, как она старательно, с интересом и без устали обследовала довольно удаленные от нас участки леса, говорило о том, что возможности этой суки серьезны. Она в поиске ничем не уступала нашим более опытным собакам. Мои надежды крепчали. 

08.10.2006 г.

Загрузив рюкзаки продуктами, пошли в третью избу. По пути добыли для приманки одну белочку, которую нашел Тайган. В избе затопили печку, пообедали, а после принялись наводить порядок в своем жилище и выполнили кое-какие хозяйственные работы на улице. Я залез на крышу и скинул лопатой снег, надеясь на то, что еще придет потепление, и тогда мы сможем поправить, сместившийся лист рубероида, от чего у нас была протечка и намокли вещи. 

09.10.2006 г.

Наш участок вытянулся в одну линию с востока на запад, от дороги, по которой мы приехали, до р. Большой Пит. Всего шесть с половиной кварталов. Один квартал равен, примерно, четырем километрам в длину и двум километрам в ширину. Своей длинной частью квартал всегда направлен на север. Не сложно подсчитать, площадь всего участка будет равна пятидесяти двум квадратным километрам. Это, по сибирским меркам, очень мало. Самый отдаленный угол нашего участка расположен на юго-запад от третьей избы и протянулся на восемь километров. Туда мы сегодня и направились. Но только мы стали подниматься на «Геологическую гору» (так мы назвали длинную сопку, по вершине которой геологи проложили дорогу), как внизу, на север от нас, услышали голос взвизгнувшей собаки, потом ее лай и наступила тишина. Мы догадались, что кто-то из них увидел кабаргу, и началась погоня. Обычно этот маленький олень отрывается от собак и уходит. Но если позволяет снег и лайки не отстают, то кабарга идет к берегу р. Большой Пит на «скалу-отстой».

«Скала-отстой»

Это, как правило, высокие с обрывистыми сторонами скалы, где она становится недосягаемой для хищников. Находящееся между камней животное, не так-то просто обнаружить, так как окрас шерстного покрова сливается со скалами, а сам «оленек» замирает, даже ухом не пошевелит. Зато охотнику к такой добыче можно подходить смело, кабарга стоит крепко, и даже первый неудачный выстрел не может сдвинуть ее с места. Расположение «отстоев» нам известны, поэтому, не тратя времени на распутывание следов, мы, в таких ситуациях, прямиком идем туда. 

Спустились с одной сопки, прошли, примерно, километр, пересекли ручей, поднялись на другую сопку и, пройдя еще около километра по пологому спуску, услышали лай Тайгана. Осмотрев внимательно скалу и, ничего не обнаружив, стали по затяжному склону подниматься обратно. Похоже, в преследовании собаки отстали, а «козлик» спокойно обойдя скалу, по недоступным для лаек местам, вышел с другой стороны и ушел. Однако ушел недалеко. Вскоре мы услышали, как, совсем рядом, наши собаки с визгом залаяли и на расстоянии, примерно, сорока метров от нас, промчались опять вниз. В ту же минуту раздался крик кабарги. Подбежав на шум, мы увидели ее еще живую в зубах трех лаек, хотя живот был уже порван. Десна держала добычу за горло. Наверное, перепуганная, от вплотную насевших на нее собак, та задела на большой скорости дерево, поэтому и была поймана. Нам ранее приходилось видеть, как Тайган выгнал на нас кабаргу, которая, описав вокруг нас петлю, ушла на скалы. Кобель со всех сил старался ее поймать, но скорость у копытного оказалась выше. 

Возвращаясь с добычей в избу, мы три раза пересекли суточной давности след медведя. Он так петлял, как будто искал место, где ему залечь. Желательно бы его след «обрезать» и узнать остался ли он на нашей горе или ушел за пределы нашего участка? Но это нужно делать с утра, сегодня уже поздно. 

У избы начались приятные хлопоты. Я занялся разделкой тушки, вес которой был примерно пятнадцать килограмм, варил собакам, пока светло, а Саша готовил нам суп на печке со свежего мяса. По вечерам, после удачной охоты, строгий бригадир (так иногда я называл своего напарника за его подчеркнутую серьезность) наливал или давал мне разрешение налить по пятьдесят грамм водочки. Расслаблялись, что-нибудь вспоминали, оживленно разговаривали.

Мой напарник Саша

10.10.2006 г.

С утра мороз держался минус семнадцать градусов. Опять идем в те места, где вчера добыли кабаргу, только большую сопку обходим не с западной стороны, где у нас путик, по которому мы возвращались домой, а с восточной, чтобы обнаружить выход медвежьего следа. Если выхода не будет, значит, косолапый залег на горе, где обнаружить его по следу будет уже не сложно. Где-то пару километров прошли, это примерно третья часть вокруг сопки, но следов зверя все не было. Собаки рыскали по сторонам, проверяли старые соболиные наброды. Вдруг, прямо по нашему ходу, метрах в пятнадцати от нас, с комлевой части сухого дерева, выскочил соболь и тут же, заскочив на ближайшую пихту, быстро по стволу пошел вверх. Видать его убежище не внушало ему доверия, и он, обнаружив нас, решил понадежней спрятаться. Первой услышала идущего по стволу зверька, Десна. Она быстро подскочила к дереву и, увидев его, выразила такое удивление и восторг, что вместо лая у нее получился визг. На голос тут же подбежал Тайган, а потом и Пуля, которая на этот момент была от нас дальше всех. Тайган, поймав свежий запах соболюшки, прыгнул со всей силы вверх вдоль ствола, оттолкнувшись не задними, а всеми четырьмя лапами, а потом принялся лаять и грызть сухое дерево в том месте, откуда только что выскочил «пушистый». Пуля вглядывалась в вершину дерева, пыталась понять, кого загнали, и только потом дала голос. Мне показалось, что азартнее всех вела себя Десна. Она вся возбужденная отбегала от ствола, всматривалась со стороны в крону пихты, где сидел зверек, лаяла, потом опять подбегала к стволу, становилась на него передними лапами, и, вытягивая шею вверх, пыталась увидеть его. Брать или не брать уже вопрос не стоял. Ранняя снежная и морозная осень была на самом деле давно зимой, да и молодых собак нельзя было обманывать, если мы хотим видеть в них соболятников. Чтобы не получилось «свалки» из собак и людей, решили посадить на поводок Тайгана и Десну, как пока не предсказуемую, а Пульку, как самую послушную, оставили свободной. Первой в этом сезоне соболиной добычей оказалась молодая самочка. Десна с близкого расстояния впервые в своей жизни наблюдала процесс добычи и все запоминала. А когда Саша ближе поднес к ее морде, еще теплого зверька, та молниеносно схватила его, поранив при этом клыком руку. 

Десна

Двигаясь дальше по маршруту, наконец-то пересекли медвежий след. Оказалось, что он все-таки далеко ушел за пределы горы, и мы перестали его тропить. А спустя часок, позади нас выше по склону, услышали голос Пули. Возвращаться с подъемом в горку не хотелось, тем более, мы были уверены, что там белка. Но когда подошли, то на вершине елки увидели соболя. Осмотрев внимательно все вокруг, поняли, что, как и первый, этот зверек тоже находился «дома», спал невысоко от земли в дупле сухого дерева. Можно сказать, что нам повезло, так как сегодня был «мертвый» день, соболь не жировал, а значит, нигде своих свежих следов не оставил, но мы возвращались домой с добычей и в настроении.

11.10.2006 г.

Несмотря на то, что Сибирь занимает огромные пространства, а плотность населения небольшая, но охотничьих участков как раньше не хватало для всех, так и до сих пор не хватает. Особо ценными считаются не слишком удаленные места, а также те, куда подходят хорошие дороги и водные пути. Это связано с меньшими материальными затратами и возможностью почти в любое время года попасть на участок и выйти из него.

Я на дороге, по которой у нас происходит заезд на участок и выезд.

Те же отдаленные угодья, на которые в свое время коопзверопромхозы и госпромхозы забрасывали охотников вертолетами, нынче в большинстве своем не осваиваются из–за дороговизны горючего и этого вида транспорта. Но за доступные участки, даже в девяностые годы, когда развал СССР сопровождался развалом всего народного хозяйства, а значит, и охотничьих организаций, местный народ держался, хотя пушнина перестала пользоваться спросом и цены на нее резко упали. Это связано со спецификой региона, где преобладает сельское население, а значит, промышленных предприятий, почти, нет, а работы в сфере обслуживания на всех не хватает. Пенсионеры не получали пенсию, а те что работали – зарплату. Брошенное население было предоставлено само себе. Леса же богатые грибами, ягодами, кедровыми орехами, птицей, пушниной, зверем, а также рыбные реки и озера, в этот период были серьезным подспорьем в проблеме выживания в экстремальных социальных и климатических условиях. Худшие экземпляры добытых соболей, как и раньше, за пользование участком, за бесценок сдавались посредникам от государства в лице директоров и главных охотоведов, разваливающихся охотничьих хозяйств, которые, практически, в это время выполняли только одну функцию - приемщика. А оставшихся лучших соболей, нарушая закон, пускали на «черный» рынок, где цены были в несколько раз выше. Белку почти перестали добывать, так как приемщики ее не требовали в обязательную сдачу, а на рынке спросом она не пользовалась. Из-за безденежья и резко вскочивших цен, в том числе и на продовольственные товары, мясо для многих стало доступным только в лесу. Вот и побежали туда все, кто мог держать ружье. Через пару лет в лесах, прилегающих к населенным пунктам, резко упала численность копытных, а еще позже их редкие следы можно было увидеть только в отдаленных и малодоступных местах. Вот в такое непростое время я и получил в свое пользование именно этот охотничий участок. До этого много лет, в этих же краях, мне приходилось охотиться на угодьях своих напарников, где я почти не имел права голоса, и чувствовал себя гостем. Подходит охотничий сезон, а ты и не знаешь, возьмут тебя нынче с собой или нет? Или, может, кроме тебя, еще кого-нибудь возьмут? 

На участке в октябре

А достался он мне нелегко. Несколько лет подряд в конце лета, перед началом охотничьего сезона, я нанимал автомашину, выезжал в ночь по бездорожью за триста километров, чтобы к утру застать директора Северо-Енисейского коопзверосовхоза на работе и просил участок. Но, видать, не так просил, каждый раз уезжал обратно ни с чем. Зная мою проблему, бывший председатель Енисейского районного общества охотников и рыболовов Герасимов, человек очень обязательный, разделяя мое увлечение лайками и, возможно, уважая меня за какие-то другие человеческие качества, решил помочь мне и при встрече с коллегой по соседскому району, стал просить за меня. Тот обещал, но, наверное, тут же забывал, и время шло. Однажды, в 1993 году, после очередной такой встречи в «верхах», мне поступило конкретное предложение, но такое, что я вынужден был от него отказаться, так как добраться до него можно было только вертолетом. Прошло еще немало времени, пока я дождался второго предложения. На сей раз мне дали двадцать кварталов там, где было место свободно, и я его сам просил. Добираться было не просто, но возможно: шестьдесят километров по дороге золотодобытчиков и, примерно, тридцать пять по бездорожью верх по таежной реке. Но мудро-хитрый начальник подписал акт мне на пользование участком сроком не на три или пять лет, как он мог, а только на год. Хорошо, что в первый сезон мы с Сашей не успели толком развернуться и ничего не построили. На следующий год, когда я поехал продлевать акт на участок и заключать договор на заготовку пушнины, то оказалось, что у меня угодий уже нет. Эту истину мне открыл главный охотовед коопзверосовхоза. С его слов, сам директор уехал в командировку и его не будет еще около месяца. Я спросил, на каком основании меня лишили участка, ведь план сдачи я выполнил, и никаких нарушений за мной не было? В ответ тот пожал плечами, и добавил, решал директор, а я об этом ничего не знаю. Мои квартала были отданы соседу по участку, татарину по национальности, главному инженеру колонии поселения (тюрьмы), расположенной в поселке Епишино, у которого до этого уже было во владении около тридцати кварталов. В прошедшем сезоне я его встретил охотящимся на моей территории. Там он мне нагло заявил, что на следующий год он мой участок присоединит к своему. И, как видим, не обманул. А немного позже мне стало известно, что помогли ему государственные автозапчасти, которыми главный инженер распоряжался. Для меня это был удар. Столько лет я шел к своей мечте, вместе с Сашей обошли все свои сто шестьдесят квадратных километров, наметили места строительства изб, прокладки путиков, на горбу затащили мешок капканов и других необходимых грузов… Тогда я подумал про себя, что Бог наглеца накажет. 

Но что мне делать теперь? Через неделю время забрасываться в угодья, а тут ни участка, ни директора? Хорошо, что перед отъездом мои товарищи-попутчики предусмотрительно закупили в поселке на «черном рынке» несколько килограмм крупного свежего омуля. Уговариваю ребят, выкупаю его и, набравшись смелости, так как ранее этого не приходилось делать, даю главному охотоведу с просьбой помочь. Тот подумал немного и предложил мне удобный для заброски участок в шестнадцать кварталов, который прилегал к главной дороге и находился от поселка, в котором я жил, в сто двадцати километрах. 

- Принадлежит он охотнику Максимову из поселка Брянка, но поскольку пушнину не сдает, то мы все равно будем его лишать угодий, - сказал главный охотовед.

- Садиться на живое место, это значит воевать, а я этого не хочу, - в слух подумал я.

- Других вариантов больше нет.

- А что если я поеду к нему и попробую договориться с ним о разделе участка пополам? Вы не будете возражать?

- Не будем. Езжай.

В этот же день я приехал в Брянку. Местные жители отзывались о Максимове нехорошо, говорили, что очень скандален. Встретил он меня насторожено и не дружелюбно, а когда узнал, что я хочу у него еще и пол участка «оттяпать», то совсем «зарычал». Кое-как мне удалось успокоить человека, а потом и убедить его в том, что если я уйду без положительного ответа, то он совсем участок потеряет. 

- В той половине, что я могу тебе предложить,- сказал Максимов,- ты все равно охотиться не будешь, так как там одни гари и белолесье (осина, береза), изб нет, и держал я эти квартала как резерват.

- У меня выбора нет,- был мой ответ.

Когда приступили к дележке территории, то Максимов отдал мне свое белолесье и попросил себе еще один важный квартал. Возражать я не мог. В итоге, у него осталось девять кварталов, а мне досталось семь, но темнолесье попадалось. 

Через несколько лет, когда у нас с напарником появилась возможность присоединить к своему участку три с половиною свободных квартала, прилегающих к нашей территории с запада, то мы тут же добровольно вернули Максимову свои четыре на северо-востоке, лишь бы сосед не обижался. Но сосед-то как раз не унимался, ему этого уже было не достаточно. Посмотрев на добротные избы, что мы построили, он твердо решил наш участок присоединить к своему. Ходил с заявлением к руководству коопзверосовхоза, в районную управу, жаловался, что семью нечем кормить, искал на нас компромат, клеветал. К тому времени арендатором охотугодий и приемщиком пушнины стал другой человек. Под этим натиском соседа он убеждал нас отдать эти несчастные квартала ему, обещая нам взамен другой участок, так как районная управа на него давит, и он не может не учитывать интересы местного населения. Мы же прекрасно понимали, стоит нам только дрогнуть, и мы опять останемся без ничего, ведь доступных участков свободных нет, да и сколько потребуется снова средств и сил, чтобы опять построиться где-то у черта на куличках и освоить новые угодья? Ссылаясь на законность нашего участка, свои многолетние затраты и наш возраст, мы не только не соглашались с этим идиотским предложением, но и выразили свою полную решимость бороться за него. Увидев, что мы можем, и будем «кусаться», от нас временно отступили.

Но беда одна не ходит. В один из охотничьих сезонов на своем участке мы вдруг обнаружили незнакомого нам, уже не молодого, человека, который, как у себя дома, прокладывал путик. На вопрос, что он тут делает? Услышали такой же лаконичный ответ: - Рублю путик на своей территории. А что?

- А то, дорогой, что рубишь ты его на нашей территории.

- По документам это моя земля. 

- Покажи документы на свой участок.

- Они у меня не с собой, а в избушке.

- А где избушка?

- Далековато отсюда, на ручье при впадении его в реку Большой Пит.

- Тогда посмотри наш акт на закрепление участка.

Убедившись, что по документам эти квартала принадлежат нам уже много лет, он сделал удивленное лицо и добавил:

- Странно, почему же тогда он на меня их записал?

- А кто на тебя их записал?

- Я его не знаю.

- Как ты можешь его не знать, когда акт о закреплении участка выдает только один всем известный в районе человек, а ты к тому же местный, с Брянки, и, судя по всему, старый опытный охотник?

- И что мне теперь делать, ребята? Вы ж видите, я столько труда уже вложил?

- Да строишь ты путик основательно, добротно, с мощной крышей, но не прикидывайся невинной овцой, все ты прекрасно знал и рассчитывал, что пожалеем и подарим тебе свои квартала, хотя у тебя своих в два раза больше. Но ты ошибся. Несмотря на то, что мы доброжелательны, но отдать третью часть своих угодий в наших условиях просто не реально, это приговор, так как у нас всего-то шесть с половиной кварталов.

- Ничего ребята не знаю, у меня тоже документы на эту землю есть.

- Тогда жди нас завтра в первой половине дня в своей избе, будем смотреть твои документы.

На этом разошлись. А на следующий день, как и обещали, пришли к нему в избу. Оказалось, что акт на закрепление участка у него заполнен одним почерком и чернилами, а наши квартала неестественным образом втиснуты в документ другим почерком и другими чернилами. Мы сразу догадались, что дописал сам. А раз бумага липовая, то не все так и страшно. Разрешили ему великодушно в этом сезоне попользоваться новым проложенным путиком на нашей территории, чтобы возместить затраты, а на следующий год предупредили, чтобы убрал. Но не тут-то было. Спустя год, наш новый сосед Лейченко и не думал убираться с нашей земли. Наоборот, заходил к нам все глубже и глубже, стрелял двенадцатым калибром из-под своего черного аборегенного кобеля «Макара» птицу на приманку и пушнину. Мы почувствовали сразу, как наш самый дальний и самый богатый зверем и боровой птицей участок, прямо на глазах пустеет. Далее такое терпеть уже было невозможно. Выбрав день, мы с Сашей приступили сами к разборке путика. Капканы подвешивали тут же на сучьях деревьев, чтобы потом хозяин мог их собрать. Полдня поработали, разрушили около тридцати штук и, выйдя к ручью, решили отобедать. И вдруг наши собаки, находящиеся рядом, злобно лая, быстро кинулись в чащу леса, откуда, тут же, выскочил, с двустволкой наперевес, Лейченко. По лицу было видно, что он возбужден и сильно взволнован. Что бы он совершил в следующую минуту сказать трудно, но тут наш кобель Тайган кинулся ему прямо в ноги, пытаясь его укусить. Лейченко ничего не оставалось, как переключить свое внимание на свою защиту. А тут и я подскочил, помог отогнать собак. Произошла разрядка. Тяжело дыша, Лейченко произнес: «Варвары!» Да, ему, наглецу и эгоисту было жалко своего труда, но он не задумался каково было нам, и чтобы он сделал с нами если бы мы пришли на его землю строить свои путики и брать его соболя? Нет у нас больше работы в тайге, как тратить драгоценное время на поиск его самоловов, потом разрушать их и опять контролировать и пресекать новые нарушения! 

Немного успокоившись, Лейченко, уже примирительным тоном, спросил:

- Вниз по ручью, может, разрешите оставить капканы?

- Тебе, паря, ничего разрешать нельзя. Дай тебе палец в рот, ты всю руку отхватишь. Остальное, снимай сам, мы проверим.

Через год, как мы и предполагали, ничего не изменилось. Лейченко не снял капканы вниз по ручью, более того, он проложил новый путик по краю нашей территории и стал обхаживать пороги районных учреждений, с просьбой изъять у нас под каким нибудь предлогом наш участок и передать ему. Теперь, совершенно официально, у нас появилось два претендента на наши маленькие угодья. Власти изначально на их стороне, так как их считают местными, а мы с соседнего района, хотя и живем на границе с ними.

Вот мы с напарником и направились сегодня за «Геологическую гору», в самый дальний угол наших угодий, где уже давно раздается лай «Макара» и выстрелы его хозяина. С утра повалил густой снег, который притих только к обеду. На первом километре пути Десна совсем близко от себя обнаружила убегающую кабаргу, и, тонко взвизгнув, со всех ног помчалась за ней. На снегу остались трехметровые прыжки копытного и чуть поменьше собаки. Тайган и Пуля находились от этого события несколько в стороне, и, ничего не поняв, продолжали свой поиск. А минут через десять и Десна объявилась. Видать кабарга быстро оторвалась от нее, и собака осознала бессмысленность своего преследования.

Еще час хода и мы пересекли следы нашего «врага» Лейченко, он шел по новому своему путику, проложенному по краю нашего участка. Решили не тропить его, а обрезать и, таким образом выяснить, как глубоко он заходит в наши угодья. Но на этот раз все было терпимо и мы не стали подымать бучу. Видать наши предыдущие усилия были не совсем напрасны.

Вид с крутого берега на реку Большой Пит

Отвлекшись, мы не сразу заметили, куда исчез Тайган. За соболем он далеко уйти не мог, такое за ним еще ни разу не отмечалось, значит пошел по следу кабарги и сейчас, наверняка, находится на скалах реки Большой Пит. Выверив по компасу направление, мы тоже по прямой направились туда. Наше предположение полностью подтвердилось, так как вскоре услышали, приглушенный кухтой и скалами, голос кобеля. По опыту мы знали, что лай собаки еще не означает, что там стоит «козлик». Свежих следов кабарги на скалах в недоступных местах бывает иногда не мало, и он мог шуметь на оставленный там запах. 

Ползая по заснеженным камням над обрывами, мы внимательно обследовали квадрат примерно триста на триста метров, но ничего не обнаружив, оставили поиск и отобедали на самой высокой точке. Налюбовавшись с высоты птичьего полета, раскинувшейся внизу панорамой таежной реки и ее притоков, повернули домой. К избе пришли в сумерках, около восемнадцати часов вечера.

12.10.2006 г. 

Чтобы не поморозить картофель во второй избе, мы приняли решение идти туда, прогревать избу. Утром было минус четыре градуса, и опять валил снег. По пути ни одного свежего следа: ни соболя, ни белки и даже рябчика. Дошли быстро, а поскольку день для охоты оказался «глухой» (никто из зверьков не выходит на жировку), то после обеда занялись хозяйственными работами. Отремонтировали перекосившуюся от просадки избы дверь, постирались, помылись в баньке.

13.10.2006 г.

Прогрев вторую избу, мы пришли к первой, но уже было поздно, там у нас картошка померзла. Возвращаясь обратно, собаки облаяли четвертую за день белку. Я стрелял, а напарник должен был подбирать. Но получилось совсем не так, как задумали. Когда белка упала, Саша дал команду собакам «нельзя». Тайган и Пуля остались стоять на месте, а не обученная этой команде Десна, схватив белку зубами, рванула прочь. Саша, с криком «брось», кинулся за ней, даже кинул вдогонку палкой, но это не помогло. Десна с добычей выскочила на тропу и, отбежав на безопасное расстояние, принялась ее есть. Понимая опасность закрепления в сознании собаки новой губительной привычки, я со всех сил кинулся за ней, пресекая голосом ее действия, но последняя на это только дальше отбежала от меня, чтобы спокойно доесть зверька. Закончив процедуру, и поняв, что она совершила шкоду, Десна виновато опустила хвост и побежала впереди по тропе, не откликаясь на мой зов и не подпуская меня к себе. А через пару минут она уже забыла о съеденной белке и опять ушла с тропы на поиск. Как это бывает обычно, она задержалась где-то, а потом выскочила на тропу, чтобы обогнать нас и опять впереди уйти на поиск. В такой момент я и схватил рукой ее за холку. Что тут было! Она все поняла и тут же отрыгнула съеденную белку. Мол, виновата, возвращаю тебе, что взяла. Но я уже был настроен решительно, чтобы раз и навсегда пресечь такой порок. Для этого я надел поводок и, тыча ее мордой в то, что раньше называлось белкой, с пристрастием отстегал розгой. Десна была напугана и шокирована гневом своего хозяина, так как раньше ее никто так не наказывал, но через минуту она уже, держа хвост крючком, бодро бежала впереди по тропе. А вечером у избы хорошо с аппетитом покушала.

Такое поведение Десны для нас было неожиданным, ведь мы до этого не раз добывали при ней белок, но попыток утащить добычу за ней не замечали.

14.10.2006 г.

Сегодня Покров, христианский праздник. Мне известно, что многие охотники, особенно староверы, находясь на промысле, соблюдают воскресные и праздничные дни, в которые можно молиться Богу, но нельзя работать и охотиться. Один старовер так выразился: «Пусть в воскресный день соболь сядет на ветку прямо у моей избы, но я его не трону». А мой напарник говорит: «Работать никогда не грешно». Вот и пошли мы работать в те квартала, что находятся между первой и второй избой. От глубины снега идти становилось тяжело. Пересекли первый соболиный след, наши собаки немного оживились, но на этом их потуги и закончились. Слишком много напетлял за всю ночь жирующий и ничем не побеспокоенный зверек. Можно предположить, что он уже очень далеко от того места, где мы его ищем. А через некоторое время мы вдруг обнаружили, что Десну давно не видели. Поднялись на самую высокую точку в округе, но лая так нигде и не услышали. Решили сделать большой круг, чтобы найти собаку. Вскоре Пуля облаяла белку. Долго не заставив себя ждать, подскочил к ней на помощь Тайган. Голос у него мощный, далеко слышно. Мы не торопились зверька брать, дали им пошуметь, чтобы Десна услышала и вернулась. Но и это не помогло, ее все также не было. Многочасовой поиск тоже результата не дал, вернулись вечером в избу без собаки. Особо не паниковали, знали, что если и ушла за соболем, то стемнеет и она вернется. Но наши прогнозы не подтвердились. Не дождавшись вечером Десны, позже обычного, покормили собак и, намаявшись за день, легли спать. Так закончилась наша работа в праздничный день. Я спал неспокойно. Слушая все шорохи собак под навесом, несколько раз подскакивал ночью, когда мне казалось, что она пришла.

15.10.2006 г.

Официальное начало охоты

К утру, Десна так и не появилась. Это вызвало у нас серьезное беспокойство, так как предположение, что она сидит под соболем, было для нас уже маловероятным. В таких ситуациях, особенно если собака на промысле первый год, обычно с наступлением темноты, чуть раньше или чуть позже, но все равно она бросала зверька и приходила к избе. Значит она, возвращаясь, ошибочно ушла к первой избе, подумали мы, и направились туда. Почти в конце нашего маршрута, мы увидели суточной давности медвежий след, который пересекал нашу тропу в южном направлении, где через километр начинался участок нашего соседа. Двухнедельный глубокий снег, довольно приличные морозы для этого времени, и вдруг медведь? Наверное, шатун, предположили мы, и пошли дальше. 

Возле первой избы Десны не оказалось, следов ее тоже нигде не было. Теперь уже можно было предполагать что угодно. Возможно, она в прыжке проткнула себе грудь острым и прочным сучком и теперь, не в силах доползти в глубоком снегу до хозяев, тихо умирает? Возможно, азартно копая соболя в корнях дерева, она попала в лапы медведю-шатуну? Или в погоне за добычей, ушла очень далеко, где на соседних угодьях ее прибрали, жадные до всего халявного, чужие руки? Остается еще одна, самая дальняя и последняя изба, но попасть туда у нее вероятность небольшая.

Делать было нечего, пошли обратно во вторую избу. По пути решили сделать большой круг около того места, где мы охотились вчера, чтобы посмотреть, есть ли выходной след Десны и куда он направлен. По теории все правильно, но на деле, после постоянного снегопада, разобраться в том, где вчера прошла собака, а где кабарга или лиса, оказалось сложнее. А тут еще Пуля куда-то ушла и уже более двух часов отсутствует. С восточной стороны, где нашим соседом является Максимов, следов Десны мы не обнаружили. Это уже нас немного успокаивало, так как однажды Максимов признался нам, что хотел застрелить нашего аборегенного кобеля по кличке Тунгус, который облаивал соболя на его территории. С его слов, он почти всегда отстреливает чужих собак, если они попадают на его участок. А в этот раз он кобеля пожалел лишь потому, что тот подкупающе красиво облаивал соболя. 

Кричали, свистели, но все напрасно. Вдобавок, еще и Пулю потеряли, к избе в сумерках вернулись только с Тайганом.

На переднем плане Пуля, потом Тайган и я.

16.10.2006 г.

Проснулись, на улице минус двенадцать градусов, день обещал быть солнечным, но у нас настроения никакого. Десны по-прежнему нет, да и драгоценный день придется терять, чтобы забрать Пулю. Мы были уверены, что она в первой избе. Опять пошли туда, где были вчера. Я молча плелся за Сашей и печальные думы не покидали меня. Десны мне было жалко не только потому, что она моя, но и потому, что в ней я увидел огромный потенциал охотничьей собаки. Да, она не была на охоте до двух с половиной лет, и это отразилось на ней в виде отсутствия, в таком не малом для собаки возрасте, охотничьего опыта. Кроме того, не хватало элементарного взаимопонимания между собакой и охотником на промысле. Ей показываешь след, а она не понимает, что ты от нее хочешь. Но все эти недостатки выращивания лайки, не смогли подавить в ней, заложенные природой охотничьи способности. Она прекрасно ориентировалась в незнакомой тайге, имела неплохой поиск, с выраженной охотничьей страстью работала по белке и соболиному следу, проявляла удивительную настойчивость и вязкость. Конечно, пока у меня было мало времени глубже и всесторонне узнать собаку, но даже тогда, когда строили баню, я не спускал с нее глаз и наблюдал за ее поведением. Уже тогда, судя по тому, как она терпеливо и старательно с раннего утра и до позднего вечера, ковырялась в корнях, гоняя сеноставок, можно было понять, что это только «цветочки».

Подходя к первой избе, услышали сторожевой лай нашей Пули. Видать вчера ушла по какому-то следу, а потом, выскочив на тропу, стала догонять нас ошибочно в другую сторону. Оказавшись у избы, легла под навес и стала нас ожидать. Ей, скотине, невдомек, что мы ушли в другую избу! Ну, посмотрела, что никого нет, взяла бы и пошла на поиск хозяина. Так нет, будет голодная на морозе ожидать столько суток, пока не придем. Есть у Пули этот недостаток, который нечасто, но все же случается. Выпили по кружке чая и двинулись обратно, ведь в планах у нас на завтра, обследовать в поисках Десны территорию на северо-запад от второй избы, где мы еще не были. Опять пошел снег.

Я на тропе

Вернувшись еще засветло, мы затопили баньку, наносили воды и приступили готовить ужин, я собакам на улице, а Саня на печке в избе нам. Вдруг, справа от меня боковым зрением я заметил, и, быстро повернув голову, увидел виновато ползущую ко мне на согнутых лапах Десну. Я от радости обнял ее и закричал напарнику, что Десна пришла! Вид у нее был ужасным. Она так похудела, что у нее торчали только ребра да хребет. На холке шерсть была сильно забита гнилым деревом и грязным снегом, что сразу давало ответ на вопрос, где она больше двух суток была? Выходит, что в тот день она ушла по следу за соболем раньше всех собак, загнала его под корни дерева уже довольно далеко от нас, примерно на северо-запад, и не могла его бросить все это время, несмотря на холод и голод, так как зверек, по-видимому, слишком близко находился от ее морды. Взять не могла и бросить не могла. 

Первоначально, соблюдая осторожность, дали ей немного хлеба и сухарей, а спустя пару часов накормили до отвала. Вот так неожиданно закончились наши проблемы, я был счастлив.

17.10.2006 г.

Наконец мы оставили свою базу, где у нас больше всего продуктов, баня, и двинулись в третью избу. День обещает быть солнечным, на градуснике минус пятнадцать. Если по пути мы добываем белку или рябчика, что потом будет наживкой для соболя, то я это не отмечаю как событие и в дневник не заношу.

18.10.2006 г.

