Для курильщиков - и не только
Тема курения в охотничьих рассказах критиковалась много раз. Уважаемый Михаил Булгаков, библиофил и писатель, редактирующий «Охоту и ОХ», многократно, не без ехидства, замечал, что курением героев, заполняются смысловые пробелы в тексте.
Существуют авторские штампы, например, пусть даже не вымышленный герой, «Кузьмич», «Евграфыч», «Мастодонтыч», закуривал махру задумчиво глядя в окно и сплевывая табачные крошки себе на бороду, или же современный бродяга с наслаждением затягивался ароматным «Мальборо», не важно.
Я же хочу посвятить свою писанину непосредственно курению, в том числе и на охоте, к которому отношусь не одобрительно, как впрочем и многие.
Первый раз попробовал курить в детстве, это был переходный период, из детсада, (в котором работала моя матушка), я определялся в школу, со всеми вытекающими последствиями. К моему становлению, взрослению, конечно же не могли остаться равнодушными старшие друзья. Спрятавшись в укромном месте, между нашей стайкой и соседской баней, я прошел курс молодого бойца, то бишь школьника. Мне, салаге, закашлявшемуся после затяжки бычком непонятного происхождения, были преподаны азы курения, в «затяг» или просто, дым пускать. Попутно я был ознакомлен с ненормативной лексикой, с произношением и толкованием определенных понятий, особенностями мужской и женской физиологии.
Когда я рассказывал об этом жене, она недоверчиво вопрошала:
- В семь лет! Не может быть! Это же несмышленные дети!
- Не знаю в каком заповеднике тебя растили? Суровая правда жизни.
Это не означало что я стал заядлым курильщиком, нет конечно, но при случае, в подходящей компании мог легко затянуться табачным дымком.
Мы подрастали, и в какой-то период, лет с десяти, стали покупать курево, без которого походы, вылазки в лес, уже не представлялись.
Как сейчас помню маленькие пачки сигарет с глумливым названием «Спорт», по восемь копеек.
«Люблю я «Спорт», но только сигареты
Люблю я сорок градусов, но только не мороз…» - такой шлягер тех лет частенько звучал под аккомпанемент трехаккордного гитарного строя.
«Памир» стоил уже десятник, «Прима» четырнадцать - дорого. Отец курил «Беломор», за двадцать две копейки, я иногда тырил у него папироски, при удачном раскладе мог дернуть и пачку. Да-а…это было круто, затяжка «беломориной» отличалась от «спортивно-памирной» разительно, не зря же эти папиросы выдавали во время войны комсоставу.
«Друзья, купите папиросы,
Подходи пехота и матросы…»
Кстати в десятилетнем возрасте я впервые напился. Зашел к товарищу, через дорогу, а там, его старший брат с друзьями баловались «Вермутом». Ну я, под их науськивания и выпил полстакана.
Зашел домой весьма пьяный. Спас меня удачный случай - дома были гости, и соответствующая атмосфера праздника отвлекла родителей от этого зрелища. Потом же, когда меня стошнило, все списали на какую-то хворь, чем то лечили и уложили спать. Им и в голову не могло прийти, что я просто пьян, в столь юном возрасте.
Могу с уверенностью сказать, что со стакана того «Вермута-Рубина», меня вырвало бы и сейчас, боромотуха была еще та.
Но вернемся к куреву. Годам к пятнадцати-семнадцати мы покуривали уже цигарки с фильтром. «Плиска», болгарского происхождения, или «Новость», нашенского. Двадцать две и восемнадцать копеек соответственно. Не так давно, из телека, узнал, что эту марку смолил наш незабвенный генсек, правда тот табачок набивали на фабрике «Ява», была создана специальная линия. Ну да и курильщик не простой.
Армия… посылки с «Примой» и появившейся тогда «Астрой», однотипная хрень.
Запомнился такой случай. По какой-то «тревоге», роту неожиданно и быстро, среди ночи, подняли и после продолжительного марша в пару сотен километров, мы оказались на полигоне «Струги красные» под Питером, в то время Ленинградом.
Двадцатиградусные февральские морозы, брезентовые палатки, печка и не единой дровинки, грелись паяльной лампой и почти полное отсутствие курева…такой вот быт, никто не роптал…бывало и хуже.
И вдруг… на другой день встречаю земляка из второго батальона, они оказались в этих «стругах» на пару дней раньше и уже успели протоптать дорожку к магазину.
Презентованная Захаром (вообще то по татарски его звали Захит) пачка «Беломора», была для меня… не могу подобрать слов.
Доступ к этой пачке в нашей палатке получили не все. Дымили мы с другом, еще по учебке, Серегой Пашинским, на кличку «Хохол» он отзывался доброжелательно, а на службу призывался из под Киева. На Майдане тоже был деятель с такой фамилией, но он на семь лет моложе моего друга.
Курили мы одну папиросу на двоих, в разной очередности, … м-м-м…кто был в подобной ситуации меня поймет.
Как пел Высоцкий: «Дым папиросы, навевает что то, одна затяжка, веселее думы…»
Отслужив я курил «Беломор», может в подражании отцу, может в силу каких-то приятных воспоминаний, а может и просто нравилось закусывать и пожевывать мундштук папиросы, я сейчас и не вспомню.
Впрочем фильтрованный болгарский ширпотреб, я тоже употреблял, в компании с девушками, «Беломор» выглядел не комильфо.
Но годам к тридцати, давно женившись, я стал периодически отказываться от курения. Как говаривал Марк Твен: «Бросить курить очень легко - я сам проделывал это десятки раз». Как оказалось табачной зависимостью я не страдал. Легко мог обходиться без никотина долгое время, при случае закуривал за компанию, и тут же расставался с этим занятием без болезненной тяги.
Эту мою способность перманентного курения не одобрял мой напарник по охоте, когда при совместном проживании в тайге, вдали от цивилизации я начинал стрелять у него сигаретки, он справедливо ворчал:
- Я на тебя не брал курева! Ты определись - курить или нет!
- Ты бери больше, да и все дела! – я всегда с лихвой компенсировал свои заскоки, товарищ никогда не отказывал мне в такой малости, хотя поругивал.
Как то неожиданно эта тема оказалось пространной, незаметно накатал больше двух листов, а еще можно много чего накалякать. Буду закругляться, длинные тексты на мониторе утомляют читателей, знаю по себе. Лучше напишу продолжение…
Почему то не могу вставить текст после двух крайних фоток.
На предпоследней Серега (хохол), на следующей Захар, справа.
Ушастый курильщик
Витька - мой детский наставник и заступник
Лучшие комментарии по рейтингу
Мы на плотах переплывали речку 3-4 м в центре был остров заросший ольхой. Школа первых папирос-сигарет проходила там. И вроде даже за это "не пороли".))
После 4 кл. "завязал" ни армия, ни жизнь не смогли заставить передумать.
Мы на плотах переплывали речку 3-4 м в центре был остров заросший ольхой. Школа первых папирос-сигарет проходила там. И вроде даже за это "не пороли".))
После 4 кл. "завязал" ни армия, ни жизнь не смогли заставить передумать.
