Осенний заплыв Пимоката
Почему Генку прозвали пимокатом, кто ж знает? К этому старинному ремеслу он конечно же не имел никакого отношения. Он был рыбак, и заядлый. На его рабочей одежде всегда висели крючки, мормышки и мушки, зацепленные за отвороты воротника, если на работе выдавалась свободная минута, он тут же достав из необъятных карманов челнок и плашку, принимался вязать какую ни будь сетку, косынку или флажок. Ну и естественно все разговоры сводились к рыбалке. Где, когда и на что ловилась рыба в радиусе 50-ти км, он знал не понаслышке.
Предпочтение он отдавал рыбалке таежной, неказистый чебачок, пойманный черт знает где - был ему милее увесистого карася выловленного в деревенском пруду. Бродяга в общем. Ну и выпить не дурак. У принявшего на грудь Пимоката, глаза и без того распахнутые не широко, превращались в узенькие щелочки, а речь становилось неразборчивой и малопонятной постороннему человеку, собутыльники же находили в нем вполне внятного собеседника.
- Ты хоть понял, что он сейчас сказал?
- Конечно, говорит будут выходные, рванем на рыбалку!
Поехали вчетвером, на двух мотоциклах. Солидный Мишкин «Урал», на таежном бездорожье значительно уступал более легкому «ИЖаку» Пимоката. И коляска полегче, и бензин жрет меньше, да и не греется так как «Урал», несмотря на сдвоенные цилиндры.
- Ну, по писярику?
Закончившаяся щебенка подразумевала употребление так называемой «невозвращайки». Выпитая водка допускала направление движения только вперед, не зависимо от состояния дороги, назад же путь был заказан, попасть в лапы гаишников не хотел никто.
А дорога, была еще та. Путь рыбаков был не выстлан розами. Октябрьские дожди налили полные колеи, которые и летом то редко просыхали, толкать мотоциклы приходилось не только на подъемах, но и на спусках не было даже намека на накат, подлое колесо люльки вечно застревало в самом не подходящем месте, где воды и грязи по колено. О мотоцикле с приводом на коляску тогда только мечтали. Это сейчас есть двухколесные мотики со всеми гребущими колесами. К слову сказать и ужасов той дороги уже нет. Вездесущий «ГАЗПРОМ», надыбал чего то ископаемого в тех краях, и очень быстро соорудил дорогу, с железными мостами, кюветами и даже дорожными знаками. Я теперь опасаюсь там ездить. В тех местах где раньше уверенно себя чувствовала только гусеничная техника, теперь по отгрейдерованной щебенке, из за крутого поворота, которых там множество, может вылететь иномарка со скоростью под сотню, держи ухо востро.
Но это в наши дни, тогда же каждая вынужденная остановка, являла собой неоспоримый повод выпить, что друзья с удовольствием и делали. Воздерживался только новоиспеченный зять Пимоката, недавно Гена выдал замуж единственную дочь, молоденький паренек и удочек в руках толком не держал, но тестя уважить согласился. Мотоцикл толкать кому то же надо.
Все плохое, как впрочем и хорошее, когда ни будь заканчивается. Шесть километров непросыхаемого бездорожья позади, дальше отличная насыпь, хорошо сохранившаяся со времен ВОВ, это была лесовозная дорога до плотбища на Томи, только мостики через ручьи сгнили, но мотоцикл протащить можно.
В том году октябрь был не то что бы очень дождливый, просто сырой, поэтому удалось проехать Нарык вброд, а вот в Томи воды хватало. Набухшие влагой от первого снега горы, теперь, после небольшого потепления, щедро подпитывали водой ручьи и речушки в верховьях.
Курья, конечная цель поездки, водой тоже была налита до краев, место слияния с рекой бурлило, хотя летом там можно было пройти в галошах.
Как это частенько случается, на первом же забросе колебалки, величиной с пол ладони, зацепился дурной окунь, весьма приличного размера, от кило до полутора, по разным оценкам. Поимка такого гиганта вызвала огромный прилив азарта. Все принялись хлестать поверхность курьи всем что под руку подвернется, алюминиевые спиннинги с «Невскими» катушками, жужжали почти непрерывно. Молодой, неопытный не давно приобретенный родственник Пимоката, в основном возился с леской, распутывая постоянные «бороды».
Больше рыба ловиться не желала. Как известно клюет лучше на противоположном берегу, и Гена раскатав болотники двинулся через протоку.
Дальнейшие события происходили очень быстро, напоминая страшный сон. Быстрый поток, глубиной больше чем по колено, коварно подхватил оступившегося Пимоката, и под крики зятя: «Папа! Папа!», мгновенно вытащил рыбака в бурлящую Томь, за ближайший поворот.
Все кинулись вслед надувшемуся ватнику, мелькнувшей голове в ушанке, и продравшись через тальник увидели такую картину. Поднимающуюся на малом ходу, против течения «Зарю», (тогда еще ходили эти суденышки), украшало туловище Пимоката, в мокрой обвисшей фуфайке, восседающее на носу. Как баграми его вытащили, там он и сидел, какой - то оглушенный случившимся. Несказанно повезло бродяге. За то очень небольшое время, пока фуфайка не промокла насквозь, сплавившись несколько сотен метров, по воле фортуны он почти столкнулся с рейсовым катером. Ребята на борту тоже не растерялись, сработали как надо, а ведь счет шел на секунды, без преувеличения.
От толчка причалившей спасительницы, Пимокат свалился на берег обмякшей куклой, обычно острословный - теперь неразговорчивый. «Заря» отработав задним ходом, подняв брызги, зашуршала в далекий Новокузнецк, а мы тут же раздев Генку, нарядили в свою одежду. Как говорил наш ротный:
- С миру по нитке - голому, ну скажем так - «неприятности в причинное место».
Развели костер, попеременно выпивая, высушили обмундирование и в дальнейшем случившееся проишествие, обсуждалось всегда со смехом, а с годами уже и не верилось в такое везение, как в сказке.
Фото из тех мест, только летнее, годами раньше
Лучшие комментарии по рейтингу