Осень постепенно переходит в зиму. Сегодня уже минус двадцать градусов, а глубина снежного покрова около тридцати сантиметров. Мы направились за «Геологическую гору», хотим дойти к самым дальним, западным, границам нашего участка, а на обратном пути насторожить полтора десятка капканов. По срокам открытия охоты на пушнину, мы делаем все правильно. Но, учитывая то, что нынче зима ранняя, то, естественно, «ходовой» соболь уже прошел, а местный, отъевшись на нынешнем урожае различных ягод и кедровых орехов, теперь почувствует голод не скоро и в капкан пойдет, как нам подсказывает опыт, ближе к декабрю, когда нас уже тут не будет. Зато будут наши соседи, местные, из поселка Брянка, они-то и подберут его. Потом тот же Лейченко скорее побежит с этими соболями к приемщику пушнины, чтобы доказать свой профессионализм и на этом фоне бросить на нас тень, чтобы попросить для себя часть наших кварталов или весь участок. А когда добьется своего, то не трудно предположить, как его энтузиазм тут же поубавится. Такова природа этого человека.

Конечно, строя баню, мы упустили время для заготовки приманки, а тут еще целый ряд обстоятельств, работающих в этом сезоне против нас: аномально малая численность белки и рябчика, ранний глубокий снег, и отсутствие Пурги, нашей соболятницы. Именно в такой сезон, как нынче, хорошая лайка могла бы сыграть решающую роль. Судя по прошлым сезонам, я уже не надеюсь на Тайгана и его дочь Пулю. Для них соболь это не правило, а случайность. Что же касается Десны, то она первоосенка и этим все сказано. Наивно ожидать от собаки, с нулевым опытом, каких-то значимых результатов по соболю в первый сезон. Мы всю эту безрадостную перспективу нынешнего года понимаем, но надежда охотника, как говорят, покидает последней. Начинаем работать.

С целью экономии дефицитной приманки, на этом отрезке решили подвешивать свежую рыбу, енисейских окуньков и ельчиков, привезенных с собой для собак. Хотелось также проверить реакцию соболя на такую приманку.

19.10.2006 г.

Сегодня ровно месяц, как я покинул Москву. Заметно отросла черная борода, стали уходить с души и становились далекими мои городские проблемы. Тело втянулось в физические нагрузки, и я чувствовал себя легче, чем в первые дни.

Направление с утра выбрали на северо-восток от избы, там у нас река Большой Пит, а на берегу скала «Монах», нерукотворный памятник природы. Смотришь от реки, снизу вверх, на скалу, а на ней, действительно, стоит фигура монаха. Природные красоты на время подняли настроение, но ненадолго. Вокруг, как будто мертвая зона. За все время пути ни одного свежего следа, ни одного живого существа, если не считать дятлов и синиц. Вернулись в избу. После обеда Саша остался готовить себе и собакам, а я, взяв приманку, пошел настораживать капканы по «малому кругу», площадь между рекой и избой.

Скала «Монах»

20.10.2006 г.

Настраиваем капканы дальше, покидаем третью избу и продвигаемся ко второй. Саша идет впереди, освобождает капканы от снега, а я следую за ним, настораживая их, и, наживляя приманку. Иногда, под тяжестью прошлогоднего снега или от удара падающего ствола соседнего дерева, «сбежка» и рогулька, на которую она опирается, бывают сломаны. Тогда Саша вырубает топором «сбежку», а я рогульку или наоборот. Мороз бодрит, минус двадцать четыре, поэтому двигаемся быстро.

Обедаем во второй избе и идем за два километра к «коралю». Не обнаружив там никаких следов копытных, возвращаемся обратно. До сумерек остается часа два с половиною. Хочется поскорее разделаться с капканами, чтобы больше ничего не отвлекало от охоты с собаками. Поэтому решили, что Саша остается по хозяйству в избе, а я уйду настораживать капканы в вершинках близ лежащих двух ручейков. 

21.10.2006 г.

Между первой и второй избой у нас два основных путика: один проходит по главной тропе, «магистрали», восток-запад, а второй уходит дугой на юг, мы назвали его «аппендиксом». Сначала пошли по «магистрали». При очередной добыче белки, Десна опять схватила ее и пыталась убежать, но мы в два голоса грозно крикнули, и она бросила ее. Надо отметить, что после своей пропажи, она немного изменилась в своем поведении. Перестала так широко ходить, как раньше, чаще стали видеть ее на тропе, и белок находит меньше. Может это связано с более глубоким снежным покровом?

Во второй половине дня резко изменилась погода, температура повысилась до ноля градусов, пошел мокрый снег. Ночевали в первой избе. 

22.10.2006 г. (воскресенье)

К утру немного подморозило, до минус четырех, но снежок так и продолжал сыпать. Сегодня нам предстояло завершить четырехдневную работу по насторожке капканов. По этой тропе мы уже давно не ходили, поэтому тридцати сантиметровый слой снега замедлял наше движение. На завершающем этапе, когда до конца маршрута оставалось два капкана, я вдруг услышал слева от путика, приглушенный от кухты, лай Десны. Саша, похоже, ушел слишком далеко вперед и лая не слышал. Будучи уверенным, что там белка, я все же пошел к Десне, так как знал, что приманки понадобится еще много. Метров через двести я увидел собаку, но лаяла она в комлевую часть очень длинной (метров двадцать пять), и сантиметров сорок в толщину, валежины, при этом, яростно зубами грызла сухое, пустотелое дерево, отчаянно пытаясь залезть во внутрь его. Осмотрев место, я увидел соболиный след и на выходе из валежины большую кучу его помета. Такое впечатление, что зверек имел в своем доме, заготовленный впрок, корм, и выходил на свет Божий только оправиться и то делал это, далеко не отходя. В это время повалил такой густой снег, что на мгновение, вытянув руку перед собой, я заметил, как она тут же покрывалась почти полсантиметровым слоем снега. Сыпало, в прямом смысле, как с ведра на голову, и видимость резко упала. Сняв рюкзак, и, достав топор, я стал определять, постукивая по стволу, и, прислушиваясь к движению и злобному урчанию зверька, в каком месте он находится. Прорубив отверстие, примерно посередине валежины, стал поджигать в нем бересту, рассчитывая дымом выгнать соболя в сторону дыры в комлевой части. Но, из-за густого снегопада, береста не хотела гореть. С нескольких попыток я, наконец, справился с задачей и, оттащив Десну от входного отверстия, стал удерживать ее за шею, освободив тем самим зверьку выход. Уже и дым пошел с комля, а пушистый все не выскакивал. Собаку тоже долго удержать было невозможно, она рвалась в бой. Заподозрив что-то неладное, я решил снова проверить место нахождения зверька. Затушил бересту, заткнул палками отверстие, которое прорубил, и пошел в сторону вершины осматривать всю валежину. Десна сторожила главный выход. Когда я обтоптал ногами все дерево, лежащее в глубоком снегу, то с удивлением для себя обнаружил, что в вершине пустотелой валежины, вместо двух сучков, зияло ближе к земле еще два незаметных отверстия. Это означало, что в момент моей рубки соболь мог проскочить ближе к вершине ствола, а потом, под действием дыма, выскочить в эти отверстия и, первоначально находясь под слоем снега, незаметно уйти. Такое разочарование. Я кинулся искать выходящий след, но тут же остановился, увидев, как быстро метелью занесло след, недавно пробежавшей Десны. В этой ситуации мне оставалось только убедиться, что соболя в валежине нет и признать свое поражение. Замуровал все дырки, в том числе и входную комлевую, прорубил ближе к вершине новое отверстие, стучал топором, шуровал длинной веткой, слушал, но в ответ тишина. Пока я возился в вершине, Десна с входного отверстия зубами вытащила все мои палки и опять на половину туловища залезла в дыру. Однако на сей раз, вместо яростного лая, она быстро выскочила оттуда и на ее морде была написана озабоченность и вопрос: «Куда делся соболь?» Я, указывая пальцем в только что прорубленное отверстие, кричу ей: «Здесь, здесь!» Но она такие команды не понимает, и продолжает снова проверять свою главную дыру. Зажег еще раз бересту, пустил дым по всему дереву, но признаков присутствия зверька не было. Вот где мог бы пригодиться напарник, подумал я, надевая рюкзак, чтобы уйти. С ним контролировать длинное дерево с двух концов было бы проще, вряд ли бы от нас двоих этот соболь ушел. Даже если бы была Пурга, то и в этом случае уйти от меня зверьку было шансов меньше, так как опытная собака постоянно проверяет все дерево от комля до вершины, слушает и следит за его перемещением внутри.

Легко отзываю, уже остывшую от азарта, Десну, и мы уходим. Пока я настраивал два последних капкана, собака, чувствуя близость избы, ушла по тропе вперед. Идя за ней, и, не обнаружив ее следа, я забеспокоился. Подумал, что опять куда-то ушла, но тут же улыбнулся в душе своей недогадливости, ведь это снегопад. Непривычно как-то, только животное прошло, и уже все ровно, кругом целина. А тут еще ветер порывистый поднялся, который, сдувая с деревьев кухту, превращал все вокруг в одну снежную лавину.

Вечером у избы, когда стихия немного утихла, мы сделали замер. Получилось, что за три часа непрерывного снегопада, его слой составил чуть больше двадцати сантиметров. 

23.10.2006 г.

Новый день поставил перед нами вопрос ребром. Как быть дальше? Общая глубина снежного покрова теперь превышала полметра. Стало ясно, что об охоте с собаками можно уже позабыть. Да и те четыре дня, которые мы потратили на капканы, тоже пропали, ведь на каждом из них теперь лежит минимум двадцать сантиметров снега. Это значит, что соболь будет ходить прямо по капкану, а тот не сработает. Сооруженные под крышей, они не так подвержены воздействию осадков, но это трудоемкое строение не имеет смысла делать нам, поскольку охотимся мы не всю зиму, как это делают местные, а только месяц, да и октябрь не всегда бывает таким снежным. Выходит, что с путиками нужно все начинать сначала. 

Однако мы решили сегодня посмотреть, как будет выглядеть охота с собаками на практике. Пошли от избы на юг, в вершинку нашего ручья. На градуснике минус четырнадцать, снегопада нет, и, судя по небу, день должен быть солнечным. Собаки, на радостях, сначала резво рванули вперед, а потом, утонув по уши в снегу, остановились и стали вопросительно смотреть на нас. Умные животные, оценив свои и наши возможности, не могли понять, что мы дальше хотим делать. С утра у них не растраченной энергии много, но, вместе с тем, им было понятно, что движения вперед нет. Недолго думая, я выступил в роли вожака. Обошел собак, и, тараня рыхлый снег ногами, пошел первым. Тут же, за мной пристроились, в порядке очередности, Пуля, Десна, Тайган и Саша, который завершал колону. Через несколько метров, Пуля с Десной выскочили с траншеи и, обгоняя меня, прыжками, ныряя в снегу, отправились на поиск. А Тайган (нет дураков) так и шел в колону по одному с мужиками. Целый час мы, таким образом, барахтались в снегу, меняясь с напарником местами. Собаки тоже, хотя и впереди, но медленно и недалеко от нас «плавали».

На переднем плане Пуля

Размялись и хватит, сказали мы, после чего повернули обратно. Хотели убедиться в верности своих предположений, вот и убедились. Подтвердилась также истина в том, что если Пуля неутомима в своем поиске, то и глубокий снег ей не помеха, прет, как танк. Десна тоже молодец, старалась от нее не отстать. А вот Тайган показал свою хитрость и мужицкую лень. Может поэтому я и люблю в тайге собак простых, неприхотливых работяг, наивных и преданных своему хозяину. Они, как правило, не рассуждают, а при всяких обстоятельствах просто работают до конца сил своих. 

24.10.2006 г.

Октябрь месяц подходит к концу, а у нас такое впечатление, что в этом сезоне мы еще и не начинали охотиться. И, как не печально об этом думать, но больше никакого начала, пожалуй, и не будет. Осталось только капканы – приманка и, наоборот, приманка – капканы. Собаки больше не участвуют в процессе, а для меня это уже не охота. Будем, конечно, работать на план и какой-то свой материальный интерес, но, по большому счету, сезон можно считать завершенным.

Настроения нет, мороз двенадцать градусов, идем с собаками, по когда-то натоптанной тропе, к третьей избе, но снега все равно по колено, как будто никто и не ходил. Откапываем капканы. По новой настораживаем их. Стряхиваем снег с приманки, и разгребаем его ногами под сбежкой, где у нас небольшое расстояние до земли. На всем пути пересекли только один, суточной давности, след соболя и один белочки.

Отобедав в избе, Саша остался дома по хозяйству, а я пошел работать дальше, по маршруту «малого круга». Там у нас капканы были насторожены за пару дней до большого снега, поэтому что-то в них могло и попасть. И мы не ошиблись, девяносто процентов их были забиты птицей-кедровкой, а остальные или закрыты, или завалены снегом. В этой связи, хотелось бы чуть подробнее остановиться на этой птице. Размером она чуть крупнее обыкновенного дятла, темно-серого окраса, с очень длинным клювом, что помогает ей извлекать орехи из кедровых шишек. Но питается она, как мы увидим дальше, не только орешками. Голос и характер поведения в тайге, являются главными особенностями этой птицы. Имея сильный скрипучий, противный голос, она выбирает вершинку самого высокого в окрестности дерева, садится там на веточку, и начинает орать. Дятлы, синицы, дрозды и прочие другие, находясь в осеннем или зимнем лесу, на человека и животных не обращают никакого внимания, копошатся что-то там по своим делам. Тут же все наоборот, ей до всего есть дело, да и с высоты ей все видать. Как только заметит кого, а это может быть соболь, заяц, кабарга, медведь, лось, охотник, то начинает орать, как будто кто-то ее режет. Кричит: «вижу, вижу, вижу и за-ло-жу!». Бывало, идешь по путику, наживляешь приманку, а тут, откуда не возьмись, появляется она и начинает «скрипеть». Без нее нельзя, без нее это важное дело не обходится. А только отойдешь, и она уже у наживы, чтоб своровать ее. Так и закрывает капкан. В этом году, чувствуя будущий хороший урожай на орех, кедровка особенно расплодилась. Попадая в капкан, обрывает медную проволоку, которой крепится нажива и сам капкан, заливает все своими жидкими экскрементами и потом так замерзает в ловушке, что вытащить невозможно. Время и работы нужно много, пока после нее все почистишь и настроишь. В один из таких моментов, я уронил свой нож и сразу не заметил, а когда обнаружил, то было уже далеко. Придется завтра идти на поиск.

Кедровок выбрасывать не стал, подумал, что, из-за дефицита приманки, может еще пригодятся, хотя соболь от них, как от наживы, не в восторге. Замерзшие в неудобных позах, они еле влезли в мою сумку. 

На последней трети пути я вдруг обнаружил, что кто-то из собак сорвал приманку, а перед самой избой вырвал из капкана кедровку и съел. Поскольку, в предыдущие сезоны, такого не было, то подозрение пало на Десну. Я сразу помрачнел, ведь если это она, а отучить от этой заразы очень сложно, то придется браковать собаку. Легко сказать.

Вечером у избы, когда я стал накладывать пищу в тарелки для кормления собак, Десна, несмотря на команду «нельзя», раньше времени сунула свою морду к еде, за что тут же получила от меня удар половником по ушам. На этом обыденном факте можно было бы и не заострять внимание, но воровство на путике, и нарушение команды «нельзя» перед тарелкой, вещи одного порядка. Поэтому, в этот удар я вложил всю свою досаду, раздражение и разочарование, от чего Десна взвизгнула от боли и отскочила.

25.10.2006 г.

Ночью снег завалил все мои следы и продолжал сыпать утром, температура поднялась до минус четырех градусов. Решили, что я сначала иду искать нож, а потом мы встречаемся с напарником возле «Геологической горы» и, перевалив ее, двинемся приводить в порядок самые дальние свои капканы. Тайгана и Пулю Саша придержал возле себя, а Десну я взял с собой, чтобы одну ее проверить на воровство. Вскоре мои опасения подтвердились. Пропустив от избы первый и второй капкан, Десна, начиная с третьего, стала срывать и пожирать приманку. Я подозвал ее и возле капкана, ругая, слегка розгой сделал ей трепку. Как только отпустил, она, поджав хвост, на махах, поскакала от меня по путику. Но что это? Буквально через два капкана, она снова стала срывать наживу. Опять, но уже с трудом, ловлю ее, и возле капкана повторяю трепку. Но все напрасно, она убегает от меня далеко вперед, чтобы я не видел, и спокойно делает свое черное дело. Для нее приманка слаще, чем страх перед наказанием. Пока я дошел до места, где предположительно потерял нож, «воровка» все эти капканы почистила, а значит, уничтожила весь мой вчерашний труд.

Несмотря на снег, нож я нашел довольно быстро. Повернул обратно, но Десны первое время за собой не видел. Наконец она появилась, медленно двигаясь за мной по тропе с опущенным хвостом, выдерживая дистанцию, примерно, в пятьдесят метров. Знает, что нашкодила, хитрит, на зов не реагирует, в руки не дается. В моей душе был траур, я только что похоронил собаку, на которую уже стал возлагать надежды. В Европейской части, где нет путиков, она может быть еще и пригодится, но для меня это уже не полноценная собака и я почувствовал свое охлаждение к ней.

Как и договорились, вскоре встретились под горой с Сашей. Попытались в этом месте Десну взять на поводок, но хитрая «лиса» не далась. Решили выждать более удобный момент и двинулись в путь. Но как только подошли к первым капканам, то сразу остановились, так как приманка опять была сорвана. Десна где-то далеко шла впереди и усердно работала. Полчаса сидели в ожидании возврата проказницы, но ее все не было. И дальше следовать за ней не видели смысла. Пришлось возвращаться домой. Целых два часа она отсутствовала, а потом на полусогнутых ногах, с поджатым хвостом, приползла под навес, всем видом показывая, что виновата. Наказывать не стали. Какой смысл, когда приговор уже вынесен? 

26.10.2006 г.

Теперь, чтобы можно было передвигаться по нашим тропам, их нужно регулярно топтать. Позавчера пришли со второй избы, а сегодня уже нужно двигаться обратно. Похолодало до минус восемнадцати градусов. Саша впереди с «арестованной» Десной на поводке, за ним свободно следуют Тайган с Пулей, а я иду последним, поправляя ловушки. За сутки тропу занесло полностью. Одна Пуля изредка пытается заскакивать в сторону в поисках пушнины, и то недалеко. 

Сегодня нам, стыдно признаться, немножко повезло. И напарник, и я добыли по одному рябчику. Учитывая, что за весь предыдущий период охоты мы добыли еще одного рябчика, то всего их стало три. 

Примерно на середине пути, в «белолесье», увидели капылуху и глухаря, но взять их не смогли, так как самочка сидела на открытом месте, и, обнаружив нас издалека, взлетела сразу, не подпустив нас и на двести метров. Глухарь же, сидевший на пихте, подпустил нас близко, но пока он не взлетел, его ни собаки, ни мы не могли обнаружить.

Ближе к избе, Саша как-то оплошал, и Десна вырвалась у него из рук. Убежав с поводком, она успела до конца маршрута «почистить» несколько капканов.

После обеда без собак ходили проведать «кораль». Там тихо, пусто и никаких следов копытных. Одна польза, тропу протоптали.

27.10.2006 г.

Три дня назад наша Пуля пришла в течку. Учитывая то, что с собаками охота закончилась, а вязка дочери с отцом не желательна, мы приняли решение отвезти ее в поселок. Саша стал собираться в дорогу. 

Прежде чем отправиться в первую (заходную) избу, мы посетили вершинки двух близлежащих ручейков, и привели там, в рабочую готовность все капканы. Почти в каждом втором из них сидела замерзшая кедровка. Там, где птицы не было, капканы завалило двадцати сантиметровым слоем снега. В одном месте соболь прямо потоптался по нему и, не тронув приманки, ушел. 

В этом охотничьем сезоне аномальная погода стала самым главным фигурантом. Она с первых дней вносит свои негативные коррективы в наши планы. С трудом, протоптав заваленную снегом просеку, к вечеру добрались до избы. Заметили повышение температуры, с минус семи утром, до минус четырех вечером. Пошел снег в виде крупы.

28.10.2006 г.

Далее без напарника

Проснулись раньше обычного, напарник стал собираться в дорогу. На улице был плюс один градус и шел мелкий дождь. Чтобы Тайган не видел уход течной суки к дороге, решили, что сначала уйду с кобелем на поводке в сторону второй избы я, а потом Саша с Пулей. Было еще темно, но с каждой минутой светлело все больше и больше. Пройдя со мной метров триста по тропе, Тайган вдруг остановился и хотел повернуть обратно, но, увидев мою твердую решимость идти вперед, нехотя покорился. В лесу было сыро, капало с деревьев, а ноги проваливались в промокшем снегу по вчерашнему нашему следу. Стало ясным, что опять пропал наш многодневный труд на путиках. Некоторые капканы были закрыты, падающей с деревьев «ляпанкой» (мокрым снегом), а те, что не захлопнулись, обещали, при первом же морозце, сковаться льдом. Не зная даты похолодания, я терпеливо настораживал закрытые капканы с надеждой, что в мокрую погоду соболь тоже ходит. А ежели случится так, что подморозит уже сегодня вечером, то опять мне не останется ничего другого, как снова обойти дня за четыре весь участок, очистить закованные льдом капканы, заменить обледеневшую, не имеющую запаха, приманку на свежую, и молиться Богу, чтобы коварство погоды не повторилось. 

И все же, несмотря на такую удручающую промысловую обстановку, на душе у меня было легко, и предстоящая мало продуктивная работа не могла испортить радостного ощущения моего уединения с природой. С одной стороны, даже по технике безопасности, находиться в тайге одному нежелательно. А осваивать охотничий участок всегда лучше вдвоем, это неоспоримая аксиома. Но почему тогда приходит ощущение счастья, когда я остаюсь с ней один на один? Наверное, для меня общение с природой, это как общение с женщиной, очень интимный процесс, который не терпит постороннего присутствия, шума, суеты и спешки. Бывало, глянешь в ясный солнечный день с высоты сопки на очаровательные таежные дали до самого горизонта и забудешь, где ты находишься…И никто тебя в этот момент не потревожит - ты один. Или продвигаясь бесшумно в старом высокоствольном лесу, вдруг обнаружишь незнающих человека, непуганых белок, которые, не обращая на тебя никакого внимания, заигрывают друг с другом, бегая вокруг толстого ствола ели, слегка шурша острыми коготочками по грубой коре дерева. Порадуешься про себя их счастью и уйдешь тихо, не поднимая ствола, пусть живут. И никто тебя не пожурит в этот момент за сентиментальность, да что приманку для капканов упустил. Точно также, пересек свежий след соболя и, не оглядываясь на напарника, пошел с собаками по нему. Где можешь быстрей, где тише, только свое тело слушаешь, да руководствуешься обстановкой. А поговорить в лесу всегда есть с кем. Бывало, начнешь тропить жировавшего ночью соболя, а он своим следом тащит тебя, то в густой покрытый кухтой пихтовый подрост, то на крутую сопку, то в болотистую пойму ручья, где непролазный чепыжник. Ты все это преодолеваешь, как бы соревнуясь со зверьком, при этом, не видя его, в голос с ним разговариваешь, по-доброму ворчишь, восхищаясь его хитростью, ловкостью, неутомимостью. Но больше всего разговоров бывает с собаками. Они то радуют тебя, то огорчают и, как настоящие попутчики в нелегких таежных буднях, всегда ждут от тебя одобрения, ласкового слова.

Не случайно большинство охотников на промысле расходятся в разные стороны минимум на неделю, а то и целый месяц, чтобы потом, соскучившись по обоюдной информации, собраться в базовой избе, устроить банный день и с азартом поведать друг другу за накрытым столом о пережитых трудностях и радостях таежного промысла.

Первоначально, когда я замечал, что где-то после трехнедельного совместного пребывания в лесу, мы с напарником начинали по мелочам друг друга раздражать, то я предлагал ему хотя бы на трое суток разойтись по разным избам. Но каждый раз Саша шел на это только, уступая моей просьбе. Более комфортно он чувствовал себя, когда мы вместе. А один раз он мне даже признался, что в одиночку ему делается не по себе, так как в темноте ему кажется, что на него кто-то смотрит. 

После обеда сходил в «кораль», но там, как всегда пусто. Сварил собакам, себе, истопил баньку и вечером с ароматным пихтовым веником хорошо попарился.

29.10.2006 г. (воскресенье) 

К утру подморозило до минус четырех градусов, было пасмурно, но без осадков. Как и все староверы, в этот день на промысел не пошел. С погодой тоже было неясно, в любое время мог пойти дождь. Посвятил день мелким хозяйственным работам.

30.10.2006 г.

Думы об аномальной погоде в конце октября не покидали меня ни вечером, ни утром. Только проснулся и сразу на улицу смотреть, что нынче нам день готовит. А там темно, опять пасмурно и градусник в луче налобного фонаря показывал повышение температуры до минус двух градусов.

Решил пробивать лыжню в третий ручей с тем, чтобы при наступлении морозов, уплотненная от моего следа тропа, держала меня даже без лыж, так как по насту, схожему на лед, становиться на лыжи нецелесообразно. Будешь чувствовать себя как корова на льду, а сколько грохоту! Плюс повреждение лыж настом, как от наждачной бумаги.

Не успел я тронуться в путь, как пошел дождь. Снег становился мокрым и начинал налипать и сверху и снизу лыж, которые превращались в тяжелые гири. По ручью почти все капканы были закрыты падающей мокрой кухтой. Добычи не оказалось. На обратном пути, на подъеме, сильно размокли крепления лыж и под тяжестью налипшего снега стали рваться. Останавливался, ремонтировал и продолжал движение. Без лыж барахтаться в мокром снегу выше колен не хотелось. Три раза был обрыв, пока добрался до избы. Ближе к вечеру стало плюс два, и дождь не останавливался.

31.10.2006 г.

Поливал он всю ночь и только к утру остановился. Тщательно обмыло от кухты все деревья, вокруг них появились проталины, стволы потемнели, а хвоинки в сосновом бору позеленели. Стало как-то по-весеннему тепло. Снег промок до самой земли, уплотнился, и глубина его уменьшилась где-то на пятнадцать сантиметров. 

Решил идти с собаками на север от избы, через гору по сосновому бору, где можно встретить глухаря или соболя. Отдохнувшая Десна ходила на махах широко, а Тайган по глубокому снегу не хотел ползать и держался ближе к хозяину. Вскоре я обратил внимание, что Десны долго не видно, но тут же заметил, что на расстоянии примерно пятидесяти метров от меня, на сосне, ближе к стволу сидит что-то похожее на рябчика. Подняв ружье, я стал в оптику рассматривать это место. В этот момент, сбоку от меня, послышался шорох на снегу. Когда я взглянул в ту сторону, то увидел в двадцати метрах от себя убегающего зайца-беляка. Верхний ствол у меня нарезной мелкого калибра, а нижний, гладкий двадцатого калибра, заряжен пулей. Даже, если бы я ожидал, все равно попасть пулей в мелькающего между кустами и стволами деревьев быстро удаляющегося зверька было нереально. Тут же следом появилась Десна. Она, запыхавшись, утопая в снегу, прыжками безуспешно пыталась догнать его. Я позвал собаку, она остановилась. Я еще позвал, и Десна, бросив зайца, пошла за мной. А через минуту она опять ушла в поиск. Где был в это время Тайган, даже не могу сказать? А вместо рябчика на сосне оказался сук. 

Вскоре я повернул на запад, чтобы посмотреть «кораль». К моему удивлению дверь в нем на входе была закрытой, хотя внутри никого не было. Подойдя ближе, по следу я прочитал, что к усам «кораля» подошло семейство из трех лосей (самец, самка и уже довольно крупный лосенок). Самец сразу перепрыгнул ус из жердей и пошел вдоль него с наружной стороны, а самка с детенышем пошли вдоль уса внутри. Подойдя к открытым воротам в «кораль», они зашли в них, сбили насторожку, а когда ворота закрылись, то оказались в замкнутом пространстве. Видно, что паники не было, и долго они там не топтались. Убедившись визуально, что открытого выхода нигде нет, самка определила самое низкое место и тут же перепрыгнула его. Лосенок перепрыгнул в другом месте, но рядом. Забор во время прыжка никто копытами не задел. Вот и вся цена, и оценка нашему «огороду». 

Ближе к вечеру усилился ветер, стал прорываться снег в виде крупы, это заявка на перемену погоды.

01.11.2006 г.

Ранним утром, выйдя в сумерках из избы, я вдруг обнаружил, что собак моих нет. На ночь я их отвязываю, чтобы после плотного ужина они свободно ходили в туалет. На мой свист и зов вскоре прибежала Десна, которая, судя по всему, находилась поблизости. Однако Тайган, несмотря на мои многократные громкие свисты и крики, так и не появился. Первоначально я планировал идти в сторону третьей избы, но теперь свои намерения нужно кардинально менять и двигаться в сторону первой избы, где мы не так давно распрощались с течной Пулей. Он наверняка пошел туда. 

Наскоро позавтракав, бросил привязанной на поводок Десне сухарей, чтобы отвлечь от своего ухода, и быстренько в путь. День обещал быть солнечным, подморозило до шести градусов. Через двести метров, на развилке, где у нас путик уходит по ручью, а основная тропа в гору, в сосновый бор, картина немного прояснилась. Оказалось, что Десна задержалась, совершая шкоду, у первого капкана. Она оторвала его вместе с пойманной белкой и, съев добычу, бросила. На этом занятии, я ее и застал, когда позвал к себе. Тайган же, судя по слабенькой пороше, свернул налево по тропе и, как я предполагал, направился к Пуле. Идти оказалось нелегко, так как накануне насквозь промокший снег даже на хоженой тропе сверху покрылся коркой и держал только собаку. Мои же ноги ломали ее как стекло и утопали до самой земли. Я уже пожалел, что не взял лыж, хотя и их по такой наждачке жалко. Шел, а у самого душа не на месте. Как поведет себя Тайган? Ведь впереди столько настороженных капканов! А вдруг где-то сидит еще живой соболь? Порвет и глазом не моргнет. Дошел до первого капкана, а он уже без приманки. Следы показали, что шкоду совершил Тайган. Паниковать не стал, пошел дальше. Но когда приманка и у второго капкана оказалась сорванной, то стало ясным, что так будет до конца путика. Что случилось? Мое отношение к кобелю было хорошим, не обижал, от пуза кормил? Ну, пошел за Пулей, но зачем приманку срывать? В прошлых сезонах за ним такого греха не наблюдалось, он знал чего нельзя делать. А тут так нагло стал чистить путик, не пропуская ни одного капкана! Более того, съев приманку, он считал своим долгом обмочить дерево под капканом вместе со сбежкой и опорной рагулькой. А в двух местах он так обделал своими экскрементами эти места, что уже и настораживать капкан не было смысла. Осторожный соболь реагирует на еле уловимый запах чистых рук, а тут… Пару раз тропу пересекал свежий след соболя, но наш герой на это ни малейшей реакции. Ну, можно понять, что глубокий снег с коркой, а где же охотничья страсть? Хотя бы на два прыжка дернулся по следу! Ан, нет. Знает наш шкодник, что этот зверек ему не по зубам. Уже четвертый сезон топчет тайгу и до сих пор не может понять, как его вообще собаки берут? Вот он почти перед носом, и вдруг, как волшебник исчезает. Тайган это испытал не раз на себе и теперь признает свое бессилие перед ловким зверьком. А все потому, что соболя он пытается взять таким же манером, как и белку. Вместо того, чтобы терпеливо и настойчиво тропить след, он быстро нарезает круги и смотрит по деревьям, а соболь в это время уходит от него все дальше и дальше. Кабарга, другое дело, тут у него больше получалось, и тропить и на скале держать, хотя и пустых полаек было не мало. Надо также отдать должное его работе по медведю. Наткнувшись впервые в своей жизни на берлогу, не испугался, более того, кинулся в берлогу к медведице и тут же ею был пойман. Поймав его клыками за морду, она, буквально, закопала его в глину, и от нашего героя уже и писка не было слышно. Мы думали он погиб. Но когда в проделанное отверстие сверху берлоги сделали прицельный выстрел, то зверю было уже не до собаки, и, почувствовав слабинку, из чела выскочил, весь в глине, перепуганный до смерти, Тайган. Метров десять он летел прочь, не оглядываясь, а потом оглянулся, и, увидев, что в берлогу, точно также как он, нырнула старушка Пурга, то тут же вернулся, и уже соблюдая осторожность, стал снова лаять. В этот момент из берлоги приглушенно доносился жалобный визг суки. Она тоже была поймана медведицей и теперь, как могла, боролась за жизнь. Но счастье было на стороне собаки, Пурга все-таки сумела выскользнуть из когтей зверя, и, как ни в чем не бывало, продолжала работать. Обе собаки получили травмы от клыков зверя, но кости их были целы. Долго потом еще Тайган мстил мертвой медведице за изуродованную свою морду, яростно кусая ее за уши и ноги.

