К истокам жизни (глава первая).
1. Лёнька родился в большом районном центре Томской области. В свои неполные четыре года отроду, когда умер отец, остался на попечительстве у дедов в деревне затерявшейся в безбрежной Сибирской тайге. К тому времени, некогда успешный леспромхоз утратил свои достижения по заготовке древесины. И всё же школа-четырёхлетка и клуб напоминали о некотором количестве населения. В клубе теплилась жизнь в двух-трёх кружках, а по вечерам выходных и праздничных дней крутили кино. Иногда перед началом сеанса для взрослых, киномеханик прогонял короткие детские фильмы, на которые Лёнька ходил со своим дедом. Дед Ларион, в своё время работал бригадиром лесозаготовителей. Однако последние годы перед пенсией служил лесником. Долгими зимними вечерами, он вместе с внуком забирался на русскую печь и рассказывал бывалые охотничьи истории из собственного опыта или жизни птиц и зверей. О том, как добыть белку или колонка; как поставить силок на рябка или отловить соболя на ,,кулёмку,,. В его рассказах правда и небыль, сиюминутная выдумка и реальность переплелись в некую сказочную действительность таёжной глубинки, но для Лёньки это были счастливые минуты жизни. Слушая удивительные и казалось, невероятные истории охоты, он сладостно закрывал глаза. Объятый теплом русской печи просторного дома, безмерной детской радостью осуществления своей мечты, оказывался в пучине сна. Ему снилось, что он уже взрослый и настоящий охотник. Брёл по глубокому снегу тайги на дедовских кысовых лыжах и ставил петли на заячьи тропы. Или с ружьём на плече, ехал после охоты в санях запряжённых дедовским конём-Огоньком, а вокруг его -Лёньки лежало множество шелковистых шкурок пушнины, добытых им самим.
Однако детство проходит быстро. Однажды, когда ему исполнилось семь лет, приехала мама с отчимом и увезла его обратно в районный центр. Но всё же, отношения с новым отцом у Лёньки, как-то сразу не сложились. Появились новые друзья, с которыми он проводил всё свободное время от домашней обязанности- нянчиться с младшей сестрой. В конце августа, последних дней каникул, произошёл досадный случай. Катаясь на велосипеде, он уронил свою сестрёнку. Она лишь поцарапала руку и ушибла колено, но отчим убрал велосипед в сарай, а в назидание дал подзатыльник. И тогда Лёнька решил во чтобы-то не стало сбежать в деревню к деду. Ведь там тоже была школа, да и жил его дружок Петька.
..Готовился к побегу тщательно. Узнал, что десяти-колёсный леспромхозовский ЗиЛ уезжал в его деревню от продуктовой базы через пару недель. Заранее собрал холщовую сумку с вещами. Положил, подарок от бабушки-шерстяные носки и свитер; штаны- перешитые из дедовской униформы лесника; изрядно поношенную зимнюю шапку их ондатровых шкурок, резиновые сапоги. Как делал его дед, когда уходил в лес, приготовил сухари и спичечный коробок соли. Всё спрятал в сарае за поленницей. В тот же день, с замиранием дыхания, открыл свою копилку. После многократного подсчета медного ,,состояния,, долго решал, какой подарок купить деду и бабушке. Однако всё, что ему приходило в голову, стоило гораздо больше. В день побега, он отпросился у матери поиграть с мальчишками во дворе в футбол, но перед тем как выйти из дома, на видном месте в шкафу для посуды, оставил записку -« мамка я уехал до деда жить ». Спустя полчаса, чуть запыхавшись, забежал в продуктовый магазин. Протянул часть своих медяков молоденькой продавщице. Она лихо пересчитала мелочь, и подозрительно с удивлением посмотрела на Лёньку.
-Ты, куда собрался?...Так здесь денег на несколько буханок хлеба и на пару банок консервы с рыбными фрикадельками.
