Халява
В середине 70-х я поступил на заочный курс ВЗПИ (Всесоюзный заочный политехнический институт) на инженерно-строительный факультет. Сам институт находился в Москве, а у нас был создан консультационный пункт, на котором по вечерам читали лекции, нанятые из городских вузов преподаватели. Было нелегко совмещать работу и учёбу. Надо было находить время (помимо охоты) и на выполнение контрольных заданий, для получения допуска к сдаче экзаменов на сессии. Экзамены принимали московские преподаватели, а зачёты по контрольным заданиям выставляли местные «преподы».
Учился я довольно успешно, но с одним предметом как «Строительная механика» у меня не заладилось. Я катастрофически не успевал с контрольными работами по сему предмету, а сессия была уже на носу.
В описываемый год, я «мастерил» на строительстве детского садика. Дефицит детских мест в садиках города был страшный. Город Новочебоксарск был городом молодого населения с рекордной рождаемостью. Для помощи строителям горисполком Новочебоксарска принял решение о необходимости отработки на строительстве садика по целому месяцу всем претендентам на получение места. Вы понимаете катастрофу для взрослого человека отработать целый месяц на стройке на подсобных работах. И уклониться нельзя (ребёнка надо пристраивать) и со своей работы не отпускают. А табель учёта отрабатывающих вёл я. Ох, и попользовался я ситуацией.
Начальник местной колонии в звании полковника прислал отрабатывать двух безконвойных ЗК. Я поставил их в помощь женской бригады разнорабочих. Безконвойники, давно не видевшие женщин вначале шарахались от них, но быстро освоились и оказались душой женской бригады.
Электрик с земснаряда сразу предложил налимов за отработку. Сошлись по килограмму налимов за каждый день отработки. Он сказал, что на земснаряде глушит рыбу током, опуская конец высоковольтного кабеля в воду. Я до сих пор помню вкус пирогов с нежной налимьей печёнкой, которые выпекала моя супруга по старинным рецептам.
На моём втором параллельном объекте, кран сняли раньше, чем подняли верх лифтовую лебёдку. Когда её привезли, и выгрузили у объекта, начальник сказал: «Как хочешь, а её затащи в подъезд, чтобы не разукомплектовали». Лебёдка весом в полтонны была совсем не транспортабельна. На мой вопрос начальнику как мне её затаскивать, если к ней и подступиться не возможно больше чем трём работягам. Он ответил, что это его не касается – давай выполняй как хочешь. Я выбрал одного из прибывших на отработку в садик молодого работягу, и сказал, что отмечу ему весь месяц, если он затащит лебёдку в подъезд. Парень оказался деревенский и деловой. Он собрал всю свою родню по мужской линии, и они всем колхозом, и при помощи какой-то матери, выполнили эту казавшуюся мне не выполнимую работу. Эту работу считал не выполнимой и мой начальник, который после был сильно удивлён, но я так ему и не раскрыл метод выполнения его приказа.
Однажды на отработку пришёл не молодой человек, интеллигентного вида. Он, что-то мямлил про то, что не может бросить работу и хотел как то урегулировать вопрос с отработкой. На мой вопрос, где он работает, он сказал, что преподаёт «Сопромат» в местном Сельхозинституте. Я спросил, а контрольные работы по «Строймеханике» выполнить можете? Он заверил, что у него есть приятель для кого сделать контрольные что «два пальца об асфальт».
На том и порешили. Вскоре я сдал контрольную работу, на проверку местному преподавателю, и вскоре получил её назад всю исчирканную красными чернилами и надписью «не зачёт». Я сразу выставил претензии преподавателю «сопромути» с угрозами ликвидировать всю его отработку. Он свёл меня с автором исполнения контрольных, который ознакомившись с претензиями преподавателя, сообщил мне, что «препод» сам плавает в предмете. На каждое замечание написанное красными чернилами, я под диктовку написал возражение уже своей синей пастой. Сессия уже началась. Я «правленую» контрольную работу сдал на проверку приехавшему московскому доценту. На следующий день узнал, что контрольная зачтена, и я допущен до экзамена.
На экзаменах я плавал как последний лох. Доцент взял мою зачётку и задумался, то ли выгнать, то ли дополнительный вопрос задать. Машинально спросил, как фамилия? Я назвал. Доцент сразу встрепенулся как кот увидевший сметану и сказал: «О! Это ведь ты преподавателя в контрольной работе разнёс в пух и прах, а тут что плаваешь?» И твердой рукой поставил мне в зачётку «Удов». Я счастливый отправился домой, и сидя в автобусе, в уме, нашёл решение задачи, которую не смог решить во время экзамена.
Это пожалуй единственный случай, где я так сдавал экзамен. А «Строительная механика» в практической работе на стройке так и не понадобилась.
