Конец таежного оборотня (Быль)
Давно это было. Так давно, что тогда еще поселок Джебарики-Хая Томпонского района все называли «украинским» – населен он был почти сплошь выходцами из Донецкой области. На шахте шел одновременно и «северный» и «подземный» стаж, так что чужих тут не привечали – работали только свои, с Донбасса. Обычаи были у донецких свои, южные – но постепенно наша земля их меняла. Многие становились заядлыми охотниками и рыбаками, а уж сбор ягод и грибов был основным хобби у всех жителей.
Сейчас поселок захирел, почти пустой, кто мог – уехал. Осталась лишь кучка пенсионеров, которых не отпускает наш север – они уже навсегда взяты в плен тайгой, горами и реками Якутии. Вот они помнят ту осень 1967 года, по которую хочу рассказать…
Тот год осенью уродилась брусника. Ее было так много, что уже за околицей поселка можно было махом набрать ведро крупной, рубиново-красной брусники. Это главную нашу ягоду – источник витаминов, крепкую, стойкую на хранение бруснику люди собирают бочками и ящиками.
А тут в связи с урожаем и ОРС местный подсуетился - в поселковом магазине стали принимать бруснику за 1 рубль килограмм. Крепленое вино из бочки в те годы стоило 90 копеек литр и представляете, какой стал ажиотаж у местных выпивающих мужичков? Ведро брусники сдал – купил ведро вина!
Но бруснику любят не только люди. В это время года ею питаются и птицы, и звери, а хозяин тайги медведь и вовсе считает ее всю своей. Обычно все нехитрые правила поведения в тайге все знают, но то ли недавно приехавшие, то ли дуры от рождения были – но перешли три женщины в азарте дорогу бурому, тот и рявкнул из-за кустов на них. Да так рявкнул, что те ведра побросали и убежали, а одна и вовсе с сердцем слегла…
Власть, понятное дело, оставить это так не могла. Как же так, советский человек должен от природы все взять, а тут медведь какой-то мешает. Дирекция шахты дала приказ и местный участковый Колесов Иннокентий Константинович с сорока добровольцами с оружием прибыл на место происшествия. К слову, поселковые за маленький рост и кипучую деятельность звали участкового «генералом Коротких». Колесов вообще не знал страха, влезал в любые шахтерские драки и всегда выходил победителем.
… На полянке, откуда убежали бабы, валялось шесть пустых ведер. Позвали главного следопыта, устьмайского мужичка-эвенка по прозвищу Принц. Принц в поселке слыл пьянчугой, почти бичом, но в тайге он преображался – менялась походка, повадки – это был другой, уверенный в себе гордый охотник, таежный житель. Принц свистнул, и из подлеска вылетела его лайка Басыргас ( громкоголосый по якутски). Донецкие по привычке звали ее Кабыздохом, но охотничья лайка - это не дворовый пустобрех, это настоящий товарищ и верный помощник, поэтому мы будем звать ее Басыргасомэ
Басыргас осторожно понюхал ведра. Уши у него тут же встали торчком, он зарычал и отошел к хозяину, настороженно осматриваясь и втягивая воздух. Принц подошел к ведрам сам, опустился на колени и почему-то стал нюхать, как его собака, ведра и тоже стал осматриваться вокруг.
Принц отошел к сгрудившимся около участкового доброврольцам. Закурив, он сказал: «Ну, дело, однако плохо. Не медведь это, ребята. Бабы потревожили могилу шамана тут и тот превратился в медведя и прогнал их». Услышав это, вооруженный народ заржал.
Участковый Колесов, человек местный, воспринял это серьезно: «С чего это ты взял, Принц?»
Принц и говорит: «А вот медведь не чистит свои зубы, и когда облизывает ведро, должен остаться зловонный запах. Нет у него ни вилки, ни ложки, поэтому должна остаться рассыпанная брусника. А где она? После того, как он сожрал шесть ведер брусники, тут должно было остаться множество следов и какашек, а тут ничего нет на земле. Не, не медведь это!» - продолжал стоять на своем охотник.
Конечно, его словам не поверил ни один советский шахтер, а главный над добровольцами сказал: «Ну, Принц, твои шаманские суеверия у нас не катят. Все –строимся шеренгой и идем верхом. Проклятый мишка наверняка здесь поблизости лежит, по быстрому грохнем и пойдем домой».
Принц отказался идти, дескать, медведя-оборотня убить невозможно и только зря ноги побьют. И пошел себе домой, а Басыргас побежал вслед.
… Два дня с утра до вечера прочесывали лес вокруг поселка добровольцы и никакого медведя не нашли. В голову некоторых закрались сомнения «Неужто тунгус прав был и оборотень вокруг гуляет». Но напомним, год был 1967, люди приезжие да советские и мысли дурные из голов своих изгнали быстро…
Страх все-таки витал в поселке. Прошла неделя-другая, местные женщины и даже алкаши перестали ходить в лес собирать бруснику.
