Войти
Вход на сайт
Вход через социальную сеть

Трое из небытия. часть 4

-16-

В полночь, как и обещал великий Кхак, из моря на сушу стали выходить скорпионы – их было не семь, как рассказывала дочь жреца, а больше. Федор Михайлович насчитал их семнадцать, со своего пункта наблюдения бог Войны видел их всех как на ладони.

Существа вышли на сушу там, где и планировали восставшие. Скорпионы выходили из моря, а с их боков стекала вода, которая искрилась под лучами ночного светила. Останавливались и щелкали своими страшными клещами, поводя ими из стороны в сторону. Лунный свет придавал неземной вид этой картине.

– Ты смотри, как идут, а? Прям фильм ужасов. Давайте, ребятки, идите-идите, тут вас ждет множество сюрпризов. Мне бы завалить Кхака, так сказать, лишить войско головы, а там, гляди, проще и с остальными будет, – проговорил тихо Бог Войны.

А между тем войско Кхака вышло из моря и продвинулось вглубь острова примерно на десять метров. Впереди войска, как и подобает, ехал Кхак на своем чудо коне. Он поднял руку, и чудовища застыли на месте. Кхак внимательно оглядел лежащий перед ним берег, что-то просвистел, и пять скорпионов галопом помчались к виднеющимся огроудам. Но каково было удивление Кхака, когда трое из пяти скорпионов исчезли под землей, и раздались жуткие вопли раненых зверей. Оставшиеся два скорпиона какое-то время еще бежали вперед, но вдруг один за другим упали на землю, громко стоная и стуча лапами. Кхак в недоумении смотрел за происходящим, он просвистел еще пятерым чудовищам, и те с большой осторожностью стали продвигаться вперед, стуча по земле своими огромными клещами, таким образом были обнаружены практически все ямы с кольями.

Семен от досады ругался непотребными словами, ругая по матушке Кхака, наблюдая за происходящим из ближайшей рощи, сидя на дереве, его задумка практически провалилась, хотя и вывела из строя треть войска противника.

Преодолев первую линию обороны, а заодно и вторую, потеряв при этом еще двух скорпионов, Кхака от злости трясло. Вдруг он увидел впереди какие-то непонятные здоровенные шипы и приказал своему войску не приближаться к ним, а двигаться мимо них с максимальной скоростью. И еще трое скорпионов поплатились за неосторожный приказ Кхака. Когда животные на полной скорости пробегали мимо шипов, они натыкались сети, которые предусмотрительно закрепили на шипы, заставляя шипы срываться с мест и вонзаться в бока им. Над полем стоял громкие стоны раненых животных, которые в бессильной ярости колотили хвостом в разные стороны. Кхак заставил свое войско остановиться, после чего сам потихоньку начал продвигаться вперед, заставляя своего скакуна ощупывать каждую пядь земли. Остальные скорпионы осторожно продвигались за ним.

В это самое время Федор Михайлович нажал на газ, разгоняя машину, и ринулся на главного врага. Кхак обернулся на странный звук, и у него перехватило дыхание. На него летело, как ему показалось, чудовище с огромными светящимися глазами, ослепляя его и страшно рыча. «Что это? Этого не может быть! Откуда у этих жалких, этот монстр?» – пронеслось в его голове. Он не успевал отдать приказ, но скорпион, видать, сам почувствовал, что ему надо сделать. Он принял боевую стойку – пригнул голову к земле и ударил по глазам чудовища клешнями и тут же добавил хвостом. Животное почувствовало ужасную боль и успело увидеть как фонтаном, из тех мест, где еще секунду назад были клещи, ударила кровь. Ужасный вопль раздался над полем битвы и резко оборвался, когда огненная колесница бога Война врезалась в голову чудовища. От удара скорпиона подкинуло в воздух и он, перевернувшись, упал на землю, подняв тучу пыли. Кхака же от удара выкинуло из седла, и тот нашел свою смерть под ногами своего чудовищного войска, которое бросилось в атаку на монстра, убившего их предводителя.