-Хлеба не.. надо. Мне вон тех конфет, ....на все деньги,- тихо, запинаясь пролепетал Лёнька. И едва сдерживая волнение, показал в сторону ящика из которого проглядывали золотистые фантики шоколадных конфет. Продавщица одним пальцем поиграла на деревянных счётах. Поставила на весы маленькую гирьку, но тут же махнула рукой и сняла довесок обратно. Затем, манипулируя конфетами на одной стороне старых весов, оставила несколько десятков штук. Ловко свернула кулёк из газеты. Сложила их и подала покупателю, продолжая звенеть своим писклявым голоском.
-Лёнька, подожди-ка ещё. Тебе сдача причитается. Вот несколько леденцов, возьми для твоей сестрёнки.
Он на мгновение испугался, что может открыться его замысел или уедет машина. С опаской взял подарок и быстро выбежал из магазина. Задними дворами огородов пробрался к схрону в поленнице, где была спрятана его сумка с припасами. Спустя десяток минут уже стоял за низким кустарником, рядом с уборной для работников базы потребкооперации. С леденцом во рту, но тревогой в душе, наблюдал за погрузкой ЗиЛа, совершенно не замечал крепкого запаха исходящего изнутри деревянной постройки. Сколько прошло времени в ожидание он не знал. Однако, когда солнце скатилось ко второй половине дня, наконец, поверх ящиков, картонных коробок и мешков уложенных в кузов на солому был натянул брезент. Молодой шофёр закрыл задний борт и ушёл в контору. Пригнувшись, Лёнька быстренько добежал до машины. Поднялся на подножку и забросил свой мешок в кузов. Уже дважды попытался подпрыгнуть, но никак не мог ухватиться за верхнюю кромку высокого борта. И всё же опираясь одной ногой на ручку дверцы кабины, вскарабкался на верх. Нырнул под брезент и быстро разрыл углубление в соломе со стороны деревянного борта. От пыли засвербило в носу. Он зажал рот руками. Несколько раз чихнул. Испугавшись себя обнаружить, едва переводя дыхание, затаился в своей ,,норе,,. И в этот же момент услышал приближающиеся быстрые шаги с уже знакомым посвистом шофёра-Василия.Скрипнул шарнир металлической двери, и во внезапно возникшей тишине, Ленька лишь услышал, как по колесу простучала струйка воды. С лязгом захлопнулась дверь кабины. Натужно загудел стартер, но мотор не завёлся. Несколько раз, с каким-то неистовым звуком, действо повторилось вновь. Вдруг весь кузов вздрогнул. Тяжело, надрывно ,,дыша,, мотор обдал своими выхлопными газами лицо Лёньки и грузовик сразу тронулся с места.
..Уже более двух часов, надрывно урча, трёх мостовой сполна гружёный ЗиЛ полз по бывшей лесовозной дороге. Иногда, из последних сил выкарабкивался из вязкой жижи разбитой колеи таёжного бездорожья. Некоторое время плавно катил по краю овсяных полей, огибая массивы смешанного леса, оставляя за собой шлейф густой пыли. Лёнька давно откинул с головы край брезентовой накидки. Перед его детскими глазами, медленно покачиваясь, проплывала тайга с листвой берёз уже подёрнутых первыми красками приближающейся осени; с высоченными стволами седоватых осин; островками размашистых стволов кедрача усыпанного шишками, гордо стоящих одиноких высоченных лиственниц на берегах речки Нюрсы, берущей своё начало из моховых Иксинских болот. Вскоре ЗиЛ выкатил на самый край поля и остановился, окутав себя плотным облаком серой пыли. Шофёр открыл дверь. Встал на широченную подножку, переходящую в массивное крыло над колесом передне-приводного моста. Торопливо расстегнул пуговицы на ширинке штанов. Спустя минуту облегчённо вздохнул, и обдав налетевших оводов лёгочным выхлопом зелья никотина, пробормотал:
-Так, ядрёна вошь. Ещё часок-полтора, и в самый раз до первых сумерек успею.