Но это было в прошлом, а меня сегодня беспокоило настоящее. Вскоре, на середине пути, далеко впереди я услышал лай Тайгана на белку. Потом он замолчал, видно, бросив ее. А еще, через несколько минут, я увидел его, как ни в чем не бывало, не спеша идущим по тропе мне навстречу. Почти в месте нашей встречи, он неожиданно кинулся от меня вправо и облаял снова белку. Я снял ее и позволил кобелю додавить добычу, после чего он покорно уступил белку мне. При нашей встрече, своих настоящих эмоций я собаке не показал. Нужно было дотянуться до избы, осмотреть оставшийся участок путика, проверить следы до дороги и кое-что подготовить к будущему «уроку». Тайган шел впереди, временами оглядываясь и ожидая меня. Примерно за километр до избы, тропу пересекли суточной давности три лосиных следа. Тайган за ними ни шагу. Видно, что в голове у него мысли не об охоте. А, подойдя к избе, я вынужден был проглотить еще одну подлянку с его стороны. Он меня не ожидал под навесом на сене, как это делал всегда, а пошел мимо избы по тропе на выход к автомобильной дороге. Зная, что он еще недалеко и меня слышит, я несколько раз громко свистнул и позвал, но со стороны Тайгана никакой реакции, он сам себе на уме. Устав от глубокого проваливания в снег, я решил подождать. Затопил печку, прорубил в ручье толстый лед и принес воды, вскипятил чай. Прошло сорок пять минут, но кобель не возвращался. Это уже долго. Сбегать к дороге и обратно ему и двадцати минут много. В голову полезли самые нехорошие мысли. Может, выскочил на дорогу и под автомобиль попал, а может, пошел по путику соседа и там «чистит» его? Как не хотелось идти по нехоженой тропе, но, скрепив сердце, и набравшись терпения, пришлось снова, ныряя в глубоком снегу, выдвигаться на поиски. На полпути опять встретил его, возвращающимся обратно. Как будто специально, гад, где-то в засаде сидел и ожидал пока я выйду. Злости своей не показываю. Привязываю его к дереву, а сам иду по тропе дальше смотреть первый капкан соседа по участку. Дошел, увидел в капкане пойманную белку, но Тайган ее не тронул. Может, понимал, что чужая, а может, уже наелся до отвала на путике своего хозяина. Мне стало легче, поскольку претензий со стороны соседа уже не будет. Возвращаемся к избе. Вместо намордника, наматываю Тайгану на щепец крепкую веревку, от чего он, предчувствуя неприятность, недовольно тихо зарычал. Только двинулись в обратный путь, ко второй избе, как он тут же зацепил когтями передней лапы намотанную на морде веревку и, со всей присущей ему силой, стал ее снимать. Не медля ни секунды и не дождавшись первого капкана, где собирался начинать учебу, тут же энергично сработала моя прочная походная палка. Несколько мгновений борьба была напористой с обеих сторон, каждый пытался переломить ситуацию в свою пользу. Кобель верил в свою быструю реакцию, зубы и когти, я же с палкой был готов встретить его любую агрессию. В конце- концов победила палка, так как она была очень прочной и почти не ломалась, кусая «врага» молниеносно со всех сторон. А как только ухнула его по черепку, то раздался звук, напоминающий звук от удара по наполненной чем-то посуде. В ту же секунду наш боец резко поджал хвост и судорожно стал выполнять любую мою команду, демонстрируя свою покорность. Но как только шум в голове прошел, он опять за свое, только палка тут как тут и ему опять пришлось подчиниться. А далее пошли те капканы, которые он обворовал и осквернил, и каждому с помощью этой проклятой палки мы низко «кланялись». После «поклона» я привязывал его к дереву рядом, чтобы он видел, как я по-новой наживляю и настораживаю после его работы каждый капкан. Бывало, приближаемся к очередному капкану, а он уже знает и издалека тянет поводок, стремясь поскорее его пройти, но поблажек не было, «кланялись» всем до самой избы. Я верил, что после моего добросовестного урока Тайган исправится. В избе под навесом он сразу лег, так как по всему его виду было ясно, что он устал, и у него не было желания прогуляться по путику и течную Пульку искать. Десну выгулял на поводке (все вышли из доверия), после чего подогрел собакам и покормил их. Только потом принялся готовить себе. Днем было минус два, а к вечеру температура понизилась до минус пяти градусов. Устал и я от физического и нервного напряжения.

02.11.2006 г.

Ночью температура стала повышаться, и вскоре пошел снег, а к утру уже дождь. Значит, вчерашний мой труд опять пропадет. Капканы подмочит и при первом же морозце скует льдом, после чего они станут нерабочими. Приманка тоже обледенеет, потеряет запах и в таком виде станет мало привлекательной для соболя. Правда, можно набраться терпения и дня за четыре опять все капканы настроить. Но что делать с приманкой? Где столько набрать свежей? Да, нынче погода хорошо бьет по рукам и ногам охотника. Только поработаешь и, как издевательство над тобой, тут же весь твой труд уничтожается. Даже трех дней не дает.

Раз идет дождь, то выдвигаться куда-нибудь нет смысла. Хочешь, не хочешь, а приходится сидеть в избе, пережидая ненастье. Время бездарно пропадает, настроения нет.

03.11.2006 г.

В половине второго ночи заскулили собаки, попросились в туалет. Сначала отпустил с поводка Десну, а потом, когда она вернулась, Тайгана. Он выбежал из-под навеса и сразу направился по тропе в сторону первой избы. Остановился в темноте на моих глазах, сделал по-маленькому, и побежал дальше. Первоначально я подумал, что оправится и вернется. Но тут же почувствовал опасение, что он опять уйдет к первой избе. Окликнул, его нет. Свистнул, несколько раз позвал, но кобель не вернулся. Воспользовался случаем, обманул хозяина опять. На улице похолодало до минус пяти и чуть-чуть припорошило снежком. Собаке бежать по хоженой тропе просто прекрасно, лапы не проваливаются, а вот человека держать не будет. Решил подождать до утра, может вернется. За окном сильные порывы ветра, крепчал мороз. Мне уже не спится, несколько раз выскакивал с избы поглядеть под навес, но Десна спала одна. А в шесть утра я вдруг услышал подозрительный шорох. Смотрю, пришел. Не выражая никаких эмоций, посадил его на поводок, подождал рассвета, дал всем сухарей, а сам, став на лыжи, направился по следам Тайгана к заходной избе, за шесть километров, проверять его шкоду. С волнением подходил к первому капкану. Неужели, думаю, после такого урока, какой я ему устроил позавчера, он тронет приманку? Смотрю, подошел к капкану, хорошо под ним утоптал снег, но на шкоду не решился. Наверное, подумал, что до хозяина еще близко. Зато приманку второго капкана и все последующие сорвал без исключения. Короткой у него оказалась память. По следам видно, что опять сбегал к дороге, в поиске Пули, но никого не обнаружив, вернулся обратно ко второй избе, где находился я и где регулярно кормили. Пришлось мне по-новой разматывать с пучка проволоку и закреплять, вместо оборванной. Наживлял рыбу, так как свежую белку он съел, а другой в этот период и не было. Конечно, на рыбу в этом году соболь вряд ли пойдет, но вешал по принципу, что пусть будет рыба, чем ничего. 

На обратном пути почувствовал усталость. Ходьба на лыжах по тропе, где находились замерзшие, узкие и глубокие следы от резиновых сапог была крайне неудобна. Две лыжи на следу не помещались, а передвигаться в положении, когда одна нога ниже, а другая полусогнутая идет выше по бровке, скользя в разные стороны по насту, цепляясь при этом за встречные кусты и деревья, было утомительно. Местами приходилось уходить с тропы, продираясь сквозь густые заросли подроста, преодолевая большие колодины и завалы.

Свернул в «аппендикс». Там только в двух капканах оказалось по белочке, остальные же были или закрыты кедровкой или кухтой. Время было, спустился еще и в третий ручей, где привел самоловы в рабочее состояние. В избу возвращался уже в сумерках. Вывел по очереди собак на поводке в туалет, а потом уже принялся за обычную работу – рубил дрова для костра, готовил собакам и себе. А еще через пару часов, когда «бадья» с содержимым остыла, покормил Десну с Тайганом и опять сводил их по очереди в туалет. После этого настало время и самому расслабиться. За окном минус шестнадцать.

04.11.2006 г.

К утру уже стало минус двадцать четыре. Решил сначала один сбегать к «коралю», а затем вместе с собаками отправиться в третью, самую дальнюю избу. Там оказалось пусто, никаких следов. Наверное, время упущено, так как копыто до установления наста, успело пройти на юго-восток, где снега не так глубоки. К десяти часам утра вернулся обратно. Взял в рюкзак картошки дней на шесть, четыре булки хлеба, а также приманку, лыжи, фото и видеоаппаратуру, ружье, собак на поводки и двинулся пробивать тропу к третьей избе, где мы не были более недели. За это время неоднократно прошли снега, дожди, после чего все сковало морозом. Тропу занесло снегом хорошо, но наст меня не держал, и местами проваливались собаки. Особенно пришлось попотеть, преодолевая крутой подъем в гору. Барахтаешься, барахтаешься по пояс в снегу, ломая наст, как лед, а продвижение, по сравнению с потраченным усилием, буквально ничтожно. На вершине горы надел лыжи и дела пошли веселей. Тайган тянул вперед как лошадь, надеясь, наверное, у третьей избы увидеть Пулю, а, проходя мимо капканов, греб ногами так, пытаясь их поскорей проскочить, что мне приходилось руками цепляться за деревья, чтобы удержать равновесие и не наступить лыжами на Десну, которая шла за ним. При хозяине, выходит, приманка над капканами представляет для него опасность, а когда меня рядом нет, то делай, что хочешь. С одним падением и одним перекуром, на середине пути, наконец, мы добрались до избы. 

Приготовил собакам, на большом морозе остыло быстро, покормил. Десну отпустил с поводка в туалет, так как она сама возвращается, а вот Тайгана, наученный горьким опытом, вывел на поводке и привязал к нетолстой рябине. Он смотрит на меня вопросительно. Мол, а чего дальше? Почему с поводка не отпускаешь? Я ушел в избу, дав ему время спокойно оправиться на поводке. Слышу, скулит и что-то возится на привязи. Выхожу с избы, а он уже перегрыз поводок, но с проволокой, которую я предусмотрительно закрепил вокруг шеи и груди, ничего поделать не смог. Пнул ему ногой по заднему месту и опять под навес. В одиннадцать вечера снова скулит. Взял налобный фонарь, вывел его на поводке к рябине, потом погасил свет и стал наблюдать за ним из навеса через щель. Нового ничего не произошло. Все также озабоченно смотрит по сторонам, скулит, но не оправляется. Дал ему еще десять минут, и, убедившись, что все напрасно, отвел на спальное место. А сам в душе переживаю, ведь наверняка хочет в туалет и мучится. Только уснул, через пару часов, ночью снова заскулил. Ну, думаю, окончательно созрел, пора. Вылез из теплой постели, отвел его к рябине, жду… Уже стал замерзать, а он все также смотрит на меня, как баран на новые ворота, и не думает оправляться. Все, достал он меня. Отныне прогулки только по расписанию: утром и вечером. 

05.11.2006 г.

Осталась, практически, неделя времени, в течение которого я могу рассчитывать на какую-то добычу, потом пойдет закрытие изб и выход. На соболя надежд мало, а лось и олень уже прошли. Конечно, нужно до последнего дня трудиться с капканами, но все же довольно скучно этим заниматься, когда каждый день убеждаешься, что твои усилия просто пропадают и отдача равна нулю. В таких условиях у меня возникла идея заняться кабаргой. Хотелось проверить, смогу ли я добыть ее каким-нибудь другим способом, кроме как из-под собак? С утра взял свежую приманку, проволоку нихром толщиной в один миллиметр, подходящих тросиков никаких не было, дал собакам по куску хлеба, чтобы отвлечь от своего ухода, и в дорогу по малому кругу, приводить в порядок путик. Температура к утру повысилась до минус двенадцати градусов. Как я и ожидал, почти все капканы были закрыты или кедровкой или кухтой, но в трех попалась белка. По припорошенному снежком насту довольно часто встречались следы соболя. Но почему-то, подходя к пойманной кедровке и белке, он их не трогал. На сбежку не запрыгивал, приманкой не интересовался. Возможно сытый, а может еще потому, что местный, не ходовой. Такой зверек на своей территории все замечает, и к любым неестественным изменениям относится настороженно. Более того, он лучше поймает живую, теплую сеноставку или мышь, чем лезть в подозрительный капкан, из- за какой-то выветренной и вымерзшей на холоде, а то и одетой в ледяной панцирь, части тушки белки. 

Оказалось, что наст, толщиной около семи миллиметров, держит кабаргу, если та не скачет, а идет спокойно. Поэтому таких троп, как это было при рыхлом, глубоком снеге, уже не было. Ходила она свободно во все стороны, как по чернотропу. И все же мне удалось найти три таких излюбленных ее места, где копытное проходило неоднократно. Там я и поставил петли. Веселее будет по путику идти, хоть какие-то надежды и ожидания будут. На соболя же надежд оставалось все меньше и меньше. Вот он выскочил, пожировал несколько часов, а потом сытый опять заляжет в своем домике дня на три-четыре и никаких следов.

К вечеру температура еще повысилась до минус семи, но пока без осадков.

06.11.2006 г.

Не терпелось поскорее выяснить, как часто по тропе гуляет кабарга. Пока не «поплыл» снег, так как, к утру, температура еще повысилась до трех градусов мороза, надел лыжи и побежал по вчерашнему маршруту. Петли оказались пустыми, а в капканы на свежую приманку попались две кедровки, пять белок и одна белка-летяга. Соотношение «птица – белка» поменялось в пользу последней, что говорит о подходе миграционной белки или ухудшении ее кормовой базы. По нахоженному следу шел быстро, описав круг, к одиннадцати часам был снова у избы. 

Решил сначала вывести собак в туалет. Тайгана, как всегда, привязываю к рябине, а Десну на поводке подвожу на короткую утоптанную тупиковую тропу, где нет путика, и отпускаю. Как правило, она пробежит немного, сделает свое дело, а поскольку вокруг глубокий снег, то возвращается обратно ко мне в руки. Но на сей раз, почувствовав, что местами наст ее держит, Десна не стала возвращаться ко мне, а пошла дальше, принюхиваясь к беличьим следам. Еще мгновение и она уже стала приближаться к тропе, по которой я сегодня ходил. Предугадывая ее намерения, строго позвал Десну к себе, но было уже поздно. Собака осознанно шла к путику, делая вид, что меня не слышит. Бежать к ней было бессмысленно, я не успевал. Став на тропу, она поняла, что теперь свободна и, повернув ко мне возбужденную радостную морду, тут же скрылась за поворотом. Я к лыжам, быстро надеваю их и следом. Добегаю до первого капкана – приманка сорвана, до второго – то же самое. Удивительно быстро сработала и самой не видно, значит уходит, заслышав меня. Не имея сил и возможности что-нибудь изменить, я повернул к избе. Голодной она не была. Скорей наоборот, кормлю очень сытно и от пуза, так как в последнее время почти всю старую приманку, пойманную птицу и белку варю им, добавляя в «бадью» внутренности и порубленную голову кабарги, а также медвежий жир. Значит, дело в другом. На душе неприятный осадок, а в голове невеселые думы. Воровка не может быть промысловой собакой.

Подогрел вчерашний суп, пообедал. Зная, что придется по-новой вешать приманку, порубил топором на куски, только что, принесенные мною пять белок. Положил в рюкзак топор, видеокамеру, фотоаппарат, взял сумку с приманкой, ружье, походную палку и, став на лыжи, опять направился по кругу, с которого недавно вернулся. Десна ушла «трудиться» с одного конца, а я ей на встречу с другого конца. Был уверен, что «воровка» попадется в петлю для кабарги, поэтому специально взял видеокамеру и фотоаппарат, чтобы все это безобразие заснять. 

Прошел третью часть маршрута, следов собаки нет, и в первой петле ее не оказалось. Спускаясь по северному, затяжному спуску горы, вдруг услышал ее далекий лай. По голосу можно было предположить, что облаивает белку. Значит, пока еще в две другие петли тоже не попалась. Без шума быстро двигаюсь дальше. Лай прекратился, дошел уже и до второй петли, но Десны все нет. Пересек ручей, стал подниматься по путику вдоль «Геологической сопки» и только тогда увидел ее следы. Собака не держалась строго тропы, а, проваливаясь по насту, обследовала прилегающую территорию. Одним словом, бросила капканы с приманкой и пошла искать пушнину. Тут мы с ней и разминулись. Свистнул, пару раз, позвал голосом, но в ответ тишина. Наверное, далеко ушла уже. Можно было предположить, что пойдет вверх по ручью, потом или выйдет к избе или на путик после меня, где я только что прошел. Если по последнему варианту, то опять будет срывать приманку и остается вероятность попасть ей в первую петлю. Я, конечно, надеюсь на лучшее, иду к избе, наживляя белку в тех местах, где ее Десна съела. Попадались капканы, где она вообще не подходила. Видать, охотничий азарт частично отвлекал ее от шкоды. Вспоминаю такую же «работу» Тайгана и замечаю, что разница между ними имеется. Тот был более «добросовестный» и на охоту не отвлекался, пока всю приманку не съел. Кстати, легок на помине. Приближаясь к избе, услышал его вой. Плакал, что хозяин ушел, и Десна ушла, а он один под навесом привязанный и «век воли ему не видать». Мне сразу издалека стало понятным, что Десна не пришла к избе, иначе не выл бы. И точно, мои опасения подтвердились, ее не было. В голову полезли всякие предположения. Может где-то в корнях роет соболя и тогда вернется домой ночью, а может, вышла на тропу и в петлю угодила? Слава Богу, что мороза нет, минус один и с крыши капает. При такой температуре и в петле и в капкане просидит до утра без большого вреда для здоровья, а там опять пойду на поиски. Сегодня же день закончился, стало темнеть. Покормил кобеля, приготовил себе суп и поужинал. Только прилег отдохнуть, как вдруг где-то около восьми вечера Тайган подскочил с лежки и загремел при этом проволокой, которой привязан под навесом. В этот же миг, в приоткрытую щель двери, я услышал далекий собачий визг. Выскочил с избы – точно, на горе по путику отчаянно, с паникой в голосе, на одном месте визжала Десна. Вечер, тишина, нет кухты, поэтому слышимость прекрасная. Попалась, понял я, и быстро стал собираться в путь. Немного было непонятным, что шумела она гораздо ближе, чем то место, где находилась петля. Наверное, в капкане, подумал я, и про себя порадовался, так как собака нашлась, и появилась надежда, что ее мучения послужат хорошим уроком против воровства. Оделся, взял налобный фонарь, ружье, поводок, лыжи и к ней спасать. Тайган в след мне завыл, его опять не взяли. Поднявшись в гору, я наконец-то увидел страдалицу, «хитрую лису», которая висела на передней левой лапе, зажатой пальцами в капкане, но уже понимавшей, что пришел ее спаситель. Не торопясь, сначала надеваю на нее поводок, а потом уже освобождаю лапу от капкана. «Хромая», поджав хвост, скорей, скорей потащила меня к избе, подальше от проклятого места. Под навесом сразу в угол и, чувствуя свою вину, свернулась в комочек, прижалась там к сложенным дровам. Дал ей кусок хлеба, а кормить не стал. Не голодная, и так пол путика очистила.

07.11.2006 г.

Опять похолодало, минус двенадцать без осадков. Раз Десна вчера побывала после меня на путике, то нужно снова идти туда и приводить его в порядок. Заодно, посмотрю, в каком месте она вышла на тропу и как вела себя дальше.

Оказалось, что Десна вышла на путик на самой вершине горы и, таким образом, счастливо обошла петлю на кабаргу. Сняв приманку с двух капканов, она пошла не к избе, а на северо-восток, удаляясь от нее. Прежде чем отправиться по ее следу, решил сначала дотянуться до первой петли. На этом небольшом отрезке в капканы попались четыре белки. Одну белку обнаружил сам и добыл ее «Севером». Заметно увеличилось количество следов белки и даже зайца по сравнению с началом сезона. Наверное, пришлые. Петля пустая. Кабарга по насту гуляет свободно, не придерживаясь своих троп. Чтобы не топтать свой след обратно, срезал по прямой в сторону ухода Десны, а когда дотянулся до ее следа, то увидел, что тропила она соболя. Повторять ее маршрут не стал, а направился к путику, что вел ко второй избе, с целью настроить и его пока время позволяет. На этом направлении еще два раза пересек след Десны, которая, проваливаясь по насту, все также тропила своего соболя. Молодец, на тропу не обращает внимания, значит, охотничья страсть есть. Для нее сорвать приманку не главное, но то, что охотится сам на сам, без хозяина, все же плохо. Может это в ней заложено? Но мне кажется, что упущено при становлении и воспитании собаки, о чем уже было сказано ранее.

К шестнадцати часам добрался до второй избы и немного приустал, ломая наст. На обратную дорогу времени оставалось мало. Быстренько затопил печку, перекусил салом с хлебом и луком, запил кружкой подогретой чаги и снова в путь. По проторенной тропе идти было гораздо легче, но уже было ясно, что темнота меня накроет в дороге. На уклонах мчался, еле успевая цепляться за деревья, чтобы не улететь с тропы. За километр до избы, тропу не стало видно, но тут, как говорится, я уже и на ощупь доберусь. Не стал доставать из рюкзака фонарь. А вот уже и собаки мои залаяли, услышав мой приближающийся грохот на лыжах. Как не устал, но первым делом подогрел на печке еду четвероногим, покормил их, выгулял и только потом занялся собой.

08.11.2006 г.

Мороз усилился, сегодня безоблачно и минус семнадцать градусов. Нужно добавить количество петель на кабаргу и поставить их в районе скал, где она чаще бывает, иначе никакого результата я не дождусь. Заодно обойду «малый круг». Но прежде чем уйти, нужно проделать утреннюю процедуру, так как я в ответе за двух живых существ. Вывожу сначала в туалет Тайгана, привязываю его к «любимой» рябине и сразу же Десну, которую привязываю чуть подальше к пихте. Десна, понимая для чего ее вывели, тут же мостится оправиться, а вот Тайган до сих пор ведет себя, как первый раз. Вот и сегодня, стал и смотрит в сторону избы, куда я ухожу. Примерно через пяток минут выхожу с избы и увожу Десну под навес, где в мягком сене ей теплей лежать. Тайгана же забирать нельзя, он еще и не думал оправляться. Все также стоит и в мою сторону совершенно глупо вопросительно смотрит. Ну, думаю, стой. Набираюсь терпения и долго, примерно полчаса не выхожу к нему. Слышу, начинает скулить. Ага, значит пора, наверное, и в туалет сходил и замерз. Выхожу, а он, оказывается, и не собирался ничего делать. То ли такой тупой, то ли косит под дурака? Сидеть возле него целый день, много чести, тем более, работы всегда полно. Завожу опять под навес. Сам в избу. Одеваюсь, беру компас, патроны, стволы, дорожный паек и на выход. Что это? Чуть ли не на пороге в избу лежит и парит от тепла огромная, кашицеобразная куча! Как медведь навалил. Хорошо ногой не попал, а то мог бы и упасть. Мне сразу стало весело. Терпеливо беру лопату и приступаю к работе. В другие дни, когда я возвращался вечером домой, мне также приходилось первым делом убирать кучу под навесом прямо в сене, где он с Десной спит. Вот такие они таежные будни. 

Каждое утро, уходя на маршрут, даю собакам по куску хлеба для отвлечения. Пока они едят, я с глаз долой. Но Тайган молчит, пока я метров триста пройду, а потом начинает орать так, что потом его, особенно в морозный день, слышно на расстоянии двух километров за большой горой на берегу реки Большой Пит. Главное, пока он мой голос слышит, я с угрозой прикрикну на него, и он на время перестанет, но потом опять за свое и так полдня. Конечно, такой шум пугает соболя, кабаргу и любую другую дичь. Все знают, где мы, и держатся от нас подальше. 

Так уж получилось, что последние три дня я ежедневно бывал на «малом круге» и каждый раз подавляющее большинство капканов были закрыты или белкой или белкой-летягой. Кедровка стала попадаться реже. Постоянно обновляемая мною свежая приманка, наконец-то сработала, и в районе р. Большого Пита, я снял одного соболя, хотя следов его было очень мало. Попался молодой дурачок, которому, как всем, не сиделось «дома». Со всего маршрута собрал еще четыре белки и пять белок-летяг.

09.11.2006 г.

Учитывая то, что уже третьи сутки держится приличный мороз, мне нужно позаботиться о сохранности картошки во второй избе, а заодно проведать «кораль» и собак прогулять. Чувствуется, что засиделись, физическая нагрузка им нужна.

Привязал их длинными поводками к поясному ремню, стал на лыжи и в путь. Тайган подумал, что наконец-то его повели на выход, в поселок, поэтому тянул, как хорошая лошадь. Я еле успевал правильно поворачивать. На подходе к капкану, где я останавливался, чтобы привести его в рабочее состояние, мне приходилось тормозить заранее, иначе пролетали мимо. Вот что значит хорошо отдохнувшие собаки. Двигались мы конечно быстро, но по насту на лыжах голицах от нас было столько шума, что все живое вокруг на километр от нас шарахалось во все стороны.

В избушке хорошо укрытая картошка не померзла. Затопил печку, поставил чай, а сам без лыж, по утоптанной резиновыми сапогами тропе, в быстром темпе пошел к «коралю», который находился за полтора – два километра от избы. Там, как всегда, пусто. На обратном пути слышу, Тайган опять орет. Решил немного проучить его. Когда до избы осталось две сотни метров, я пошел осторожней, без шума. Он замолчит, я остановлюсь. Начнет орать – двигаюсь снова. Подходил, как к токующему глухарю. Поскольку тропа располагалась сбоку от избы, то меня не было видно, даже когда я стоял рядом с входом под навес. Дождался момента. Только он свое горло во всю ширь открыл, как я влетаю под навес, и палкой вдоль хребтины. Пусть знает, что я достаю и на расстоянии. А то хитрец знает, что орать нельзя, но когда хозяин далеко, то можно его и не слушать.

После скромного обеда в прогревшейся избе, опять привязываю собак к поясному ремню и обратно в путь, откуда пришли. Но Тайган опять мне из ничего сотворил проблему. Не идет обратно в третью избу и все тут. Тянет на выход из тайги, к первой избе. Пришлось мне опять доказывать, что не я ему служу, а он мне. Кое-как, с помощью палки-волшебницы, направил его на путь истины. И все же шел он обратно без всякого энтузиазма, еле ноги волочил. Десне же было без разницы куда идти, ей лишь бы двигаться, чтобы пушнину искать. Вот и теперь, пересекая старые соболиные наброды, она забывала, что находится на поводке, уходила по следу, цеплялась поводком за кусты, деревья, чем усложняла наше движение по тропе. Но такое поведение собаки меня не огорчало. 

10.11.2006 г.

Утром около семи, я проснулся от странного шума на улице. Как будто густой, с крупными каплями дождь пошел. Но этого не могло быть, так как еще вчера вечером было минус девятнадцать. Выскочил с избы и к своему удивлению, убедился, что именно такой дождь и шел. Посмотрел с фонарем на термометр, там показывало восемь градусов мороза. Дождь, падая на деревья и землю, тут же замерзал, покрывая все ледяной коркой. Похоже, в верхних слоях атмосферы нахлынули теплые и влажные воздушные массы, а около земли, в долинах между сопками, продолжали держаться выхоложенные воздушные массы.

Конечно, для любого охотника Сибири такая погода, это катастрофа. Опять весь труд его уничтожен и нужно будет начинать все сначала. Но прежде чем начинать сначала, нужно дождаться снега и хорошей морозной погоды, а это еще неизвестно, сколько дней придется ожидать. 

Дождь перестал, только чуть-чуть моросило, но на термометре минус четыре. Для того чтобы хоть как-то с пользой провести время, я отправился по «малому кругу» с заходом на скалы реки Большой Пит, где двое суток назад я установил петли на кабаргу. Лыжи по ледяной корке, как по наждачной бумаге, скользить не хотели. Но потихоньку добрался до скал. По результатам проверки оказалось, что одна петля кабаргой сбита и лежала на земле. Значит, что-то не так сделал, раз копытное смогло освободиться. Сама по себе проволока оказалась жесткой, хотя и тонкая. Она плохо прилегает к телу животного, пока ее сильно не потянешь. Но в спокойном состоянии кабарга видать никаких рывков не делает, а просто освобождается от проволоки, как от веток, которые мешают ей пройти дальше. Настроил ловушки снова и пошел по путику к избе. По дороге собрал четыре белки, четыре белки-летяги и три кедровки. Видно было, что все это попалось в капканы в первые сутки после моего ухода.

На тропе

11.11.2006 г.

За ночь каких-то существенных перемен в погоде не произошло. Утром держалось минус три, и чуть-чуть вырывался снежок. Признак хороший. По причине гололеда вынужден был устроить хозяйственный день. Сварил шикарный, с множеством белок, обед для собак, зашил кое-что из порванной одежды.

12.11.2006 г.

В последнее время я больше всего проживал в третьей, самой дальней нашей избе, так как только из нее можно было дотянуться до крайних западных границ нашего участка, что расположены за «Геологической горой». Там, о чем я выше уже говорил, по путику у нас установлено пятнадцать капканов наживленных рыбой, и я давно их не проверял. Можно сказать, стоял на старте в ожидании благоприятных погодных условий, потому, что идти далеко и, главное, нужно преодолевать по пути высокую, с очень крутым склоном гору. По насту туда лучше не ходить. К тому же, мне нужно было оставить свой отпугивающий след для соседа - агрессора, и посмотреть, ходит ли он там. Конечно, для этого нужен хороший свежий снежок.

Сегодня с утра минус десять, без осадков и с прояснением, но за вчерашний день и прошедшую ночь припорошило снежком сантиметров на четыре. Это достаточно, чтобы лыжи скользили и не так гремели по насту. Учитывая, что времени у меня больше не осталось, так как по плану завтра у меня начинаются первые подготовительные работы по выходу из тайги и закрытие третьей избы, то я двинулся в путь.

Из-за давности, признаков, что мы по этой тропе в этом сезоне ходили, не осталось никаких, если, конечно, не считать капканы с приманкой. Наверное, около часа барахтался, потел, ломая наст и преодолевая гору, но дальше, когда стал на лыжи дело пошло веселей. Капканы оказались все закрытыми и без приманки, кроме последнего, где чудом уцелела не тронутая рыба. По дороге попадались наброды белочки и один вчерашний следок соболя. А вот следов хитрого соседа не обнаружил. Может, ждет когда мы уйдем с участка? Ведь у него охотничий сезон не заканчивается, как у нас в ноябре, а тянется до самой весны.

Обратно рельеф местности позволял мне двигаться гораздо быстрее, поэтому благодаря лыжам, к четырнадцати часам я был уже в избе.

Пообедал и опять в дорогу потому, что, уходя ко второй избе, обязательно нужно проверить ловушки по «малому кругу».

В капканах собрал пять белок-летяг и одну белку, а петли оказались не тронутыми. Наживил еще раз по всему путику свежую приманку в надежде, что со второй избы найду время в последний раз прискакать и проверить их. На тропе пересек парной след соболя. Значит помаленьку стали ходить. В сумерках вернулся в избу. 

13.11.2006 г.

Закрытие изб

Подготовить избу к закрытию это значит… Хорошо помыть всю посуду, чтобы не привлекать запахом медведей (особенно это касается «бадьи» и собачьих мисок). Оставшиеся продукты сложить в металлические фляги, хорошо закрыть их, чтобы влага не попала, и за ручки, с помощью тросов и блоков, поднять между деревьями на высоту, примерно, четырех метров. Матрасы и постельные принадлежности развесить на жердь посреди избы. Одежду и обувь убрать с пола и нар, чтобы мыши не съели. Открыть отдушины для проветривания избы и закрыть окно колотой дранью (доской), чтобы медведь не разбил. После этого можно прикрыть дверь, поклониться избе, поблагодарить ее за приют и, попрощавшись до следующего сезона, уходить.