Бог Войны после удара несколько секунд приходил в себя, от встречи головы с лобовым стеклом его спас ремень безопасности, который он предусмотрительно пристегнул. Очнувшись, Брашкин окинул взглядом поле битвы, увидел несущихся к нему чудовищ.

– Ну, не-ет, так просто краповца не возьмешь, – Федор включил заднюю скорость и нажал на газ – из под колес полетел песок. Машина прыгнула назад, чудом не сбив бежавших с копьями на помощь людей из второго взвода.

– #%$@&!!! Куда прете, зеленопузые, жить надоело? – проорал Брашкин в открытое окно, останавливая машину. Резко вывернул руль вправо и понесся на следующую цель, которую сам себе на метил.

Второй взвод добежал до поверженного скорпиона, и все стали копьями протыкать его живот, который хоть и был защищен панцирем, но, как оказалось, был более тонким, чем казалось и одонтоцети умудрились пробить копьями эту защиту. Из-под нее во все стороны брызнула кровь.

– Работает! Ребята, работает! Колите его что есть мочи! – прокричал Олег и с удвоенной силой стал колоть врага. Оглянулся и увидел, как машина Брашкина сбила следующего врага, и тут же приказал своему ополчению атаковать новую жертву. Но его люди добежать не успели, так как на поверженного скорпиона набросился третий взвод, который успел добраться до поля битвы. С третьей стороны на помощь товарищам спешил еще и четвертый взвод, состоящий из жрецов и женщин.

– Да! Бей их, смерть фашистским оккупантам, – прокричал Орлов и кинулся на очередную жертву, но споткнулся о не вовремя подвернувшийся камень. Когда он поднялся на ноги, то увидел, как его взвод набросился на поднимающегося на ноги скорпиона. – НЕТ! НАЗАД!!! – запоздало прокричал бог Знаний, но было поздно. Поднявшееся на ноги чудовище хоть и пострадало от встречи с машиной, но все равно было куда сильнее и опасней аборигенов. Скорпион ударил хвостом по бегущим, а затем правой клешней ухватил одного из нападающих. Вопль ужаса пронесся над берегом и оборвался, на песок упало окровавленное тело. Чудовище атаковало тех, кого успело сбить хвостом. Те одонтоцети, кто не пал от скорпиона, бросились в рассыпную, вопя от ужаса, и многие попали в лапы других скорпионов. Орлов с тоской в глазах наблюдал, как его взвод погибает под клешнями чудовищ. – «Мать их…», – выругался в сердцах Олег. Перехватив по удобней копье, он бросился на недобитого скорпиона. Орлову удалось зайти на него со спины, он подождал, когда скорпион поднимет свое жало для удара, проскользнул под его животом и с силой вонзил копье в основание челюсти. Животное заскоблило ногами и в конвульсиях повалилось на песок, чудом не придавив Олега.

Иволгин, увидев как Олег в одиночку бросился на скорпиона, помчался на помощь товарищу, прихватив с собой половину своего взвода, а вторую отправил на помощь жрецам, которые пытались обмотать сетью еще одного скорпиона, сбитого богом Войны. Бог Веселья несся на всех порах, размахивая копьем и выкрикивая кличь предков, зажигая сердца одонтоцети отвагой. В какой-то момент Иволгин потерял из виду Орлова, а в следующий момент увидел, как монстр сжимает в своей клешне тело друга. «Су-ука!!!» - копье Семена взвилось в воздух и ударило скорпиона в голову. Чудовище выпустило свою жертву из клешни и уставилось на бесновавшегося наглеца, посмевшего бросить ему вызов. Скорпион поднял хвост и ударил, но до цели не достал, в его челюсть что-то ударило, пробило и вонзилось в мозг…

А бой, который развернулся в полнолуние на берегу моря, между тем продолжался. Бог Войны только и успевал, что сбивать с ног жутких созданий. При разработке плана это казалось плевым делом, но тогда почему-то никто не подумал, что скорпиончики, как пренебрежительно отзывался бог Веселья об этих монстрах, захотят жить и будут сопротивляться. Некоторые из них успевали нанести удар по машине, прежде чем падали на землю, в машине уже зияло несколько хороших дыр, фары были разбиты после встречи с третьим скорпионом, и теперь только лунный свет помогал Федору. Порой он только чудом успевал увернуться от несущихся с вытаращенными от ужаса глазами аборигенов. Поле битвы бог Войны видел только мельком: вон впереди скорпион…, удар…, темнота…, задняя…, вперед…, газ до упора…, вот толпа гринменов набрасывает сеть на перевернутого монстра, там несколько одонтоцети забивают копьями еще одного скорпиона.

