Сны в февральскую ночь
К охоте приобщился я не очень давно. Сезона три, может четыре, как стал я подолгу замирать у прилавков магазинов с муляжами водоплавающей дичи. Захватило, как говорится, сразу и с головой. Поспособствовал моему вхождению в охотничий круг старый мой институтский товарищ. Теперь право и не знаю, благодарить его за то или нет? Потому что стал я, ребята, своего рода наркоманом. Ну, посудите сами, работать не хочется, весь семейный бюджет уходит на сомнительные, с точки зрения нормального человека, удовольствия. Дом постепенно наполняется изделиями, изобилие которых внутри жилого помещения может вызвать интерес, разве что, у участкового. Разница между мной и наркоманом состоит лишь в том, что я отчетливо осознаю: «Не соскочить!»
Хотя, отложив шутки в сторону, на вопрос о благодарности за вхождение в «охотничий клуб» могу сказать уверенно: «I like it!» Теперь в любой компании, и уж простите мне, после выпитой рюмочки, я становлюсь заядлым рассказчиком о природе, быте и нравах охотников, повадках пернатой дичи, потому что, несмотря на мой куцый охотничий стаж, между мной и моими не приобщенными товарищами – пропасть. Вернее сказать – вершина, с громады, которой я с полным правом могу демонстрировать не посвященным в таинство весь масштаб разницы нашего с ними мировосприятия.
Сократить путь поможет только хороший попутчик, а сократить ожидание нового сезона, только хорошие воспоминания. Так вспоминая, да анализируя, представляешь себе, как встанешь, да с какой стороны налетят, как сухо вскинешь ружье, поведешь, и, испытав чувство заслуженной мастерством и упорством добычи, дарованное нам древнейшими предками, сдержишь эмоции, проводив падающую птицу взглядом, чтоб коллеги по цеху сказали на паузе: «Да…, это уровень!» Пролетает сезон в таких вот «молитвах» как Чирки над водою и уже точно не помнишь, сколько раз ты был на охоте, и когда последний раз думал на работе о работе.
Разумеется, перегруженный от соприкосновения с прекрасным мозг реагирует на резкие изменения устоявшейся формы бытия остального организма, по своему. Сны, Господа Вы мои товарищи, сняться радужные как никогда. В период полового созревания, в таком цвете не припомню, чтоб даже голые наяды привиделись мне так отчетливо.
Тут требуется спуститься, как говорится, на землю. Место, какое мы облюбовали для охоты, представляет собой сеть каналов, построенных в то легендарное время, когда труд военнопленных, используемых для восстановления народного хозяйства родины, являлся формой сострадания к поверженному врагу. По распространенной версии назначение этих, с позволения сказать, гидротехнических сооружений, если какой дотошный «анжанер» расспросы чинить начнет – обводнение торфяников. Камыш на торфяниках растет густо, картина проходов и лыв от сезона к сезону меняется. Осуществлять проходы к местам охоты без предварительной разведки считай испортить себе охоту. И видимо, от какой-то ожившей детской страсти к путешествию по лабиринтам, сниться мне частенько, что шлепаю я на лодке по этим каналам. То вдруг, мимо деревни проплываю, а там гусей домашних полно в лужах сидит, а про меж них утка носится дикая, и думается мне: «Как же я вас отделять то буду при стрельбе?» То канал вдруг широкий, как Амазонка сделается, а утки диковинные, с хвостами цветными, как у райских птиц, перья в них длинные, завитые, желтые, красные. Порхают с берега на берег, словно попугаи тропические, да норовят поближе подлететь, к самой лодке, чуть на нос не садятся. Думаю: «Вот знают мерзавки, что не станем мы стрелять сегодня, открытие завтра только, вот и изгаляются!»
Открытие все ближе, волнения нарастают, да еще февраль выдался теплый, и пришла мне в голову ночью такая фантасмагория. Собираемся мы на охоту, на любимые места, да только февраль еще не закончился, снег кругом. Оглядываюсь я на своего наставника, весь в сомнениях, про себя мысль держу, мол, я готов воспринимать наставление, а человек ты опытный, и знаешь, наверное, куда собираемся, но ты хорошо подумал? А он в предстартовом состоянии патронташи на себя навьючивает, да ухмыляется. По ухмылочке прочесть можно: «Не истерите, Саша, сейчас только и начнется настоящая охота». «Ладно,- думаю. - Дело мое курсантское – познавать теорию на практике. Веди нас в бой, о, великий товарищ Маниту».
Приехали. Вышли из машины. Лодки уже сразу накачаны! Мы еще нет.
Я напомню, если есть здесь такие, кто привык перематывать прелюдию даже в немецкой порнушке и со средины читать начал. Это все во сне происходит, а во сне все может быть. Может и такое случиться, что не успевает охотник накачаться пока из машины выходит.
