Буториндо (продолжение 2)
Река Холодная – переправа
6 июня
Прямо за банькой, в которой мы помылись, я обнаружил целую копну спутанного, телефонного провода. Изрядно намучившись, мы всё же сумели добыть из этой головоломки метров сорок, разрубив всего в двух трёх местах. Я ещё не совсем хорошо представлял себе, как мы будем "форсировать Днепр", но хотел подготовиться по основательней. Встали мы утром рано, ещё не было семи часов, но солнышко уже светило вовсю. Посёлок Перевал находится на берегу реки со странным названием Тыя. "Ты" и "Я". Не знаю, назвали ли так местные жители или ещё царские геологи пошутили, если они только исследовали север Байкала… надо бы поискать литературу, почитать. На Байкале, на юге проходили торговые пути, где-то там рождались и исчезали города и государства. Потом протянули железную дорогу, и вообще всё стало меняться быстро и основательно. А здесь эта река всё текла и текла, весёлая и стремительная, спеша к своей цели - священному озеру, равного которому нет в этом мире, на этой земле. Она и сейчас течёт, так же спешит к Байкалу. И носит эта речка странное имя - Тыя, кто знает почему? А вокруг, словно крепостные неприступные стены валы гор. Горные хребты закрывают посёлок со всех сторон, только на юг, к Байкалу проход открыт. Словно не ждёт природа с той стороны ничего плохого, не знала она, что оттуда по двум тоненьким железным ниточкам придёт то, что сможет отравить чистейшую воду, свежайший воздух, разрушить даже мощные горы, пробив в них тоннели, пробурив скважины... Но битва ещё не закончена, далеко не закончена. После первого бешеного натиска, весёлого и бесшабашного, люди наконец-то оглянулись. Почувствовав какое-то смутное беспокойство и страх, человек отступил, пожалуй, даже бежал, бросая дома, технику, подчас ещё не успевшую пройти обкатку. А природа смывает мосты, прячет дороги под слоем песка, камней; они зарастают кустарником, а кое-где уже и деревьями. Битва ещё не закончена... На чьей мы стороне? Тем, кто это спрашивает - не стоит и отвечать. Другим же ясно и так, для них вопрос не в этом. Преувеличение с целью привлечь внимание? Гиперболизация, как приём всё того же пресловутого художественного вымысла? Вот, июльский номер "Аргументов и фактов" Улан-Удэнская версия, расстояние всего-то, а на том берегу озера уже: купаться в специально отведённых местах, проверяемых санэпидемстанцией, рыба заражена, употреблять только после термообработки... а воду (это на Байкале!) брать с собой, тщательно прокипячённую! Не пить ни в коем случае из ручьёв, речек и самого озера… священного озера Байкал! На северном берегу Байкала воду с собой берут лишь водители грузовиков, которые либо слишком предусмотрительны, либо разгильдяи. Первые на всякий случай, а вторые, чтобы постоянно текущий радиатор вовремя долить. Ну и ещё понятно зимой: не будешь же прорубь долбить, если в дороге придётся или захочется чайку попить. А так везде… из любого ручья, любой речки можно пить спокойно, ну разве что из горячих не стоит, которые вытекают из термальных источников. Мелочь, какая мелочь! Подумаешь, брать с собой на пикник воду! Вся жизнь из мелочей, Дьявол говорят из мелочей... а если вода мелочь, воздух мелочь, подлость мелочь, ложь мелочь... то получается, что и люди мелочь. Весна уже вступила в свои права. Настил дощатый перед Бориным домиком просох, доски у же пахли не сыростью и плесенью, а смолой, деревом... летом. Чай мы кипятили на улице, где хозяин оборудовал летнюю кухню. Крышей у этой кухни было "небо голубое", но полы довольно ровные, лиственничные, печка железная почти не чадила... красота. Спать всегда, даже летом лучше всё таки под крышей, а вот чай приготовить или на сковороде чего поджарить, да и принять пищу предпочтительнее на воздухе. Ну, разумеется, если дождь не хлещет как из ведра. Короче говоря, мы с удовольствием возились по хозяйству на дворе, а не в доме. Дорога вниз, к цивилизации идёт от Борькиной «станции». Сначала, через весь посёлок, мимо бывшего спортзала (при коммунистах на соцкультбыт денег не жалели), бывшей электростанции, мощности которой хватало не только на производственные нужды и освещение, но даже на отопление