«Опа, а этот на ногах. Значит, нам туда дорога, значит нам туда дорога…», – Федор стиснув зубы напевал незамысловатый припев. Казалось, его машина заговоренная, конечно, побилась, но продолжала ехать и сбивать… И тут колесница бога Войны начала капризничать: то что-то застучит в двигателе, то противно засвистит и вдобавок заглохла. Федор в ужасе посмотрел на щиток приборов и увидел печально горевшую лампочку отсутствия бензина. «Ипастос, что же ты не вовремя-то», – Брашкин крутнул ключ зажигания, машина, чихнув, вновь загудела. «Еще повоюем, давай, милая, давай!», - и машина врезалась в очередного монстра. Скорпиона отшвырнуло, но он устоял на лапах и с шипением бросился на окончательно заглохшую машину, ударил хвостом, словно клюшкой по мячу. Машину подбросило и перевернуло на крышу, бог Войны крепко приложился головой о руль и потерял сознание. Скорпион ударил по поверженному врагу клешней, надеясь пробить его брюхо, когда у него не получилось, добавил жалом, с размаху всадив его в днище машины…

Федор Михайлович очнулся от тряски и какое-то время тщетно мотал головой пытаясь избавиться от шума в голове и заодно вспомнить, где он, и что происходит, и почему он в неестественном положении висит на ремне вниз головой. «Яп-онский городовой, что это за хрень?» – произнес Брашкин, разглядывая в разбитый лобовик беснующегося скорпиона, который никак не мог распотрошить перевернутого врага. «Мать…, гринмены. Я же воюю с этими скорпионами. Но, кажется, моя счастливая звезда куда-то закатилась. Блин, как бы отсюда выползти и твари этой на глаза не попасть», – пока Федор прикидывал пути незаметного переноса своего тела на безопасное расстояние скорпион перестал атаковать машину. Федор Михайлович осторожно выглянул из-под машины и увидел, как скорпион пытается выбраться из-под наброшенной на него сети. Вокруг него на безопасном расстоянии бегали одонтоцети бросая, в чудовище свои копья. Постепенно сеть застывала на воздухе, сковывая движения монстра, а аборигены спешно накидывали еще сети…

– Федь, Федя!? Ты как, живой?

– А? – очнулся бог Войны. – Сема, как я тебе рад, сукин ты сын.

– Да ладно…. Ты как? Идти можешь?

– Да, поди могу, – Брашкин на карачках выполз из машины. – Господи, как хорошо-то. Блин, Сем, как успехи, много еще этих зверей?

– Все нормалек, этот последний был, видать, ты его крепко занозил, он до последнего не отрывался от машинки, только когда накинули сеть, он обратил на нас внимание, но как говорится – фенита ля комедия.

– А Олег где?

– Да, вон, бежит сюда, – и правда к парням бежал Орлов с копьем наперевес....

Поле битвы представляло угнетающее зрелище для всякого, кто бы ни взглянул на него. На берегу моря то там, то тут лежали вперемешку трупы людей и распотрошенные морские чудовища. Над берегом стоял приторный запах смерти, песок был настолько пропитан кровью, что местами она стояла лужами. Высоко в небе взирая на весь этот ужас, висела полная луна.

– М-м, да! Добро мы их тут парубалы, а? – спросил довольный бог Войны.

– Н-да, каких-то два часа, а так изговнячили пляж…, жесть.

– Ты серьезно, Олег?

– Не понял, Федь.

– Я говорю, серьезно всего два часа прошло?

– Угу, что не верится?