Стоим, глядим в сторону стана, а на его месте, вовсю ширь, когда то заливного луга, построен супермаркет. Широченная такая «стекляшка», какие в голливудских фильмах про беглых грабителей показывают. Ну что? Созерцать облом продолжительное время значит обламываться. Решили не обламываться и искать проход к воде. Все как обычно.
Пошли прямо через супермаркет. Идем в полной боевой выкладке, за спиной стволы. Лодки тянем за собой на веревочке, как Тузика на поводке, по керамограниту тащить легче, чем по траве. Народу в магазине нет, и кому пришло в голову там его построить? Девочки в униформе возле торговых модулей стоят, ручки сложив, нас улыбками приветствуют в полном соответствии с правилами поведения, установленными работодателем. Мы у них ни какого недоумения не вызываем, «Значит, - думаю. - Правильно идем!» Направление знаем, отступать не привыкли. Прошли весь лабаз, уперлись в «вотерклозед», заходим. А там дизайн в стиле шале. Все
брашированной доской отделано, как в приличных кабаках. Направление держим, открываем дверь в кабинку, а там, вопреки общему представлению приспособление, встречаемое исключительно в сельских сортирах, именуемое в просторечии «очко». Правда, все чистенько, как будто вчера выкрашено, тут сказать ничего не могу, все-таки – европейский уровень, «клин энд клининг». Пару секунд, расперев плечами кабинку, разглядывали это диво, но тут мой более опытный товарищ, молниеносно вернув себе на мгновение утраченную целеустремленность, аккуратно отстранив меня, зашел внутрь и, не раздумывая, высадил двумя ударами ноги пару досок на задней стенке. В образовавшийся проход видим, что витраж задней стены супермаркета, находящийся за фальшь - стенкой сортира, разбит. Совершенно очевидно, без всякой дедукции, что все выходят на воду именно здесь. Пролезли и мы, протащили за собой в пролом лодки, вышли на место. А каналы во льду стоят. Сомнение в успехе нашего похода в очередной раз вышло на передний план. Но самая трудная часть пути уже позади, мы уже на воде, в каком-то смысле, и верим в мужество отчаянных парней. Крадемся по лабиринту, замерзшие каналы хорошо угадываются даже под снегом, кругом торчит камыш, я чуть отстал, иду сзади и немного левей, напарник впереди. Входим в поворот и тут, прямо из-под снега поднимается на нас здоровенный волк. Шерсть вся мокрым снегом залеплена, так что разглядеть его раньше мы не могли, а он, то ли спал, то ли ждал, поднялся горой, считай у нас под ногами. Я Ружье вскидываю, - чик, - чик.… Две осечки. Отпрыгиваю спиной назад и ору: «Владик, бей, у меня осечка!» Тот вскидывается ему прямо в бок, практически в упор! – Бамс! - Бамс!
И тут происходят, практически одновременно несколько событий. Волк, понятно, упал как подкошенный, даже не хрюкнул. Вся птица, какая, наверное, была, когда-либо в районе, разом как по команде покинула свои укрытия. Я стоял в испуге и думал, где же все это пряталось? Произошло это так стремительно и оглушительно, что казалось, что все представители пернатой фауны имеют персональную катапульту. Черная туча на секунду зависла в небе и дунула, куда-то на закат. В начале похода, как многие помнят, я искренне сомневался в наличии, какой бы то ни было дичи, ожидающей нас на болоте в это время года, теперь же возникло четкое понимание, что все, вплоть до самого распоследнего воробья покинули это место. Новая отчетливая мысль, ворвавшаяся в ошарашенную голову – СПУГ-НУ-ЛИ! Но не успели еще последние хвосты скрыться из виду как из всех заснеженных кочек и пожухлых камышей стали вылезать притаившиеся в засаде охотники.
Что подумал Влад, я не знаю. Я снова подумал, что видимо он был прав и не ошибся с сезоном.
Поднялся страшный крик, намного превосходящий птичий по тону. В нашу сторону полетели проклятия. Из всего не многообразия цензурных слов, какие доходили до нас, удалось установить следующее: Во-первых, СПУГ-НУ-ЛИ! Во-вторых, каким недостойным надо быть человеком, чтоб палить из ружья за день до открытия, когда все праведные охотники терпеливо выжидают заветного часа? Массовые вопросы, вольный перевод которых мог бы звучать, - «Зачем Вы здесь?» я в счет не беру, ибо ответ на них бессмыслен с точки зрения моего повествования. Поначалу мы стушевались, но осознавая, что выстрел, распугавший всю живность, оправдан стали активно обороняться. В разъяренную толпу был сделан посыл во всю ширину моих легких, в том смысле, что я как заору: «Да вы что, охренели? Нам надо было молчать пока нас волки жрут?!» В народе стали роптать. Пронеся шумок, мол, и верно, что им было делать? Через какое-то время мнения разделились, народ уже открыто в голос спорил про меж себя. Часть принимала нашу сторону, другая продолжала стоять на своем. И в этой поднявшейся суете я решил улучить момент и выяснить, от чего случилась осечка? Разламываю ружьё, и вижу из патронников, смотрят на меня две синие «звездочки» аккуратно наколотые бойками. Патроны я, братцы, каким-то невероятнейшим образом умудрился вставить передом назад. И ведь сразу мысль посетила – не пили вчера, да и во сне пьяным себя хуже всего увидеть.
