Памятный день.
День - девятое ноября тысяча девятьсот девяностого года крепко врезался мне в память по одной простой причине. В этот день из под собак я добыл пять соболей. Ни до, ни после этого случая, больше чем за тридцать охотничьих сезонов, мне не доводилось при ходовой охоте с собаками добиваться такого результата.
Один, два соболя за день это было нормой. Редко – три и очень редко - четыре зверька. Таких случаев за всю мою охотничью практику наберется едва ли больше чем пальцев на одной руке. Не говоря уже о том, что зачастую были дни, когда приходилось возвращаться на избушку совсем без добычи. Поэтому этот день и остался в моей памяти как один из самых удачливых, ярких и впечатляющих дней в истории моей охоты:
Накануне вечером я добыл соболя, который после выстрела, при падении завис в развилке ветки кедра. Сбивать его выстрелами не стал, чтобы не портить дорогую шкурку - оставил висеть на дереве, надеясь, что за ночь под тяжестью собственного веса или от порыва ветра он упадет. Такие случаи уже были в моей охотничьей практике. Удручало то, что придется менять планы на завтра и вновь возвращаться сюда утром. Чертыхнувшись по этому поводу, поспешил к избушке, чтобы темнота не захватила в дороге.
Поужинав и покормив собак, уложил в рюкзак все необходимое на завтра. Пополнил патронташ патронами и, подкинув в печь сырых березовых дров, забрался в спальник. Едва только мутный рассвет отбелил окно избушки, я был уже готов к походу. Перешагнув порог, порадовался тому, что за ночь легла небольшая пороша. Свежий снег - это как новая не прочитанная еще книга, читая которую тебе предстоит узнать обо всех событиях произошедших ночью в тайге.
Пока пересекал кочковатый рукав болота, полностью рассвело. Перейдя по льду ручей, стал подниматься на невысокий водораздел отделяющий рукав от основного болота. Неожиданно увидел, как по покатой вершине водораздела поросшей редким кедрачом на махах промелькнули собаки и скрылись из глаз. Поведение лаек заинтересовало,- свернув с намеченного курса, подошел к их следам. На чистом снегу кроме отпечатков оставленных собаками, четко просматривались двухметровые прыжки соболя.
Оставив проверку вчерашнего зверька на потом, поспешил по свежим следам с минуты, на минуту ожидая услышать азартный лай. Пробежав полсотни метров, уткнулся в небольшой завал леса. Могучий кедр упавший, по-видимому, от времени смял собой несколько пихт. След соболя нырнул под завал, а следы собак пошли в обход. Я тоже ринулся по дуге. Обогнув завал, нашел следы и уже готовый сорваться на бег, вдруг резко тормознул. Что-то увиденное заставило остановиться, в первую секунду даже не понял что. Внимательно присмотревшись, увидел и оторопел – местами накрытые отпечатками собачьих лап, от завала шли следы зайца. Сдвинув на затылок шапку, протер глаза – видение не исчезло, на свежевыпавшем снегу четко отпечатались следы косого.
- Что за хрень – вырвалось не произвольно. – В сказке читал, что утка из зайца, но что бы соболь в беляка… Повернувшись к завалу, решил найти место, где один зверь превратился в другого. Сделал пару шагов и замер, – на невысоком обломыше пихты, толщиной с оглоблю, который торчал среди поваленных деревьев, сидел соболь, подобрав под себя все четыре лапы.
Сзади послышался шорох и прерывистое дыхание.
- Ну, что Бим, обмишурился старина,- обратился я к подбежавшему кобелю. - Азарт дело такое.
Виновато взглянув на меня, он пролез в завал и подал голос.
Только после выстрела, когда я уже убрал добычу в рюкзак, вернулась сука.
- А тебе Инга пора завязывать гонять косоглазых, второй сезон в тайге – пристыдил я ее.