Затянулся последним глотком папиросного дыма.Тщательно растёр окурок о подошву сапога. Но в тот момент, когда собирался захлопнуть дверцу кабины, от куда-то их глубины кузова, ему послышался звук похожий на фырканье мелкого зверька. Он прислушался. Вновь тихо приоткрыл дверцу. Мгновением позже похожий звук вновь повторился. Он быстро достал ,,мелкашку,, из-за сидения. С опаской встал на подножку. Заглянул в кузов. И тут же, но уже отчётливо услышал звук похожий на чиханье человека. Васька (вхолостую) передёрнул затвор и громко крикнул:
-Кто здесь? Вылезай, а то пальну!
В кузове послышалось шуршание соломы. Верх брезента за кабиной зашевелился. Из под него появились рукава телогрейки. Затем голова с шапкой свисавшей до подбородка. Василий с недоумением смотрел на происходящее, но не успел дажн что-либо сказать, как услышал жалобно-просящий мальчишеский голос:
-Дядя Вася не стрел-яй. Это я, ..я- Лёнька.
Василий растерянно-бессловесно от удивления непроизвольно заулыбался. Положил ствол в на сидение в кабину. Не зная, что ответить замешкался, но вновь услышал хныкающий голос:
-Я утёк от мамки. Хочу к деду,... тама жить буду.
-Ты...ты, что очумел. Ядрёна вошь, а если узнают, что я тебя упёр. Так и в каталашку из-за тебя угодить могу. Ну-ка ступай сюда в кабину и будем решать, что с тобой делать.
Ещё некоторое время, в возникшей тишине кабины грузовика, лишь слышался писк комаров и всхлипывание сопливого носа Лёньки. Василий не знал, что делать. На минуту задумался,- «возвращаться обратно или ехать дальше в деревню». И всё же, когда узнал, что беглец оставил записку родителям, сразу оживился.
-Так, мне с тобой тары-бары разводить некогда. Надо успеть засветло вернуться; тебя сдать деду - по всей форме. И помолчав, добавил. -Пусть дед телеграмму твоей мамке отобьёт, в конторе сельпо. А мне ещё надо успеть до темна товар сдать в магазин. Потом в некотором раздумье вновь закурил папиросу. Посмотрел на парнишку и хлопнул его дружески по плечу. -Ну братишка, ты и даёшь. Давай-ка сначала перекусим чем Бог послал,-протараторил весело Василий. Лукаво подмигнул глазом. Достал из суконной сумки полбуханки белого дырчатого хлеба, выпечки деревенской пекарни, и банку консервы- щука в масле.Вскоре грузовик плавно тронулся по ровной полевой дороге оставляя за собой шлейф пыли. Овсяное поле тянулось узкой полосой и на горизонте скрывалось за выступающим впереди клином смешанного леса. Чуть поодаль, виднелся крепко смётанный стог сена. У самого края леса Василий плавно притормозил. Взглянул украдкой на Лёньку.
-Так.., дружок. Как только проскочим вот тот лесок,- показал он рукой. -Совсем рядом станет видна излучина нашей речки у родника с галечником. Я сегодня там утром поднял несколько штук глухаришек. Одного даже чуть колесом не шибанул.
Лёнька сразу оживился и с любопытством спросил: -Чё..ли стрелять станем.
-Нет. Только чуть посигналим им, когда мимо проезжать будем,- с улыбкой на лице ответил Васька. Однако тут же, открутил два «барашка» на запорных рычагах лобового стекла со своей стороны и приоткрыл окно. О чём-то задумался. Затем серьёзно добавил:
-Двигайся до меня. Скоро будешь руль держать. Чай не у мачехи жил.
На несколько минут ЗиЛ исчез в низине лесного клина. Но вскоре медленно выкатил у края овсяного поля. Справа от которого блеснула вода речной излучины. Лёнька обеими руками вцепился в руль, однако его глаза интенсивно рыскали по открывшейся местности и искали гордых таёжных птиц, которых добывал и его дед-Ларион. Васька первым заметил одного крупного бородача степенно шагающего по дороге у кромки овсяных стеблей. Казалось, что тот совершенно не обращал внимания на приближающуюся машину.