– Мне казалось, прошло, как минимум, часов шесть, и вот-вот должны петухи пропеть…

– Какие петухи, товарищ бог, мы не дома.

– Точно, а так все похоже, а Сем?

Одонтоцети в порыве радости прыгали, обнимались и что-то пищали на своем языке, казалось, они уже и не помнили, что еще несколько минут назад жизнь любого из них могла оборваться в считанные секунды.

– О боги, что нам теперь делать с жуткими тварями, оставшимися на берегу? – спросила Зита, подойдя к троице.

– А ничего! Пусть лежат здесь в назидание остальным оставшимся в море хозяевам. Это вас защитит, – сказал, вытирая пот рукой, Олег.

– Ага, лежат и воняют на солнышке, молодец Олег, хорошо придумал, – усмехнулся Брашкин.

– Ну-у-у, да, что-то я не подумал.

– Так, Зита слушай меня, – и для пущей убедительности Федор ткнул себя пальцем в грудь, – стащить всех монстров в кучу, пусть поваляются, так сказать в назидание, а как начнут вонять – сжечь. А теперь свободна.

– Хорошо, как скажешь Бог Войны, – Зита низко поклонилась и развернувшись бросилась бежать к отцу что бы передать волю богов. Друзья проводили Зиту глазами…

– Мы победили. Первый раз принимаю участие в такой битве. Блин, рассказать кому, ведь не поверят, – промолвил Семен, стирая с очков кровь.

– Главное, что мы поверим, Сема. Ты – молодец, да мы все, черт возьми, молодцы, – рассмеявшись, сказал Федор Михайлович.

Боги встали в кольцо и обнялись. Пока они стояли и молчали, вспоминая сегодняшнюю битву, к ним незаметно стянулись все одонтоцети. Сема почувствовал, что на него кто-то смотрит и обернулся.

– О боги, я хочу от лица моих соплеменников выразить вам огромную благодарность. Мы хотим устроить празднование в честь победы над угнетателями, а заодно и тризну в честь погибших друзей. Мы просим вас присоединиться к нашему пиршеству, которое состоится вечером этого дня, – произнес Верховный Жрец.

– Само собой, дорогой мы с удовольствием примем участие в вакханалии, – Федор Михайлович довольно потер руки…

В этот же вечер в деревушке одонтоцети был устроен настоящий праздник. Все веселились до утра, вино текло рекой, точно также, как накануне ночью текла кровь. Много здравниц было поднято в честь богов, те, конечно, не остались в долгу и поднимали кубки в ответ, не забыв помянуть погибших. Веселье длилось всю ночь и уже под утро, когда было выпито и съедено почти все, одонтоцети потянулись к огроудам. Боги же с верховным жрецом сидели до последнего, вспоминая особенно запомнившиеся моменты битвы. И с каждым рассказом монстры были сильнее и страшнее, а тому что творили защитники, мог бы обзавидоваться сам Геракл. Вообще было не понятно, для каких таких нужд было собрано войско из простых одонтоцети, и что они делали во время битвы. Ведь каждый из богов в отдельности уничтожил по меньшей мере по пять скорпионов, да и жрец, если не врал, конечно, самолично задушил трех монстров «…вот этими самыми руками» и убил копьем то ли двух, то ли трех, в пылу битвы не запомнил. По рассказам Брашкина, великий Кхак метал молнии в машину, а из глаз его били лазерные прожекторы, под которыми песок плавился, и лишь благодаря его великолепному мастерству и находчивости, он смог убить его, применив секретный прием, которому его научил один мудрый китаец. Иволгин же скромно рассказывал, как он спасал Орлова, руками перехватив несущееся в его голову жало, с которого на землю капал яд. И как он чудом уцелел, когда очередной скорпион схватил его поперек туловища и уже нес к своей пасти, а Семен одними только руками смог разорвать пасть чудовищу. Нет, конечно, это было не просто, Семен уже почти умер, но из последних сил, вспомнив, что за его спиной дети, старики и беременные женщины одонтоцети, одолел монстра…

-17-

На следующий день к богам пришел верховный жрец. Он провел на солнце несколько длительных минут, тщетно взывая к великодушию богов.