Потрепав собак за загривки, тронулся в путь. Часа через полтора был у кедра, на котором вчера завис соболь. Подойдя ближе увидел – ситуация не изменилась. Припорошенный снегом зверек все также крепко держался в развилке ветки. Стал прокручивать в уме варианты как забрать у дерева добычу:
Залезть на кедр не получиться, - ствол дерева от корней вверх метров на восемь не имел ни единого сучка. Теоретически можно попробовать перебить сук пулей, а вот практически еще неизвестно получится ли? Можно подвалить к кедру соседнее дерево и по нему забраться наверх.
«Стоп», мелькнула мысль, - можно другим деревом сбить соболя. Я огляделся вокруг - выше по косогору росла пихта подходящая для этого дела.
Первым делом вырубил длинную жердь с рогулькой на конце. Затем сделал подруб на стволе пихты со стороны кедра. Зайдя с противоположной стороны и упершись жердью в сучки, стал давить, стараясь уронить дерево так, чтобы падая, оно своими лапами задела ветки кедра и сбила соболя.
Дрогнув, а потом, протяжно заскрипев, пихта с шумом обрушилась на кедр. Ломая сучья, прошла вдоль ствола и громко хрястнув, упала на землю, подняв облако снежной пыли.
- Да-а-а. - Хотел как лучше, а получилось как всегда. - Сделал себе работенку, – произнес я, оглядывая гору из хаотически нагроможденных веток, сучьев и лапника.
Взяв в руки топор, пошел к упавшему дереву. Оттаскивая в сторону обломанные сучья и обрубая пихтовые лапки, расчищал место, стараясь найти соболя. Минут через двадцать обрубив ствол и убрав все крупные ветки, наконец-то увидел кончик черного хвоста торчащий из месива снега, мелких веток, сучьев и сора.
- Хорошо то, что хорошо кончается! - радостно крикнул я, вытаскивая из снега крупного кота.
Укладывая его в рюкзак, обратил внимание, что рядом нет собак. Припомнил, что видел их последний раз где-то на пол - пути к кедру. Потом пока добывал зверька, как-то совсем про них забыл.
«Надо искать!» - Приняв решение, пошел обратно своим следом.
Дойдя до места, где собаки ушли в сторону, повернул за ними и стал подниматься на небольшой хребтик. Вывершив его, прислушался, - где-то далеко, в стороне водораздельного хребта чуть слышно лаяли собаки. Поспешил на их голоса.
Преодолевая крутизну лез и лез вверх по склону не останавливаясь. Когда до собак осталось совсем немного, остановился, - показалось, что голоса звучат из разных мест. Переведя дыхание, удостоверился, - так и есть, кобель работал ниже, сука выше по косогору. Повернул на голос Бима, - за все годы охоты с ним, кобель ни разу не ошибся, чего нельзя было сказать о суке.
Прошел еще совсем немного и впереди открылась большая поляна, на краю которой под разлапистой могучей пихтой сидел Бим. Задрав морду вверх он изредка лаял. Снег под деревом был весь истоптан собачьими лапами. Увидев меня, кобель оживился и азартней зазвучал его голос.
- Извини старик, задержался,- вслух обратился я к нему.
С первого взгляда стало понятно, что увидеть соболя в этой густущей, косматой кроне было не реально. Тем более, что просмотр дерева был допустим только с одной стороны. С других сторон обзор пихты был невозможен из-за других деревьев стеной подступающих к поляне.
- Да Бим, трудная у нас с тобой задача,- вновь обратился я к кобелю. - Но решать ее надо. - Тем более, что мы это уже проходили.
Прислонив к рябинке ружье, скинул со спины рюкзак, расстегнул и снял патронташ. Достав топор, заткнул его сзади за ремень и подошел к дереву.
- Высокая, зараза, а Бим?..
- Да ничего! - Главное вниз не смотреть, - подбадривал я себя.
Ухватившись за нижние сучья, стал подниматься вверх по стволу.
- Кыш! - Пошел! - Пошел! - изредка покрикивал я, продираясь через густое переплетение сучьев. Можно было конечно и не кричать, - соболь и так прекрасно слышал меня и уходил вверх. Просто с человеческим голосом было как-то спокойней. Вроде ты в тайге не один.