Вот этим я сегодня и занялся с утра в самой удаленной избе. Потом взял на поводки собак и, по пути, наживляя, свежую приманку на капканы, стал продвигаться ко второй избе. Но впереди меня ожидали проблемы. Опять резко потеплело, стало плюс, и мои лыжи сначала плохо скользили, а потом снег стал так налипать на них и сверху и снизу, что уже их и поднять было не просто, не то, что идти. Снять лыжи меня тоже не спасало, так как в мокром снегу я бы проваливался до самой земли, выше колена, и не смог бы далеко пройти. Последние метры перед избой особенно тяжело давались, еле дополз. Устал, больше никуда не пошел. Сварил собакам, себе, протопил баньку и хорошо с пихтовым веником попарился.

К вечеру пошел дождь. Это означает, что опять мой труд пропал. Я устал бороться с природой, больше у меня ни сил, ни времени нет.

14.11.2006 г.

Лило всю ночь, а к утру дождь перестал. Заметно стало, как снег просел. С целью закрытия пошел к «коралю», и взял для прогулки с собой собак. В этой стороне у нас капканов нет. Но Десна недолго с нами шла. По дороге нам попался свежий след соболя, и она вниз по ручью ушла за ним. Тайган не дурак, он держался тропы, так как за пределами ее можно было только ползти в мокром и глубоком снегу. 

Убедившись, что опять ничего нет, я сделал все входы и выходы в «кораль» открытыми, без насторожки, и пошел обратно. Наученный горьким опытом, сразу же взял Тайгана на поводок, чтобы он не «сиганул» к первой избе. А Десна вернулась мокрая домой только через четыре часа.

Вечером, уже в сумерках, когда я приступил к кормлению собак, вдруг на горе, под которой у нас стоит изба, в сосновом бору, раздался громкий душераздирающий крик. Такой звук могла выдать скорей всего росомаха. Через минуту крик повторился. Я в азарте забежал в избу, схватил ружье, и, взяв с собой Десну, полез в крутую гору. Преодолев с трудом сотню метров, и, не обнаружив никаких следов росомахи, мы с собакой вернулись обратно. На улице стало темно.

15.11.2006 г.

Поскольку груза на выход получилось два рюкзака, а у меня еще карабин и ружье, то принял решение сегодня сделать один рейс к первой избе. Дойдя до третьего ручья, и, убедившись, что с утра неплохо подморозило, я оставил груз на тропе, а сам «нырнул» на лыжах вниз, в долину ручья, чтобы закрыть капканы. Там снял двух белок и одну белку-летягу. На все это потратил примерно час. Везде по путику к первой избе подвесил свежую наживу, до последнего надеясь, что за оставшиеся двое суток может еще соболь попадется.

Возле избы, по просьбе напарника, подготовил место и установил петлю на медведя, который весной устраивает тут погром.

Обратно налегке, без груза, да еще по протоптанной лыжне, бежал быстрее. Как говорится, не прошло и полгода, как в капканы, на свежую приманку, уже успели попасть две кедровки и одна сойка. К вечеру подморозило до минус четырех.

16.11.2006 г.

Последний день моего пребывания во второй избе. Осталось сбегать к третьей избе на «малый круг», закрыть там ловушки и подготовить вторую избу к закрытию. 

Чуть рассвело, я в путь. Нужен запас времени, мало ли что может произойти на этом маршруте. К утру, температура понизилась до девяти градусов мороза, это уже хорошо. Пройдя четвертую часть пути, в белолесье, я вдруг увидел вчерашний след росомахи. Зверь с севера на запад пересек мою тропу и пошел в сторону соседского участка. Похоже, именно эта росомаха вчера вечером и кричала на горе. До самой третьей избы следы ее больше не встречались. Но как только я повернул на путик по «малому кругу», то буквально остолбенел. Ею тут было все исхожено. Приманку возле каждого капкана она аккуратно срывала и оставляла только на земле беличий хвост. Я понял, что попадись соболь, и от него ничего не осталось бы. Дошел до сворота на скалу. Смотрю, и росомаха туда же. Ну, думаю, наверно, сработали петли и теперь там только шерсть да остатки костей от кабарги. До чего же хитра и шкодлива! Все найдет на участке, ничего от нее не скроешь. Но в действительности оказалось, что из трех петель две были кабаргой сбиты, без признаков борьбы, а одна не тронута. Не повезло росомахе. Кстати, она проверила скалы, но к петлям не подходила. Вернулся на путик и, дойдя до четвертой петли, увидел, что она тоже сбита. Судя по состоянию ловушки и натоптанному следу, на сей раз, кабарге пришлось немного повозиться, прежде чем она освободилась. Далее, спускаясь к ручью, я заметил, что следы росомахи больше не встречаются. На последней четверти пути оставалась непроверенной еще одна петля, которая хорошо просматривалась издалека. Поэтому уже на подходе я заметил, что вместо нее торчал только короткий оборванный кусочек проволоки, привязанный к дереву. Видать толщины ее, сплетенной из двух миллиметровых концов, оказалось недостаточным для удержания сильной кабарги. Что касается соболя, то массовой его подвижки за эти дни не было. А те редкие особи, что выскакивали со своих убежищ на прогулку, равнодушно проходили мимо капканов. Значит, были сыты. 

А вот и изба. Не стал затапливать печку, а просто открыл окошко, чтобы было светло, и для удобства, не на улице, а за столом, скромно пообедал. Попил холодной водички из ручья и направился обратно, ко второй избе. Благодаря лыжам и нахоженной тропе, добрался быстро. И хотя я за день преодолел около двадцати километров, у меня еще оставалось немного светового времени, чтобы покормить собак и приготовить избу к закрытию. Две фляги оказались забитыми продуктами до самого верха и весили, наверное, больше чем я, поэтому мне долго пришлось буксовать ногами, упираясь в снег, прежде чем удалось их подвесить.

Вечером поджарил на сковородке остатки картошки, лука и капусты, добавил туда кетчупа и сытно поужинал. После этого достал свое главное, таежное, орудие труда, ружье «Север», почистил его и сложил в чехол. Все, теперь уж точно сезон 2006 закончился.

17.11.2006 г.

Было приятно проснуться и увидеть, что погода обещает быть солнечной и морозной. Значит жигуленку, который завтра за мной приедет, будет легче добраться по лесной горной дороге. Как всегда, сделал легкую утреннюю зарядку, позавтракал и стал собирать свои вещи. Рюкзак получился тяжелым. Подвесил на жердь свои и Сашины постельные принадлежности, а также связал веревкой, зачехленные карабин и ружье, чтобы не нести их в руках, а повесить через плечо. Хотя на градуснике минус шестнадцать, но я оделся совсем легко, знал, что будет жарко. Собак на поводках привязал к поясному ремню, и наш караван тронулся в путь. Ранее по этой тропе бегал все время на лыжах, а сегодня без них, поэтому наст не выдерживал, и ноги проваливались, отчего меня бросало во все стороны. А тут еще то собаки не вовремя дернут, то через большую валежину нужно перелезть. В одном из капканов, под мощной кедриной, головой вниз висела живая и огромная, как глухарь, сова. Попалась одной лапой. Согнутые когти, длинною с человеческий палец, были острыми, как ножи. Решил ее выпустить на свободу, хотя и понимал, что вряд ли она выживет. Но скованный морозом от кровоточащей раны капкан, открыть было не просто. Работать нужно двумя руками с ножом, а свободную лапу совы, чтобы она не нанесла травму, подержать некому. С трудом сову выпустил, но в этой суете, когда выпущенная птица, пролетев, пять метров, села на землю, а собаки, чуть не повалив меня, бросились за ней, я свой нож так и оставил торчащим на сбежке, стараясь поскорей собак оттащить. Вспомнил про него, когда уже был далеко.

Немного подальше, в другом капкане, буквально за коготочки задней лапы, попалась белка. Она тоже была живой и хотела жить. Получается какой-то день сплошного спасения. Собаки ее заметили и натянули поводки, но я тут же «рыкнул» на них, громко и протяжно, почти запел им волшебное слово «нельзя». Тайган при хозяине послушен, и даже морду отвернул, проходя мимо белки. А вот Десна, более азартная, не будь поводка, совершила бы свое черное дело. Когда я подошел к белке, то она от страха перед человеком, стала метаться во все стороны и закричала. Десна тут же рванулась к капкану, но опять остановилась потому, что я стоял рядом. Был удобный случай ее немножко поучить. Подтаскиваю за поводок к капкану… Десна, понимая, что попалась, стала визжать, и в этот момент белка вцепилась ей зубами в нос, да и я еще палкой подправляю ей по заднему месту, приговаривая «нельзя». Одним словом, время прошло не без пользы, и белку спас и урок провел.

К избе дополз к часу дня. Затопил печку, прорубил топором в ручье толстый лед и принес воды. После обеда стал собирать остатки продуктов и вещей, предназначенных на вынос. Кроме моего рюкзака, получилось еще два мешка. Установив вторую петлю на медведя, взял на плечи эти два мешка и потащил их на выход. Завтра утром я должен идти с рюкзаком, оружием и собаками на поводке. Конечно, сразу нести два мешка, очень даже неудобно, тем более, почти по нехоженой тропе. Но по мне, так лучше полтора километра немного помучиться, но за то два раза не ходить.

Вечером, перед дорогой, собакам не варил, а дал им пополам булку хлеба. По всем признакам, день отъезда обещает быть еще холоднее, хотя на градуснике уже двадцать мороза.

По окончании трудового дня всегда приятно прилечь на жесткие нары, в прогретой от печки избе. Почти всегда, переутомленное тело расслабляется и блаженно отдыхает, не замечая постельных неудобств. Еще несколько минут и звуки от радиоприемника в твоем сознании гаснут, куда-то удаляются и тебя охватывает крепкий богатырский сон охотника.

Сегодня у меня последняя ночь на нарах в этом сезоне. И прежде чем расслабиться и уснуть, мне хочется быстро окинуть взглядом недавнее охотничье прошлое, и кратко подвести итог. 

Мое спальное место в избе

Мне кажется, что назвать его можно «самым, самым». Ведь из всех девятнадцати моих сезонов он был самым протяженным, так как позже десятого ноября я с тайги еще не выходил, будучи ограничен отпуском по работе. По количеству добытого соболя, а добыто три штуки, он тоже самый низкий результат. Вспоминаю, что было когда-то у нас шесть, но три впервые. А сколько дождей и оттепелей, которые сопровождали меня почти до самого выхода? Такое тоже впервые. Нельзя, разумеется, сбрасывать со счетов и строительство баньки. Она много оттянула на себя драгоценного времени до выпадения снега. Но главная осечка у меня, как лаечника, та, что впервые на промысле я оказался без соболятницы. Десна не в счет потому, что в тайгу она попала как молодая собака первоосенок. Конечно, сыграли свою роль и ранний глубокий снег, и обилие всякой ягоды, а также урожай на шишку, что привело к вспышке численности грызунов, а, значит, и избыток корма для соболя, после чего, он, почти до конца ноября месяца, на приманку не обращал никакого внимания. Но, справедливости ради, надо сказать, что такое было и не раз. А когда все эти факторы собрать в один сезон, то опять получается, что такое совпадение случилось впервые. Вот он и результат.

18.11.2006 г.

Мой прогноз подтвердился, утром минус двадцать восемь. Закрываю последнюю избу и с вещами и собаками на выход, к дороге. Сейчас время полдесятого, а к десяти должен подъехать мой напарник Саша со своим сыном Алексеем. Времени у меня достаточно. Но не прошел я и сотни метров, как навстречу мне бежит Саша. Выходит, они чуть раньше приехали. Обязательность, это та черта характера в моем напарнике, которая мне очень нравится. Такое качество не так уж часто и встречается. Поделился с ним грузом, дал ему одну собаку, и жить как-то стало веселее. Идем, разговариваем, обмениваемся информацией. Впереди нас ожидает три часа дороги до поселка, потом банька, и вечером, как всегда, встреча за накрытым столом с единомышленниками по духу и образу жизни. 

Хотелось бы еще извиниться перед теми, кто набрался терпения и прочел мой дневник, поскольку я не искушён в литературном ремесле, а значит, допускал множество ошибок и не только грамматических. Но верно то, что я был искренним и правдивым. Писал без мастерства, но и без придуманных баек, чтобы вы могли в самых детальных подробностях представить жизнь и быт охотника Сибири.

За моей спиной река Большой Пит на участке в октябре

До нового сезона!

Михаил Сорока.

P.S. Вернувшись в Москву, повез Десну в Фирсановку, на притравочную станцию в Подмосковье. Решил показать ей кабана. Боялся, что в Тверской области в лесу, при встрече с дикими кабанами, не зная их, полезет на рожон и попадет под удар. Но Десна оказалась не такой глупой. По кабану работала вязко, но осторожно, без хваток. Получила диплом третьей степени. Когда же показал ей медведя, правда без эксперта, то тут понравилась еще больше, так как работала злобнее и пыталась его щипать.

В Тверской области, в первые дни охоты, еще по чернотропу, она облаяла в лесу лосей, и хотя те были далековато, вне видимости от меня, сразу пошли на уход. Десна за ними, а я отстал, и вскоре из-за удаленности совсем перестал слышать ее голос. Пытался по следам найти и догнать, думал лоси сделают остановку, но этого не случилось. Стало темнеть, и я вернулся домой один, а Десна пришла только в половине третьего ночи. 

Москва

Январь - август 2007 год.

Сорока М. М.

Дневник 

одного охотничьего сезона

19.09.2006 г.

Отъезд

Каждый охотничий сезон для меня желанный, но этот был особенным, так как я стал пенсионером в пятьдесят один год, и теперь по времени меня ничто не ограничивало. Я мог уехать раньше, а вернуться позже и больше не подстраиваться под сроки своего очередного отпуска. 

Билет на поезд Москва-Абакан, с прицепным вагоном до г. Лесосибирска, я взял предварительно за сорок пять суток, отправка в двадцать два часа пятьдесят пять минут. Учитывая Московские пробки, заказное такси прибыло к моему дому за два часа до отхода поезда. Погрузив две большие сумки, тележку, комбинированное ружье «Север», карабин «Лось» и, посадив западносибирскую лайку по кличке Десна, мы отправились на Ярославский вокзал. Не приученная к транспорту, Десна с выпученными от страха глазами сначала металась у меня в ногах на переднем сидении, но поняв, что выскочить некуда, прижалась головой между дверью и сидением и там покорно ждала своей гибели. Благополучно и довольно быстро добравшись до вокзала, я взял билет на провоз собаки и, дождавшись прихода поезда, пошел на посадку. Тележку, груженную двумя большими сумками, я тащил в одной руке, карабин в другой, а Десна шла на поводке, привязанная к брючному ремню на поясе, рук не хватало. Со стороны я был похож на деревенского мужика, который впервые отважился на дальнюю поездку поездом и, по своей простоте, тащил с собой непосильный объем груза и собаку, которую, скорей всего, не на кого было дома оставить. Проводница, увидев все это, явно не обрадовалась, и строго спросила: «Ветеринарное свидетельство на провоз собаки есть?» «Все есть»,- ответил я и подал ей проездные документы. «А вы в курсе, что собаку нужно везти в тамбуре вагона?» - не унималась она. «Да, в курсе», - спокойно ответил я, и понес первую сумку в вагон. У меня было тридцать седьмое место в двухместном номере купейного вагона. Это не случайность, я предварительно всегда стремился взять это место, если мне предстояло везти собаку, и очень часто до конечного пункта ехал один. При таком варианте у меня не возникало вопроса стоять мне с собакой в тамбуре, оставив свои ружья без присмотра в купе, или нет. А когда все же на какой-то промежуток дороги ко мне подсаживали пассажира, то с одним человеком найти общий язык было легче.

Поезд тронулся, и я, вдруг, обнаружил, что Десна боится движущегося поезда так же, как и автомашины. Прислушивается к каждому стуку железнодорожных колес. Особенно вызывает у нее страх скрежет металла, тормозящего состава, от этих звуков она пытается спрятаться под полку, зарываясь с головой между сумками, как страус в песок. На стоянке, пока поезд стоит, она отдыхает, но как только состав резко дернется, начав свое движение, а за окном поплывут мелькающие фонари и ярко светящиеся здания, опять начинается паника. «Дорога длинная - еще привыкнет»,- мысленно успокоил я себя, и решил немного поспать, так как время было уже далеко за полночь.

20.09.2006 г.

В поезде

Ночью спал неспокойно, все время поглядывал на Десну, стараясь уловить положительные перемены в ее поведении, но она и не думала привыкать к новой обстановке. На еду и воду не обращала никакого внимания. Дождавшись рассвета и первой длинной остановки, повел ее на прогулку. С поезда и в поезд заходить боится: приходилось, как маленького ребенка, выносить и заносить на руках. Видно было, что собака находится в стрессовом состоянии, не может расслабиться и даже сходить в туалет. Одно порадовало, что, вернувшись с прогулки, она полакала немного воды.

Возникает законный вопрос. Почему такое поведение у собаки? Думаю, что не последнюю роль здесь играют задатки, заложенные в ней на генном уровне, но не менее важным фактором являются и условия, в которых она росла и воспитывалась. Если со щенячьего возраста приучать собаку к местам, где многолюдно, перевозить ее на различных видах транспорта, то вполне можно ожидать, что и поведение ее в таких местах будет более спокойным. Но у меня, к сожалению, такой возможности не было. А чтобы ответить почему? придется вкратце поведать историю о том, как появилась у меня Десна.

Так случилось, что начал я охотиться впервые с 1988 года в тех местах, куда и сейчас еду, в Восточной Сибири в бассейне р. Большой Пит, правой притоки Енисея, что ниже впадения Ангары, примерно, на сто тридцать километров. С тех пор я в этих краях не пропустил ни одного охотничьего сезона. Нынче будет девятнадцатый. Может по этой причине, я почти и не охотился в Европейской части РФ. Первая моя собака по кличке Эльза была сука 1987 года рождения, на пятьдесят процентов эвенкийских кровей, с которой я охотился до 1995 года. Это была рослая, сухая, жадная к лесу, азартная в охоте и универсальная собака. С ней можно было добыть все, от белки и до медведя. Именно ей я обязан тем, что из охотника-теоретика она превратила меня в охотника-практика.

Эльза облаивает белку

По одной собаке я не держал, в этот период у меня были и другие местные лайки, но с уходом Эльзы я стал завозить для себя породных Западносибирских лаек из Москвы, так как искренне думал, что их рабочие качества могут быть еще лучше, ведь у родителей дипломы первой и второй степени чуть ли не по всем видам. Но мне не везло. Несмотря на то, что я с каждым годом все глубже изучал их родословную, и более тщательно подбирал щенков, но, вырастая, они все так же не оправдывали мои надежды. А завез я их, если считать только тех, что выросли во взрослую собаку и не погибли в щенячьем возрасте, не менее десятка. Надо отдать должное, попадались среди них неплохие бельчатники, посредственные зверовые лайки и даже посредственные соболятники, но наряду с этим, у них было столько недостатков, что через два-три сезона все равно их приходилось браковать. Эталоном для сравнения служили все те же аборигенные лайки, с которыми, за небольшим исключением, почти поголовно охотились местные охотники. В породных собаках чаще всего проявлялись такие отрицательные качества, как: блудливость (теряют хозяина, воют, кличут «папу» и возвращаются в ту избу, где его нет); шкодливость на путиках и под навесом у избы; отсутствие хорошего поиска, активная работа только в первой половине дня, а далее только по тропе впереди или позади охотника; хитрое поведение по отношению к хозяину: «подойду к тебе, когда мне выгодно, ничего не трону только при тебе», и тому подобное; трусливость по отношению к зверю, работа только по птице и белке; грубое отношение к пушнине (рвут ее). Попадались и такие собаки, что, обладая скромными рабочими качествами, находили белку, подавая при этом редкий голос, но стоило хозяину подойти к ней вплотную, как начинался неистовый, усиливающийся истеричный лай, слова не вставишь, напарника не услышишь. Один кобель был, с самого щенячьего возраста, с очень выраженной прожорливостью, что отвлекало его, мягко сказать, от основной работы. Разумеется, я не встречал столько недостатков в одной собаке, но пара вышеперечисленных качеств, в моих глазах, делала ее дальнейшее использование нежеланным. Думаю, что найдутся кинологи и просто охотники, которые возразят мне. По их мнению, все те недостатки в лайках, которые я перечислил, устраняются грамотным воспитанием. Наверное, можно посвятить какую-то часть своей жизни собаке, склонной к вышеперечисленным недостаткам, и добиться от нее, такой ценой, нужного поведения. Но ведь она родит щенков и передаст им по наследству не свое воспитание, а заложенные в ее генах задатки. Такой подвиг, на мой взгляд, не имеет смысла.

Мне повезло, за многие годы, а я целых десять лет прожил в Енисейском районе Красноярского края, я видел немало в тайге внешне и по характеру простых местных собак.

Вот они четыре аборигенных лайки, и все с превосходными рабочими качествами. 

Разумеется, некоторых из них мы тоже браковали, как слабых работников, но о существовании недостатков, перечисленных выше, я узнал только тогда, когда стал завозить в Сибирь породных. Таковы реалии. Конечно, есть большая разница между охотой в тайге и в лесу центральных районов Европейской части. В Сибири более низкие температуры, мощнее глубина снежного покрова, удаленность и малодоступность охотничьих участков, трудоемкость, связанная со строительством изб и путиков, более продолжительный отрыв от дома и цивилизации. Все это сказывается и на различии в требованиях при подходе к собакам. К примеру, лайка, обладающая хорошими рабочими качествами, но, срывающая на путиках приманку, все равно будет охотником забракована. Тогда как в Европейской части, где путиков нет, она будет считаться очень ценным работником. Сказать, что на сегодняшний день я разуверился в западносибирских лайках тоже нельзя, иначе бы я не взял Десну. Ведь в эту породу было вложено немало труда, но чтобы, кроме красоты, в ней стали ценить еще и другие важные качества, необходимо, путем отбора и племенной работы доводить эту собаку до высоких требований охотника-промысловика. Но для такой работы все равно нужно подыскивать экземпляры, удовлетворяющие охотника в главном. 

Однако я отвлекся на общие рассуждения о лайках, оставив без ответа поставленный вопрос. Сученку, которая впоследствии стала Десной, я заказал еще до вязки у одного уважаемого мною бизнесмена, лаечника-энтузиаста Алексея Д. от его суки Аи, происходившей от достойных по рабочим качествам зверовых Марийских собак. Ее я неоднократно видел на испытаниях и состязаниях, эта собака мне нравилась. Говорить о том, что она полевая чемпионка, что она имеет самые высокие дипломы по медведю, кабану и барсуку для меня не главное. Мне приглянулась в ней растянутость позвоночника, костистость, хорошие рычаги задних ног, спокойный молчаливый добродушный характер и то, как она преображалась, идя в поиск по зверю или преследуя его. В ней четко просматривались ярко выраженная охотничья страсть и поиск. Хотя в экстерьере у нее и был недостаток, внешняя простоватость, крап в тон окраса, что говорило о подлитии кровей местных собак, но оценку на выставке она имела «очень хорошо». Ая была повязана полевым чемпионом Хватом Удмуртского питомника, происходившим от не менее известных родителей. Об их зверовых рабочих качествах я слышал не мало от людей, которым можно верить, но сам в деле этих собак не видел. Десна родилась в апреле 2004 года. Алексей не только сдержал слово, оставив из двух сук в помете одну мне, но и узнав, что у меня временно нет условий, в городской квартире, растить собаку, предложил мне оставить ее у себя до тех пор, пока у меня не появится возможность забрать ее. А впоследствии вообще отказался от денег за сучонку, а попросил в будущем от нее двух щенков. Собака росла в пятистах километрах от Москвы в питомнике, где кроме Десны находилось еще несколько десятков голов. В год и пять месяцев я забрал ее с целью увезти в Сибирь на охотничий сезон, но из-за основной работы не успел оформить проездные документы и оставил до своего возвращения у соседа по даче, тоже охотника. Разумеется, без хозяина никто с ней на охоту не ходил, кроме двора и прогулок в окрестностях деревни, Десна ничего не видела. На второй течке она в плановом порядке была повязана и зимой ощенилась. Начиная с января 2006 года, стала проживать на моей даче в Тверской области под присмотром моего товарища Виктора, который жил в моем доме и строился рядом. При каждой возможности я приезжал к Десне и шел с ней в лес, что в итоге дало свои результаты: у нее появился осознанный интерес к лесу и стал шире поиск. Она уже знала, что такое барсук, норка и бобр, а мне понравилось ее отношение к этим зверькам.

И вот, наконец, я дождался главного момента в своей жизни. Перед охотничьим сезоном ушел на пенсию, и могу свободно заняться своей собакой. За месяц до отъезда, сделал Десне прививку от бешенства, получил ветеринарное свидетельство и сейчас мы в пути к настоящей тайге, едем за пять тысяч километров, где нас ждут суровые испытаниям. Меня всегда волнует мысль: «Что же будет на этот раз?»

21.09.2006 г.

Десна все также категорически отказывается от пищи. Я даже стал думать, что она заболела, но нос холодный и влажный, да и других признаков болезни не видно. Стараюсь минимум два раза в день на больших остановках выводить ее на прогулку, хотя и страшновато оставлять купе без присмотра, ведь у меня там оружие, а по вагонам цыгане ходят. На прогулках стала в туалет ходить, а после всегда пьет воду, что меня немного успокаивает.

22.09.2006 г.

К шестнадцати часам местного времени прибыли в г. Ачинск Красноярского края, где наш вагон отцепляется от Абаканского поезда, и мы стоим в тупике около восьми часов в ожидании поезда Красноярск-Лесосибирск, который уже довезет нас до конечного пункта. На этом участке длинного пути у нас с Десной было достаточно времени и места, чтобы нагуляться на улице и отдохнуть от стука колес. 

23.09.2006 г.

Подтесово

Ранним погожим утром, в субботу наш поезд прибыл в г. Лесосибирск, который растянулся одной главной улицей вдоль берега Енисея на пару десятков километров. Надо отметить, что на протяжении всей поездки от Москвы до конечного пункта стояли погожие осенние дни, «бабье лето». Через час за нами прибыла легковая автомашина ВАЗ шестой модели. Это мой напарник Саша и за рулем его взрослый сын Алексей. Закупили продукты для промысла, проехали районный центр г. Енисейск и тринадцати часовым паромом по местному времени, разница с Москвой четыре часа, переправились на правый берег Енисея. Примерно полчаса параллельно Енисею, дорогой вниз по течению реки, и мы уже в Подтесово, возле дома Саши, далее только тайга. Во дворе меня с радостью встречали три лайки: девятилетняя старушка Пурга, внучка моей Эльзы, четырехлетний Тайган, привезенный мною из Москвы, и их двухлетняя дочь Пуля. Об этих собаках мною, надеюсь, еще будет сказано немало, а пока нас ожидает банька и обед. 

24.09.2006 г.

В беседе с Сашей я узнал, что в отпуск он уходит только с 27 сентября, значит, три дня мне придется томиться в поселке, ожидая его. Но сегодня воскресенье, и мы решили совершить прогулку с собаками в близлежащий лес. Это было необходимо еще и затем, чтобы собаки привыкли друг к другу. Первый день они просидели рядом, но в разных вольерах. Пурга и особенно Пуля очень агрессивно встретили Десну, которая тоже не скрывала своего драчливого характера. К утру у них уже не было друг к другу такой злости, а когда в лесу выпустили всех, кроме Пурги, которую мы нынче не собирались по ее старости брать в тайгу, то драки уже не было. На прогулке кроме одной копылухи больше ничего не видели, сказывается близость поселка. Десна почти отошла от утомительной поездки, стала, понемногу, есть и повеселела.

25.09.-26.09.2006 г.

Занимался ремонтом и подготовкой капканов, распутывал медную проволоку, которая применяется на путиках, а также читал местные газеты, книги и смотрел местные телевизионные программы. Мороз на улице минус четыре градуса, снега нет.

27.09.2006 г.

Нашли с Сашей автомобиль для заброски утром 28 сентября, закупили полсотни булок хлеба, упаковали в рюкзаки и мешки весь груз, но в 12 часов ночи вдруг явился водитель и под предлогом, что обнаружилась неисправность в автомобиле, отказался нас везти. Найти автомобиль и в тот же день уехать уже сложнее, но перед нами на завтра именно такая задача и стояла. Наш участок находится в ста двадцати километрах на северо-восток от Енисея и п. Подтесово по дороге в золотопромышленный районный центр Северо-Енисейск, где дорога гравийно-грунтовая с жесткими ямами, но в целом поддерживается дорожными службами в терпимом состоянии. До него можно добраться и на легковом автомобиле, но этот вариант годится только для выхода из тайги, когда груза мало.

28.09.2006 г.

На участке

И все же нам повезло, сегодня, в день рождения Саши, в половине восьмого утра нашелся хозяин праворульного японского микроавтобуса Toyota Liteace, который за 2000 рублей согласился сразу выехать к нам на участок. А через три с половиной часа, в полдень, мы уже были на месте. Погода стояла солнечная.

Река Большой Пит в районе нашего участка

Как всегда, груз выгружаем рядом с дорогой, а далее лесом по тропе полтора километра до первой, заходной избы. Нынче у нас было два рюкзака и семь полных мешков на лямках, не считая оружия. Нагрузки в тайге серьезные, поэтому в продуктах стараемся себя как можно меньше ограничивать. В этом сезоне мы задумали строительство бани возле второй избы, и груза могло быть гораздо больше, но летом Саша со своим родственником почти все для строительства затащил, поэтому за пять ходок мешки перетаскали. Успели еще до темноты в первой избе покрыть крышу новым рулоном рубероида, так как старый прослужил двенадцать лет и уже стал давать протечку. В избе затопили печку, приготовили ужин и отметили пятьдесят четвертую годовщину моего напарника и заезд. 

29.09.2006 г.

Рано утром начинаем таскать груз за шесть километров до второй избы, базовой. Для нас это самый трудный участок и по расстоянию и по количеству ноши, так как в первой избе мы оставляем всего по минимуму, а подавляющее количество груза предназначено для второй, базовой избы, где центр нашего участка, и мы по времени проживаем в ней больше всего. Холмистая местность, валежник, тяжелые мешки, не привыкшее еще к нагрузкам тело приводят к тому, что мы в эти дни больше всего обливаемся потом и устаем. Сегодня сделали две ходки, значит, прошли двенадцать километров с грузом и двенадцать без него. Опять ночуем в первой избе.

30.09.2006 г.

Начало строительства

Берем самое главное, делаем последнюю ходку, а с обеда накрываем крышу второй избы новым рулоном рубероида и приступаем к строительству бани, опасаясь как бы не выпал снег. Разметили и приготовили место, валили лес, таскали веревкой бревна, снимали топорами кору. К концу дня положили два с половиной венца. 

01.10.2006 г.

Стройку продолжили. Положили еще пять с половиной венцов (всего семь), сделали пол и нары. Стало удобней работать на высоте. Но день прошел не без происшествий.

Перед отъездом на участок Саша подхватил где-то инфекцию и уже четвертый день «сопливил», пил таблетки. Я долго сопротивлялся, но, находясь, все время рядом, мой организм не выдержал: у меня тоже потекло из носа, появилась слабость в теле, и немного болело горло. Под конец дня, когда мы веревкой перетаскивали бревно, я, уже вялый, находясь в начальной стадии болезни, не успел вовремя выдернуть левую ногу, стараясь в движении приподнять бревно вышележащей поперек на его пути валежины, и мне с силой зажало стопу ноги между торцом движущегося бревна и валежиной. Первые минуты попрыгал от боли на здоровой правой ноге, а когда резкая боль утихла, продолжили работу. Но с наступлением темноты моя нога опухла и стала так болеть, что я не знал, куда ее деть. Как не положу, болит, в подвешенном состоянии тоже болит. Стонать вроде взрослому человеку неудобно, и терпеть, сил нет. Время отдыхать, а мне не до сна. У нас с напарником спартанское отношение к мелким болячкам друг друга, но на этот раз, увидев мои мучения, Саша нашел у себя плотный эластичный бинт, с помощью которого я сделал себе компресс из мочи. В полночь мне стало легче, и я на пару часов уснул, потом опять обновил повязку. А к утру, нога почти выздоровела, по крайней мере, на нее уже можно было не обращать внимания. Кроме ушиба, у меня, судя по всему, было еще и растяжение. 

