Рассказы об охоте и непридуманные истории
Последние стаи
Две недели я не был на охоте и когда вновь оказался не берегу Сыр-Дарьи, то картина резко изменилась: камыши пожелтели, распушились, трава пожухла и ясное небо превратилось в мутное. Может поэтому мое плохое настроение, с которым я вышел утром, ие исчезло.
Был конец октября. Осенний перелет уток был в самом разгаре. Мой общительный, веселый спутник, колхозный счетовод Крайнов сказал, что не стоит журиться, служебных и всяких других неприятностей у всех хватает, на всяких чох не наздравствуешься, главное, нас ожидает хорошая охота, может быть посчастливится взять несколько гусей.
Уток в самом деле было много. Но только уток. Кроншнепы, мелкие кулики, бакланы, белые цапли уже улетели в теплые края.
С маленького озера поднялся табунок свиязей, с другого десятка два гоголей. С Аральского моря на нас тянула стая кряковых. Мы спрятались в камыш, но утки все-таки заметили нас и шесть из них пошли направо, три над нами. Крайнов пальнул и промазал, а после моих выстрелов две птицы одна за другой упали. Я повеселел, даже стал насвистывать вальс. Крайнов, заметив мое оживление, спросил лукаво—хватит ли у меня сил удержать его до вечера.
Вот чудак! Первая удача, да еще такая, как моя, может веселить охотника неделю.
В полдень подул северный ветер и утки повалили с моря стаями, без перерыва. Подчас Они закрывали небо. Над нами они летели без всякой боязни, и мы то и дело стреляли.
Потом вдали над самыми камышами показалась вереница гусей. Когда они сели невдалеке от нас на озеро среди камышей и их встретили гоготанием другие гуси, о которых мы не подозревали, Крайнов весело воскликнул:
— Прелестно! — И предложил подойти к озеру с противоположной стороны. Он выстрелит первым в сидячих, гуси густо полетят на меня всей стаей, и я выбью из нее не меньше десятка птиц.
Я задумался. Крайнов понял мои сомнения и сказал, что мы оба можем стрелять в сидячих, если сумеем подползти к ним незаметно и без шума. Ползать мне трудно, я согласился стрелять в лёт.
Мы разделились. Я обогнул половину озера и спрятался на его берегу в камышах. На другом конце озера, куда пошел Крайнов, сидело гусей не менее трех сотен. Одни из них дремали, другие, опустив голову в воду, кормились.
Прошло более получаса, Крайнов давно должен был стрелять, а его не видно и не слышно. Нетерпение сменялось сомнениями: полетят ли гуси в мою сторону? Закрадывалось и беспокойство: птиц может спугнуть беркут. Да и мало ли может быть всяких случайностей! Чем больше я ждал, тем больше волновался.
И вот, наконец, в условленном месте появился долгожданный дымок, а затем донесся сочный звук выстрела. Гуси испуганно загоготали, замахали крыльями и, постепенно набирая высоту, кучей полетели прямо на меня. Впереди вожак. До него было сначала шагов двести, потом полтораста, сто… Первый выстрел я решил сделать в вожака, второй в тех трех гусей, что летели рядом, сразу за ним. Перезарядив ружье, можно успеть сделать еще два, а то и четыре выстрела.
До гусака шагов шестьдесят. Мне хорошо видна его вытянутая шея, серые перья. Крыльями он машет редко, но сильно. Я спокоен, очень спокоен. Мушка ружья плавно подходит к нему и останавливается немного впереди желтоватого клюва. Нажимаю на спусковой крючок. Раздается короткий звук удара бойка. Осечка! Палец тянет второй крючок. Повторяется то же самое.
Вожак, заметив меня, зычно крикнул, круто повернул в сторону и повел за собой всю стаю.
В волнении я открыл ружье: в стволах стрелянные гильзы. После стрельбы в уток я забыл заменить их патронами.
Гуси находились вне выстрела, но я все-таки послал им вдогонку два заряда.
Вот и неожиданное огорчение! Я не смог справиться с собой.
А гуси уже летели над далекими озерами, и вереница их была не больше паутинной нитки. Вдруг один из них отделился от стаи, подался в сторону и неожиданно упал в камыш на болоте, к которому не пробраться. Новое огорчение!
Ко мне подошел довольный Крайнов с четырьмя гусями в руках. Вероятно, в моих глазах он увидел зависть, потому что тотчас согнал с лица радость и для моего успокоения рассказал, с какими невероятными трудностями ему пришлось добираться до Осторожных птиц.
А.А. Шахов.