Решил я эту несуразицу, выдающую во мне не умудренного опытом охотника устранить скорейшим образом. Увидит кто, пальцем показывать начнут, тут нам ни какие аргументы не помогут коллективу противостоять. Скажут: «Чего с них взять? Они вон…разтакие», одним словом, не желая оконфузиться, стал я потихонечку пальцами патроны назад выцарапывать. Легко сказать. Гильзы начали рваться, из них наружу полезли какие-то нитки, до этого, видимо находящиеся в патроне под давлением. Я в панике пытаюсь незаметно все это запихать обратно, уже подумывая о том, что нахрена я вообще стал открывать ружьё. Давай закрывать его обратно, не сходится, патроны уже подвытащил. Огляделся я, вроде не смотрит никто, прикрыл это дело ладошкой и бочком, бочком, подельника под локоток, под общий шумок тягу и дал.
Проснулся, настроения на целый день! Мыли в порядок привел: ружье в сейфе; патроны в сейфе; утка в Тайланде на пляже загорает, сны смотрит о том, как с нами на рыбалку ходила.
Бывал я и на рыбалке во сне. Тоже дело тревожное, местность экзотическая, как правило. Море, солнце и песок. И рыба как в гуаши искупалась, для жизни в аквариуме. Разноцветная, круглая с плавниками - вуалью, не рыбы, а конфеты в новогоднем подарке. Одним словом, из того же зоопарка, что те утки. А я хожу по берегу с нехитрой снастью: кормушка – закидушка, два крючка, да лески метра два. Рыбы к самому урезу воды подплыли, каша из рыб, все есть просят. Кормушка у меня хлебом или кашей набита, а на крючках нет ничего. Хожу я по берегу и сокрушаюсь, что наживки не взял и спросить не у кого, кругом экзотика, ни опарыша ни тебе червяка. Стал так забрасывать, плюхаю боталом своим, считай у самых ног, про себя-то понимаю бесцельность мероприятия, крючки голые, а рыба радостная, атакует обжирается. Миг и пустую кормушку на берег вытягиваю. Но в отчаяние не впадаю. Пришел рыбу ловить? Лови. Стал смекать, надо, думаю, порезче дергать, плотность большая может кого поперек туловища зачикерю. Начал я с маниакальным упорством пытаться перехитрить ушлую рыбу. Дергал, дергал, наконец попытки увенчались успехом. Даже крупный план, как в телепередаче о рыбалке увидел. Тяну я так стремительно зеленую тень под водой, как старое папино трико на бельевой веревке, без сопротивления практически. Выкинул ее на берег, а она здоровая, страшная, вся в шипах чуть не с рогами, пасть как у крокодила и плавники длинные висят как тряпки. Крючком ее подцепил за темечко, хотел отцепить, да страшно к этой зверюге приближаться, да и не только страшно, а еще и противно. Такой вот гадостный экземпляр. Выгнулась она буквой «С» и давай прыгать на хвосте, как если бы колесо с горки скатили, а оно на кочках подпрыгивало. Прыгала, прыгала, запрыгнула прямо за столик, какой возле места моего базирования поставлен был. Уселась, тварь такая, прямо на стул, хвост свесила, сидит, на макушке блесна болтается как кисточка на феске турецкой, пасть над столом разевает и сипетит чего-то на своем молчаливом рыбьем языке. Понять не возможно, но догадываюсь - выпить просит.
Рыба, говорят старухи, к прибыли сниться, так вот вам, мужички, мораль. Ходит где то эта рыба-прибыль косяком в огромном море, не найдешь как подступиться, а если сама тебя найдет на дно утянуть может не заметишь как. В общем, хотите поймать настоящую рыбу – ходите на рыбалку. И какой бы интересный сон не смотрели – на зорьку не проспать!
КАМыч, по поводу слога не новичка: бывает, что он каждодневно отрабатывается в ходе повседневной профессиональной деятельности, тесно связанной с "самопиской", по-нынешнему - с "клавой". Некоторая специфика в тексте и профиле просматривается.
Akrasilnikov1976, с обещающим дебютом! Моя звезда пятая. *