-Вон...там, видишь, где поваленный овёс-напротив. Какой матерущий глухарь топчется.
-Где-ка, где..? А.. ,а-а, вижу,.. вижу, какой громадный.
Грузовик медленно продолжал приближаться к птице. Наконец, Васька взял одной рукой мелкашку, а другой крутанул рулём в сторону- на овёс. Выключил передачу и затормозил. Тихо открыл дверь и пригнувшись, на корточках исчез за бортом кузова. Лёнька вприщур посмотрел на дорогу через стекло боковой двери кабины и заметил, что огромный бородач вдруг насторожился. В этот момент сухо щёлкнул выстрел. Глухарь вздрогнул. Взмахнул крыльями, но через пару секунд уже бездыханно лежал на придорожной траве.
Спустя пару минут, Лёнька первый подбежал к добытой таёжной птице. Поднял вверх на вытянутые вперёд руки и принёс к машине. С довольным выражением лица Васька взял глухаря за шею и после некоторого размышления с улыбкой заметил:
-Да..,таково крупного,,бородача,, в наших краях, я точно ещё не добывал. Наверняка потянет -..боле четырёх килограмм. А вот твой дед, прибрал раз одного до шести с гаком. Они ещё некоторое время разглядывали у древней птицы своеобразные штаны на ногах, горбатый желтоватого цвета клюв и красные кожистые брови. Вскоре Васька вновь крутил баранкой ЗиЛа, лихо насвистывая какую-то мелодию. И лишь только тогда, когда уставали губы, а в его легких не было воздуха, он начинал трёп о жизни и случаях на охотах.
К первым сумеркам, ЗиЛ подъехал к дому, где жил дед Ларион. Лёнька взял свой мешок и в сопровождении Василия вошли в дом.
-Вот встречайте внука! Откопал его в соломе кузова; да он Вам всё расскажет. Дядя Ларион, извини; ещё продукты надо разгрузить в магазин. Завтра забегу обязательно,- скороговоркой отчеканил Васька. И едва не столкнувшись, в низком проёме открытой двери, с бабой Лизой, оглянувшись добавил:
- Да, не забудьте телеграмму отправить в район, что внучка вам передал на хранение.
С подойником в руках, в дом вошла оторопевшая от внезапного явления внука бабушка- Лизавета. Всплеснула руками о передник фартука и запричитала:
-Господи, Ии-и суси Христе.-Сыне Божий..,что случилось-то у мамы. Как же так можно-то..?
-Мне ту-та лучше жить; в деревне,- виновато пролепетал Лёнька.
Молчавший до этого момента дед, вытер свои пышные седые усы. Положил деревянную ложку в эмалированную чашку с недоеденными щами. Встал из-за стола. Подошёл к внуку, обнял его и громко, но ласково сказал:
-Лёгок на помине. Мы с бабкой сегодня о тебе пошто-то вспоминали. Седай за стол. Ужинать станем,- пустыми щами. Голоден поди. Разговоры разговаривать дале-то завтра уж станем. Поздним вечером, дед Ларион рассказывал внуку подобную невероятную историю о своём предвоенном детстве. И, он-Лёнька, наполненный безмерной радостью исполнения своей цели, ,,объятый,, теплом русской печи и неосознанного возвращения к истоку своей жизни, вскоре провалился в бездну беспечного детского сна... .
2. ..Лёнька открыл глаза и потянувшись, выглянул из-за шторки скрывавшей палати русской печи. Через маленькие оконца просторной комнаты, уже пробились первые лучи восходящего солнца. В абсолютной тишине было лишь слышно жужжание мух, летающих над большим деревянным столом накрытого цветной клеёнкой. На ней стояла двух-литровая крынка, а рядом стаканы и тарелка с оладьями. Он спустился на тканый из цветных полосок половик, надел старые сандали и подошёл к умывальнику. Набрал в свою маленькую пригоршню не более чем две столовые ложки воды,тщательно растёр по щекам.В сенцах,за толстой входной дверью обитой серым дермантином, послышались голоса. Тут же дверь отворилась, вошла бабушка-Лиза, а следом за ней появилась кряжистая фигура Лариона. с ведёрком воды в одной руке.