– В рот морского ежа тому придурку, который в срань господню голосит, – простонал Федор не открывая глаз.

– Товарищ бог Веселья, будьте так сказочно любезны, сходите и узнайте, чего ему надо от нас, – попросил Орлов Семена.

– У-у-у, – отозвался Сема на просьбу товарища и сильнее зарылся под одеяло.

Жрец же продолжал надрываться у дверей огроуда, не решаясь туда войти.

– Я его сейчас убью, – категорично заявил Брашкин, шаря рукой возле кровати и пытаясь нащупать что-нибудь, содержащее жидкость.

– Н-е-е, – протянул Олег, – давай его запытаем до смерти, чтобы этот сатрап и жертва мутации проникся уважением ко сну богов.

– Я буду в этом участвовать, – вклинился Иволгин.

– Нет, ну я не понимаю, какого хобота ему не спится утром в…, – Федор Михайлович взглянул на часы и после небольшой паузы продолжил, – в двенадцать часов утра?

Орлов вздохнул, решительно встал и тут же сел обратно.

– Что-то башка раскалывается и кружится. Федь, ну сходи ты, пожалуйста, тебе как богу Войны будет простительно все…

Брашкин открыл глаза, посмотрел на товарищей и встал, несколько минут он прислушивался к наступившей тишине.

– Ушел? Едрить его в корень, ушел, – радостно заметил бог Войны и решился уже лечь обратно, как снаружи раздался дикий лязг, сопровождающийся истеричным свистом.

– @%&^*#%!!! Это что за поимень такая холлофайберная!!! – негодующе воскликнул Брашкин. – Этот позорный сын вомбата и утконоса сейчас пожалеет, что его прошлой ночью не сожрали, – Федор Михайлович бегом спустился с лестницы, при этом пару раз чудом не упав, и вылетел на крыльцо огроуда. – Что за…, мать вашу в коньках на босу ногу, разедрить вас абандоном, устроили тут с утра пораньше?

Толпа одонтоцети отшатнулась от крыльца, и все как один упали ниц перед разъяренным богом Войны.

– Извини нас, бог Войны, – с колен начал речь верховный жрец. – Мы пришли выразить вам нашу бескрайнюю благодарность: тебе и богу Разума с богом Веселья. Или они уже покинули наш несчастный мир?

– Триппероодальный муцифаций, – начал свою приветственную речь Федор. – Если ты, тухлый жаброкрыл, не прекратишь весь этот балаган с завываниями, вполне возможно, что мы действительно покинем этот грешный мир.

– О, так боги здесь? – обрадовано удивился жрец.

– Ты никак оглох? Я же говорю, что боги могут покинуть, а не уже покинули.

– Могу ли просить позвать их к нам.

– Хамишь, парниша, что бы я – бог ВОЙНЫ был на побегушках у тебя – жреца? Ща точно выйду из себя и пипец вам всем учиню.

– Прости, о бог Войны, не со зла, а по простоте душевной…, ни чини с нами пипеца. Я тут с самого утра пытался воззвать к вам, но меня услышал лишь ты – покровитель воинов. И мне подумалось, что кого как ни равного услышат боги и снизойдут до нас, как это сделал ты, великодушный из богов.

– Ну, то что ты нам спать мешал с утра – это точно, а вот насчет призыва тех двоих…, ладно пойду навстречу фанатам, – хмыкнул Федор и вернулся в огроуд. – Эй, боги не добитые!!! – рявкнул Брашкин. – Подъем! Делегация фанатов требует на линч…, тьфу, лицезрение героев.

– Блин, Федь, ты их не мог отправить, а?

– Увы, мой юный бог Веселья, увы, не мог. Вам на все про все – десять минут, иначе будет вам кабздец, местные на штурм возьмут нашу крепость.

– Ладно, – голова Олега показалась над перилами, – только в порядок себя приведу, а то не пристало богу Знаний в таком непотребстве появляться перед паствой.