Делая перекуры, чтобы дать отдых рукам, я лез все выше и выше. Ствол дерева становился все тоньше и тоньше, ветви короче. Непроизвольно глянув вниз, почувствовал приступ дурноты. Закрыв глаза, прижался к дереву.
«Поднимусь еще метра три и хорош», - решил я.
Достигнув намеченной точки, - отдохнул. Достав топор, стал спускаться вниз, по пути обсекая вокруг ствола все ветки. Сделав проплешину в кроне в пару метров, отшвырнул топор далеко в сторону и продолжил движение вниз.
На земле долго отогревал закоченевшие пальцы рук.
- Ну что Бим, основную часть работы выполнил. - Теперь осталось шугануть соболя из кроны и постараться добыть, - продолжал я беседовать с кобелем, чувствуя, как под ногтевыми пластинами болезненными уколами начинала пульсировать кровь.
Отогрев руки, заложил в стволы дробовые патроны и отошел от дерева. Найдя точку, с которой хорошо просматривалась верхушка и проплешина, - выстрелил. Заряд накрыл всю крону выше прогала. Хорошо было видно, как повсеместно посыпались чешуйки шишек отбитые дробинами.
Сразу после выстрела в вершине дерева раздалось сердитое урчание соболя. Выждав время, выкинул стреляную гильзу и заложил новый патрон. Прицелившись в центр кроны, выстрелил еще раз из правого ствола. Через секунду в проплешине показался зверек, - растревоженный выстрелами, он попытался укрыться в нижней части дерева. Выстрел из левого ствола поставил точку в этой охоте.
«А Инга - то не пришла даже на выстрелы. Серьезно видно работает»,- подумал я.
Уложив очередного соболя в рюкзак и подобрав топор, поспешил по косогору вверх, - туда, где все еще слышался охрипший собачий лай, сопровождаемый не то повизгиванием, не то поскуливанием.
Подойдя ближе, увидел, у лежащей на земле старой осины, собаку выпачканную землей и гнилушками с ног до головы. Вся земля вокруг валежины была ископана, а у дуплистого комля лежала гора выгрызенной трухи.
Постучал обухом по дереву, и оно ответило мне звонкой пустотой внутри его и сердитым урчанием зверька. Отступив от комля метра четыре, прорубил дыру и, достав из кармана рюкзака «нулевочку» взвел пружину и просунул капкан внутрь дупла, накинув цепочку на торчащий рядом сучок. Закрыл отверстие тяжелым обломком дерева. Затем вырубив длинный, гибкий прут, вновь подошел к валежине и, стуча обухом, определил, где заканчивается дупло. Прорубив в этом месте узкую длинную щель вдоль ствола, стал проталкивать в нее прут. Не успев, как следует пошуровать им, - услышал, как щелкнула пружина капкана.
Подойдя к прорубленной дыре, откинул груз и стал за цепочку вытаскивать капкан с бившимся в нем соболем. Сначала показался хвост и задние лапы, одна была зажата дугами капкана.
Инга в одно мгновенье оказалась рядом, схватив зверька за огузок, рванула так, что выдернула его из капкана. Извернувшись, соболь вцепился ей в нос мертвой хваткой. Визг суки и злое шипенье зверька слились воедино. Кобель рванулся на выручку.
- Нельзя! - криком осадил я его. - Пусть сама разберется. - Злее будет,- говорил я, придерживая за загривок Бима.
Наконец-то собаке удалось вырвать свой нос из острых как шилья зубов рассерженного соболя и, в следующее мгновение все было кончено. Трепанув тушку еще пару раз, Инга разжала пасть. Из ее прокушенного носа на снег падали алые капли крови.
Подобрав соболя, - приласкал собак:
- Добытчики вы мои. - Помощники, - говорил им, угощая поделенной пополам лепешкой.
- Ну, а теперь быстро вниз. - Солнце - то уже к закату, а у меня еще маковой росинки во рту не было.