-Видать беглец, что спалось тебе с дороги сладко, аль спросонок-то ещё не понял, где ты,- спросил дед. Не дождавшись ответа, уселся на короткую лавку у стола. Украдкой взглянул на растерянное лицо Лёньки и добавил:
-Ладно, ладно не серчай; сегодня утром я отправил твоей мамке телеграмму из сельсовета,.. будешь жить пока у нас. В школу тебя запишем, ежели места будут.
-Да полно тебе дед, пугать-то внука; Завтракать садитесь; молочко на столе, да и оладьи уж подстыли,- скороговоркой, тихо сказала баба-Лиза, и тут же всплеснула руками по фартуку.
-Тьфу ты, уж совсем запамятовала. Яичница-то с лучком, в летней кухне осталась.
Время человеческой жизни, как вода в речке. Весной неудержимо выходит из берегов, сметая все преграды на своём пути. Летом дышит благородством и ожиданием сенокосной поры на заливных лугах. К осенью же, вода в реке успокаивается, лишь еда заметно кружит в своих омутах золотую листву слетевшую с деревьев, словно укрываясь от грядущих морозов.
Короткое время осени быстро сменилось первыми сибирскими заморозками, а затем белыми пушистыми снегами. Оставшись в деревне на ,,зимовку,, -Лёнька с удовольствием учился в первом классе. Иногда, вместе со своим дружком Петькой, надолго засиживались у тёплой русской печи, играли в карты или слушали рассказы деда. О войне, о погибших солдатах односельчанах, о трудностях в уже мирной жизни. И конечно, о сибирской тайге, о её природных богатствах, о птицах и зверях. О том, как добыть белку, соболя; как правильно поставить силок на рябка или неслышно подойти к глухарю. Для Лёньки это были самые лучшие и счастливые минуты жизни. Ведь всегда, провалившись в бездну счастливого сна, ему часто казалось, что он уже взрослый и настоящий охотник.
С виду, Лёнькин дед был строгим, но в минуты отдыха он шутил, рассказывал охотничьи истории, прибаутки и частенько насвистывал свой любимый марш победы. Несмотря на инвалидность левой руки, его ловкость и трудолюбие было просто удивительным. Он не только мог управлялся по хозяйству, сам запрягал своего Огонька, но и бывал один на охоте или рыбалке.
К концу охотничьего сезона, Ларион решил взять внука с собой на последнюю проверку ранее поставленных самоловов на соболишку, с надеждой, что может быть в этот раз им подфартит. Огонёк запряжённый в лёгкие сани, трусцой бежал по наезженной лесовозной дороге. Они сидели на сене в накинутых на плечи тулупах, молча наслаждались тайгой просыпающейся от суровой зимней спячки. Уже через час были на месте. Ларион с обычной лёгкостью встал на свои кысовые лыжи, распряг коня и усадил внука верхом. Потом взял Огонька под узцы и он, утонув в снегу, плыл вместе с Лёнькой между высоких стволов осин, елей и берёзок. Спустя более часа маленький и самый ближний путик был проверен. Им фартило. Лёньке впервые удалось увидеть, как в последней кулёмке был зажат соболёк-чёрный как смоль, а в нескольких десятках шагов на одном из самоловов, в виде жёрдочки, висели остатки тушки рябчика.
На обратном пути, закутавшись с головой в тулуп, Лёнька некоторое время молчал. Потом, как бы чем-то озабоченный, с нескрываемым любопытством спросил:
-Деда..., а насколько денег ты уже поймал соболей и белок?
- Так не считал ещё. Однако, на охотничий провиант, пару мешков муки и сахара- к новой зимушке хватить должно, - ответил Ларион. Немного поразмыслив, вопросительно добавил:
-А на что тебе,.. знать-то?
-Да..,-деда. Я думал, на велосипед останется ..ли; такой же, как у моего друга Петьки.