Приготовление к появлению богов перед очами страждущих заняло, увы, не десять минут, как рассчитывал бог Войны, а все двадцать. Федор Михайлович устал раздавать тычки и словесные пинки товарищам и уже подумывал над применением грубой силы, когда два бога предстали пред его глазами.

– Готовы нести вечное, доброе, разумное в массы, ваше благородие, – отрапортовал Орлов, тараща на Брашкина глаза.

Федор подозрительно оглядел двух богов Безалаберности, о чем он не преминул оповестить несчастных, и остался довольным.

– Ладно пошлите в массы…

– О боги, – начал жрец, когда троица появилась на крыльце, – мы хотим что-нибудь вам подарить, и мои помощники предложили вручить вам по золотому кулону…

После этих слов жреца боги просветлели лицом, переглянулись и радостно заулыбались в предвкушении.

– Но я напомнил младшим жрецам, что вы – БОГИ и, конечно не нуждаетесь в материальных подарках…

Не заметить разочарование на лицах трех друзей не мог разве лишь слепец или фанат до мозга костей.

– И, конечно же, я предложил сложить легенду об этом сражении, которая будет передаваться из поколения в поколение, пока жив хотя бы один одонтоцети, – жрец сделал торжественную паузу.

– Н-н, да, – прошипел Семен, – первое предложение жрецов мне больше понравилось.

– Угу, – поддакнул Орлов, – определенно есть свои минусы в божественности…

– И что бы предание о битве не погибло, – продолжил жрец, – лучшие скульпторы сделают ваши статуи. И мы все будем поклоняться вашим ликам и каждую новую луну будем отмечать день освобождения, – торжественно закончил жрец.

– Охренительно, – ответил за всех Федор Михайлович. – Вы даже не представляете, насколько мы, э-э-э…, поражены вашим предложением. Вот, – Брашкин в конце речи помахал рукой аборигенам.

– Да, – мрачно подтвердил Иволгин. – Поражены и… удивлены, – и чуть слышно добавил, – таким обломом.

– И теперь, когда пророчество сбылось, если возможно, мы хотели бы увидеть ваше восхождение к небесам, – с мольбой в голосе произнес верховный жрец.

– Вы с нами прощаетесь, что ли? – спросил немного удивленный Сема.

– Да, о боги, вы выполнили предсказание и теперь должны уйти обратно на небеса. Мы уже все приготовили на том же месте, где вы и явились нам, – утвердительно кивнув головой, сказал верховный жрец.

– Ну все, теперь они нас мочить будут, так сказать, избавлять от бренной плоти, если мы не явим им чудо – вознесение к небесам, – тихим шепотом проговорил Семен.

– Э, нет, так дело не пойдет, надо быстро что-нибудь придумать! Я что, зря за этих зеленопузых кровь лил? – шепотом возмутился Федор Михайлович.

– Милейший жрец, – начал спасительную речь Олег. – А разве вокруг вас нет других островов?

– Да, о боги, есть, – ответил жрец немного обескураженный сменой разговора.

– А разве там не живут ваши соплеменники? – стал сыпать вопросами бог Знаний.

– Да, боги, н-н-н-а-верно, но точ-ч-но мы не знаем, – немного заикаясь ответил жрец.

– А разве море не бесконечно, и разве хозяева только вам угрожали? Я так не думаю! Наш священный долг освободить всю вашу расу!!! Что бы все, ВСЕ одонтоцети вдохнули воздух свободы! Они наверняка в таком же несчастном положении, что и вы были недавно! – ораторствовал бог Знаний, обращаясь не столько к верховному жрецу, сколько к толпе одонтоцети.

– Кто же поможет несчастным в горе, как не боги?!? – подхватил Брашкин быстро сориентировавшись, куда клонит Олег.