02.10.2006 г.

Печь для очередной избы

Загрузили немного рюкзаки продуктами, взяли в руки топоры, на случай завалов на тропе, и двинулись за печкой для бани в нашу третью избу, что находится на расстоянии тех же шести километров, но уже от второй. По пути везде встречалась ягода черника, брусника, черная и реже красная смородина, рябина. Такого массового урожая на всякую ягоду уже лет десять не было. Чаще происходило так, что плодоносила только одна ягода, это рябина или черника, но были и совершенно неурожайные годы. Нынче же, вдобавок ко всему, была в изобилии кедровая шишка. Правда, к октябрю месяцу, после трудолюбивых грызунов и птицы, найти шишку с орешками практически невозможно. Все или съедено или припрятано в укромном месте. Топоры очень даже пригодились, по всей тропе сражались со свежими завалами. На участке светлого леса, в осиннике, где в изобилии была черника, Пуля облаяла копылуху (самку глухаря). Подойти к ней на верный выстрел в таком лесу было практически невозможно. На расстоянии, примерно, семьдесят-восемьдесят метров от нас птица стала проявлять беспокойство, и мне пришлось стрелять ее в спешном порядке малокалиберным патроном без оптики с ружья «Север». Я промазал. Десна слышала лай Пули, и находилась недалеко от нее, но не подошла.

Я прицелился

В третьей избе на крыше, под действием толстого слоя весеннего снега, сдвинулся нижний ряд рубероида, и, в результате обширной протечки, одежда и подвешенные постельные принадлежности оказались мокрыми. Но поправить рубероид было невозможно, так как он был мерзлым и мог порваться. Пришлось отложить эту работу до плюсовой температуры, а если завалит снегом, то до следующего сезона. Протопили избу, высушили мокрые вещи, сложили принесенные продукты, выпили по кружке чая и, забрав печку, двинулись в обратный путь.

Вернулись к пятнадцати часам, успели еще положить два венца в бане, после чего я принялся на улице, на костре, готовить еду собакам в большой, ведра на четыре, алюминиевой кастрюле, «бадье», из расчета на два дня, а Саша нам.

«Бадья» для собак

03.10.2006 г.

Утро встретило нас морозом минус шесть градусов, без осадков. После традиционных физзарядки, миски супа и кружки чая, продолжили работу над баней. Вывели еще два венца, стало одиннадцать. Поставили печь с трубой, сделали потолок с разделкой для трубы, уложили на него слой мха, а сверху земли и приступили к сооружению крыши.

Тут не лишним будет отметить, что именно этот охотничий участок я с большим трудом получил в 1994 году. Ни одной охотничьей избы по всей площади не было, как и троп и путиков. Осваивали с Сашей, что называется, целину. В первом сезоне построили заходную избу, на следующий 1995 год – вторую и в 1999 году – третью. И вот, наконец, в этом сезоне строим баню. Избы у нас как близнецы, размером три с половиной метра в длинну на три с половинной в ширину, сделаны по одному проекту, проверенному временем. Баня компактна, рассчитанная на одного человека, размером два метра шестьдесят сантиметров на два шестьдесят. Ежегодно много сил и времени уходило на прокладку троп и путиков потому, что делали мы их основательно, не просто оставляли тес на деревьях, а на дороге убирали большой и малый подрост, валежник. Избы тоже делали добротные: полы, нары, потолки, крыша – все в них было из плах (бревен распиленных бензопилой пополам). Все прочно и надежно, как у «Собакевича». Обладая кое-каким строительным опытом и имея возможность ночевать в довольно комфортной избе возле новой стройки, мы продвигаемся к финишу довольно быстро. К концу дня немного не успели положить плахи на крыше, а жаль, пошел густой снег и к утру будет слой на потолке. Кормим собак, ужинаем сами, слушаем новости по приемнику, отдыхаем.

04.10.2006 г.

За ночь выпало пять сантиметров снега, и днем он не останавливался. В таких погодных условиях работать на высоте сложнее, но мы с Сашей возвели баню под крышу с большим навесом. Теперь у нас навес от избы и навес от бани соединились, образовав большой крытый двор. Пока строили, разумеется, нам было не до собак. Тайгана и Пулю привязали, чтобы лишний раз не шумели по белке, а Десну оставили на свободе, так как ее поведение напоминало поведение щенка первоосенка. Она целыми днями молча бегала от дерева к дереву, ныряла в корни, рылась там, стараясь поймать неуловимую сеноставку, набиралась опыта. Понаблюдав за ней, я удивлялся ее неутомимости, настойчивости, охотничьей страсти и в душе про себя радовался этим качествам. Были, правда, опасения, что предоставленная сама себе, она так и не научится работать в тесном контакте с хозяином, не сможет понять, как искать белку, глухаря, соболя, как преследовать их и облаивать. Но сегодня, когда Десна самостоятельно нашла и облаяла белку, я понял, что она еще на многое способна. О транспорте и, пугающей ее, дороге она забыла, стала хорошо кушать и порыкивала на Пулю под навесом, где они спят. А один раз даже подрались с ней возле остывавшей кастрюли с их едой. Поздно вечером, перед кормежкой, всех собак с поводков отпускали, а рано утром, чтобы никуда без нас не ушли на охоту, опять сажали на поводки. Если же не успевали, то приходилось терять время и идти далеко на лай и забирать их. Работающие без хозяев собаки своим шумом бессмысленно разгоняют все живое вокруг и приобретают плохую привычку бросать своих владельцев. 

05.10.2006 г.

Завершение строительства

Сегодня нам предстояло выполнить завершающие работы по строящемуся объекту: навесить дверь, установить окошко, смастерить столик, топором (вместо рубанка) подравнять полы и нары, дополнительно проконопатить баньку в отдельных местах, и соорудить ограду вокруг двора. Мы справились. Напарник затопил печку в новой бане и долго ходил вокруг нее, любуясь своим творением. А она, действительно, как живая, величественно светилась свежими бревнами, обещая нам в будущем немало приятных минут после изнурительных таежных походов. Ведь до этого как было? Нагревали воду, и если на улице было не ниже пяти градусов мороза, то мылись там, стоя в тазике с теплой водой, поливая себя из ковшика. Иногда метель с ветром, а мы моемся, и, слава Богу, не болели. А в большие морозы по очереди мылись в избе, стараясь как можно меньше пролить воды на пол вокруг себя. Не мытье, а одно мучение. Теперь у нас начинается другая эпоха.

Вторая изба с баней

Но эту радость от завершенного строительства нам стала понемногу омрачать погода. Уже третий день подряд, не останавливаясь, шел снег, глубина которого, к концу сегодняшнего дня, достигла семнадцати сантиметров. Еще два-три таких дня и уже не только нам, но и собакам передвигаться в горах по тайге будет трудно. О том, что под слоем снега оказались неподготовленные к промыслу, местами полуразрушенные за долгую прошлую зиму путики, я уже не говорю. Прежде чем настораживать капканы, нужно заготовить приманку, а с ней-то у нас и проглядывались проблемы. Глухаря у нас традиционно было мало, а вызывало тревогу отсутствие рябчика и белки. Ведь если с собаками скоро нельзя будет ходить и не будет достаточно приманки, то находиться в тайге станет просто бессмысленным. Для этих мест выпадение раннего и глубокого снега очень даже характерно. Были такие годы, когда снег, выпав в конце сентября, уже не успевал растаять, а к середине октября глубина его достигала выше колена. К началу весны, толщина его бывает, как правило, полтора-два метра. Расклад нередко бывает таков, что до пятнадцатого октября промысел соболя ограничивается сроками охоты, а после него, глубиной снежного покрова, что предполагает использование только капканов. Мне, поклоннику охоты с лайкой, работа с капканами не могла нравиться еще и потому, что она отнимала много времени, была менее эмоциональной, и вызывала неприятные ощущения от сознания того, что прежде чем умереть, зверек в железных клещах долго мучился. С годами это чувство усиливается. Но выбор небольшой: или ты используешь капканы, чтобы выполнить план сдачи соболей за предоставленный участок или этот, освоенный тобой, участок отдадут тому, кому не ведома сия болезнь.

06.10.2006 г.

«Кораль»

Примерно, в половине третьего ночи собаки подняли нас по тревоге. По-солдатски быстро одевшись, и, прихватив с собой ружья и налобные китайские фонари, мы выскочили с избы. Снег перестал, стоял морозец минус восемь, и светила луна. В трехстах метрах от нас лайки орали с таким азартом, что мы с Сашей предприняли меры осторожности, думая, что там может оказаться медведь. Подойдя ближе, мы увидели, что собаки лают вверх на огромный, густой кедр, куда, наверняка, заскочил соболь. Рядом ими было все утоптано, поэтому нам пришлось отойти от дерева подальше, чтобы обрезать круг и точно определить, кого загнали. Убедившись по следу, что это был соболь, мы стали внимательно осматривать кедр. Обычно светящиеся глаза зверька выдают его, но на этот раз кедр-великан так укрыл «пушистого», что искать его даже днем было бы бесполезно. Поскольку валить гиганта мы не собирались, да и по срокам добывать соболя было еще рано, мы признали свое поражение и, взяв на поводки собак, вернулись в избу, продолжать свой прерванный сон.

Как бы поздно мы не легли спать, но утренний подъем все равно, примерно, в шесть тридцать. После зарядки и завтрака, я закрепил на свой «Север» оптику и на расстоянии сорока метров пристрелял его. Настало время заготовки приманки. Сегодня, наряду с главной задачей, мы попутно решили сходить к «коралю». Это наше экспериментальное специальное сооружение в виде забора из жердей, расположенное в том месте, где вероятней всего могут пройти лоси и олени. Смысл заключается в том, что, проходящий через наш участок, зверь двигается вдоль забора, а потом попадает в большой круглый загон, где срабатывает насторожка и закрывается дверь. Лось или олень, по нашему мнению, не видя опасности вокруг, некоторое время будет ходить по кругу в «корале» и лишь потом перескочит забор, высота которого достигает полтора метра. В этом случае копытное немного дольше задерживается на нашем участке в том месте, где мы его ожидаем, и мы получаем больше шансов увидеть его. Мы сами в его эффективность мало верим, так как для лосей и оленей такая высота не является препятствием, но сделали забор три года назад от безысходности. Дело в том, что на нашей территории, кроме кабарги, не обитают больше никакие копытные, а с появлением снежного покрова несколько лосей и оленей пересекают наш участок, мигрируя на восток. Получается, что если мы кабаргу или глухаря не добыли, то питаться нам остается только соевой тушенкой. А что такое охотнику и собакам жить в тайге продолжительное время без мяса, наверное, объяснять не надо. Процент эффективности нашего сооружения мог бы повыситься, но для этого нужно и высоту забора увеличить до трех метров, и крепить жерди не чисто символически, как мы сделали, а прочной проволокой и более основательно. Только рациональности в этом мало. Во-первых, на таких просторах копытным пройти мимо «усов» забора, охватывающих каких-то двести-триста метров, шансов гораздо больше, чем попасть в них. Во-вторых, потребуются большие, возможно, несопоставимые с отдачей, материальные и физические затраты. Ведь одной только проволоки сколько понадобится, чтобы обвязать каждую жердь вокруг дерева, плюс бензопила, плюс бензин и все это нужно на своем горбу километров за восемь тащить. Физически совершить такую стройку вдвоем тоже не реально, так как пролеты между стоящими деревьями большие, значит, жерди нужно пилить длинные, а они с корой сырые и тяжелые, особенно в комлевой части. А ведь их, как правило, мокрые или в снегу, еще нужно поднять на высоту трех метров и привязать там. Потом каждый год, оборванные под тяжестью снега и падающих деревьев, снова подымать и привязывать. В завершение, к перечисленным выше аргументам, могу сказать, что тот «кораль», что мы с Сашей вдвоем построили, обошелся нам в четыре полных дня тяжелой изнурительной работы (на строительство избы у нас уходило шесть дней), а результат до сих пор нулевой. Наверное, кроме конкретной отдачи от него, мы еще стремились удовлетворить свой следопытский интерес, проверить практикой то, что плохо знаем. Это, например, правильное определение места прохода зверей, их отношение к сооруженному объекту и поведение внутри «кораля».

Идем по прорубленной тропе к нашему «огороду» (иногда свое сооружение еще и так называли), чтобы отремонтировать его и настроить, про всякий случай, на работу. Собаки, идущие впереди, пересекли свежий след соболя, и ушли за ним, но мы, хотя и были уверены, что под воздействием раннего снега и стоящих небольших морозов, мездра его уже «выходная» (пригодная к добыче), решили пока своего главного зверька не трогать. Чем позднее осенью он добыт, тем мех его гуще и богаче, да и отвлекаться от основной цели не хотелось. Но, надо отметить, что многие охотники уже пятого октября вешают, заготовленную раньше приманку, и взводят капканы. В это время меньше снега, небольшие морозы, а главное, идет «ходовой» (мигрирующий) соболь, который в отличие от «местного» (живущего на постоянной территории), всегда голоден и легче идет в капкан. При таком варианте трудоемкость на одного добытого зверька уменьшается, а количество добытых соболей увеличивается. На тот единственный недостаток, что мех будет чуть хуже, никто серьезного внимания не обращает. Все равно посредник, принимающий у охотника пушнину, занизит стоимость его товара так, что разница между ранее и позднее добытым соболем будет незначительной. Значит, выгоднее количество, чем качество. Но если бы охотник имел право сам на аукционе продавать свой товар, то, возможно, все изменилось бы до наоборот, так как качество для него стало бы определяющим в количестве заработанных денег. Судьба охотника такая же, как и у любого нашего крестьянина в сельском хозяйстве, своим товаром он не распоряжается, хотя и проливает пот, прибыль получают другие.

«Кораль», как мы и предполагали, оказался сильно разрушенным. Провозились мы с его ремонтом до четырнадцати часов. За это время к нам вернулись Тайган и Пуля, а вот Десны не было, ее лай еле слышно было на юго-западе от нас. Решили, что Саша возвращается с собаками в избу, а я сделаю крюк, заберу Десну и тоже вернусь, где мы и будем обедать. Но пока я, преодолевая сопку, шел к Десне, та перестала лаять. Мне ничего не оставалось, как повернуть к избе. В последние годы у меня стали побаливать коленные суставы, поэтому идти вдоль крутого берега ручья было одно мучение, а спуститься и идти поймой, где ровнее, тоже нельзя, так как там густой и непролазный чепыжник, а местами кочкарные, залитые водой, болота. Впереди еще вся беготня по такой местности, так что нужно терпеть и приучать тело к нагрузкам и перегрузкам. Что самое интересное, бегая по сопкам, и, прыгая через валежины, преодолевая боль в ногах, вдруг однажды обнаруживаешь, что боли уже нет или почти нет. И ты счастлив, ты опять, как в молодости, можешь все.

К шестнадцати часам я подошел к избе, где под навесом находились все собаки, в том числе и Десна, шерсть которой была немного мокрой и бурой от грязи. Похоже рылась в корнях, а кого копала пока вопрос. 

Вечером первый раз мылись в новой баньке, впечатление очень хорошее. 

07.10.2006 г.

Заготовка приманки

На севере от второй избы на большой площади раскинулся на многочисленных сопках уже не молодой березовый лес. Образовался он, как и все лиственные, после пожара. В настоящее время, по всей березовой роще поднялся негустой, от одного до четырех метров, темнохвойный подрост (ель, кедр, пихта), а местами, небольшими группами, растут крупные сосны. Лес светлый, просторный, мало валежин и завалов, а на земле довольно часто попадаются ягодники черники, чуть реже брусники, голубики и шиповника. Особенно я люблю эту рощу в начале октября месяца, когда еще нет снега, и стоит тихая солнечная погода. Белые стволы отсвечивают на солнце, и веселый лес прямо поднимает тебе настроение. В этих местах и глухарь любит бывать. Конечно, из-за стройки мы пропустили многое, в том числе и первые октябрьские дни. А сегодня уже глубина снежного покрова достигла семнадцати сантиметров, к тому же, под пятисантиметровым слоем снега, образовалась корка, что создавало шум от нашего движения и движения собак. С утра было минус семь, день солнечный, мы с собаками идем по этому березняку в надежде добыть глухаря. Прошли уже не мало, но четвероногие молчат. Пересекли пару старых соболиных следов и пока все. Ни белки, ни рябчика, ни глухаря! И только дойдя до предполагаемого места возврата обратно, Десна далеко, в соснячке, на наших глазах, подняла глухаря, который, не садясь на дерево, улетел прочь. Собака с азартом кинулась его догонять, но, увидев бесполезность своих усилий, вернулась обратно. Второго глухаря облаял Тайган. Это произошло при возвращении в избу и недалеко уже от нее. На большой горе, где раскинулся красивый, старый сосновый бор, мы услышали голос кобеля. Я осторожно подошел первым, предполагая, что там птица, но как не старался, увидеть ничего не мог. Подбежала Пуля, наша специалистка по этому виду, покрутилась под большой сосной, осмотрела ее со всех сторон, и, ничего не обнаружив, молчала. Лаял только один Тайган. Решив, что там затаилась белка, я не стал больше осторожничать, а открыто стал ходить близко вокруг дерева, стараясь ее обнаружить. И вот в этот-то момент, с вершины сосны, шумно ударив крыльями, взлетел глухарь и мигом исчез вниз по склону. Стрелять я не мог от неожиданности, от быстроты происшедшего и еще потому, что он был закрыт ветками. Почему я его не увидел? Очевидно, птица сидела на прочной полуметровой снежной шапке, покрытой коркой. Издалека это место мне прикрывали ветки других деревьев, а близко снизу глухаря закрывал снежный ком снега, который еще называют кухтой.

Всю дорогу с Десны не спускал глаз, старался понять, что природой заложено в этой собаке? Но то, как она старательно, с интересом и без устали обследовала довольно удаленные от нас участки леса, говорило о том, что возможности этой суки серьезны. Она в поиске ничем не уступала нашим более опытным собакам. Мои надежды крепчали. 

08.10.2006 г.

Загрузив рюкзаки продуктами, пошли в третью избу. По пути добыли для приманки одну белочку, которую нашел Тайган. В избе затопили печку, пообедали, а после принялись наводить порядок в своем жилище и выполнили кое-какие хозяйственные работы на улице. Я залез на крышу и скинул лопатой снег, надеясь на то, что еще придет потепление, и тогда мы сможем поправить, сместившийся лист рубероида, от чего у нас была протечка и намокли вещи. 

09.10.2006 г.

Наш участок вытянулся в одну линию с востока на запад, от дороги, по которой мы приехали, до р. Большой Пит. Всего шесть с половиной кварталов. Один квартал равен, примерно, четырем километрам в длину и двум километрам в ширину. Своей длинной частью квартал всегда направлен на север. Не сложно подсчитать, площадь всего участка будет равна пятидесяти двум квадратным километрам. Это, по сибирским меркам, очень мало. Самый отдаленный угол нашего участка расположен на юго-запад от третьей избы и протянулся на восемь километров. Туда мы сегодня и направились. Но только мы стали подниматься на «Геологическую гору» (так мы назвали длинную сопку, по вершине которой геологи проложили дорогу), как внизу, на север от нас, услышали голос взвизгнувшей собаки, потом ее лай и наступила тишина. Мы догадались, что кто-то из них увидел кабаргу, и началась погоня. Обычно этот маленький олень отрывается от собак и уходит. Но если позволяет снег и лайки не отстают, то кабарга идет к берегу р. Большой Пит на «скалу-отстой».

«Скала-отстой»

Это, как правило, высокие с обрывистыми сторонами скалы, где она становится недосягаемой для хищников. Находящееся между камней животное, не так-то просто обнаружить, так как окрас шерстного покрова сливается со скалами, а сам «оленек» замирает, даже ухом не пошевелит. Зато охотнику к такой добыче можно подходить смело, кабарга стоит крепко, и даже первый неудачный выстрел не может сдвинуть ее с места. Расположение «отстоев» нам известны, поэтому, не тратя времени на распутывание следов, мы, в таких ситуациях, прямиком идем туда. 

Спустились с одной сопки, прошли, примерно, километр, пересекли ручей, поднялись на другую сопку и, пройдя еще около километра по пологому спуску, услышали лай Тайгана. Осмотрев внимательно скалу и, ничего не обнаружив, стали по затяжному склону подниматься обратно. Похоже, в преследовании собаки отстали, а «козлик» спокойно обойдя скалу, по недоступным для лаек местам, вышел с другой стороны и ушел. Однако ушел недалеко. Вскоре мы услышали, как, совсем рядом, наши собаки с визгом залаяли и на расстоянии, примерно, сорока метров от нас, промчались опять вниз. В ту же минуту раздался крик кабарги. Подбежав на шум, мы увидели ее еще живую в зубах трех лаек, хотя живот был уже порван. Десна держала добычу за горло. Наверное, перепуганная, от вплотную насевших на нее собак, та задела на большой скорости дерево, поэтому и была поймана. Нам ранее приходилось видеть, как Тайган выгнал на нас кабаргу, которая, описав вокруг нас петлю, ушла на скалы. Кобель со всех сил старался ее поймать, но скорость у копытного оказалась выше. 

Возвращаясь с добычей в избу, мы три раза пересекли суточной давности след медведя. Он так петлял, как будто искал место, где ему залечь. Желательно бы его след «обрезать» и узнать остался ли он на нашей горе или ушел за пределы нашего участка? Но это нужно делать с утра, сегодня уже поздно. 

У избы начались приятные хлопоты. Я занялся разделкой тушки, вес которой был примерно пятнадцать килограмм, варил собакам, пока светло, а Саша готовил нам суп на печке со свежего мяса. По вечерам, после удачной охоты, строгий бригадир (так иногда я называл своего напарника за его подчеркнутую серьезность) наливал или давал мне разрешение налить по пятьдесят грамм водочки. Расслаблялись, что-нибудь вспоминали, оживленно разговаривали.

Мой напарник Саша

10.10.2006 г.

С утра мороз держался минус семнадцать градусов. Опять идем в те места, где вчера добыли кабаргу, только большую сопку обходим не с западной стороны, где у нас путик, по которому мы возвращались домой, а с восточной, чтобы обнаружить выход медвежьего следа. Если выхода не будет, значит, косолапый залег на горе, где обнаружить его по следу будет уже не сложно. Где-то пару километров прошли, это примерно третья часть вокруг сопки, но следов зверя все не было. Собаки рыскали по сторонам, проверяли старые соболиные наброды. Вдруг, прямо по нашему ходу, метрах в пятнадцати от нас, с комлевой части сухого дерева, выскочил соболь и тут же, заскочив на ближайшую пихту, быстро по стволу пошел вверх. Видать его убежище не внушало ему доверия, и он, обнаружив нас, решил понадежней спрятаться. Первой услышала идущего по стволу зверька, Десна. Она быстро подскочила к дереву и, увидев его, выразила такое удивление и восторг, что вместо лая у нее получился визг. На голос тут же подбежал Тайган, а потом и Пуля, которая на этот момент была от нас дальше всех. Тайган, поймав свежий запах соболюшки, прыгнул со всей силы вверх вдоль ствола, оттолкнувшись не задними, а всеми четырьмя лапами, а потом принялся лаять и грызть сухое дерево в том месте, откуда только что выскочил «пушистый». Пуля вглядывалась в вершину дерева, пыталась понять, кого загнали, и только потом дала голос. Мне показалось, что азартнее всех вела себя Десна. Она вся возбужденная отбегала от ствола, всматривалась со стороны в крону пихты, где сидел зверек, лаяла, потом опять подбегала к стволу, становилась на него передними лапами, и, вытягивая шею вверх, пыталась увидеть его. Брать или не брать уже вопрос не стоял. Ранняя снежная и морозная осень была на самом деле давно зимой, да и молодых собак нельзя было обманывать, если мы хотим видеть в них соболятников. Чтобы не получилось «свалки» из собак и людей, решили посадить на поводок Тайгана и Десну, как пока не предсказуемую, а Пульку, как самую послушную, оставили свободной. Первой в этом сезоне соболиной добычей оказалась молодая самочка. Десна с близкого расстояния впервые в своей жизни наблюдала процесс добычи и все запоминала. А когда Саша ближе поднес к ее морде, еще теплого зверька, та молниеносно схватила его, поранив при этом клыком руку. 

Десна

Двигаясь дальше по маршруту, наконец-то пересекли медвежий след. Оказалось, что он все-таки далеко ушел за пределы горы, и мы перестали его тропить. А спустя часок, позади нас выше по склону, услышали голос Пули. Возвращаться с подъемом в горку не хотелось, тем более, мы были уверены, что там белка. Но когда подошли, то на вершине елки увидели соболя. Осмотрев внимательно все вокруг, поняли, что, как и первый, этот зверек тоже находился «дома», спал невысоко от земли в дупле сухого дерева. Можно сказать, что нам повезло, так как сегодня был «мертвый» день, соболь не жировал, а значит, нигде своих свежих следов не оставил, но мы возвращались домой с добычей и в настроении.

11.10.2006 г.

Несмотря на то, что Сибирь занимает огромные пространства, а плотность населения небольшая, но охотничьих участков как раньше не хватало для всех, так и до сих пор не хватает. Особо ценными считаются не слишком удаленные места, а также те, куда подходят хорошие дороги и водные пути. Это связано с меньшими материальными затратами и возможностью почти в любое время года попасть на участок и выйти из него.

Я на дороге, по которой у нас происходит заезд на участок и выезд.

Те же отдаленные угодья, на которые в свое время коопзверопромхозы и госпромхозы забрасывали охотников вертолетами, нынче в большинстве своем не осваиваются из–за дороговизны горючего и этого вида транспорта. Но за доступные участки, даже в девяностые годы, когда развал СССР сопровождался развалом всего народного хозяйства, а значит, и охотничьих организаций, местный народ держался, хотя пушнина перестала пользоваться спросом и цены на нее резко упали. Это связано со спецификой региона, где преобладает сельское население, а значит, промышленных предприятий, почти, нет, а работы в сфере обслуживания на всех не хватает. Пенсионеры не получали пенсию, а те что работали – зарплату. Брошенное население было предоставлено само себе. Леса же богатые грибами, ягодами, кедровыми орехами, птицей, пушниной, зверем, а также рыбные реки и озера, в этот период были серьезным подспорьем в проблеме выживания в экстремальных социальных и климатических условиях. Худшие экземпляры добытых соболей, как и раньше, за пользование участком, за бесценок сдавались посредникам от государства в лице директоров и главных охотоведов, разваливающихся охотничьих хозяйств, которые, практически, в это время выполняли только одну функцию - приемщика. А оставшихся лучших соболей, нарушая закон, пускали на «черный» рынок, где цены были в несколько раз выше. Белку почти перестали добывать, так как приемщики ее не требовали в обязательную сдачу, а на рынке спросом она не пользовалась. Из-за безденежья и резко вскочивших цен, в том числе и на продовольственные товары, мясо для многих стало доступным только в лесу. Вот и побежали туда все, кто мог держать ружье. Через пару лет в лесах, прилегающих к населенным пунктам, резко упала численность копытных, а еще позже их редкие следы можно было увидеть только в отдаленных и малодоступных местах. Вот в такое непростое время я и получил в свое пользование именно этот охотничий участок. До этого много лет, в этих же краях, мне приходилось охотиться на угодьях своих напарников, где я почти не имел права голоса, и чувствовал себя гостем. Подходит охотничий сезон, а ты и не знаешь, возьмут тебя нынче с собой или нет? Или, может, кроме тебя, еще кого-нибудь возьмут? 

На участке в октябре

А достался он мне нелегко. Несколько лет подряд в конце лета, перед началом охотничьего сезона, я нанимал автомашину, выезжал в ночь по бездорожью за триста километров, чтобы к утру застать директора Северо-Енисейского коопзверосовхоза на работе и просил участок. Но, видать, не так просил, каждый раз уезжал обратно ни с чем. Зная мою проблему, бывший председатель Енисейского районного общества охотников и рыболовов Герасимов, человек очень обязательный, разделяя мое увлечение лайками и, возможно, уважая меня за какие-то другие человеческие качества, решил помочь мне и при встрече с коллегой по соседскому району, стал просить за меня. Тот обещал, но, наверное, тут же забывал, и время шло. Однажды, в 1993 году, после очередной такой встречи в «верхах», мне поступило конкретное предложение, но такое, что я вынужден был от него отказаться, так как добраться до него можно было только вертолетом. Прошло еще немало времени, пока я дождался второго предложения. На сей раз мне дали двадцать кварталов там, где было место свободно, и я его сам просил. Добираться было не просто, но возможно: шестьдесят километров по дороге золотодобытчиков и, примерно, тридцать пять по бездорожью верх по таежной реке. Но мудро-хитрый начальник подписал акт мне на пользование участком сроком не на три или пять лет, как он мог, а только на год. Хорошо, что в первый сезон мы с Сашей не успели толком развернуться и ничего не построили. На следующий год, когда я поехал продлевать акт на участок и заключать договор на заготовку пушнины, то оказалось, что у меня угодий уже нет. Эту истину мне открыл главный охотовед коопзверосовхоза. С его слов, сам директор уехал в командировку и его не будет еще около месяца. Я спросил, на каком основании меня лишили участка, ведь план сдачи я выполнил, и никаких нарушений за мной не было? В ответ тот пожал плечами, и добавил, решал директор, а я об этом ничего не знаю. Мои квартала были отданы соседу по участку, татарину по национальности, главному инженеру колонии поселения (тюрьмы), расположенной в поселке Епишино, у которого до этого уже было во владении около тридцати кварталов. В прошедшем сезоне я его встретил охотящимся на моей территории. Там он мне нагло заявил, что на следующий год он мой участок присоединит к своему. И, как видим, не обманул. А немного позже мне стало известно, что помогли ему государственные автозапчасти, которыми главный инженер распоряжался. Для меня это был удар. Столько лет я шел к своей мечте, вместе с Сашей обошли все свои сто шестьдесят квадратных километров, наметили места строительства изб, прокладки путиков, на горбу затащили мешок капканов и других необходимых грузов… Тогда я подумал про себя, что Бог наглеца накажет. 

Но что мне делать теперь? Через неделю время забрасываться в угодья, а тут ни участка, ни директора? Хорошо, что перед отъездом мои товарищи-попутчики предусмотрительно закупили в поселке на «черном рынке» несколько килограмм крупного свежего омуля. Уговариваю ребят, выкупаю его и, набравшись смелости, так как ранее этого не приходилось делать, даю главному охотоведу с просьбой помочь. Тот подумал немного и предложил мне удобный для заброски участок в шестнадцать кварталов, который прилегал к главной дороге и находился от поселка, в котором я жил, в сто двадцати километрах. 

- Принадлежит он охотнику Максимову из поселка Брянка, но поскольку пушнину не сдает, то мы все равно будем его лишать угодий, - сказал главный охотовед.

- Садиться на живое место, это значит воевать, а я этого не хочу, - в слух подумал я.

- Других вариантов больше нет.

- А что если я поеду к нему и попробую договориться с ним о разделе участка пополам? Вы не будете возражать?

- Не будем. Езжай.

В этот же день я приехал в Брянку. Местные жители отзывались о Максимове нехорошо, говорили, что очень скандален. Встретил он меня насторожено и не дружелюбно, а когда узнал, что я хочу у него еще и пол участка «оттяпать», то совсем «зарычал». Кое-как мне удалось успокоить человека, а потом и убедить его в том, что если я уйду без положительного ответа, то он совсем участок потеряет. 

- В той половине, что я могу тебе предложить,- сказал Максимов,- ты все равно охотиться не будешь, так как там одни гари и белолесье (осина, береза), изб нет, и держал я эти квартала как резерват.

- У меня выбора нет,- был мой ответ.

Когда приступили к дележке территории, то Максимов отдал мне свое белолесье и попросил себе еще один важный квартал. Возражать я не мог. В итоге, у него осталось девять кварталов, а мне досталось семь, но темнолесье попадалось. 