На мгновение дед растерялся с ответом. Непроизвольно стеганул вожжами коня. Но тут же вспомнив своё обещание, данное внуку ещё в прошлом году, уже серьёзным тоном сказал:
-После половодья будет видать; как дорога в район просохнет, то поедем к твоей мамке и купим тебе велосипед.
Довольный ответом, Лёнька вновь закутался в тулуп и мечтательно лежал на сене в санях. Он вспомнил, как год назад вместе с дедом сдавал добытую пушнину. Когда ранней весной по разлившейся речке, к ним в деревню, приплыла небольшая самоходная баржа с различными товарами: тканями, одеждой, мукой, сахаром и конечно охотничьими принадлежностями. Как съезжались охотники-промысловики с соседних охотничьих заимок, с близлежащих лесных кордонов и сдавали приёмщикам пушнины шкурки: белок, зайцев, колонков, соболей, домашних животных и даже медведя.. . Однако ему- Лёньке, больше всего нравились сладкие яблоки, которые можно было есть прямо сырые и с кожурой.
Зима ещё долго противилась приходу весеннего тела. Она, то отзывалась снеговым настом, который свободно держал взрослого человека; то слезилась свисающими с позеленевших крыш сосульками; то вновь схватывала тонким ледком заберега на речных перекатах. Однако, ко второй половине апреля, под набравшими уже высоту солнечными лучами, открылась пахотная земля, заблестели рябью озерные и речные проталины. С юга, на места гнездовий, потянулись утки, гуси, а с покосов, перелесков и моховых болот доносились знакомые голоса токующих косачей.
Наконец, для школьников наступили долгожданные короткие каникулы.В один из таких дней, к Лёньке зашёл его старший друг Петька, вызвал на улицу и с радостным выражением лица протараторил :
Вчерась..я с тятькой, ездил верхом на лошади к дальнему покосу. Ты помнишь, где ручей выходит из озерины?
-Это там, где большой омут... . Кажись помню.
-Значит вот, когда мы выехали на покосы, рядом со старым овсяком, много-много тетерь с травы разлетелось.
-И, чё было,- не понимая, пробормотал Лёнька.
-Чё, чё; чирий через плечо. Тятька сказал, что это место тетеревиного тока. Там, где-то рядом старый шалаш твоего деда. Давай вместе попросим его, завтра-ча утром по-охотить.
Лёнька вернулся в дом, и почти с порога выкрикнул:
-Деда, пойдём завтра за те-те-ревами к твоему месту. Петька сказал, что их там много видел.
Ларион хитровато посмотрел на мальчишек, потом в окно, несколько раз лёгочно кашлянул.
-Ладно охотнички; я и сам хотел наведаться на токовище. Только знайте, завтра ранёхонько вставать придётся. Ты Петька сбегай-ка домой, да скажи отцу-то, что ночевать у нас станешь.
…Тёмная ночь весны ещё хозяйничала на маленькой поляне, лишь рядом с почерневшей копной сена, едва угадывался силуэт ,,Огонька,,. Его огромные зрачки, как призраки плавали в прохладном ночном сумраке. Поодаль, одиноко стояла телега с остатками соломы и сосново -пихтового лапника. Лишь от куда-то из глубины темноты поля доносились редкие и почти неразборчивые слова давно курящего человека, прожившего долгую жизнь. Вскоре, кругом всё стихло.
...Уже около четверти часа, в слегка обновленном снаружи шалаше, согнувшись, лежал дед Ларион и держал правой рукой курковую «Тулку».Рядом на старом тулупе, вглядываясь в уже отступающую темноту и перешёптываясь сидели Лёнька и его дружок Петька.
Вот уже забрезжил рассвет. Окружающую шалаш тишину, начали наполнять отдалённые звуки просыпающейся вдали глухой деревни. Чем-то испуганный петух осёкся на первой же ноте своего ,,соловьиного,, пения и сразу замолчал. Но так больше не подал голоса, словно понял, что ещё рано. В нескольких дворах ,,брехнули,, охотничьи собаки, как бы выражая своё недовольство за-то, что их забыли взять на охоту. Потом вновь, как по чьей-то команде, возникла звенящая тишина.