– И поэтому, мы не можем уйти на небеса и спокойно наблюдать над местным деспотизмом завравшихся князьков. Эти недобитые ихтиандры заслуживают великой кары. Я – бог Веселья, в лице бога Знания, бога Войны и себя, конечно, обещаю, что пока последний синекожий не погибнет под нашими пятами, мы не успокоимся! И в самое ближайшее время построим сады, школы, введем бесплатную медицину, каждый простой одонтоцети будет иметь жену и по воскресениям любовницу. А также у него будет машина и свой участок приватизированной земли, голосуйте за нас, и мы дадим вам Свободу…

– Едрить тебя не кому. Сема, тебя куда понесло-то? Ты что тут за демарш устраиваешь, какое голосование, какая любовница? – бог Войны недоуменно прошептал на ухо Иволгину. Орлов недолго думая врезал богу Веселья локтем по ребрам и улыбаясь завершил речь Семы. – Вы прослушали традиционное обращение бога Веселья к народу. У кого-нибудь вопросы есть? Нет? Ну тогда мы пойдем, – Орлов, махая рукой аборигенам, попытался втолкнуть в дверь Иволгина.

– Скажите, о боги, как вы доберетесь до островов? Неужели на своей чудо повозке, разве она умеет двигаться по водной глади? – спросил жрец.

– Увы, мой друг, наша повозка не может двигаться по воде аки лебедь, но мы научим вас строить, э-э-э, чудо лодку, которая по воде будет плыть аки посуху, – остановившись в дверях, ответил бог Знаний. – А вы поможете нам собрать такую лодку. Огненную повозку мы оставим вам в подарок, ты не против, бог Войны? – спросил Олег.

– Нет, я не против! – обрадовал Федор Михайлович поклонников. – Тем более моей повозке пришла толстая полярная лисичка, – пробормотал Федор.

– О! Да, конечно, мы вам поможем, правда еще не знаем чем, и как собрать эту вашу чудо лодку. Но мы сделаем все, что вы прикажете, – сказал верховный жрец. – А еще мы принесли сюда вашу повозку, – жрец махнул рукой и к богам вынесли то, что было еще накануне машиной.

– Мать…!!! – воскликнул Брашкин и подбежал к своей машине. – Ёп-понский бог, как же тебя, красавица…, – бог Войны, не договорив, смахнул слезу.

– Да-а, – протянул Олег, гладя по покореженному капоту ладонью. – Ты столько нынче вынесла и здорово нам всем помогла.

Сзади неслышно подошел Иволгин и обнял Федора Михайловича, – Не грусти, наверняка это было лучшее приключение в ее жизни и лучшая смерть для машины – погибнуть, спасая хозяина.

Брашкин благодарно сжал руку Семы, – Я хочу, чтобы наши статуи были вокруг этой огненной повозки, такова моя воля….

-18-

Через пять дней после митинга силами одонтоцети и богов был построен небольшой корабль. Трюм корабля загрузили едой, фруктами и пресной водой. А на месте, где состоялось сражение, возвели мемориал, посвященный битве одонтоцети и богов против скорпионов.

Наступил день, когда боги должны были покинуть гостеприимных одонтоцети. На пристани собрались провожатые во главе с верховным жрецом. Боги в последний раз вышли на берег острова, куда их загнало проведение свыше.

– Прощайте, дорогие вы наши одонтоцети, спасибо за хлеб, как говорится, и соль. Не поминайте нас в суе, – махнул рукой бог Войны и зашел на борт корабля.

– Запомните все то, что мы вам говорили. И помните, вы – свободный народ отныне и вовеки веков, аминь, – сказал бог Знаний и последовал за Федором Михайловичем.

– Братья и сестры, живите и размножайтесь, смейтесь и пойте, вечно ваш друг и соратник – бог Веселья, – прокричал Сема и забежал на палубу.

– Мы сохраним ваши заветы, – прокричал жрец и его поддержал дружный свист.

– Отдать концы, поднять якоря, поднять парус. Сто тысяч чертей мне в глотку, пошевеливайтесь, крысы сухопутные, – прокричал Сема.

Эти слова были последними, что услышали одонтоцети, одиноко стоящие на пристани. Набежавший ветерок наполнил парус, и корабль, поскрипывая снастями, начал медленно отчаливать от пристани. Одонтоцети махали руками и что-то свистели в след все дальше уносящему наших героев кораблю.