Через несколько лет, когда у нас с напарником появилась возможность присоединить к своему участку три с половиною свободных квартала, прилегающих к нашей территории с запада, то мы тут же добровольно вернули Максимову свои четыре на северо-востоке, лишь бы сосед не обижался. Но сосед-то как раз не унимался, ему этого уже было не достаточно. Посмотрев на добротные избы, что мы построили, он твердо решил наш участок присоединить к своему. Ходил с заявлением к руководству коопзверосовхоза, в районную управу, жаловался, что семью нечем кормить, искал на нас компромат, клеветал. К тому времени арендатором охотугодий и приемщиком пушнины стал другой человек. Под этим натиском соседа он убеждал нас отдать эти несчастные квартала ему, обещая нам взамен другой участок, так как районная управа на него давит, и он не может не учитывать интересы местного населения. Мы же прекрасно понимали, стоит нам только дрогнуть, и мы опять останемся без ничего, ведь доступных участков свободных нет, да и сколько потребуется снова средств и сил, чтобы опять построиться где-то у черта на куличках и освоить новые угодья? Ссылаясь на законность нашего участка, свои многолетние затраты и наш возраст, мы не только не соглашались с этим идиотским предложением, но и выразили свою полную решимость бороться за него. Увидев, что мы можем, и будем «кусаться», от нас временно отступили.

Но беда одна не ходит. В один из охотничьих сезонов на своем участке мы вдруг обнаружили незнакомого нам, уже не молодого, человека, который, как у себя дома, прокладывал путик. На вопрос, что он тут делает? Услышали такой же лаконичный ответ: - Рублю путик на своей территории. А что?

- А то, дорогой, что рубишь ты его на нашей территории.

- По документам это моя земля. 

- Покажи документы на свой участок.

- Они у меня не с собой, а в избушке.

- А где избушка?

- Далековато отсюда, на ручье при впадении его в реку Большой Пит.

- Тогда посмотри наш акт на закрепление участка.

Убедившись, что по документам эти квартала принадлежат нам уже много лет, он сделал удивленное лицо и добавил:

- Странно, почему же тогда он на меня их записал?

- А кто на тебя их записал?

- Я его не знаю.

- Как ты можешь его не знать, когда акт о закреплении участка выдает только один всем известный в районе человек, а ты к тому же местный, с Брянки, и, судя по всему, старый опытный охотник?

- И что мне теперь делать, ребята? Вы ж видите, я столько труда уже вложил?

- Да строишь ты путик основательно, добротно, с мощной крышей, но не прикидывайся невинной овцой, все ты прекрасно знал и рассчитывал, что пожалеем и подарим тебе свои квартала, хотя у тебя своих в два раза больше. Но ты ошибся. Несмотря на то, что мы доброжелательны, но отдать третью часть своих угодий в наших условиях просто не реально, это приговор, так как у нас всего-то шесть с половиной кварталов.

- Ничего ребята не знаю, у меня тоже документы на эту землю есть.

- Тогда жди нас завтра в первой половине дня в своей избе, будем смотреть твои документы.

На этом разошлись. А на следующий день, как и обещали, пришли к нему в избу. Оказалось, что акт на закрепление участка у него заполнен одним почерком и чернилами, а наши квартала неестественным образом втиснуты в документ другим почерком и другими чернилами. Мы сразу догадались, что дописал сам. А раз бумага липовая, то не все так и страшно. Разрешили ему великодушно в этом сезоне попользоваться новым проложенным путиком на нашей территории, чтобы возместить затраты, а на следующий год предупредили, чтобы убрал. Но не тут-то было. Спустя год, наш новый сосед Лейченко и не думал убираться с нашей земли. Наоборот, заходил к нам все глубже и глубже, стрелял двенадцатым калибром из-под своего черного аборегенного кобеля «Макара» птицу на приманку и пушнину. Мы почувствовали сразу, как наш самый дальний и самый богатый зверем и боровой птицей участок, прямо на глазах пустеет. Далее такое терпеть уже было невозможно. Выбрав день, мы с Сашей приступили сами к разборке путика. Капканы подвешивали тут же на сучьях деревьев, чтобы потом хозяин мог их собрать. Полдня поработали, разрушили около тридцати штук и, выйдя к ручью, решили отобедать. И вдруг наши собаки, находящиеся рядом, злобно лая, быстро кинулись в чащу леса, откуда, тут же, выскочил, с двустволкой наперевес, Лейченко. По лицу было видно, что он возбужден и сильно взволнован. Что бы он совершил в следующую минуту сказать трудно, но тут наш кобель Тайган кинулся ему прямо в ноги, пытаясь его укусить. Лейченко ничего не оставалось, как переключить свое внимание на свою защиту. А тут и я подскочил, помог отогнать собак. Произошла разрядка. Тяжело дыша, Лейченко произнес: «Варвары!» Да, ему, наглецу и эгоисту было жалко своего труда, но он не задумался каково было нам, и чтобы он сделал с нами если бы мы пришли на его землю строить свои путики и брать его соболя? Нет у нас больше работы в тайге, как тратить драгоценное время на поиск его самоловов, потом разрушать их и опять контролировать и пресекать новые нарушения! 

Немного успокоившись, Лейченко, уже примирительным тоном, спросил:

- Вниз по ручью, может, разрешите оставить капканы?

- Тебе, паря, ничего разрешать нельзя. Дай тебе палец в рот, ты всю руку отхватишь. Остальное, снимай сам, мы проверим.

Через год, как мы и предполагали, ничего не изменилось. Лейченко не снял капканы вниз по ручью, более того, он проложил новый путик по краю нашей территории и стал обхаживать пороги районных учреждений, с просьбой изъять у нас под каким нибудь предлогом наш участок и передать ему. Теперь, совершенно официально, у нас появилось два претендента на наши маленькие угодья. Власти изначально на их стороне, так как их считают местными, а мы с соседнего района, хотя и живем на границе с ними.

Вот мы с напарником и направились сегодня за «Геологическую гору», в самый дальний угол наших угодий, где уже давно раздается лай «Макара» и выстрелы его хозяина. С утра повалил густой снег, который притих только к обеду. На первом километре пути Десна совсем близко от себя обнаружила убегающую кабаргу, и, тонко взвизгнув, со всех ног помчалась за ней. На снегу остались трехметровые прыжки копытного и чуть поменьше собаки. Тайган и Пуля находились от этого события несколько в стороне, и, ничего не поняв, продолжали свой поиск. А минут через десять и Десна объявилась. Видать кабарга быстро оторвалась от нее, и собака осознала бессмысленность своего преследования.

Еще час хода и мы пересекли следы нашего «врага» Лейченко, он шел по новому своему путику, проложенному по краю нашего участка. Решили не тропить его, а обрезать и, таким образом выяснить, как глубоко он заходит в наши угодья. Но на этот раз все было терпимо и мы не стали подымать бучу. Видать наши предыдущие усилия были не совсем напрасны.

Вид с крутого берега на реку Большой Пит

Отвлекшись, мы не сразу заметили, куда исчез Тайган. За соболем он далеко уйти не мог, такое за ним еще ни разу не отмечалось, значит пошел по следу кабарги и сейчас, наверняка, находится на скалах реки Большой Пит. Выверив по компасу направление, мы тоже по прямой направились туда. Наше предположение полностью подтвердилось, так как вскоре услышали, приглушенный кухтой и скалами, голос кобеля. По опыту мы знали, что лай собаки еще не означает, что там стоит «козлик». Свежих следов кабарги на скалах в недоступных местах бывает иногда не мало, и он мог шуметь на оставленный там запах. 

Ползая по заснеженным камням над обрывами, мы внимательно обследовали квадрат примерно триста на триста метров, но ничего не обнаружив, оставили поиск и отобедали на самой высокой точке. Налюбовавшись с высоты птичьего полета, раскинувшейся внизу панорамой таежной реки и ее притоков, повернули домой. К избе пришли в сумерках, около восемнадцати часов вечера.

12.10.2006 г. 

Чтобы не поморозить картофель во второй избе, мы приняли решение идти туда, прогревать избу. Утром было минус четыре градуса, и опять валил снег. По пути ни одного свежего следа: ни соболя, ни белки и даже рябчика. Дошли быстро, а поскольку день для охоты оказался «глухой» (никто из зверьков не выходит на жировку), то после обеда занялись хозяйственными работами. Отремонтировали перекосившуюся от просадки избы дверь, постирались, помылись в баньке.

13.10.2006 г.

Прогрев вторую избу, мы пришли к первой, но уже было поздно, там у нас картошка померзла. Возвращаясь обратно, собаки облаяли четвертую за день белку. Я стрелял, а напарник должен был подбирать. Но получилось совсем не так, как задумали. Когда белка упала, Саша дал команду собакам «нельзя». Тайган и Пуля остались стоять на месте, а не обученная этой команде Десна, схватив белку зубами, рванула прочь. Саша, с криком «брось», кинулся за ней, даже кинул вдогонку палкой, но это не помогло. Десна с добычей выскочила на тропу и, отбежав на безопасное расстояние, принялась ее есть. Понимая опасность закрепления в сознании собаки новой губительной привычки, я со всех сил кинулся за ней, пресекая голосом ее действия, но последняя на это только дальше отбежала от меня, чтобы спокойно доесть зверька. Закончив процедуру, и поняв, что она совершила шкоду, Десна виновато опустила хвост и побежала впереди по тропе, не откликаясь на мой зов и не подпуская меня к себе. А через пару минут она уже забыла о съеденной белке и опять ушла с тропы на поиск. Как это бывает обычно, она задержалась где-то, а потом выскочила на тропу, чтобы обогнать нас и опять впереди уйти на поиск. В такой момент я и схватил рукой ее за холку. Что тут было! Она все поняла и тут же отрыгнула съеденную белку. Мол, виновата, возвращаю тебе, что взяла. Но я уже был настроен решительно, чтобы раз и навсегда пресечь такой порок. Для этого я надел поводок и, тыча ее мордой в то, что раньше называлось белкой, с пристрастием отстегал розгой. Десна была напугана и шокирована гневом своего хозяина, так как раньше ее никто так не наказывал, но через минуту она уже, держа хвост крючком, бодро бежала впереди по тропе. А вечером у избы хорошо с аппетитом покушала.

Такое поведение Десны для нас было неожиданным, ведь мы до этого не раз добывали при ней белок, но попыток утащить добычу за ней не замечали.

14.10.2006 г.

Сегодня Покров, христианский праздник. Мне известно, что многие охотники, особенно староверы, находясь на промысле, соблюдают воскресные и праздничные дни, в которые можно молиться Богу, но нельзя работать и охотиться. Один старовер так выразился: «Пусть в воскресный день соболь сядет на ветку прямо у моей избы, но я его не трону». А мой напарник говорит: «Работать никогда не грешно». Вот и пошли мы работать в те квартала, что находятся между первой и второй избой. От глубины снега идти становилось тяжело. Пересекли первый соболиный след, наши собаки немного оживились, но на этом их потуги и закончились. Слишком много напетлял за всю ночь жирующий и ничем не побеспокоенный зверек. Можно предположить, что он уже очень далеко от того места, где мы его ищем. А через некоторое время мы вдруг обнаружили, что Десну давно не видели. Поднялись на самую высокую точку в округе, но лая так нигде и не услышали. Решили сделать большой круг, чтобы найти собаку. Вскоре Пуля облаяла белку. Долго не заставив себя ждать, подскочил к ней на помощь Тайган. Голос у него мощный, далеко слышно. Мы не торопились зверька брать, дали им пошуметь, чтобы Десна услышала и вернулась. Но и это не помогло, ее все также не было. Многочасовой поиск тоже результата не дал, вернулись вечером в избу без собаки. Особо не паниковали, знали, что если и ушла за соболем, то стемнеет и она вернется. Но наши прогнозы не подтвердились. Не дождавшись вечером Десны, позже обычного, покормили собак и, намаявшись за день, легли спать. Так закончилась наша работа в праздничный день. Я спал неспокойно. Слушая все шорохи собак под навесом, несколько раз подскакивал ночью, когда мне казалось, что она пришла.

15.10.2006 г.

Официальное начало охоты

К утру, Десна так и не появилась. Это вызвало у нас серьезное беспокойство, так как предположение, что она сидит под соболем, было для нас уже маловероятным. В таких ситуациях, особенно если собака на промысле первый год, обычно с наступлением темноты, чуть раньше или чуть позже, но все равно она бросала зверька и приходила к избе. Значит она, возвращаясь, ошибочно ушла к первой избе, подумали мы, и направились туда. Почти в конце нашего маршрута, мы увидели суточной давности медвежий след, который пересекал нашу тропу в южном направлении, где через километр начинался участок нашего соседа. Двухнедельный глубокий снег, довольно приличные морозы для этого времени, и вдруг медведь? Наверное, шатун, предположили мы, и пошли дальше. 

Возле первой избы Десны не оказалось, следов ее тоже нигде не было. Теперь уже можно было предполагать что угодно. Возможно, она в прыжке проткнула себе грудь острым и прочным сучком и теперь, не в силах доползти в глубоком снегу до хозяев, тихо умирает? Возможно, азартно копая соболя в корнях дерева, она попала в лапы медведю-шатуну? Или в погоне за добычей, ушла очень далеко, где на соседних угодьях ее прибрали, жадные до всего халявного, чужие руки? Остается еще одна, самая дальняя и последняя изба, но попасть туда у нее вероятность небольшая.

Делать было нечего, пошли обратно во вторую избу. По пути решили сделать большой круг около того места, где мы охотились вчера, чтобы посмотреть, есть ли выходной след Десны и куда он направлен. По теории все правильно, но на деле, после постоянного снегопада, разобраться в том, где вчера прошла собака, а где кабарга или лиса, оказалось сложнее. А тут еще Пуля куда-то ушла и уже более двух часов отсутствует. С восточной стороны, где нашим соседом является Максимов, следов Десны мы не обнаружили. Это уже нас немного успокаивало, так как однажды Максимов признался нам, что хотел застрелить нашего аборегенного кобеля по кличке Тунгус, который облаивал соболя на его территории. С его слов, он почти всегда отстреливает чужих собак, если они попадают на его участок. А в этот раз он кобеля пожалел лишь потому, что тот подкупающе красиво облаивал соболя. 

Кричали, свистели, но все напрасно. Вдобавок, еще и Пулю потеряли, к избе в сумерках вернулись только с Тайганом.

На переднем плане Пуля, потом Тайган и я.

16.10.2006 г.

Проснулись, на улице минус двенадцать градусов, день обещал быть солнечным, но у нас настроения никакого. Десны по-прежнему нет, да и драгоценный день придется терять, чтобы забрать Пулю. Мы были уверены, что она в первой избе. Опять пошли туда, где были вчера. Я молча плелся за Сашей и печальные думы не покидали меня. Десны мне было жалко не только потому, что она моя, но и потому, что в ней я увидел огромный потенциал охотничьей собаки. Да, она не была на охоте до двух с половиной лет, и это отразилось на ней в виде отсутствия, в таком не малом для собаки возрасте, охотничьего опыта. Кроме того, не хватало элементарного взаимопонимания между собакой и охотником на промысле. Ей показываешь след, а она не понимает, что ты от нее хочешь. Но все эти недостатки выращивания лайки, не смогли подавить в ней, заложенные природой охотничьи способности. Она прекрасно ориентировалась в незнакомой тайге, имела неплохой поиск, с выраженной охотничьей страстью работала по белке и соболиному следу, проявляла удивительную настойчивость и вязкость. Конечно, пока у меня было мало времени глубже и всесторонне узнать собаку, но даже тогда, когда строили баню, я не спускал с нее глаз и наблюдал за ее поведением. Уже тогда, судя по тому, как она терпеливо и старательно с раннего утра и до позднего вечера, ковырялась в корнях, гоняя сеноставок, можно было понять, что это только «цветочки».

Подходя к первой избе, услышали сторожевой лай нашей Пули. Видать вчера ушла по какому-то следу, а потом, выскочив на тропу, стала догонять нас ошибочно в другую сторону. Оказавшись у избы, легла под навес и стала нас ожидать. Ей, скотине, невдомек, что мы ушли в другую избу! Ну, посмотрела, что никого нет, взяла бы и пошла на поиск хозяина. Так нет, будет голодная на морозе ожидать столько суток, пока не придем. Есть у Пули этот недостаток, который нечасто, но все же случается. Выпили по кружке чая и двинулись обратно, ведь в планах у нас на завтра, обследовать в поисках Десны территорию на северо-запад от второй избы, где мы еще не были. Опять пошел снег.

Я на тропе

Вернувшись еще засветло, мы затопили баньку, наносили воды и приступили готовить ужин, я собакам на улице, а Саня на печке в избе нам. Вдруг, справа от меня боковым зрением я заметил, и, быстро повернув голову, увидел виновато ползущую ко мне на согнутых лапах Десну. Я от радости обнял ее и закричал напарнику, что Десна пришла! Вид у нее был ужасным. Она так похудела, что у нее торчали только ребра да хребет. На холке шерсть была сильно забита гнилым деревом и грязным снегом, что сразу давало ответ на вопрос, где она больше двух суток была? Выходит, что в тот день она ушла по следу за соболем раньше всех собак, загнала его под корни дерева уже довольно далеко от нас, примерно на северо-запад, и не могла его бросить все это время, несмотря на холод и голод, так как зверек, по-видимому, слишком близко находился от ее морды. Взять не могла и бросить не могла. 

Первоначально, соблюдая осторожность, дали ей немного хлеба и сухарей, а спустя пару часов накормили до отвала. Вот так неожиданно закончились наши проблемы, я был счастлив.

17.10.2006 г.

Наконец мы оставили свою базу, где у нас больше всего продуктов, баня, и двинулись в третью избу. День обещает быть солнечным, на градуснике минус пятнадцать. Если по пути мы добываем белку или рябчика, что потом будет наживкой для соболя, то я это не отмечаю как событие и в дневник не заношу.

18.10.2006 г.

Осень постепенно переходит в зиму. Сегодня уже минус двадцать градусов, а глубина снежного покрова около тридцати сантиметров. Мы направились за «Геологическую гору», хотим дойти к самым дальним, западным, границам нашего участка, а на обратном пути насторожить полтора десятка капканов. По срокам открытия охоты на пушнину, мы делаем все правильно. Но, учитывая то, что нынче зима ранняя, то, естественно, «ходовой» соболь уже прошел, а местный, отъевшись на нынешнем урожае различных ягод и кедровых орехов, теперь почувствует голод не скоро и в капкан пойдет, как нам подсказывает опыт, ближе к декабрю, когда нас уже тут не будет. Зато будут наши соседи, местные, из поселка Брянка, они-то и подберут его. Потом тот же Лейченко скорее побежит с этими соболями к приемщику пушнины, чтобы доказать свой профессионализм и на этом фоне бросить на нас тень, чтобы попросить для себя часть наших кварталов или весь участок. А когда добьется своего, то не трудно предположить, как его энтузиазм тут же поубавится. Такова природа этого человека.

Конечно, строя баню, мы упустили время для заготовки приманки, а тут еще целый ряд обстоятельств, работающих в этом сезоне против нас: аномально малая численность белки и рябчика, ранний глубокий снег, и отсутствие Пурги, нашей соболятницы. Именно в такой сезон, как нынче, хорошая лайка могла бы сыграть решающую роль. Судя по прошлым сезонам, я уже не надеюсь на Тайгана и его дочь Пулю. Для них соболь это не правило, а случайность. Что же касается Десны, то она первоосенка и этим все сказано. Наивно ожидать от собаки, с нулевым опытом, каких-то значимых результатов по соболю в первый сезон. Мы всю эту безрадостную перспективу нынешнего года понимаем, но надежда охотника, как говорят, покидает последней. Начинаем работать.

С целью экономии дефицитной приманки, на этом отрезке решили подвешивать свежую рыбу, енисейских окуньков и ельчиков, привезенных с собой для собак. Хотелось также проверить реакцию соболя на такую приманку.

19.10.2006 г.

Сегодня ровно месяц, как я покинул Москву. Заметно отросла черная борода, стали уходить с души и становились далекими мои городские проблемы. Тело втянулось в физические нагрузки, и я чувствовал себя легче, чем в первые дни.

Направление с утра выбрали на северо-восток от избы, там у нас река Большой Пит, а на берегу скала «Монах», нерукотворный памятник природы. Смотришь от реки, снизу вверх, на скалу, а на ней, действительно, стоит фигура монаха. Природные красоты на время подняли настроение, но ненадолго. Вокруг, как будто мертвая зона. За все время пути ни одного свежего следа, ни одного живого существа, если не считать дятлов и синиц. Вернулись в избу. После обеда Саша остался готовить себе и собакам, а я, взяв приманку, пошел настораживать капканы по «малому кругу», площадь между рекой и избой.

Скала «Монах»

20.10.2006 г.

Настраиваем капканы дальше, покидаем третью избу и продвигаемся ко второй. Саша идет впереди, освобождает капканы от снега, а я следую за ним, настораживая их, и, наживляя приманку. Иногда, под тяжестью прошлогоднего снега или от удара падающего ствола соседнего дерева, «сбежка» и рогулька, на которую она опирается, бывают сломаны. Тогда Саша вырубает топором «сбежку», а я рогульку или наоборот. Мороз бодрит, минус двадцать четыре, поэтому двигаемся быстро.

Обедаем во второй избе и идем за два километра к «коралю». Не обнаружив там никаких следов копытных, возвращаемся обратно. До сумерек остается часа два с половиною. Хочется поскорее разделаться с капканами, чтобы больше ничего не отвлекало от охоты с собаками. Поэтому решили, что Саша остается по хозяйству в избе, а я уйду настораживать капканы в вершинках близ лежащих двух ручейков. 

21.10.2006 г.

Между первой и второй избой у нас два основных путика: один проходит по главной тропе, «магистрали», восток-запад, а второй уходит дугой на юг, мы назвали его «аппендиксом». Сначала пошли по «магистрали». При очередной добыче белки, Десна опять схватила ее и пыталась убежать, но мы в два голоса грозно крикнули, и она бросила ее. Надо отметить, что после своей пропажи, она немного изменилась в своем поведении. Перестала так широко ходить, как раньше, чаще стали видеть ее на тропе, и белок находит меньше. Может это связано с более глубоким снежным покровом?

Во второй половине дня резко изменилась погода, температура повысилась до ноля градусов, пошел мокрый снег. Ночевали в первой избе. 

22.10.2006 г. (воскресенье)

К утру немного подморозило, до минус четырех, но снежок так и продолжал сыпать. Сегодня нам предстояло завершить четырехдневную работу по насторожке капканов. По этой тропе мы уже давно не ходили, поэтому тридцати сантиметровый слой снега замедлял наше движение. На завершающем этапе, когда до конца маршрута оставалось два капкана, я вдруг услышал слева от путика, приглушенный от кухты, лай Десны. Саша, похоже, ушел слишком далеко вперед и лая не слышал. Будучи уверенным, что там белка, я все же пошел к Десне, так как знал, что приманки понадобится еще много. Метров через двести я увидел собаку, но лаяла она в комлевую часть очень длинной (метров двадцать пять), и сантиметров сорок в толщину, валежины, при этом, яростно зубами грызла сухое, пустотелое дерево, отчаянно пытаясь залезть во внутрь его. Осмотрев место, я увидел соболиный след и на выходе из валежины большую кучу его помета. Такое впечатление, что зверек имел в своем доме, заготовленный впрок, корм, и выходил на свет Божий только оправиться и то делал это, далеко не отходя. В это время повалил такой густой снег, что на мгновение, вытянув руку перед собой, я заметил, как она тут же покрывалась почти полсантиметровым слоем снега. Сыпало, в прямом смысле, как с ведра на голову, и видимость резко упала. Сняв рюкзак, и, достав топор, я стал определять, постукивая по стволу, и, прислушиваясь к движению и злобному урчанию зверька, в каком месте он находится. Прорубив отверстие, примерно посередине валежины, стал поджигать в нем бересту, рассчитывая дымом выгнать соболя в сторону дыры в комлевой части. Но, из-за густого снегопада, береста не хотела гореть. С нескольких попыток я, наконец, справился с задачей и, оттащив Десну от входного отверстия, стал удерживать ее за шею, освободив тем самим зверьку выход. Уже и дым пошел с комля, а пушистый все не выскакивал. Собаку тоже долго удержать было невозможно, она рвалась в бой. Заподозрив что-то неладное, я решил снова проверить место нахождения зверька. Затушил бересту, заткнул палками отверстие, которое прорубил, и пошел в сторону вершины осматривать всю валежину. Десна сторожила главный выход. Когда я обтоптал ногами все дерево, лежащее в глубоком снегу, то с удивлением для себя обнаружил, что в вершине пустотелой валежины, вместо двух сучков, зияло ближе к земле еще два незаметных отверстия. Это означало, что в момент моей рубки соболь мог проскочить ближе к вершине ствола, а потом, под действием дыма, выскочить в эти отверстия и, первоначально находясь под слоем снега, незаметно уйти. Такое разочарование. Я кинулся искать выходящий след, но тут же остановился, увидев, как быстро метелью занесло след, недавно пробежавшей Десны. В этой ситуации мне оставалось только убедиться, что соболя в валежине нет и признать свое поражение. Замуровал все дырки, в том числе и входную комлевую, прорубил ближе к вершине новое отверстие, стучал топором, шуровал длинной веткой, слушал, но в ответ тишина. Пока я возился в вершине, Десна с входного отверстия зубами вытащила все мои палки и опять на половину туловища залезла в дыру. Однако на сей раз, вместо яростного лая, она быстро выскочила оттуда и на ее морде была написана озабоченность и вопрос: «Куда делся соболь?» Я, указывая пальцем в только что прорубленное отверстие, кричу ей: «Здесь, здесь!» Но она такие команды не понимает, и продолжает снова проверять свою главную дыру. Зажег еще раз бересту, пустил дым по всему дереву, но признаков присутствия зверька не было. Вот где мог бы пригодиться напарник, подумал я, надевая рюкзак, чтобы уйти. С ним контролировать длинное дерево с двух концов было бы проще, вряд ли бы от нас двоих этот соболь ушел. Даже если бы была Пурга, то и в этом случае уйти от меня зверьку было шансов меньше, так как опытная собака постоянно проверяет все дерево от комля до вершины, слушает и следит за его перемещением внутри.

Легко отзываю, уже остывшую от азарта, Десну, и мы уходим. Пока я настраивал два последних капкана, собака, чувствуя близость избы, ушла по тропе вперед. Идя за ней, и, не обнаружив ее следа, я забеспокоился. Подумал, что опять куда-то ушла, но тут же улыбнулся в душе своей недогадливости, ведь это снегопад. Непривычно как-то, только животное прошло, и уже все ровно, кругом целина. А тут еще ветер порывистый поднялся, который, сдувая с деревьев кухту, превращал все вокруг в одну снежную лавину.

Вечером у избы, когда стихия немного утихла, мы сделали замер. Получилось, что за три часа непрерывного снегопада, его слой составил чуть больше двадцати сантиметров. 

23.10.2006 г.

Новый день поставил перед нами вопрос ребром. Как быть дальше? Общая глубина снежного покрова теперь превышала полметра. Стало ясно, что об охоте с собаками можно уже позабыть. Да и те четыре дня, которые мы потратили на капканы, тоже пропали, ведь на каждом из них теперь лежит минимум двадцать сантиметров снега. Это значит, что соболь будет ходить прямо по капкану, а тот не сработает. Сооруженные под крышей, они не так подвержены воздействию осадков, но это трудоемкое строение не имеет смысла делать нам, поскольку охотимся мы не всю зиму, как это делают местные, а только месяц, да и октябрь не всегда бывает таким снежным. Выходит, что с путиками нужно все начинать сначала. 

Однако мы решили сегодня посмотреть, как будет выглядеть охота с собаками на практике. Пошли от избы на юг, в вершинку нашего ручья. На градуснике минус четырнадцать, снегопада нет, и, судя по небу, день должен быть солнечным. Собаки, на радостях, сначала резво рванули вперед, а потом, утонув по уши в снегу, остановились и стали вопросительно смотреть на нас. Умные животные, оценив свои и наши возможности, не могли понять, что мы дальше хотим делать. С утра у них не растраченной энергии много, но, вместе с тем, им было понятно, что движения вперед нет. Недолго думая, я выступил в роли вожака. Обошел собак, и, тараня рыхлый снег ногами, пошел первым. Тут же, за мной пристроились, в порядке очередности, Пуля, Десна, Тайган и Саша, который завершал колону. Через несколько метров, Пуля с Десной выскочили с траншеи и, обгоняя меня, прыжками, ныряя в снегу, отправились на поиск. А Тайган (нет дураков) так и шел в колону по одному с мужиками. Целый час мы, таким образом, барахтались в снегу, меняясь с напарником местами. Собаки тоже, хотя и впереди, но медленно и недалеко от нас «плавали».

На переднем плане Пуля

Размялись и хватит, сказали мы, после чего повернули обратно. Хотели убедиться в верности своих предположений, вот и убедились. Подтвердилась также истина в том, что если Пуля неутомима в своем поиске, то и глубокий снег ей не помеха, прет, как танк. Десна тоже молодец, старалась от нее не отстать. А вот Тайган показал свою хитрость и мужицкую лень. Может поэтому я и люблю в тайге собак простых, неприхотливых работяг, наивных и преданных своему хозяину. Они, как правило, не рассуждают, а при всяких обстоятельствах просто работают до конца сил своих. 

24.10.2006 г.

Октябрь месяц подходит к концу, а у нас такое впечатление, что в этом сезоне мы еще и не начинали охотиться. И, как не печально об этом думать, но больше никакого начала, пожалуй, и не будет. Осталось только капканы – приманка и, наоборот, приманка – капканы. Собаки больше не участвуют в процессе, а для меня это уже не охота. Будем, конечно, работать на план и какой-то свой материальный интерес, но, по большому счету, сезон можно считать завершенным.

Настроения нет, мороз двенадцать градусов, идем с собаками, по когда-то натоптанной тропе, к третьей избе, но снега все равно по колено, как будто никто и не ходил. Откапываем капканы. По новой настораживаем их. Стряхиваем снег с приманки, и разгребаем его ногами под сбежкой, где у нас небольшое расстояние до земли. На всем пути пересекли только один, суточной давности, след соболя и один белочки.

Отобедав в избе, Саша остался дома по хозяйству, а я пошел работать дальше, по маршруту «малого круга». Там у нас капканы были насторожены за пару дней до большого снега, поэтому что-то в них могло и попасть. И мы не ошиблись, девяносто процентов их были забиты птицей-кедровкой, а остальные или закрыты, или завалены снегом. В этой связи, хотелось бы чуть подробнее остановиться на этой птице. Размером она чуть крупнее обыкновенного дятла, темно-серого окраса, с очень длинным клювом, что помогает ей извлекать орехи из кедровых шишек. Но питается она, как мы увидим дальше, не только орешками. Голос и характер поведения в тайге, являются главными особенностями этой птицы. Имея сильный скрипучий, противный голос, она выбирает вершинку самого высокого в окрестности дерева, садится там на веточку, и начинает орать. Дятлы, синицы, дрозды и прочие другие, находясь в осеннем или зимнем лесу, на человека и животных не обращают никакого внимания, копошатся что-то там по своим делам. Тут же все наоборот, ей до всего есть дело, да и с высоты ей все видать. Как только заметит кого, а это может быть соболь, заяц, кабарга, медведь, лось, охотник, то начинает орать, как будто кто-то ее режет. Кричит: «вижу, вижу, вижу и за-ло-жу!». Бывало, идешь по путику, наживляешь приманку, а тут, откуда не возьмись, появляется она и начинает «скрипеть». Без нее нельзя, без нее это важное дело не обходится. А только отойдешь, и она уже у наживы, чтоб своровать ее. Так и закрывает капкан. В этом году, чувствуя будущий хороший урожай на орех, кедровка особенно расплодилась. Попадая в капкан, обрывает медную проволоку, которой крепится нажива и сам капкан, заливает все своими жидкими экскрементами и потом так замерзает в ловушке, что вытащить невозможно. Время и работы нужно много, пока после нее все почистишь и настроишь. В один из таких моментов, я уронил свой нож и сразу не заметил, а когда обнаружил, то было уже далеко. Придется завтра идти на поиск.

Кедровок выбрасывать не стал, подумал, что, из-за дефицита приманки, может еще пригодятся, хотя соболь от них, как от наживы, не в восторге. Замерзшие в неудобных позах, они еле влезли в мою сумку. 

На последней трети пути я вдруг обнаружил, что кто-то из собак сорвал приманку, а перед самой избой вырвал из капкана кедровку и съел. Поскольку, в предыдущие сезоны, такого не было, то подозрение пало на Десну. Я сразу помрачнел, ведь если это она, а отучить от этой заразы очень сложно, то придется браковать собаку. Легко сказать.