Через полчаса спустился к воде, развел костерок и навесил на таганок котелок. Достал вторую лепешку, - разломил пополам, решив половину отдать собакам – заслужили. Огляделся - лаек рядом небыло. Хорошо видел, - бежали впереди, когда спускался с перевала. Значит, ушли дальше. Видно не поняли, что собираюсь обедать. Не найдут меня – вернуться, - решил я.
Вода в котелке долго не закипала или это мне казалось от голода. Решил наломать сухих веток, чтобы взбодрить костер. Подойдя к сухостоине, потянулся рукой к сучку и тут явственно услышал – где-то на гриве у кромки болота лают собаки. Бегом вернулся к костру, выплеснул воду из котелка на головешки, затолкал его в рюкзак. Отломив кусок лепешки, сунул себе в рот. Накинул на плечи рюкзак и, захватив ружье,- поспешил на лай.
Собак нашел под «Баобабом», - огромным старым кедром в несколько обхватов толщиной, с некогда роскошной кроной. В настоящий момент только половина кроны светилась изумрудной зеленью. Другая половина давно засохла видимо от старости. Хвоя осыпалась, мелкие ветки и сучки обломились и валялись тут же под деревом. Лишь только толстенные сучья и ветки чернели на фоне серого вечернего неба как щупальца огромного неземного спрута.
Внимательно осмотрев всю крону - соболя не увидел.
- Найдет же где спрятаться, - в сердцах произнес я.
- Если в засохшей части есть дупло, то не видать нам его, как своих ушей,- говорю я, обращаясь к собакам.
Опускающийся на тайгу вечер торопил, заставлял действовать быстро.
Собрав в кучу сухие сучья, развел костер под зеленой частью кроны. Быстро наломал охапку пихтового лапника и когда огонь набрал силу, набросил на него сырые ветки пихты.
Затрещав хвоей, костер выкинул вверх большой белый столб дыма. Достигнув нижних веток кедра дым задержался, накапливаясь под ними, а затем медленно пополз вверх заполняя всю крону.
Только я успел отбежать в сторону, чтобы обзор был лучше, как из белого облака метнулась черная молния и упала на сук соседнего дерева у меня над головой. Вскинув ружье – выстрелил и к моим ногам упал темный хороший кот.
- Ну, как-то так!- вслух похвалил я себя.
Подобрав добычу, достал половинки лепешки, разломив одну, - отдал собакам. Жуя на ходу свою долю, пошел гривой вдоль кромки болота, держа направление на избушку.
Ни наступившая ночь, ни валежник, то и дело попадающийся на пути, не омрачали радостного приподнятого настроения.
Спустившись с гривы, пересек рукав болота с высокими кочками, радостно предвкушая, как через пятнадцать минут буду на избушке. Как растоплю печь, нарежу ломтями «копченку», достану огурчиков и фляжку… За спиной, на той стороне рукава у самой кромки болота, подали голос собаки. Азартный лай поплыл в морозном воздухе, над застывшим простором болота.
В первый момент даже не понял радоваться мне или огорчаться. Но уже через минуту шел обратно своим следом, протискиваясь между замерзшими кочками с жесткой шуршащей осокой.
Собак нашел сразу за болотом возле четырех невысоких кедров метрах в тридцати от моего следа.
- Чего сразу не нашли, пока не пересек рукав? - Гоняете туда - сюда,- начал журить я собак.
Но тут же осекся… - Сам огурчиков, стопочку побыстрее захотел, а мы виноваты. - Нас не дождался, как положено хозяину… и вообще мы тут работаем, а он крайних ищет, - откуда-то выплыл внутренний голос.
- Все! - Беру свои слова обратно. - Извините ребята! - Сам раздолбай! - говорил я собакам, доставая из рюкзака фонарик.
Решив по очереди просветить все деревья, подошел к крайнему, растущему немного особняком. Дело случая или в этот день Мать Тайга была несказанно добра ко мне, но глаза зверька я увидел сразу - на комле сучка у самого ствола кедра. После выстрела на снег упала небольшая рыженькая соболюшка.