Но вот не вытерпели жены двух дружков Мыколы да Андрюхи – как же, скоро зима, а в подполе пусто. А недалеко так заманчиво алеют бескрайние россыпи брусники – пропадает добро дармовое, таежное. Просто поедом едят птицы да звери вволю, да так, что душа доброй украинской хозяйки болит!
Словом, уговорили они своих мужей отправиться собирать бруснику, пообещав в награду трехлитровую банку самогонки. Но скрыть в маленьком поселке ничего нельзя - услышав, что соседки уходят под охраной собирать бруснику, за ними увязались еще семеро подружек.
Мыколе с Андрюхой стало стыдно идти во главе такой оравы баб пастухами. Правдами-неправдами договорились ждать толпу на окраине поселка и околицей рванули на место встречи. А тут у гаражей друг Петро сидит, карбюратор своего мотоцикла «Урал» продувает.
«Куда это вы в такую рань с ружьем?» спросил Петро. Дружки сказались, что на охоту. «А бухнуть слегка не хотите на удачу?»- Петро показал чайник красного различного винца. Мыкола только крякнул: « Мы ж не покойники от вина отказываться». Только по кружке оприходовали, а тут и женская толпа нарисовалась недалеко.
Мыкола с Андрюхой торопливо попрощались с удивленным Петро и быстро удалились в тайгу.
Подвыпивший и подобревший Петро радостно приветствовал женщин: «Эй, красавицы, вы чего? Медведя-оборотня то не боитесь, что ль? А то он вас там поджидает, поди». Женщины со смехом ответили, что не боятся, что их много и они сами его задерут и сожрут.
Только со смехом они вышли из поселка, тут их и Мыкола с Андрюхой встретили. Мужики зарядили свои ружья «жаканами» и крупной картечью и важно озираясь, повели женщин на сбор ягод. Пройдя с километр, свернули с дороги и женщины споро стали собирать крупную, багровую от переспелости бруснику.
С чувством выполненного долга, Мыкола с дружком потребовали от обещанную награду. Делать нечего – со вздохами, но выдали им бабы самогон. Мужики, прислонив ружья к старой лиственнице, разлеглись на пригорке, достали нехитрую закуску и начали потихоньку выпивать, поглядывая на женщин…
Осенним теплым деньком, да под неспешный треп уговорили они литр. Захорошели уже легонько. Смачно выдув стакан, Мыкола вдруг сказал: «Слышь, Андрюха. А вот если грохнем медведя, то, чур, шкура моя! Повезу в Донбасс, вот дивиться будут мои родные! Бо таких ведьмедей, как тут, их там нет». Андрюхе не понравилось: «Ну ничего себе, а мои родственники не должны удивляться, шо ли?» Дружки помолчали, накатили еще по одной и Мыкола предложил «А давай братка, не будем друг на друга крыситься. Вот чья рана будет смертельная, тот пусть мишкину шкуру возьмет. Мое ружье заряжено картечью, а твое жаканом – сразу видно будет». И опять потекла дружеская попойка.
Тем временем завечерело, солнце спустилось за острые концы лиственниц. Потянуло прохладой, а женщины, наполнив свои ведра брусникой, присели отдохнуть и затянули песню. Мыкола аж заслушался: «Эх, и красиво же поют» - Андрюха с Мыкола с ружьями наперевес начали спускаться к поющим.
Высокую ноту конца песни прервал сердитый рёв медведя, которому начал вторить заполошный визг перепуганных женщин, которые побежали навстречу охранникам. Мыкола с Андрюхой мигом протрезвели, увидев визжащих женщин, вслед за которыми почему-то на двух ногах гнался огромный медведь. Пропустив женщин, охотники дали залп из двух стволов – от двух попаданий медведя аж отбросило с криком.
- Моя шкура!- радостно крикнул Мыкола,- я в грудак попал!
- Нет, моя!- ответили Андрюха- я же прямо в голову целился!
От радости забыв дозарядить свои ружья, добытчики наперегонки подбежали к медведю и внезапно остановились, как вкопанные - из-под шкуры медведя торчали кирзовые сапоги размера так 45-го. Когда откинули шкуру, они с ужасом увидели своего недавнего собутыльника Петро, с огромной раной на груди и снесенной напрочь верхней частью черепа…
Позже нашли и мотоцикл «Урал» с заготовленными под дармовые ягоды пустыми бидонами недалеко от места гибели. Мыколе и Андрюхе самый гуманный в мире советский суд дал условно по три года за неосторожное убийство с конфискацией оружия.
Вот так и закончилась печальная история джебарикского медведя-оборотня. История о жадности человеческой, которую пытались приписать к честному зверю…
Альберт Гоголев -Гринпис
28 января 2018 года