жилых домов, печки в которых стояли для подстраховки (это уму не постижимо! сколько стоил один киловатт час и сколько сожгли солярки), вот последние балки на краю деревни... и всё - тайга... Следующее жильё человека не ближе чем через пятьдесят километров. Обрадовавшись, что наши испытания позади, мы проскочили поворот на серпантин, который резким спуском сбрасывает высоту и выводит к Холодной, дальше уже дорога идёт вдоль речки довольно спокойно и без сюрпризов. Проскочив нужный нам поворот, мы через километр попали на старую штольню, это было ужасное зрелище! Бог с ними, с остатками деревянных и железных конструкций, этим кого удивишь? Но из штольни вытекал ручей, всё русло которого было покрыто ржавчиной, толстым слоем, ну не меньше полуметра по всей длине ручья, аж до самой Холодной, которая грохотала где-то далеко внизу, грохотала и пробивалась сквозь распадки и ущелья и куда же? К Байкалу конечно! Все реки, ручьи, ручейки на юг от Перевала – это Байкальский бассейн, водосбор. А в этой штольне не старый добрый Fe – железо, отнюдь в этой кладовой природы, как раньше любили говорить, - полиметаллы, почти вся таблица Менделеева! Вернулись расстроенные назад к серпантину, не решившись, слава богу, пробиваться на прямую (мол, всё равно к реке спускаться). В то время ещё стояла чайная в пятнадцати километрах от посёлка вниз слева от дороги к речке. Это была какая-то теплушка на санях из толстенных труб, внутри печка, нары. Остановится в чайной, попить чайку... зная, что треть пути считай позади, это было всегда кстати. Когда идёшь вниз с Перевала, в душе всегда надеешься на попутку. Кто-то на рыбалку или охоту может снизу приехать, могут и охотники отправиться ремонтировать свои избушки - зимовьюшки. Это такая радость, после нескольких дней пути, когда ноги уже даже не болят, а тупо ноют, становятся будто чужими, но всё равно их жалко, как свои и от того, что они как бы чужие ещё жальче... и вдруг, увидеть машину или трактор! Трактор, Борьки, семьдесятпятку без кабины, мы увидели неожиданно, свернули на повороте - вот он стоит! В дороге в тайге люди всегда рады видеть друг друга и чем реже такие встречи, тем меньше они надоедают… друг другу. Борис всё пытался накормить нас жареной картошкой... Мы с удовольствием напились чаю с обыкновенными сухарями из высохшего хлеба, а картошку попробовали из приличия. Мы с Олечкой картошку после Нового года почти никогда не употребляли, в силу здорового инстинкта... ну, а сейчас уже и медики склоняются, по мере роста качества питания населения, к тому, что картофель старый весной и летом всё же больше яд, чем пища. А до... до Нового года, если уж картошка, то у знакомых приобретённая, после предварительного опробования и не одноразового. А если уж решили жаренной побаловаться, то это будет блюдо с золотистой корочкой и с великолепным запахом, не говоря уже о вкусе! А здесь... то ли сваренная, то ли тушёная масса, осклизлая на вид, грязно-белая на цвет, с запахом сыро-варенной рыбы, а вкус?! Насколько помнится нормальный столовский вкус, когда, если закроешь глаза, не поймёшь что ешь. Вот так бывает в отношениях людей - сплошные недоразумения... человек от всей души пытался нас накормить, думая, что мы стесняемся, его объесть боимся (картошка по весне, в начале лета, короче говоря, до нового урожая - дефицит), а мы из вежливости, чтобы не обидеть хлебосольного хозяина, ковырнём ложкой и долго жуём, стараясь не выплюнуть, на глазах у шеф-повара. К чему это я? Да лишения, так называемые, не всегда приводят к всеядности, неразборчивости и жадности. Передохнув и перекусив в чайной, мы выяснили, что вода большая - речку не перейти... а трактор что?! Трактор – как всегда - трактор сломан. Это обычное, нормальное состояние Бориной техники – состояние ремонта, вялотекущего. Борька рассказал нам, что переправляться совсем не обязательно... тунгусы ходят по «этому» берегу (на котором мы находимся). Дорога, вернее тропа - ужасная, вся в валёжнике, ветровале, местами под самой скалой по осыпям вьётся еле заметная ... но за два дня можно дойти. Распрощавшись со станционным смотрителем, переквалифицировавшимся на летний сезон в чайханщика, мы, оставив