Вечером у избы, когда я стал накладывать пищу в тарелки для кормления собак, Десна, несмотря на команду «нельзя», раньше времени сунула свою морду к еде, за что тут же получила от меня удар половником по ушам. На этом обыденном факте можно было бы и не заострять внимание, но воровство на путике, и нарушение команды «нельзя» перед тарелкой, вещи одного порядка. Поэтому, в этот удар я вложил всю свою досаду, раздражение и разочарование, от чего Десна взвизгнула от боли и отскочила.

25.10.2006 г.

Ночью снег завалил все мои следы и продолжал сыпать утром, температура поднялась до минус четырех градусов. Решили, что я сначала иду искать нож, а потом мы встречаемся с напарником возле «Геологической горы» и, перевалив ее, двинемся приводить в порядок самые дальние свои капканы. Тайгана и Пулю Саша придержал возле себя, а Десну я взял с собой, чтобы одну ее проверить на воровство. Вскоре мои опасения подтвердились. Пропустив от избы первый и второй капкан, Десна, начиная с третьего, стала срывать и пожирать приманку. Я подозвал ее и возле капкана, ругая, слегка розгой сделал ей трепку. Как только отпустил, она, поджав хвост, на махах, поскакала от меня по путику. Но что это? Буквально через два капкана, она снова стала срывать наживу. Опять, но уже с трудом, ловлю ее, и возле капкана повторяю трепку. Но все напрасно, она убегает от меня далеко вперед, чтобы я не видел, и спокойно делает свое черное дело. Для нее приманка слаще, чем страх перед наказанием. Пока я дошел до места, где предположительно потерял нож, «воровка» все эти капканы почистила, а значит, уничтожила весь мой вчерашний труд.

Несмотря на снег, нож я нашел довольно быстро. Повернул обратно, но Десны первое время за собой не видел. Наконец она появилась, медленно двигаясь за мной по тропе с опущенным хвостом, выдерживая дистанцию, примерно, в пятьдесят метров. Знает, что нашкодила, хитрит, на зов не реагирует, в руки не дается. В моей душе был траур, я только что похоронил собаку, на которую уже стал возлагать надежды. В Европейской части, где нет путиков, она может быть еще и пригодится, но для меня это уже не полноценная собака и я почувствовал свое охлаждение к ней.

Как и договорились, вскоре встретились под горой с Сашей. Попытались в этом месте Десну взять на поводок, но хитрая «лиса» не далась. Решили выждать более удобный момент и двинулись в путь. Но как только подошли к первым капканам, то сразу остановились, так как приманка опять была сорвана. Десна где-то далеко шла впереди и усердно работала. Полчаса сидели в ожидании возврата проказницы, но ее все не было. И дальше следовать за ней не видели смысла. Пришлось возвращаться домой. Целых два часа она отсутствовала, а потом на полусогнутых ногах, с поджатым хвостом, приползла под навес, всем видом показывая, что виновата. Наказывать не стали. Какой смысл, когда приговор уже вынесен? 

26.10.2006 г.

Теперь, чтобы можно было передвигаться по нашим тропам, их нужно регулярно топтать. Позавчера пришли со второй избы, а сегодня уже нужно двигаться обратно. Похолодало до минус восемнадцати градусов. Саша впереди с «арестованной» Десной на поводке, за ним свободно следуют Тайган с Пулей, а я иду последним, поправляя ловушки. За сутки тропу занесло полностью. Одна Пуля изредка пытается заскакивать в сторону в поисках пушнины, и то недалеко. 

Сегодня нам, стыдно признаться, немножко повезло. И напарник, и я добыли по одному рябчику. Учитывая, что за весь предыдущий период охоты мы добыли еще одного рябчика, то всего их стало три. 

Примерно на середине пути, в «белолесье», увидели капылуху и глухаря, но взять их не смогли, так как самочка сидела на открытом месте, и, обнаружив нас издалека, взлетела сразу, не подпустив нас и на двести метров. Глухарь же, сидевший на пихте, подпустил нас близко, но пока он не взлетел, его ни собаки, ни мы не могли обнаружить.

Ближе к избе, Саша как-то оплошал, и Десна вырвалась у него из рук. Убежав с поводком, она успела до конца маршрута «почистить» несколько капканов.

После обеда без собак ходили проведать «кораль». Там тихо, пусто и никаких следов копытных. Одна польза, тропу протоптали.

27.10.2006 г.

Три дня назад наша Пуля пришла в течку. Учитывая то, что с собаками охота закончилась, а вязка дочери с отцом не желательна, мы приняли решение отвезти ее в поселок. Саша стал собираться в дорогу. 

Прежде чем отправиться в первую (заходную) избу, мы посетили вершинки двух близлежащих ручейков, и привели там, в рабочую готовность все капканы. Почти в каждом втором из них сидела замерзшая кедровка. Там, где птицы не было, капканы завалило двадцати сантиметровым слоем снега. В одном месте соболь прямо потоптался по нему и, не тронув приманки, ушел. 

В этом охотничьем сезоне аномальная погода стала самым главным фигурантом. Она с первых дней вносит свои негативные коррективы в наши планы. С трудом, протоптав заваленную снегом просеку, к вечеру добрались до избы. Заметили повышение температуры, с минус семи утром, до минус четырех вечером. Пошел снег в виде крупы.

28.10.2006 г.

Далее без напарника

Проснулись раньше обычного, напарник стал собираться в дорогу. На улице был плюс один градус и шел мелкий дождь. Чтобы Тайган не видел уход течной суки к дороге, решили, что сначала уйду с кобелем на поводке в сторону второй избы я, а потом Саша с Пулей. Было еще темно, но с каждой минутой светлело все больше и больше. Пройдя со мной метров триста по тропе, Тайган вдруг остановился и хотел повернуть обратно, но, увидев мою твердую решимость идти вперед, нехотя покорился. В лесу было сыро, капало с деревьев, а ноги проваливались в промокшем снегу по вчерашнему нашему следу. Стало ясным, что опять пропал наш многодневный труд на путиках. Некоторые капканы были закрыты, падающей с деревьев «ляпанкой» (мокрым снегом), а те, что не захлопнулись, обещали, при первом же морозце, сковаться льдом. Не зная даты похолодания, я терпеливо настораживал закрытые капканы с надеждой, что в мокрую погоду соболь тоже ходит. А ежели случится так, что подморозит уже сегодня вечером, то опять мне не останется ничего другого, как снова обойти дня за четыре весь участок, очистить закованные льдом капканы, заменить обледеневшую, не имеющую запаха, приманку на свежую, и молиться Богу, чтобы коварство погоды не повторилось. 

И все же, несмотря на такую удручающую промысловую обстановку, на душе у меня было легко, и предстоящая мало продуктивная работа не могла испортить радостного ощущения моего уединения с природой. С одной стороны, даже по технике безопасности, находиться в тайге одному нежелательно. А осваивать охотничий участок всегда лучше вдвоем, это неоспоримая аксиома. Но почему тогда приходит ощущение счастья, когда я остаюсь с ней один на один? Наверное, для меня общение с природой, это как общение с женщиной, очень интимный процесс, который не терпит постороннего присутствия, шума, суеты и спешки. Бывало, глянешь в ясный солнечный день с высоты сопки на очаровательные таежные дали до самого горизонта и забудешь, где ты находишься…И никто тебя в этот момент не потревожит - ты один. Или продвигаясь бесшумно в старом высокоствольном лесу, вдруг обнаружишь незнающих человека, непуганых белок, которые, не обращая на тебя никакого внимания, заигрывают друг с другом, бегая вокруг толстого ствола ели, слегка шурша острыми коготочками по грубой коре дерева. Порадуешься про себя их счастью и уйдешь тихо, не поднимая ствола, пусть живут. И никто тебя не пожурит в этот момент за сентиментальность, да что приманку для капканов упустил. Точно также, пересек свежий след соболя и, не оглядываясь на напарника, пошел с собаками по нему. Где можешь быстрей, где тише, только свое тело слушаешь, да руководствуешься обстановкой. А поговорить в лесу всегда есть с кем. Бывало, начнешь тропить жировавшего ночью соболя, а он своим следом тащит тебя, то в густой покрытый кухтой пихтовый подрост, то на крутую сопку, то в болотистую пойму ручья, где непролазный чепыжник. Ты все это преодолеваешь, как бы соревнуясь со зверьком, при этом, не видя его, в голос с ним разговариваешь, по-доброму ворчишь, восхищаясь его хитростью, ловкостью, неутомимостью. Но больше всего разговоров бывает с собаками. Они то радуют тебя, то огорчают и, как настоящие попутчики в нелегких таежных буднях, всегда ждут от тебя одобрения, ласкового слова.

Не случайно большинство охотников на промысле расходятся в разные стороны минимум на неделю, а то и целый месяц, чтобы потом, соскучившись по обоюдной информации, собраться в базовой избе, устроить банный день и с азартом поведать друг другу за накрытым столом о пережитых трудностях и радостях таежного промысла.

Первоначально, когда я замечал, что где-то после трехнедельного совместного пребывания в лесу, мы с напарником начинали по мелочам друг друга раздражать, то я предлагал ему хотя бы на трое суток разойтись по разным избам. Но каждый раз Саша шел на это только, уступая моей просьбе. Более комфортно он чувствовал себя, когда мы вместе. А один раз он мне даже признался, что в одиночку ему делается не по себе, так как в темноте ему кажется, что на него кто-то смотрит. 

После обеда сходил в «кораль», но там, как всегда пусто. Сварил собакам, себе, истопил баньку и вечером с ароматным пихтовым веником хорошо попарился.

29.10.2006 г. (воскресенье) 

К утру подморозило до минус четырех градусов, было пасмурно, но без осадков. Как и все староверы, в этот день на промысел не пошел. С погодой тоже было неясно, в любое время мог пойти дождь. Посвятил день мелким хозяйственным работам.

30.10.2006 г.

Думы об аномальной погоде в конце октября не покидали меня ни вечером, ни утром. Только проснулся и сразу на улицу смотреть, что нынче нам день готовит. А там темно, опять пасмурно и градусник в луче налобного фонаря показывал повышение температуры до минус двух градусов.

Решил пробивать лыжню в третий ручей с тем, чтобы при наступлении морозов, уплотненная от моего следа тропа, держала меня даже без лыж, так как по насту, схожему на лед, становиться на лыжи нецелесообразно. Будешь чувствовать себя как корова на льду, а сколько грохоту! Плюс повреждение лыж настом, как от наждачной бумаги.

Не успел я тронуться в путь, как пошел дождь. Снег становился мокрым и начинал налипать и сверху и снизу лыж, которые превращались в тяжелые гири. По ручью почти все капканы были закрыты падающей мокрой кухтой. Добычи не оказалось. На обратном пути, на подъеме, сильно размокли крепления лыж и под тяжестью налипшего снега стали рваться. Останавливался, ремонтировал и продолжал движение. Без лыж барахтаться в мокром снегу выше колен не хотелось. Три раза был обрыв, пока добрался до избы. Ближе к вечеру стало плюс два, и дождь не останавливался.

31.10.2006 г.

Поливал он всю ночь и только к утру остановился. Тщательно обмыло от кухты все деревья, вокруг них появились проталины, стволы потемнели, а хвоинки в сосновом бору позеленели. Стало как-то по-весеннему тепло. Снег промок до самой земли, уплотнился, и глубина его уменьшилась где-то на пятнадцать сантиметров. 

Решил идти с собаками на север от избы, через гору по сосновому бору, где можно встретить глухаря или соболя. Отдохнувшая Десна ходила на махах широко, а Тайган по глубокому снегу не хотел ползать и держался ближе к хозяину. Вскоре я обратил внимание, что Десны долго не видно, но тут же заметил, что на расстоянии примерно пятидесяти метров от меня, на сосне, ближе к стволу сидит что-то похожее на рябчика. Подняв ружье, я стал в оптику рассматривать это место. В этот момент, сбоку от меня, послышался шорох на снегу. Когда я взглянул в ту сторону, то увидел в двадцати метрах от себя убегающего зайца-беляка. Верхний ствол у меня нарезной мелкого калибра, а нижний, гладкий двадцатого калибра, заряжен пулей. Даже, если бы я ожидал, все равно попасть пулей в мелькающего между кустами и стволами деревьев быстро удаляющегося зверька было нереально. Тут же следом появилась Десна. Она, запыхавшись, утопая в снегу, прыжками безуспешно пыталась догнать его. Я позвал собаку, она остановилась. Я еще позвал, и Десна, бросив зайца, пошла за мной. А через минуту она опять ушла в поиск. Где был в это время Тайган, даже не могу сказать? А вместо рябчика на сосне оказался сук. 

Вскоре я повернул на запад, чтобы посмотреть «кораль». К моему удивлению дверь в нем на входе была закрытой, хотя внутри никого не было. Подойдя ближе, по следу я прочитал, что к усам «кораля» подошло семейство из трех лосей (самец, самка и уже довольно крупный лосенок). Самец сразу перепрыгнул ус из жердей и пошел вдоль него с наружной стороны, а самка с детенышем пошли вдоль уса внутри. Подойдя к открытым воротам в «кораль», они зашли в них, сбили насторожку, а когда ворота закрылись, то оказались в замкнутом пространстве. Видно, что паники не было, и долго они там не топтались. Убедившись визуально, что открытого выхода нигде нет, самка определила самое низкое место и тут же перепрыгнула его. Лосенок перепрыгнул в другом месте, но рядом. Забор во время прыжка никто копытами не задел. Вот и вся цена, и оценка нашему «огороду». 

Ближе к вечеру усилился ветер, стал прорываться снег в виде крупы, это заявка на перемену погоды.

01.11.2006 г.

Ранним утром, выйдя в сумерках из избы, я вдруг обнаружил, что собак моих нет. На ночь я их отвязываю, чтобы после плотного ужина они свободно ходили в туалет. На мой свист и зов вскоре прибежала Десна, которая, судя по всему, находилась поблизости. Однако Тайган, несмотря на мои многократные громкие свисты и крики, так и не появился. Первоначально я планировал идти в сторону третьей избы, но теперь свои намерения нужно кардинально менять и двигаться в сторону первой избы, где мы не так давно распрощались с течной Пулей. Он наверняка пошел туда. 

Наскоро позавтракав, бросил привязанной на поводок Десне сухарей, чтобы отвлечь от своего ухода, и быстренько в путь. День обещал быть солнечным, подморозило до шести градусов. Через двести метров, на развилке, где у нас путик уходит по ручью, а основная тропа в гору, в сосновый бор, картина немного прояснилась. Оказалось, что Десна задержалась, совершая шкоду, у первого капкана. Она оторвала его вместе с пойманной белкой и, съев добычу, бросила. На этом занятии, я ее и застал, когда позвал к себе. Тайган же, судя по слабенькой пороше, свернул налево по тропе и, как я предполагал, направился к Пуле. Идти оказалось нелегко, так как накануне насквозь промокший снег даже на хоженой тропе сверху покрылся коркой и держал только собаку. Мои же ноги ломали ее как стекло и утопали до самой земли. Я уже пожалел, что не взял лыж, хотя и их по такой наждачке жалко. Шел, а у самого душа не на месте. Как поведет себя Тайган? Ведь впереди столько настороженных капканов! А вдруг где-то сидит еще живой соболь? Порвет и глазом не моргнет. Дошел до первого капкана, а он уже без приманки. Следы показали, что шкоду совершил Тайган. Паниковать не стал, пошел дальше. Но когда приманка и у второго капкана оказалась сорванной, то стало ясным, что так будет до конца путика. Что случилось? Мое отношение к кобелю было хорошим, не обижал, от пуза кормил? Ну, пошел за Пулей, но зачем приманку срывать? В прошлых сезонах за ним такого греха не наблюдалось, он знал чего нельзя делать. А тут так нагло стал чистить путик, не пропуская ни одного капкана! Более того, съев приманку, он считал своим долгом обмочить дерево под капканом вместе со сбежкой и опорной рагулькой. А в двух местах он так обделал своими экскрементами эти места, что уже и настораживать капкан не было смысла. Осторожный соболь реагирует на еле уловимый запах чистых рук, а тут… Пару раз тропу пересекал свежий след соболя, но наш герой на это ни малейшей реакции. Ну, можно понять, что глубокий снег с коркой, а где же охотничья страсть? Хотя бы на два прыжка дернулся по следу! Ан, нет. Знает наш шкодник, что этот зверек ему не по зубам. Уже четвертый сезон топчет тайгу и до сих пор не может понять, как его вообще собаки берут? Вот он почти перед носом, и вдруг, как волшебник исчезает. Тайган это испытал не раз на себе и теперь признает свое бессилие перед ловким зверьком. А все потому, что соболя он пытается взять таким же манером, как и белку. Вместо того, чтобы терпеливо и настойчиво тропить след, он быстро нарезает круги и смотрит по деревьям, а соболь в это время уходит от него все дальше и дальше. Кабарга, другое дело, тут у него больше получалось, и тропить и на скале держать, хотя и пустых полаек было не мало. Надо также отдать должное его работе по медведю. Наткнувшись впервые в своей жизни на берлогу, не испугался, более того, кинулся в берлогу к медведице и тут же ею был пойман. Поймав его клыками за морду, она, буквально, закопала его в глину, и от нашего героя уже и писка не было слышно. Мы думали он погиб. Но когда в проделанное отверстие сверху берлоги сделали прицельный выстрел, то зверю было уже не до собаки, и, почувствовав слабинку, из чела выскочил, весь в глине, перепуганный до смерти, Тайган. Метров десять он летел прочь, не оглядываясь, а потом оглянулся, и, увидев, что в берлогу, точно также как он, нырнула старушка Пурга, то тут же вернулся, и уже соблюдая осторожность, стал снова лаять. В этот момент из берлоги приглушенно доносился жалобный визг суки. Она тоже была поймана медведицей и теперь, как могла, боролась за жизнь. Но счастье было на стороне собаки, Пурга все-таки сумела выскользнуть из когтей зверя, и, как ни в чем не бывало, продолжала работать. Обе собаки получили травмы от клыков зверя, но кости их были целы. Долго потом еще Тайган мстил мертвой медведице за изуродованную свою морду, яростно кусая ее за уши и ноги.

Но это было в прошлом, а меня сегодня беспокоило настоящее. Вскоре, на середине пути, далеко впереди я услышал лай Тайгана на белку. Потом он замолчал, видно, бросив ее. А еще, через несколько минут, я увидел его, как ни в чем не бывало, не спеша идущим по тропе мне навстречу. Почти в месте нашей встречи, он неожиданно кинулся от меня вправо и облаял снова белку. Я снял ее и позволил кобелю додавить добычу, после чего он покорно уступил белку мне. При нашей встрече, своих настоящих эмоций я собаке не показал. Нужно было дотянуться до избы, осмотреть оставшийся участок путика, проверить следы до дороги и кое-что подготовить к будущему «уроку». Тайган шел впереди, временами оглядываясь и ожидая меня. Примерно за километр до избы, тропу пересекли суточной давности три лосиных следа. Тайган за ними ни шагу. Видно, что в голове у него мысли не об охоте. А, подойдя к избе, я вынужден был проглотить еще одну подлянку с его стороны. Он меня не ожидал под навесом на сене, как это делал всегда, а пошел мимо избы по тропе на выход к автомобильной дороге. Зная, что он еще недалеко и меня слышит, я несколько раз громко свистнул и позвал, но со стороны Тайгана никакой реакции, он сам себе на уме. Устав от глубокого проваливания в снег, я решил подождать. Затопил печку, прорубил в ручье толстый лед и принес воды, вскипятил чай. Прошло сорок пять минут, но кобель не возвращался. Это уже долго. Сбегать к дороге и обратно ему и двадцати минут много. В голову полезли самые нехорошие мысли. Может, выскочил на дорогу и под автомобиль попал, а может, пошел по путику соседа и там «чистит» его? Как не хотелось идти по нехоженой тропе, но, скрепив сердце, и набравшись терпения, пришлось снова, ныряя в глубоком снегу, выдвигаться на поиски. На полпути опять встретил его, возвращающимся обратно. Как будто специально, гад, где-то в засаде сидел и ожидал пока я выйду. Злости своей не показываю. Привязываю его к дереву, а сам иду по тропе дальше смотреть первый капкан соседа по участку. Дошел, увидел в капкане пойманную белку, но Тайган ее не тронул. Может, понимал, что чужая, а может, уже наелся до отвала на путике своего хозяина. Мне стало легче, поскольку претензий со стороны соседа уже не будет. Возвращаемся к избе. Вместо намордника, наматываю Тайгану на щепец крепкую веревку, от чего он, предчувствуя неприятность, недовольно тихо зарычал. Только двинулись в обратный путь, ко второй избе, как он тут же зацепил когтями передней лапы намотанную на морде веревку и, со всей присущей ему силой, стал ее снимать. Не медля ни секунды и не дождавшись первого капкана, где собирался начинать учебу, тут же энергично сработала моя прочная походная палка. Несколько мгновений борьба была напористой с обеих сторон, каждый пытался переломить ситуацию в свою пользу. Кобель верил в свою быструю реакцию, зубы и когти, я же с палкой был готов встретить его любую агрессию. В конце- концов победила палка, так как она была очень прочной и почти не ломалась, кусая «врага» молниеносно со всех сторон. А как только ухнула его по черепку, то раздался звук, напоминающий звук от удара по наполненной чем-то посуде. В ту же секунду наш боец резко поджал хвост и судорожно стал выполнять любую мою команду, демонстрируя свою покорность. Но как только шум в голове прошел, он опять за свое, только палка тут как тут и ему опять пришлось подчиниться. А далее пошли те капканы, которые он обворовал и осквернил, и каждому с помощью этой проклятой палки мы низко «кланялись». После «поклона» я привязывал его к дереву рядом, чтобы он видел, как я по-новой наживляю и настораживаю после его работы каждый капкан. Бывало, приближаемся к очередному капкану, а он уже знает и издалека тянет поводок, стремясь поскорее его пройти, но поблажек не было, «кланялись» всем до самой избы. Я верил, что после моего добросовестного урока Тайган исправится. В избе под навесом он сразу лег, так как по всему его виду было ясно, что он устал, и у него не было желания прогуляться по путику и течную Пульку искать. Десну выгулял на поводке (все вышли из доверия), после чего подогрел собакам и покормил их. Только потом принялся готовить себе. Днем было минус два, а к вечеру температура понизилась до минус пяти градусов. Устал и я от физического и нервного напряжения.

02.11.2006 г.

Ночью температура стала повышаться, и вскоре пошел снег, а к утру уже дождь. Значит, вчерашний мой труд опять пропадет. Капканы подмочит и при первом же морозце скует льдом, после чего они станут нерабочими. Приманка тоже обледенеет, потеряет запах и в таком виде станет мало привлекательной для соболя. Правда, можно набраться терпения и дня за четыре опять все капканы настроить. Но что делать с приманкой? Где столько набрать свежей? Да, нынче погода хорошо бьет по рукам и ногам охотника. Только поработаешь и, как издевательство над тобой, тут же весь твой труд уничтожается. Даже трех дней не дает.

Раз идет дождь, то выдвигаться куда-нибудь нет смысла. Хочешь, не хочешь, а приходится сидеть в избе, пережидая ненастье. Время бездарно пропадает, настроения нет.

03.11.2006 г.

В половине второго ночи заскулили собаки, попросились в туалет. Сначала отпустил с поводка Десну, а потом, когда она вернулась, Тайгана. Он выбежал из-под навеса и сразу направился по тропе в сторону первой избы. Остановился в темноте на моих глазах, сделал по-маленькому, и побежал дальше. Первоначально я подумал, что оправится и вернется. Но тут же почувствовал опасение, что он опять уйдет к первой избе. Окликнул, его нет. Свистнул, несколько раз позвал, но кобель не вернулся. Воспользовался случаем, обманул хозяина опять. На улице похолодало до минус пяти и чуть-чуть припорошило снежком. Собаке бежать по хоженой тропе просто прекрасно, лапы не проваливаются, а вот человека держать не будет. Решил подождать до утра, может вернется. За окном сильные порывы ветра, крепчал мороз. Мне уже не спится, несколько раз выскакивал с избы поглядеть под навес, но Десна спала одна. А в шесть утра я вдруг услышал подозрительный шорох. Смотрю, пришел. Не выражая никаких эмоций, посадил его на поводок, подождал рассвета, дал всем сухарей, а сам, став на лыжи, направился по следам Тайгана к заходной избе, за шесть километров, проверять его шкоду. С волнением подходил к первому капкану. Неужели, думаю, после такого урока, какой я ему устроил позавчера, он тронет приманку? Смотрю, подошел к капкану, хорошо под ним утоптал снег, но на шкоду не решился. Наверное, подумал, что до хозяина еще близко. Зато приманку второго капкана и все последующие сорвал без исключения. Короткой у него оказалась память. По следам видно, что опять сбегал к дороге, в поиске Пули, но никого не обнаружив, вернулся обратно ко второй избе, где находился я и где регулярно кормили. Пришлось мне по-новой разматывать с пучка проволоку и закреплять, вместо оборванной. Наживлял рыбу, так как свежую белку он съел, а другой в этот период и не было. Конечно, на рыбу в этом году соболь вряд ли пойдет, но вешал по принципу, что пусть будет рыба, чем ничего. 

На обратном пути почувствовал усталость. Ходьба на лыжах по тропе, где находились замерзшие, узкие и глубокие следы от резиновых сапог была крайне неудобна. Две лыжи на следу не помещались, а передвигаться в положении, когда одна нога ниже, а другая полусогнутая идет выше по бровке, скользя в разные стороны по насту, цепляясь при этом за встречные кусты и деревья, было утомительно. Местами приходилось уходить с тропы, продираясь сквозь густые заросли подроста, преодолевая большие колодины и завалы.

Свернул в «аппендикс». Там только в двух капканах оказалось по белочке, остальные же были или закрыты кедровкой или кухтой. Время было, спустился еще и в третий ручей, где привел самоловы в рабочее состояние. В избу возвращался уже в сумерках. Вывел по очереди собак на поводке в туалет, а потом уже принялся за обычную работу – рубил дрова для костра, готовил собакам и себе. А еще через пару часов, когда «бадья» с содержимым остыла, покормил Десну с Тайганом и опять сводил их по очереди в туалет. После этого настало время и самому расслабиться. За окном минус шестнадцать.

04.11.2006 г.

К утру уже стало минус двадцать четыре. Решил сначала один сбегать к «коралю», а затем вместе с собаками отправиться в третью, самую дальнюю избу. Там оказалось пусто, никаких следов. Наверное, время упущено, так как копыто до установления наста, успело пройти на юго-восток, где снега не так глубоки. К десяти часам утра вернулся обратно. Взял в рюкзак картошки дней на шесть, четыре булки хлеба, а также приманку, лыжи, фото и видеоаппаратуру, ружье, собак на поводки и двинулся пробивать тропу к третьей избе, где мы не были более недели. За это время неоднократно прошли снега, дожди, после чего все сковало морозом. Тропу занесло снегом хорошо, но наст меня не держал, и местами проваливались собаки. Особенно пришлось попотеть, преодолевая крутой подъем в гору. Барахтаешься, барахтаешься по пояс в снегу, ломая наст, как лед, а продвижение, по сравнению с потраченным усилием, буквально ничтожно. На вершине горы надел лыжи и дела пошли веселей. Тайган тянул вперед как лошадь, надеясь, наверное, у третьей избы увидеть Пулю, а, проходя мимо капканов, греб ногами так, пытаясь их поскорей проскочить, что мне приходилось руками цепляться за деревья, чтобы удержать равновесие и не наступить лыжами на Десну, которая шла за ним. При хозяине, выходит, приманка над капканами представляет для него опасность, а когда меня рядом нет, то делай, что хочешь. С одним падением и одним перекуром, на середине пути, наконец, мы добрались до избы. 

Приготовил собакам, на большом морозе остыло быстро, покормил. Десну отпустил с поводка в туалет, так как она сама возвращается, а вот Тайгана, наученный горьким опытом, вывел на поводке и привязал к нетолстой рябине. Он смотрит на меня вопросительно. Мол, а чего дальше? Почему с поводка не отпускаешь? Я ушел в избу, дав ему время спокойно оправиться на поводке. Слышу, скулит и что-то возится на привязи. Выхожу с избы, а он уже перегрыз поводок, но с проволокой, которую я предусмотрительно закрепил вокруг шеи и груди, ничего поделать не смог. Пнул ему ногой по заднему месту и опять под навес. В одиннадцать вечера снова скулит. Взял налобный фонарь, вывел его на поводке к рябине, потом погасил свет и стал наблюдать за ним из навеса через щель. Нового ничего не произошло. Все также озабоченно смотрит по сторонам, скулит, но не оправляется. Дал ему еще десять минут, и, убедившись, что все напрасно, отвел на спальное место. А сам в душе переживаю, ведь наверняка хочет в туалет и мучится. Только уснул, через пару часов, ночью снова заскулил. Ну, думаю, окончательно созрел, пора. Вылез из теплой постели, отвел его к рябине, жду… Уже стал замерзать, а он все также смотрит на меня, как баран на новые ворота, и не думает оправляться. Все, достал он меня. Отныне прогулки только по расписанию: утром и вечером. 

05.11.2006 г.

Осталась, практически, неделя времени, в течение которого я могу рассчитывать на какую-то добычу, потом пойдет закрытие изб и выход. На соболя надежд мало, а лось и олень уже прошли. Конечно, нужно до последнего дня трудиться с капканами, но все же довольно скучно этим заниматься, когда каждый день убеждаешься, что твои усилия просто пропадают и отдача равна нулю. В таких условиях у меня возникла идея заняться кабаргой. Хотелось проверить, смогу ли я добыть ее каким-нибудь другим способом, кроме как из-под собак? С утра взял свежую приманку, проволоку нихром толщиной в один миллиметр, подходящих тросиков никаких не было, дал собакам по куску хлеба, чтобы отвлечь от своего ухода, и в дорогу по малому кругу, приводить в порядок путик. Температура к утру повысилась до минус двенадцати градусов. Как я и ожидал, почти все капканы были закрыты или кедровкой или кухтой, но в трех попалась белка. По припорошенному снежком насту довольно часто встречались следы соболя. Но почему-то, подходя к пойманной кедровке и белке, он их не трогал. На сбежку не запрыгивал, приманкой не интересовался. Возможно сытый, а может еще потому, что местный, не ходовой. Такой зверек на своей территории все замечает, и к любым неестественным изменениям относится настороженно. Более того, он лучше поймает живую, теплую сеноставку или мышь, чем лезть в подозрительный капкан, из- за какой-то выветренной и вымерзшей на холоде, а то и одетой в ледяной панцирь, части тушки белки. 

Оказалось, что наст, толщиной около семи миллиметров, держит кабаргу, если та не скачет, а идет спокойно. Поэтому таких троп, как это было при рыхлом, глубоком снеге, уже не было. Ходила она свободно во все стороны, как по чернотропу. И все же мне удалось найти три таких излюбленных ее места, где копытное проходило неоднократно. Там я и поставил петли. Веселее будет по путику идти, хоть какие-то надежды и ожидания будут. На соболя же надежд оставалось все меньше и меньше. Вот он выскочил, пожировал несколько часов, а потом сытый опять заляжет в своем домике дня на три-четыре и никаких следов.

К вечеру температура еще повысилась до минус семи, но пока без осадков.

06.11.2006 г.

Не терпелось поскорее выяснить, как часто по тропе гуляет кабарга. Пока не «поплыл» снег, так как, к утру, температура еще повысилась до трех градусов мороза, надел лыжи и побежал по вчерашнему маршруту. Петли оказались пустыми, а в капканы на свежую приманку попались две кедровки, пять белок и одна белка-летяга. Соотношение «птица – белка» поменялось в пользу последней, что говорит о подходе миграционной белки или ухудшении ее кормовой базы. По нахоженному следу шел быстро, описав круг, к одиннадцати часам был снова у избы. 