Дед Ларион, повернулся на другой бок, чтобы освободить затекшую ногу и прошептал:
-Эй, охотнички; пора сидеть тихохонько. Гляньте на небеса-то..., уж рассвет забрезжил. Не спускайте из виду побелённые колышки, что воткнули вокруг шалаша-то. Потом помолчав, едва слышно прошептал:
-Вот-вот, должен первый петух подлететь,..он станет самым главным. Лежите, как мертвы и без команды из шалаша-то, не выбегайте.
Медленно поднялся на колени, беззвучно поморщился от боли в пояснице, и посмотрел в бойницу на другой стороне шалаша. Ему вроде померещилось, что в начинающем рассвете мелькнула чья-то тень, но исчезла за кочкой с прошлогодней травой. Несколько секунд, Ларион молча смотрел в то место. И всё же с напряжением старческих глаз, различил силуэт матёрого косача. Он стоял неподвижно, почти слившись с окружающей темнотой и старой прошлогодней травой. Его выдало лишь гордое движение головы, как особая значимость пребывания в это время и в данном месте.. . Дед ещё несколько секунд всматривался в силуэт птицы. Где-то внутри его сознания, «защемило», и он, едва слыша себя,- пробормотал:
-Которую уж весну, именно к этому месту на свиданку-прилетат. Ну.., с возвращением!
Тут же наклонился к внуку, и легонько прижав его голову, прошептал:
-Замрите.., главный токовик-то уже подлетел. Вон за той кочкой, его чёрная шея, как палка.
-Где-ка, где деда; не видать,-пролепетал Лёнька, всматриваясь в глубину сухого мелкотравья.
-Ты чё.., такой слепошарый. Вон он башкой-то крутит, у белой палки, где кочка,- пролепетал Петька и показал в бойницу рукой.
Постепенно, воздух вокруг шалаша наполнился звуками подлетающих птиц, всполохами крепких крыльев и приятным гулом большого тока. Однако ещё некоторое время, с двух сторон, были видны лишь двигающиеся чёрные силуэты птиц с белыми веерами.
Постепенно густой сумрак ночи уступил свету весеннего утра. Лёнька с другом пытались сосчитать чернышей..., два.., пятнадцать, ..двадцать,.. двадцать шесть, но сбивались со счёта и начинали снова.С самого края тока семенили несколько рябушек.Они то и дело перебегали с места на место, останавливались и присматривались к своему желанному. Ток был в самом разгаре. Птицы бороздили по земле крыльями, совершенно не обращая внимания на шалаш. Мальчишки же едва сдерживали свои эмоции и перешёптывались, что если бы выскочить наружу, то можно было бы поймать птиц за голову с красными бровями или за крылья.
Ночной сумрак вот уж окончательно отступил.Ларион вставил патроны в стволы и бесшумно закрыл замок ружья. Ребятишки затаив дыхание не отрывали глаз от завораживающего действа за стенами просторного шалаша. Дед выждал некоторое время, чтобы на линию выстрела не попали самые ближние к нему петухи. Ещё минуту выцеливал, делая едва заметные движения стволами ружья.
Гул тока прервали грохнувшие один за другим два выстрел. В туже секунду над землёй с прошлогодней травой, вверх поднялось лёгкое облачко дыма. Несколько десятков чернышей разлетелись в разные стороны и расселись на берёзы соседнего колка. Однако некоторые птицы, лишь вспорхнув, перелетели на пару десятков метров и вновь опустились в траву. На мгновение всё стихло, но через пару секунд послышался возбуждённый голос Лёньки:
-Деда, деда смотри-ка ! Косач живой ещё.
-Не убежит; уж видать, что замрёт скоро! Да выползайте скорее из шалаша-то,- добродушно крикнул Ларион. - Там их должно быть два, стреляных-то!
Раздался треск от сломанного лапника, сухих веток с прошлогодним сеном прикрывавших лаз в шалаш. Мешая друг другу, мальчишки выскочили наружу и спотыкаясь о кочки поля, наперегонки побежали к уже «уснувшим» птицам.