его в чайной, сами побежали вниз. Перед самой речкой Холодной, вернее, переправой через неё с сохранившимися до половины сваями моста (крепко раньше строили - сколько уже было сумасшедших паводков), старая погрузочная эстакада на бугре, затем подъёмчик небольшой, поворот вправо и, вот она Холодная! Это было что-то невероятное... довольно широкая в этом месте река, иногда, после дождей представлявшая труднопреодолимую преграду даже для тяжёлой вездеходной техники, но всё же нормальная речка - превратилась в какой-то то ли Терек, то ли Днепр, прямо Колыма какая-то, ну, а если серьёзно, то с Окой в среднем течении вполне сравнима. Вода… странная, не то чтобы сильно мутная, но какого-то тяжелого свинцового цвета, огромной широкой массой катилась вниз с такой непреодолимой уверенностью, что казалось течение, стало даже медленнее, чем в обычное время летом или осенью, не в паводок. Самый пик! Мы очень спешили, и успели - в тот год именно шестого июня была самая большая вода! Что делать? Идти по этому берегу, где стоим… по едва проходимой тропе? Но, вон, буквально рукой подать, на той стороне отличная дорога, по которой пять - шесть километров в час, играючи можно пробежать. Мы прошлись по берегу выше по течению в поисках места для переправы - нашли вроде бы подходящее... и спуск не крутой, и выбираться не слишком высокий берег, будет, с учётом того, что снесёт течением. Спилили мы сухостой, сложили плотик, перевязали нашим телефонным проводом... Миленький, я же плавать не умею... вода такая страшная... просмотри чёрная какая-то. Я боюсь! Пошли лучше по тропе, пускай дольше, пусть в лесу придётся ночевать, лишь бы не лезть в эту ужасную воду! Вода действительно была страшная... спокойная уверенная сила - сила стихии, сила весны, сила смены времён года. Бороться с такой, это -проиграть, проиграть наверняка, она непреодолима. Пока существует эта планета, смена времён года - это закон. Если появляются какие-то исключения, нарушения ритмов - то неминуемо приходит расплата, расплата в виде ужасных катаклизмов. Не надо бороться с силой природы - просто надо использовать её, вернее, попытаться определить, где у нас общие интересы... Река неумолимо несёт свои воды вниз... что ж, и нам туда. Вот только не переборщить, кто знает, какие там заторы и перекаты за следующим поворотом русла. Нет, нам чуть-чуть, до старых опор моста, в крайнем случае! - Олечка, слушай очень внимательно! Я обвяжусь проводом вокруг пояса и буду изо всех сил грести к тому берегу. Второй конец я привяжу к плоту, нет - нельзя к полу! Если что случится, я плот не вытяну, у него площадь большая, его вода потянет - не удержишь! Я помолчал соображая: - Сделаем так: я твой конец привяжу к рюкзаку, проволока надёжная - чёрта выдержит, если крикну - ты слазь с плота и рюкзак сдергивай в воду, а сама держись за него, крепко держись... если утонуть не хочешь! Последние слова я сказал напрасно – у Олечки на глазах от страха даже слёзы навернулись. - Ещё раз! - если я не вытяну плот, ты его бросай, слазь в воду; с плота слазь и за рюкзак держись… не греби - плавать в такой воде, при таком течении всё равно без толку. - Теперь самое главное! Вон за опорами моста чуть ниже завал из деревьев и коряг - видишь? Я показал рукой на островок возле противоположного берега, чуть ниже остатков моста. - Вижу! Может нам на тот завал выбраться, он почти вплотную к тому берегу подходит... и плыть меньше? Я психонул: - Молчи! Слушай меня и не перебивай! Завал - это самое опасное! Присмотрись, видишь, ветки и листья под ним исчезают? Помнишь, я тебе про Магадан рассказывал - мужика под завал затягивало, я его еле вытащил. Если мы проскочим мимо вон тех кустов на том берегу, то надо, хотя бы за сваи моста зацепиться. Если понесёт на завал, то может затянуть под него. Всё. Положила бутылки в рюкзак? Сколько вошло? Для безопасности мы набили полный рюкзак пустыми пластиковыми бутылками, чтобы не утонул… ни сам, ни вместе с Олечкой. Вдвоём мы спустили в воду плот, его сразу же начало сильно тянуть течением. Я быстро вошёл в реку, и меня так же подхватила и потянула вода. Ольга легла грудью на плот, оттолкнулась от берега и нас понесло... Изо