Решил сначала вывести собак в туалет. Тайгана, как всегда, привязываю к рябине, а Десну на поводке подвожу на короткую утоптанную тупиковую тропу, где нет путика, и отпускаю. Как правило, она пробежит немного, сделает свое дело, а поскольку вокруг глубокий снег, то возвращается обратно ко мне в руки. Но на сей раз, почувствовав, что местами наст ее держит, Десна не стала возвращаться ко мне, а пошла дальше, принюхиваясь к беличьим следам. Еще мгновение и она уже стала приближаться к тропе, по которой я сегодня ходил. Предугадывая ее намерения, строго позвал Десну к себе, но было уже поздно. Собака осознанно шла к путику, делая вид, что меня не слышит. Бежать к ней было бессмысленно, я не успевал. Став на тропу, она поняла, что теперь свободна и, повернув ко мне возбужденную радостную морду, тут же скрылась за поворотом. Я к лыжам, быстро надеваю их и следом. Добегаю до первого капкана – приманка сорвана, до второго – то же самое. Удивительно быстро сработала и самой не видно, значит уходит, заслышав меня. Не имея сил и возможности что-нибудь изменить, я повернул к избе. Голодной она не была. Скорей наоборот, кормлю очень сытно и от пуза, так как в последнее время почти всю старую приманку, пойманную птицу и белку варю им, добавляя в «бадью» внутренности и порубленную голову кабарги, а также медвежий жир. Значит, дело в другом. На душе неприятный осадок, а в голове невеселые думы. Воровка не может быть промысловой собакой.

Подогрел вчерашний суп, пообедал. Зная, что придется по-новой вешать приманку, порубил топором на куски, только что, принесенные мною пять белок. Положил в рюкзак топор, видеокамеру, фотоаппарат, взял сумку с приманкой, ружье, походную палку и, став на лыжи, опять направился по кругу, с которого недавно вернулся. Десна ушла «трудиться» с одного конца, а я ей на встречу с другого конца. Был уверен, что «воровка» попадется в петлю для кабарги, поэтому специально взял видеокамеру и фотоаппарат, чтобы все это безобразие заснять. 

Прошел третью часть маршрута, следов собаки нет, и в первой петле ее не оказалось. Спускаясь по северному, затяжному спуску горы, вдруг услышал ее далекий лай. По голосу можно было предположить, что облаивает белку. Значит, пока еще в две другие петли тоже не попалась. Без шума быстро двигаюсь дальше. Лай прекратился, дошел уже и до второй петли, но Десны все нет. Пересек ручей, стал подниматься по путику вдоль «Геологической сопки» и только тогда увидел ее следы. Собака не держалась строго тропы, а, проваливаясь по насту, обследовала прилегающую территорию. Одним словом, бросила капканы с приманкой и пошла искать пушнину. Тут мы с ней и разминулись. Свистнул, пару раз, позвал голосом, но в ответ тишина. Наверное, далеко ушла уже. Можно было предположить, что пойдет вверх по ручью, потом или выйдет к избе или на путик после меня, где я только что прошел. Если по последнему варианту, то опять будет срывать приманку и остается вероятность попасть ей в первую петлю. Я, конечно, надеюсь на лучшее, иду к избе, наживляя белку в тех местах, где ее Десна съела. Попадались капканы, где она вообще не подходила. Видать, охотничий азарт частично отвлекал ее от шкоды. Вспоминаю такую же «работу» Тайгана и замечаю, что разница между ними имеется. Тот был более «добросовестный» и на охоту не отвлекался, пока всю приманку не съел. Кстати, легок на помине. Приближаясь к избе, услышал его вой. Плакал, что хозяин ушел, и Десна ушла, а он один под навесом привязанный и «век воли ему не видать». Мне сразу издалека стало понятным, что Десна не пришла к избе, иначе не выл бы. И точно, мои опасения подтвердились, ее не было. В голову полезли всякие предположения. Может где-то в корнях роет соболя и тогда вернется домой ночью, а может, вышла на тропу и в петлю угодила? Слава Богу, что мороза нет, минус один и с крыши капает. При такой температуре и в петле и в капкане просидит до утра без большого вреда для здоровья, а там опять пойду на поиски. Сегодня же день закончился, стало темнеть. Покормил кобеля, приготовил себе суп и поужинал. Только прилег отдохнуть, как вдруг где-то около восьми вечера Тайган подскочил с лежки и загремел при этом проволокой, которой привязан под навесом. В этот же миг, в приоткрытую щель двери, я услышал далекий собачий визг. Выскочил с избы – точно, на горе по путику отчаянно, с паникой в голосе, на одном месте визжала Десна. Вечер, тишина, нет кухты, поэтому слышимость прекрасная. Попалась, понял я, и быстро стал собираться в путь. Немного было непонятным, что шумела она гораздо ближе, чем то место, где находилась петля. Наверное, в капкане, подумал я, и про себя порадовался, так как собака нашлась, и появилась надежда, что ее мучения послужат хорошим уроком против воровства. Оделся, взял налобный фонарь, ружье, поводок, лыжи и к ней спасать. Тайган в след мне завыл, его опять не взяли. Поднявшись в гору, я наконец-то увидел страдалицу, «хитрую лису», которая висела на передней левой лапе, зажатой пальцами в капкане, но уже понимавшей, что пришел ее спаситель. Не торопясь, сначала надеваю на нее поводок, а потом уже освобождаю лапу от капкана. «Хромая», поджав хвост, скорей, скорей потащила меня к избе, подальше от проклятого места. Под навесом сразу в угол и, чувствуя свою вину, свернулась в комочек, прижалась там к сложенным дровам. Дал ей кусок хлеба, а кормить не стал. Не голодная, и так пол путика очистила.

07.11.2006 г.

Опять похолодало, минус двенадцать без осадков. Раз Десна вчера побывала после меня на путике, то нужно снова идти туда и приводить его в порядок. Заодно, посмотрю, в каком месте она вышла на тропу и как вела себя дальше.

Оказалось, что Десна вышла на путик на самой вершине горы и, таким образом, счастливо обошла петлю на кабаргу. Сняв приманку с двух капканов, она пошла не к избе, а на северо-восток, удаляясь от нее. Прежде чем отправиться по ее следу, решил сначала дотянуться до первой петли. На этом небольшом отрезке в капканы попались четыре белки. Одну белку обнаружил сам и добыл ее «Севером». Заметно увеличилось количество следов белки и даже зайца по сравнению с началом сезона. Наверное, пришлые. Петля пустая. Кабарга по насту гуляет свободно, не придерживаясь своих троп. Чтобы не топтать свой след обратно, срезал по прямой в сторону ухода Десны, а когда дотянулся до ее следа, то увидел, что тропила она соболя. Повторять ее маршрут не стал, а направился к путику, что вел ко второй избе, с целью настроить и его пока время позволяет. На этом направлении еще два раза пересек след Десны, которая, проваливаясь по насту, все также тропила своего соболя. Молодец, на тропу не обращает внимания, значит, охотничья страсть есть. Для нее сорвать приманку не главное, но то, что охотится сам на сам, без хозяина, все же плохо. Может это в ней заложено? Но мне кажется, что упущено при становлении и воспитании собаки, о чем уже было сказано ранее.

К шестнадцати часам добрался до второй избы и немного приустал, ломая наст. На обратную дорогу времени оставалось мало. Быстренько затопил печку, перекусил салом с хлебом и луком, запил кружкой подогретой чаги и снова в путь. По проторенной тропе идти было гораздо легче, но уже было ясно, что темнота меня накроет в дороге. На уклонах мчался, еле успевая цепляться за деревья, чтобы не улететь с тропы. За километр до избы, тропу не стало видно, но тут, как говорится, я уже и на ощупь доберусь. Не стал доставать из рюкзака фонарь. А вот уже и собаки мои залаяли, услышав мой приближающийся грохот на лыжах. Как не устал, но первым делом подогрел на печке еду четвероногим, покормил их, выгулял и только потом занялся собой.

08.11.2006 г.

Мороз усилился, сегодня безоблачно и минус семнадцать градусов. Нужно добавить количество петель на кабаргу и поставить их в районе скал, где она чаще бывает, иначе никакого результата я не дождусь. Заодно обойду «малый круг». Но прежде чем уйти, нужно проделать утреннюю процедуру, так как я в ответе за двух живых существ. Вывожу сначала в туалет Тайгана, привязываю его к «любимой» рябине и сразу же Десну, которую привязываю чуть подальше к пихте. Десна, понимая для чего ее вывели, тут же мостится оправиться, а вот Тайган до сих пор ведет себя, как первый раз. Вот и сегодня, стал и смотрит в сторону избы, куда я ухожу. Примерно через пяток минут выхожу с избы и увожу Десну под навес, где в мягком сене ей теплей лежать. Тайгана же забирать нельзя, он еще и не думал оправляться. Все также стоит и в мою сторону совершенно глупо вопросительно смотрит. Ну, думаю, стой. Набираюсь терпения и долго, примерно полчаса не выхожу к нему. Слышу, начинает скулить. Ага, значит пора, наверное, и в туалет сходил и замерз. Выхожу, а он, оказывается, и не собирался ничего делать. То ли такой тупой, то ли косит под дурака? Сидеть возле него целый день, много чести, тем более, работы всегда полно. Завожу опять под навес. Сам в избу. Одеваюсь, беру компас, патроны, стволы, дорожный паек и на выход. Что это? Чуть ли не на пороге в избу лежит и парит от тепла огромная, кашицеобразная куча! Как медведь навалил. Хорошо ногой не попал, а то мог бы и упасть. Мне сразу стало весело. Терпеливо беру лопату и приступаю к работе. В другие дни, когда я возвращался вечером домой, мне также приходилось первым делом убирать кучу под навесом прямо в сене, где он с Десной спит. Вот такие они таежные будни. 

Каждое утро, уходя на маршрут, даю собакам по куску хлеба для отвлечения. Пока они едят, я с глаз долой. Но Тайган молчит, пока я метров триста пройду, а потом начинает орать так, что потом его, особенно в морозный день, слышно на расстоянии двух километров за большой горой на берегу реки Большой Пит. Главное, пока он мой голос слышит, я с угрозой прикрикну на него, и он на время перестанет, но потом опять за свое и так полдня. Конечно, такой шум пугает соболя, кабаргу и любую другую дичь. Все знают, где мы, и держатся от нас подальше. 

Так уж получилось, что последние три дня я ежедневно бывал на «малом круге» и каждый раз подавляющее большинство капканов были закрыты или белкой или белкой-летягой. Кедровка стала попадаться реже. Постоянно обновляемая мною свежая приманка, наконец-то сработала, и в районе р. Большого Пита, я снял одного соболя, хотя следов его было очень мало. Попался молодой дурачок, которому, как всем, не сиделось «дома». Со всего маршрута собрал еще четыре белки и пять белок-летяг.

09.11.2006 г.

Учитывая то, что уже третьи сутки держится приличный мороз, мне нужно позаботиться о сохранности картошки во второй избе, а заодно проведать «кораль» и собак прогулять. Чувствуется, что засиделись, физическая нагрузка им нужна.

Привязал их длинными поводками к поясному ремню, стал на лыжи и в путь. Тайган подумал, что наконец-то его повели на выход, в поселок, поэтому тянул, как хорошая лошадь. Я еле успевал правильно поворачивать. На подходе к капкану, где я останавливался, чтобы привести его в рабочее состояние, мне приходилось тормозить заранее, иначе пролетали мимо. Вот что значит хорошо отдохнувшие собаки. Двигались мы конечно быстро, но по насту на лыжах голицах от нас было столько шума, что все живое вокруг на километр от нас шарахалось во все стороны.

В избушке хорошо укрытая картошка не померзла. Затопил печку, поставил чай, а сам без лыж, по утоптанной резиновыми сапогами тропе, в быстром темпе пошел к «коралю», который находился за полтора – два километра от избы. Там, как всегда, пусто. На обратном пути слышу, Тайган опять орет. Решил немного проучить его. Когда до избы осталось две сотни метров, я пошел осторожней, без шума. Он замолчит, я остановлюсь. Начнет орать – двигаюсь снова. Подходил, как к токующему глухарю. Поскольку тропа располагалась сбоку от избы, то меня не было видно, даже когда я стоял рядом с входом под навес. Дождался момента. Только он свое горло во всю ширь открыл, как я влетаю под навес, и палкой вдоль хребтины. Пусть знает, что я достаю и на расстоянии. А то хитрец знает, что орать нельзя, но когда хозяин далеко, то можно его и не слушать.

После скромного обеда в прогревшейся избе, опять привязываю собак к поясному ремню и обратно в путь, откуда пришли. Но Тайган опять мне из ничего сотворил проблему. Не идет обратно в третью избу и все тут. Тянет на выход из тайги, к первой избе. Пришлось мне опять доказывать, что не я ему служу, а он мне. Кое-как, с помощью палки-волшебницы, направил его на путь истины. И все же шел он обратно без всякого энтузиазма, еле ноги волочил. Десне же было без разницы куда идти, ей лишь бы двигаться, чтобы пушнину искать. Вот и теперь, пересекая старые соболиные наброды, она забывала, что находится на поводке, уходила по следу, цеплялась поводком за кусты, деревья, чем усложняла наше движение по тропе. Но такое поведение собаки меня не огорчало. 

10.11.2006 г.

Утром около семи, я проснулся от странного шума на улице. Как будто густой, с крупными каплями дождь пошел. Но этого не могло быть, так как еще вчера вечером было минус девятнадцать. Выскочил с избы и к своему удивлению, убедился, что именно такой дождь и шел. Посмотрел с фонарем на термометр, там показывало восемь градусов мороза. Дождь, падая на деревья и землю, тут же замерзал, покрывая все ледяной коркой. Похоже, в верхних слоях атмосферы нахлынули теплые и влажные воздушные массы, а около земли, в долинах между сопками, продолжали держаться выхоложенные воздушные массы.

Конечно, для любого охотника Сибири такая погода, это катастрофа. Опять весь труд его уничтожен и нужно будет начинать все сначала. Но прежде чем начинать сначала, нужно дождаться снега и хорошей морозной погоды, а это еще неизвестно, сколько дней придется ожидать. 

Дождь перестал, только чуть-чуть моросило, но на термометре минус четыре. Для того чтобы хоть как-то с пользой провести время, я отправился по «малому кругу» с заходом на скалы реки Большой Пит, где двое суток назад я установил петли на кабаргу. Лыжи по ледяной корке, как по наждачной бумаге, скользить не хотели. Но потихоньку добрался до скал. По результатам проверки оказалось, что одна петля кабаргой сбита и лежала на земле. Значит, что-то не так сделал, раз копытное смогло освободиться. Сама по себе проволока оказалась жесткой, хотя и тонкая. Она плохо прилегает к телу животного, пока ее сильно не потянешь. Но в спокойном состоянии кабарга видать никаких рывков не делает, а просто освобождается от проволоки, как от веток, которые мешают ей пройти дальше. Настроил ловушки снова и пошел по путику к избе. По дороге собрал четыре белки, четыре белки-летяги и три кедровки. Видно было, что все это попалось в капканы в первые сутки после моего ухода.

На тропе

11.11.2006 г.

За ночь каких-то существенных перемен в погоде не произошло. Утром держалось минус три, и чуть-чуть вырывался снежок. Признак хороший. По причине гололеда вынужден был устроить хозяйственный день. Сварил шикарный, с множеством белок, обед для собак, зашил кое-что из порванной одежды.

12.11.2006 г.

В последнее время я больше всего проживал в третьей, самой дальней нашей избе, так как только из нее можно было дотянуться до крайних западных границ нашего участка, что расположены за «Геологической горой». Там, о чем я выше уже говорил, по путику у нас установлено пятнадцать капканов наживленных рыбой, и я давно их не проверял. Можно сказать, стоял на старте в ожидании благоприятных погодных условий, потому, что идти далеко и, главное, нужно преодолевать по пути высокую, с очень крутым склоном гору. По насту туда лучше не ходить. К тому же, мне нужно было оставить свой отпугивающий след для соседа - агрессора, и посмотреть, ходит ли он там. Конечно, для этого нужен хороший свежий снежок.

Сегодня с утра минус десять, без осадков и с прояснением, но за вчерашний день и прошедшую ночь припорошило снежком сантиметров на четыре. Это достаточно, чтобы лыжи скользили и не так гремели по насту. Учитывая, что времени у меня больше не осталось, так как по плану завтра у меня начинаются первые подготовительные работы по выходу из тайги и закрытие третьей избы, то я двинулся в путь.

Из-за давности, признаков, что мы по этой тропе в этом сезоне ходили, не осталось никаких, если, конечно, не считать капканы с приманкой. Наверное, около часа барахтался, потел, ломая наст и преодолевая гору, но дальше, когда стал на лыжи дело пошло веселей. Капканы оказались все закрытыми и без приманки, кроме последнего, где чудом уцелела не тронутая рыба. По дороге попадались наброды белочки и один вчерашний следок соболя. А вот следов хитрого соседа не обнаружил. Может, ждет когда мы уйдем с участка? Ведь у него охотничий сезон не заканчивается, как у нас в ноябре, а тянется до самой весны.

Обратно рельеф местности позволял мне двигаться гораздо быстрее, поэтому благодаря лыжам, к четырнадцати часам я был уже в избе.

Пообедал и опять в дорогу потому, что, уходя ко второй избе, обязательно нужно проверить ловушки по «малому кругу».

В капканах собрал пять белок-летяг и одну белку, а петли оказались не тронутыми. Наживил еще раз по всему путику свежую приманку в надежде, что со второй избы найду время в последний раз прискакать и проверить их. На тропе пересек парной след соболя. Значит помаленьку стали ходить. В сумерках вернулся в избу. 

13.11.2006 г.

Закрытие изб

Подготовить избу к закрытию это значит… Хорошо помыть всю посуду, чтобы не привлекать запахом медведей (особенно это касается «бадьи» и собачьих мисок). Оставшиеся продукты сложить в металлические фляги, хорошо закрыть их, чтобы влага не попала, и за ручки, с помощью тросов и блоков, поднять между деревьями на высоту, примерно, четырех метров. Матрасы и постельные принадлежности развесить на жердь посреди избы. Одежду и обувь убрать с пола и нар, чтобы мыши не съели. Открыть отдушины для проветривания избы и закрыть окно колотой дранью (доской), чтобы медведь не разбил. После этого можно прикрыть дверь, поклониться избе, поблагодарить ее за приют и, попрощавшись до следующего сезона, уходить.

Вот этим я сегодня и занялся с утра в самой удаленной избе. Потом взял на поводки собак и, по пути, наживляя, свежую приманку на капканы, стал продвигаться ко второй избе. Но впереди меня ожидали проблемы. Опять резко потеплело, стало плюс, и мои лыжи сначала плохо скользили, а потом снег стал так налипать на них и сверху и снизу, что уже их и поднять было не просто, не то, что идти. Снять лыжи меня тоже не спасало, так как в мокром снегу я бы проваливался до самой земли, выше колена, и не смог бы далеко пройти. Последние метры перед избой особенно тяжело давались, еле дополз. Устал, больше никуда не пошел. Сварил собакам, себе, протопил баньку и хорошо с пихтовым веником попарился.

К вечеру пошел дождь. Это означает, что опять мой труд пропал. Я устал бороться с природой, больше у меня ни сил, ни времени нет.

14.11.2006 г.

Лило всю ночь, а к утру дождь перестал. Заметно стало, как снег просел. С целью закрытия пошел к «коралю», и взял для прогулки с собой собак. В этой стороне у нас капканов нет. Но Десна недолго с нами шла. По дороге нам попался свежий след соболя, и она вниз по ручью ушла за ним. Тайган не дурак, он держался тропы, так как за пределами ее можно было только ползти в мокром и глубоком снегу. 

Убедившись, что опять ничего нет, я сделал все входы и выходы в «кораль» открытыми, без насторожки, и пошел обратно. Наученный горьким опытом, сразу же взял Тайгана на поводок, чтобы он не «сиганул» к первой избе. А Десна вернулась мокрая домой только через четыре часа.

Вечером, уже в сумерках, когда я приступил к кормлению собак, вдруг на горе, под которой у нас стоит изба, в сосновом бору, раздался громкий душераздирающий крик. Такой звук могла выдать скорей всего росомаха. Через минуту крик повторился. Я в азарте забежал в избу, схватил ружье, и, взяв с собой Десну, полез в крутую гору. Преодолев с трудом сотню метров, и, не обнаружив никаких следов росомахи, мы с собакой вернулись обратно. На улице стало темно.

15.11.2006 г.

Поскольку груза на выход получилось два рюкзака, а у меня еще карабин и ружье, то принял решение сегодня сделать один рейс к первой избе. Дойдя до третьего ручья, и, убедившись, что с утра неплохо подморозило, я оставил груз на тропе, а сам «нырнул» на лыжах вниз, в долину ручья, чтобы закрыть капканы. Там снял двух белок и одну белку-летягу. На все это потратил примерно час. Везде по путику к первой избе подвесил свежую наживу, до последнего надеясь, что за оставшиеся двое суток может еще соболь попадется.

Возле избы, по просьбе напарника, подготовил место и установил петлю на медведя, который весной устраивает тут погром.

Обратно налегке, без груза, да еще по протоптанной лыжне, бежал быстрее. Как говорится, не прошло и полгода, как в капканы, на свежую приманку, уже успели попасть две кедровки и одна сойка. К вечеру подморозило до минус четырех.

16.11.2006 г.

Последний день моего пребывания во второй избе. Осталось сбегать к третьей избе на «малый круг», закрыть там ловушки и подготовить вторую избу к закрытию. 

Чуть рассвело, я в путь. Нужен запас времени, мало ли что может произойти на этом маршруте. К утру, температура понизилась до девяти градусов мороза, это уже хорошо. Пройдя четвертую часть пути, в белолесье, я вдруг увидел вчерашний след росомахи. Зверь с севера на запад пересек мою тропу и пошел в сторону соседского участка. Похоже, именно эта росомаха вчера вечером и кричала на горе. До самой третьей избы следы ее больше не встречались. Но как только я повернул на путик по «малому кругу», то буквально остолбенел. Ею тут было все исхожено. Приманку возле каждого капкана она аккуратно срывала и оставляла только на земле беличий хвост. Я понял, что попадись соболь, и от него ничего не осталось бы. Дошел до сворота на скалу. Смотрю, и росомаха туда же. Ну, думаю, наверно, сработали петли и теперь там только шерсть да остатки костей от кабарги. До чего же хитра и шкодлива! Все найдет на участке, ничего от нее не скроешь. Но в действительности оказалось, что из трех петель две были кабаргой сбиты, без признаков борьбы, а одна не тронута. Не повезло росомахе. Кстати, она проверила скалы, но к петлям не подходила. Вернулся на путик и, дойдя до четвертой петли, увидел, что она тоже сбита. Судя по состоянию ловушки и натоптанному следу, на сей раз, кабарге пришлось немного повозиться, прежде чем она освободилась. Далее, спускаясь к ручью, я заметил, что следы росомахи больше не встречаются. На последней четверти пути оставалась непроверенной еще одна петля, которая хорошо просматривалась издалека. Поэтому уже на подходе я заметил, что вместо нее торчал только короткий оборванный кусочек проволоки, привязанный к дереву. Видать толщины ее, сплетенной из двух миллиметровых концов, оказалось недостаточным для удержания сильной кабарги. Что касается соболя, то массовой его подвижки за эти дни не было. А те редкие особи, что выскакивали со своих убежищ на прогулку, равнодушно проходили мимо капканов. Значит, были сыты. 

А вот и изба. Не стал затапливать печку, а просто открыл окошко, чтобы было светло, и для удобства, не на улице, а за столом, скромно пообедал. Попил холодной водички из ручья и направился обратно, ко второй избе. Благодаря лыжам и нахоженной тропе, добрался быстро. И хотя я за день преодолел около двадцати километров, у меня еще оставалось немного светового времени, чтобы покормить собак и приготовить избу к закрытию. Две фляги оказались забитыми продуктами до самого верха и весили, наверное, больше чем я, поэтому мне долго пришлось буксовать ногами, упираясь в снег, прежде чем удалось их подвесить.

Вечером поджарил на сковородке остатки картошки, лука и капусты, добавил туда кетчупа и сытно поужинал. После этого достал свое главное, таежное, орудие труда, ружье «Север», почистил его и сложил в чехол. Все, теперь уж точно сезон 2006 закончился.

17.11.2006 г.

Было приятно проснуться и увидеть, что погода обещает быть солнечной и морозной. Значит жигуленку, который завтра за мной приедет, будет легче добраться по лесной горной дороге. Как всегда, сделал легкую утреннюю зарядку, позавтракал и стал собирать свои вещи. Рюкзак получился тяжелым. Подвесил на жердь свои и Сашины постельные принадлежности, а также связал веревкой, зачехленные карабин и ружье, чтобы не нести их в руках, а повесить через плечо. Хотя на градуснике минус шестнадцать, но я оделся совсем легко, знал, что будет жарко. Собак на поводках привязал к поясному ремню, и наш караван тронулся в путь. Ранее по этой тропе бегал все время на лыжах, а сегодня без них, поэтому наст не выдерживал, и ноги проваливались, отчего меня бросало во все стороны. А тут еще то собаки не вовремя дернут, то через большую валежину нужно перелезть. В одном из капканов, под мощной кедриной, головой вниз висела живая и огромная, как глухарь, сова. Попалась одной лапой. Согнутые когти, длинною с человеческий палец, были острыми, как ножи. Решил ее выпустить на свободу, хотя и понимал, что вряд ли она выживет. Но скованный морозом от кровоточащей раны капкан, открыть было не просто. Работать нужно двумя руками с ножом, а свободную лапу совы, чтобы она не нанесла травму, подержать некому. С трудом сову выпустил, но в этой суете, когда выпущенная птица, пролетев, пять метров, села на землю, а собаки, чуть не повалив меня, бросились за ней, я свой нож так и оставил торчащим на сбежке, стараясь поскорей собак оттащить. Вспомнил про него, когда уже был далеко.

Немного подальше, в другом капкане, буквально за коготочки задней лапы, попалась белка. Она тоже была живой и хотела жить. Получается какой-то день сплошного спасения. Собаки ее заметили и натянули поводки, но я тут же «рыкнул» на них, громко и протяжно, почти запел им волшебное слово «нельзя». Тайган при хозяине послушен, и даже морду отвернул, проходя мимо белки. А вот Десна, более азартная, не будь поводка, совершила бы свое черное дело. Когда я подошел к белке, то она от страха перед человеком, стала метаться во все стороны и закричала. Десна тут же рванулась к капкану, но опять остановилась потому, что я стоял рядом. Был удобный случай ее немножко поучить. Подтаскиваю за поводок к капкану… Десна, понимая, что попалась, стала визжать, и в этот момент белка вцепилась ей зубами в нос, да и я еще палкой подправляю ей по заднему месту, приговаривая «нельзя». Одним словом, время прошло не без пользы, и белку спас и урок провел.

К избе дополз к часу дня. Затопил печку, прорубил топором в ручье толстый лед и принес воды. После обеда стал собирать остатки продуктов и вещей, предназначенных на вынос. Кроме моего рюкзака, получилось еще два мешка. Установив вторую петлю на медведя, взял на плечи эти два мешка и потащил их на выход. Завтра утром я должен идти с рюкзаком, оружием и собаками на поводке. Конечно, сразу нести два мешка, очень даже неудобно, тем более, почти по нехоженой тропе. Но по мне, так лучше полтора километра немного помучиться, но за то два раза не ходить.

Вечером, перед дорогой, собакам не варил, а дал им пополам булку хлеба. По всем признакам, день отъезда обещает быть еще холоднее, хотя на градуснике уже двадцать мороза.

По окончании трудового дня всегда приятно прилечь на жесткие нары, в прогретой от печки избе. Почти всегда, переутомленное тело расслабляется и блаженно отдыхает, не замечая постельных неудобств. Еще несколько минут и звуки от радиоприемника в твоем сознании гаснут, куда-то удаляются и тебя охватывает крепкий богатырский сон охотника.

Сегодня у меня последняя ночь на нарах в этом сезоне. И прежде чем расслабиться и уснуть, мне хочется быстро окинуть взглядом недавнее охотничье прошлое, и кратко подвести итог. 

Мое спальное место в избе

Мне кажется, что назвать его можно «самым, самым». Ведь из всех девятнадцати моих сезонов он был самым протяженным, так как позже десятого ноября я с тайги еще не выходил, будучи ограничен отпуском по работе. По количеству добытого соболя, а добыто три штуки, он тоже самый низкий результат. Вспоминаю, что было когда-то у нас шесть, но три впервые. А сколько дождей и оттепелей, которые сопровождали меня почти до самого выхода? Такое тоже впервые. Нельзя, разумеется, сбрасывать со счетов и строительство баньки. Она много оттянула на себя драгоценного времени до выпадения снега. Но главная осечка у меня, как лаечника, та, что впервые на промысле я оказался без соболятницы. Десна не в счет потому, что в тайгу она попала как молодая собака первоосенок. Конечно, сыграли свою роль и ранний глубокий снег, и обилие всякой ягоды, а также урожай на шишку, что привело к вспышке численности грызунов, а, значит, и избыток корма для соболя, после чего, он, почти до конца ноября месяца, на приманку не обращал никакого внимания. Но, справедливости ради, надо сказать, что такое было и не раз. А когда все эти факторы собрать в один сезон, то опять получается, что такое совпадение случилось впервые. Вот он и результат.

18.11.2006 г.

Мой прогноз подтвердился, утром минус двадцать восемь. Закрываю последнюю избу и с вещами и собаками на выход, к дороге. Сейчас время полдесятого, а к десяти должен подъехать мой напарник Саша со своим сыном Алексеем. Времени у меня достаточно. Но не прошел я и сотни метров, как навстречу мне бежит Саша. Выходит, они чуть раньше приехали. Обязательность, это та черта характера в моем напарнике, которая мне очень нравится. Такое качество не так уж часто и встречается. Поделился с ним грузом, дал ему одну собаку, и жить как-то стало веселее. Идем, разговариваем, обмениваемся информацией. Впереди нас ожидает три часа дороги до поселка, потом банька, и вечером, как всегда, встреча за накрытым столом с единомышленниками по духу и образу жизни. 

Хотелось бы еще извиниться перед теми, кто набрался терпения и прочел мой дневник, поскольку я не искушён в литературном ремесле, а значит, допускал множество ошибок и не только грамматических. Но верно то, что я был искренним и правдивым. Писал без мастерства, но и без придуманных баек, чтобы вы могли в самых детальных подробностях представить жизнь и быт охотника Сибири.

За моей спиной река Большой Пит на участке в октябре

До нового сезона!

Михаил Сорока.

P.S. Вернувшись в Москву, повез Десну в Фирсановку, на притравочную станцию в Подмосковье. Решил показать ей кабана. Боялся, что в Тверской области в лесу, при встрече с дикими кабанами, не зная их, полезет на рожон и попадет под удар. Но Десна оказалась не такой глупой. По кабану работала вязко, но осторожно, без хваток. Получила диплом третьей степени. Когда же показал ей медведя, правда без эксперта, то тут понравилась еще больше, так как работала злобнее и пыталась его щипать.

В Тверской области, в первые дни охоты, еще по чернотропу, она облаяла в лесу лосей, и хотя те были далековато, вне видимости от меня, сразу пошли на уход. Десна за ними, а я отстал, и вскоре из-за удаленности совсем перестал слышать ее голос. Пытался по следам найти и догнать, думал лоси сделают остановку, но этого не случилось. Стало темнеть, и я вернулся домой один, а Десна пришла только в половине третьего ночи. 

Москва

Январь - август 2007 год

Понорница, Черниговской области.
4
Голосовать
Комментарии (5)
Чувашия г. Чебоксары
11793
Многие мысли особенно про собак созвучны с моими. Даже собаки у нас были с одними кличками - "Пурга", "Пулька". Блог не повесть, поэтому можно пожелать разделить его на несколько частей, для удобства восприятия. Снимаю шляпу перед трудом и жизнью таёжника. +
0
Пермь
16288
Молодцы, что перенесли текст из вестей. Перечитал понравившиеся моменты.
Такой дневник читать стоит не спеша. Подробный.
0
osv
Тюмень
4292
Хорошо..! Примеряю ситуацию на себя: если за пушниной, а собака таскает приманки, наверное застрелили бы там.. Что с ней стало сейчас, кстати, пошла все же по зверю?
0
Сумы
1355
Да, не легок хлеб охотника - промысловика.... Со стороны читать все это интересно, конечно , а подумаешь сколько труда за всем этим стоит и...... одним словом не каждому такое по плечу. Автору...+++
0

Добавить комментарий

Войдите на сайт, чтобы оставлять комментарии.
Наверх