Спустя минуту, Ларион стоял облокотившись на торчащую из конька шалаша жердину, а второй рукой держался за поясницу. Он с любопытством смотрел на восторженные лица будущих охотников. Каждый из них держал, на вытянутых вверх руках, по краснобровому матёрому чернышу. Пацаны ещё некоторое время оставались на месте, что-то радостно обсуждали. Кричали перебивая друг друга на каждом слове. Дед же некоторое время стоял молча с едва заметной улыбкой на лице в уголках глаз, и наблюдал за детской радостью. Облокотившись одной рукой на жердину выступающую из крыши шалаша, а другой держался за поясницу. Однако в мыслях, он был где-то там, далеко-далеко в плену всплывших в памяти своих трудных после военных юношеских охот.
3. ..Деревенская жизни, проходит строго по временам года, как вода в речке вернувшаяся в свои берега. Лето дышит заботами и ожиданием сенокосной поры на заливных лугах. Уже многие годы деды имели покос на пологом берегу этой речки, где после схода вешних талых вод поднялось путающее ноги густое разнотравье. В восемь мальчишеских лет, помощь для взрослых невеликая. Однако святая обязанность трудового участия придавала Лёньке собственную гордость. Из-за непрекращающихся дождей, в этот поздний сенокос, он не только помогал переворачивать валки со скошенной травой. Иногда, сам стоял на вершине стога рядышком с бабой-Лизой; принимал пласты сена лёгенькими граблями, пересыпая их солью. Потом скатывался вниз; в очередной раз садился без седла верхом на Огонька, и подвозил на волокуше копны сухого сена к месту, где смётывали кряжисто-высоченный стог. ..Как всегда, рано или поздно, наставал последний день заготовки сена. Всякие хозяйские дела вперемешку с нелёгким деревенским трудом позади. Вот уж из-за вершин отдалённого леса, окружившего деревню, лишь едва-едва проглядывали солнечные лучи. Дед Ларион и внук управившись в стайке, сели рядком на скамейку у забора из штакетника, на котором сушились несколько крынок для молока. Дед закурил,и наслаждаясь благовонью собственно-ручного самокрута торжественно произнёс:
-Ну вот и всё! С божьей-то помощью управились, так что не мешает попариться с веничком.
После бани, они сидели за столом в избе, хлебали щи из квашеной капусты, настоянные в паду печи на бульоне из сушёной лосятины. Баба-Лиза суетилась с рыбным пирогом. Его ароматный запах уже наполнил всю огромную залу дома. Лёнька сидел с раскрасневшимися щеками. Ловко работал своей деревянной ложкой, которая была значительно больше его рта. Наконец, кое-как слизав остаток пластиков цветастой капусты прилипших к краю большой эмалированной чашки, положил ложку и сытно вздохнул.
-Деда докажи; вкусный суп баба- варит..,а!?. Наверно, я останусь здесь жить навсегда.
-Кто ж тебя выгонит; нам старикам завсегда такие работники нужны,-с едва лукавой улыбкой тихо пробормотал Ларион, прижав к себе внука... .
Однако, из услышанных добрых слов, Лёнька даже не мог предположить, что через каких-то пару недель ему придётся со слезами на глазах надолго проститься с его другом, с дедами, и с истоками своего детства.
Из цикла рассказов - «Возвращение».
P.S. Размешается в блогах повторно, но впервые полностью, как целая глава с дополнениями.
Немного знаком с ним, т е могу остановится поговорить, он одно время у нас в РиООР работал. И есть (или был) у него брат если не ошибаюсь Леонид Ларионыч.
Вот как то по этому и решил что возможно это про них. Извиняюсь если что то не так.
С Уважением.
Немного знаком с ним, т е могу остановится поговорить, он одно время у нас в РиООР работал. И есть (или был) у него брат если не ошибаюсь Леонид Ларионыч.
Вот как то по этому и решил что возможно это про них. Извиняюсь если что то не так.