всех сил я пытался выгрести хотя бы на середину, скорее всего моих сил не хватило бы... нет, не хватило бы ни за что... просто в этом месте русло изгибалось, уходя нам за спину и течение как бы само несло к противоположному берегу, ему не надо было только мешать, лишь держаться на воде. Я уже был почти возле самого берега два - три метра оставалось, но вдруг, течение потянуло меня снова к середине русла! Это поток на изгибе реки сначала уходит к берегу, а затем, будто отталкиваясь от него, с увеличивающейся скоростью и силой опять устремляется вниз. Был момент, когда мы как бы застыли на месте… нет, вниз нас несло всё с той же скоростью, но к берегу, мы не приближались ни на шаг, назад река тоже не могла нас оттащить. Я почувствовал, что ещё чуть-чуть и не выдержу, такая бешенная робота руками, всем телом изматывает за секунды, тем более в ледяной воде. - Оля, не могу вытянуть плот, течение, не хватает сил! Попробуй оттолкнуться ногами, здесь может быть мелко! Плот, который я тащил за собой на проводе, развернуло ниже меня по течению... я тащу к берегу, а течение вниз... мы оказались на одном расстоянии от берега… я и Олечка на плоту. Мне нельзя было пробовать достать дно, я не на миг не мог прекратить бешено, изо всех сил грести... мы зависли в мёртвой точке,- чуть ослабь усилия и река утянет вниз. А там… уцепиться за опоры моста - это очень проблематично, а вот под завал угодить - раз плюнуть. Краем глаза я увидел, что Ольга попыталась, держась за плот, достать дно ногами, до этого она лежала на плоту, только ноги в воде. Чёрт! Её тут же течением затянуло под плот, который я всё же каким-то чудом удерживал на одном расстоянии от берега, хотя вся эта наша связка неслась вниз! Удержаться за край плота моя Олечка удержалась, но от страха стала выбираться на плот вместе с ногами… ещё чуть - и она плот притопит в воде и тогда его понесёт с такой силой! Я заорал: - Не лезь на плот! Не лезь на него - только держись! Не лезь,утонем!!! Не знаю, что придало мне силы страх, жажда жизни, чувство ответственности за человека доверившегося мне целиком и полностью?... не знаю! Возможно, мы просто прошли эту точку равновесия, течение уже не могло утянуть нас. Сразу и как-то вдруг сила воды спала, я смог подгрести ещё немного, достал дно ногами и ухватился за ветки, свисавшие с берега; плот, с Ольгой натянув провод, немного посопротивлялся, а потом приблизился к берегу... вот уже и Олечка достала рукой до нависшего над водой куста жимолости. Выбравшись на берег, мы ещё и подтянули плот… до половины вытащили его из воды и упали от усталости. Пару минут не было сил подняться, но надо было срочно согреться. Я заставил себя встать на ноги, которые уже еле чувствовал, помог подняться физически и морально (дал руку и накричал) Олечке и мы, собрав сушняк, развели костёр. Огонь! Огонь, тепло - это счастье, почувствовать, что кровь снова начинает бежать по телу как жидкость, а не колышется и дрожит как студень! Мы стояли вокруг костра совершенно голые и поворачивались, подставляя живительному теплу свои наиболее задубевшие части тела... рядом дорога, но нам было совершенно не до условностей, да и вряд ли в такую воду кто решиться... Мы находились между двумя речками: Холодную форсировали, а ниже в трёх километрах нас ждал Гасан-Дякит... он был поменьше, но не намного, да и коварством превосходил Холодную. Каждый год Гасан устраивал по весне пересмотр устоявшегося русла (хотя как его назвать устоявшимся, если оно каждый год изменялось). Местные охотники, уже не один год общавшиеся с коварной речкой, могли заранее предвидеть, где в этом сезоне могут быть ловушки, но всё равно, нет-нет, да и попадали впросак. Борька нам возле чайной, когда перекуривали, пытался растолковать, как справиться с Гассан-Дякитом, но единственное, что осталось в памяти от его экспресс-уроков - надо пробовать переходить ниже… там, где река широко разливается, образуя множество ручьёв- проток, среди намытых ею галечных островков, заторов и заломов. Три километра между двумя речками мы пробежали, даже не почувствовав расстояние. Только успели согреться, как вот уже и Гасан. Нашли вроде бы подходящее место, начали