- Хорошие вы мои! - говорил я собакам. Лаская их, тиская и гладя.
- Ну, а теперь бегом домой!
Завернув по тропинке за скалу, у дальнего края которой приютилась избушка, услышал музыку, перебрех собак и запах поджаренного сала с луком.
- Едрит твою в кандибобер! Я совсем забыл, что сегодня напарник должен был вернуться с верхней избы, где он охотился десять дней. Данный факт обрадовал меня не сказано.
Подойдя ближе, увидел картину: Окно зимовья светилось от горевшей на подоконнике лампы. От костра в избушку и обратно, в открытую настежь дверь сновал Виктор. На одном косяке тамбура висел фонарь «Летучая мышь», на другом транзистор, из которого голос Высоцкого, от которого напряглись все нервы, выводил «…рвусь из сил и из всех сухожилий…». Над костром висел чайник, «семейный» большой котелок в котором что-то булькало и плескалось, а из сковороды накрытой крышкой, вырывались струйки пара, разнося по округе запах от которого начинала кружиться голова.
Повесив на гвоздь, вбитый в стену ружье и скинув с плеч рюкзак, я присел на самодельную скамейку у костра, впитывая в себя положительные эмоции окружающей обстановки.
В очередной раз, выскочив из избушки к костру с половником и банкой соли в руках, Виктор увидел меня, коротко поздоровался и бросил:
- Сейчас мясо «дойдет» и будем жевать. - Сам пришел недавно, поэтому не успел приготовить.
- Посмотрел твои результаты, что висят на гвоздиках в избушке, - нормально! Как бы подведя итог нашего негласного соревнования, добавил он.
Помешивая половником в котелке, как-то хитро улыбнулся, а затем подошел к полке в тамбуре и вынес на свет роскошного соболя. Искрящийся угольно черный мех струился ртутью. Бросив соболя на скамейку рядом со мной, добавил:
- Сегодня взял, когда шел сюда. – Таких красавцев мы еще не брали…, - поняв, что сказал лишнее, так как хвастаться было не в его характере, поменял тему:
- Не спросил, как сходил сегодня? - Слыхал по темну стрелял за болотом.
Мне вдруг тоже захотелось его разыграть. Пододвинув к ногам рюкзак, развязал горловину и, запустив руку внутрь, на ощупь, найдя самочку, - извлек ее на свет.
- Да вот добыл одну соболюшку,- унылым голосом произнес я, и положил ее на скамейку рядом с шикарным аскыром.
- Годиться! - отреагировал напарник. - Мал золотник, да дорог. - Соболь - не белка!
- Мой руки! - Пойду достану капустки, огурчиков.
Через пару минут он вновь был у костра, поднял с подставки сковороду.
- Виктор! я тебе сказал, что сегодня добыл одну соболюшку, а про котов - то не сказал, - остановил я его.
Поставив жаркое на место, напарник недоуменно уставился на меня.
- Про котов - то не сказал! Повторил я и, вытащив одного за другим из рюкзака четырех соболей, разложил их рядом с уже лежавшими на скамейке.
- А, черт, про вчерашнего еще забыл. Понимаешь, вчера добыл соболя, а он завис на дереве, вот сегодня пришлось доставать, - добавил я и извлек на свет последнего кота.
Я увидел, что достиг желаемого. На лице напарника появилось удивление, хотя его как многоопытного таежника сложно было чем-то удивить. Пару минут он переводил взгляд то на меня, то на лежащих на скамейке соболей, то на рюкзак у моих ног. Потом как то неуверенно спросил:
- Все? Сюрпризы кончились? Или у тебя еще, что то есть?
- Все! Виктор. ВСЕ! - Пошли скорей ужинать, - весь день ничего не ел.
От порога избушки я оглянулся, - легкий ветерок перебирал шелковистый мех соболей, который от этого прикосновения играл разными красками - в нем отражались отблески таежного костра.
Лучшие комментарии по рейтингу