переправляться без особых проблем, так мелочи, ну собьёт течением, окунёшься, но не опасно протока узенькая, сразу, же или на отмель вынесет или за корягу ухватишься или подстраховка сработает - особо коварные места мы проходили в связке, так сказать, привязав верёвку к ремням. Преодолели мы уже, наверно, больше половины реки, если брать по ширине (а почему же ещё можно… брать? - да по количеству воды!), очутились на длинной косе, вытянувшейся вдоль реки ... и попали! До берега рукой подать, не больше десяти метров - а ни как! Течение бешенное, в этом месте русло сужается, и отдельные ручьи опять собираются в один поток. Походим, походим - вроде бы никак! Опасно, надо возвращаться на берег, с которого начали ... но, как посмотришь, сколько уже пройдено довольно опасных участков, да и где гарантия, что в другом месте будет легче переправляться?! Пришлось снова повторять ондокскую переправу, здесь уже хотя бы снега не было, уже как-то не так "холодно и муторно", проще говоря, не так страшно. Опыт - великое дело. Опыт… подходящий сучёк я подыскал сам, не оставляя столь ответственную деталь на потом (из-за которой мне пришлось бегать второй раз голому, после ледяной ванны на Ондоко в избушку - хорошо ещё, что я лопаты обломок приметил), потому что этим "потом" на которого оставишь, окажется испуганная и растерявшаяся Олечка. Я прочно привязал «подходящий» вполне сук и вручил его Ольге. - Ну, всё,Заинька, я поплыл! Ты смотри… строго по инструкции... но интеллект превыше всего... нештатная ситуация и... короче говоря, ничего не бойся, я с тобой! Поцеловав мою Олечку я "смело" бросился в поток (смелее было бы не спеша войти в холодную воду, собранную весенними ручьями с горных ледников, но настолько храбрым, чтобы растягивать удовольствие я не был ) ! - Бр-р-р... ух... ух ... ура-а-а-а! Бросай, Заинька! Не бойся, вода не такая уже холодная как на Холодной или тем более на Ондоко. Бросай верёвку! Бегая по берегу, я подбадривал и поторапливал Олечку. - Да, подожди ты, я ещё одежду не всю уложила. Намокнет… будем потом! - Ерунда, пробежим, согреемся немного и костер сразу разведём… ныряй давай! В этот раз я заранее выбрал место, чтобы можно было как следует упереться ногами и удержать сносимую течением Олечку… с рюкзаком. Опыт, опыт... классик как всегда прав: ты "сын ошибок трудных". Всё сошло довольно гладко. Ольга, держась за станок рюкзака, смогла, заходя в воду, ещё у берега оттолкнуться ногами. Я не отпуская провод, а лишь перехватывая по короче, быстренько подтащил её к берегу и помог выбраться на него. Ура-а-а! Ого-го-о! Мы победили-и! Ура - а! Не сговариваясь, мы оба решили напугать окружавший нас лес, тайгу дикими криками... Интересно, дикари каменного века признали бы нас за своих? Наверное, за тысячелетия человеческий " крик души" не сильно изменился. Вышли мы из тайги в четыре часа дня или вечера, смотря по тому, где находишься и сколько ещё топать до крыши над головой и теплой постели. Тайга - это, кроме географически-ботанического понятия ещё и чисто психологический фактор... Лес возле посёлка, где население собирает грибы и ягоды, никто не называет тайгой, хотя деревья там такие же высокие и так же густо "посажены"; что касается зверя, лося или медведя, то его возле жилья да и на асфальте не меньше, если даже не больше, чем в глухом урочище. А на городской свалке медведи вообще регулярные гости. Тайга... это когда от твоей уверенности или самоуверенности, не смотря на висящую на плече двустволку или карабин, остаётся всё меньше и меньше... сдувает таёжный ветерок всю эту шелуху цивилизации и остаётся человек один, голенький среди первозданной... сыном которой он когда-то был. Вот и смотрит тайга в глаза человеку - помнит ли он... узнаёт ли... боится ли; или уже настолько забыл, что и страх потерял! Тайга закончилась для нас за Гасан-Дякитом... впереди оставалось всего двадцать четыре километра нормальной дороги, десяток ручьёв не шире пяти - шести метров и глубиной максимум по колено; ну, разве что, ещё бешенная и непредсказуемая Гула! Но и ту можно проскочить играючи, если не полениться найти нависшую валёжину. Село Холодное - это уже асфальт, телефон, железная дорога, которая, если короче - БАМ ( помните песню Пахмутовой: -"строим путь железный, а короче БАМ." )? - Цивилизация... свет, газ, горячая вода, шоколад, сигареты, пиво, шампанское, вино... ну и женщины конечно! - А, почему не мужчины? Хитро намекнула Олечка. - Ну, Заинька, подумай сама – какие же там мужчины… на асфальте. Последний штрих к этой главе пусть будет кулинарным. Когда мы уже в темноте подходили к Холодному и сил оставалось только - только, я придумал хорошую игру, морально нас поддерживавшую и бодрившую хоть чуть-чуть физически... мы составляли меню. - Я хочу шампанского с шоколадкой и хорошую сигарету… ну, если не будет в магазине хороших сигарет, то хотя бы LM ... но сначала в горячую ванну. При воспоминании о ванне Олечка даже плечами повела и спина у неё как-то вздрогнула. Я шёл сзади, чтобы регулировать темп... а то, если я впереди, Заинька моя могла отстать, чуть ли не до «пределов прямой видимости»; поворот или бугор и её не видно, а медведей чем ближе к "железке" не меньше, а, пожалуй, больше, что хорошо было видно по следам, оставленным на глинистых или песчаных участках дороги. - Я хочу торт, хороший домашний торт, без всякого маргарина, на сливочном масле, а ещё можно пива с красной рыбой, ну закурить тоже можно… после такого перерыва, наверное, голова закружится. - Миленький, а тебе ничего не будет, с тобой ничего не случится? Я не понял: - В каком смысле? - В самом прямом, после тортика - ещё и рыбу с пивом? Олечка засмеялась и я вместе с ней. Идёшь час, другой… вроде бы по времени должны прийти вот-вот, уже совсем темно. Спуск за спуском, поворот за поворотом, один похожий на другой, вдруг. - Миленький, ЛЭП! Надо мной провода гудят! Наконец-то пришли! - Точно ЛЭП? Я боялся поверить, сил уже не было «ошибиться». - Сейчас сам увидишь, почувствуешь! Наконец-то взошла и луна, когда уже и не очень нужна была – от линии ЛЭП до асфальта меньше километра. А потом через мост, пересекающий ту самую речку Холодную, которую мы переплывали на плоту сегодня в обед, а вот сейчас уже ночью спокойно переходим по бетонным плитам. Внизу, далеко внизу бурлит и пенится река, вобравшая в себя и Гасан- Дякит и десятки небольших, но бурных ручьёв. С высоты моста мы смотрели на мутную бешеную воду. - Миленький, неужели мы смогли... смогли переправиться через этот ужас? Уже пережитый страх вернулся, чтобы попрощаться, наверное. Ольга смотрела на Холодную и по щекам её текли слёзы. - Ну, мы же не через всю сразу... сейчас здесь воды в два раза, наверное, больше... Пускай бежит в Байкал! И я милостиво махнул рукой, отпуская речку Холодную в Байкал, в прошлое; в то, что уже прошло, никогда не повториться – никогда!.. чтобы там не говорили сверхумные теории о повторении всего... "Нельзя дважды войти в одну и ту же реку" - Гераклита на эту мысль натолкнул бурный поток, а не спокойная величавая река, - в этом я готов поспорить с кем угодно… даже с самим Гераклитом. - Асфальт какой-то странный, какой-то слишком ровный, правильный, идёшь по нему будто по сцене в клубе... какая-то ненадёжность... ты не чувствуешь? Я только после Ольгиного замечания вдруг отдал себе отчёт, почувствовал, что «идётся» как-то странно... ноги чуть подгибаются сами, будто не уверенны в надёжности этой чёрной после дождя поверхности... - Просто ноги отвыкли от лёгкой ходьбы... под ногами ни луж, ни камней, ни веток… ровно. Этот мой ответ не был правдой, это был удобный, приемлемый, удобоваримый вариант. Конечно же, ноги отвыкли от асфальта, и глаза, и мозг! Мы сами уже отвыкли от прошлых привычек, вот именно – привычек, а не реальности… нельзя же, в самом деле, отвыкнуть от реальности. Именно поэтому мы увидели... почувствовали, ощутили разницу между тем, чему уже тысячи лет и этим – созданным человеком несколько лет назад... искусственным. Наверное, чувство времени, как один из инструментов человека в познании, в восприятии мира заработало у нас… в другом режиме что ли. Мы уже почувствовали, что договор людей (некий союз разумов и сознаний) воспринимать и оценивать окружающее как нечто реальное и неподвижное... по крайней мере, не так уж нерушим и обязателен… для всех.
Саня, если пожелаешь - перешлю.