-Эпилог-

– Я не понимаю как это могло произойти, что бы сборище пустоголовых рабов разгромило армию и Кхака? – Второй помощник Великого Кхака метался по круглу и в ужасе заламывал руки. – Куда они заманили его с семнадцатью ноиприксами и каким образом уничтожили?

Когда старейшина не вернулся на утро обратно в город Второй после Первого слегка обеспокоился, но решил что Кхак просто пытает рабов в надежде узнать рецепт противоядия. Но старейшина не вернулся и к вечеру, что могло случиться такого, что задержало его на берегу? К тому же животные так долго находиться на воздухе не могли. И тогда Второй принял решение – самолично соблюдая осторожность (хотя кого бояться?) прозондировать поверхность. И какой же ужас его охватил когда он увидел берег усеянный мертвыми ноиприксами и рабов отплясывающих в свете огня. Второй сломя голову бросился обратно в свой родной кабинет в главном круглее и с тех пор не находил себе покоя.

– А если они решат напасть на нас? У нас всего-то и осталось лишь пять плохо обученных ноиприксов эти слизни раздавят их и нас перебьют, да еще и эта странная болезнь косящая наши ряды сотнями. Ой-ой, что же делать, – Второй (хотя на сегодняшний день единственный) отбросил все приличия и плавал по комнате словно сумасшедшая медуза. – Что же делать, что же…, а может связаться с САМИМ? Не-ет, тогда мне точно никогда не стать старейшиной, нужно самому, что-то придумать…. Надо связаться с Вьюхом и попросить у него армию и нанести удар по проклятому острову. Уничтожить всех,… нет- нет всех нельзя кто же будет слать продукты? Надо оставить детей и стариков – одних еще можно воспитать в страхе и почтении, а вторые уже привыкли к такому порядку… Как же мне убедить старого Вьюха, он слишком подозрительный и может захватить мой (в мыслях Второй был уже Старейшиной) район. Ой-ой, что же делать м-м-м… я же могу запросить из столицы пополнения рядов ноиприксов, мол случился несчастный случай и два, нет пятеро животных пострадали. Так-так, на это уйдет дней десять, ну пятнадцать максимум, потом еще на обучение и приучение молодняка по усиленной программе дней двадцать, потом еще можно будет запросить пяток ноиприксов… И того у меня уйдет чуть больше месяца. Продуктов должно хватить по самым скромным подсчетам на месяца три. После победы, обложу слизней двойной повинной. И быстро восстановлю запасы, а потом можно будет доложить о бунте рабов и что погиб Кхак… – от возбуждения и нарисованного перед собой плана Второй даже завис под потолком. У него перехватило дух от возможного результата и он окончательно решил не связываться со старым Вьюхом. Прогнав в уме еще раз все детали плана и найдя его безупречным Второй не теряя минуты принялся составлять письмо в столицу.

Но его плану не суждено было сбыться, спустя всего два дня после того как гонец отправился в столицу. Второй слег от неизвестной болезни, которая уже унесла две трети населения города. Через сутки он не приходя в сознание умер. Второй со своими амбициями совсем забыл про эпидемию разивший его народ.

Мертвое тело гонца, который умер не доплыв до столицы, прибило к одинокому острову, обжитому только улгридами.

Весть о страшной болезни достигла столицы спустя два месяца после гибели Великого Кхака. За это время страшный вирус уничтожил всех жителей района, который раньше принадлежал Кхаку, погибло до восьмидесяти процентов жителей района, за который отвечал старый Вьюх. А также болезнь бушевала еще в десяти районах, которые граничили с территорией Кхака и Вьюха.

В столице ужаснулись и ввели строгий запрет на все передвижения из зараженных районов, их признали не пригодными для жилья, а острова с которых собирали дань потерянными на века. Любого кто пытался покинуть район немедленно умерщвляли. Все лучшие умы столицы были брошены на поиск лекарства против невиданной болезни.

Что стало с взбунтовавшими жителями острова Чак не известно. Но доподлинно известно, что ни на одном из островов Великого океана зеленокожие одонтоцети больше не бунтовал против хозяев. На некоторых островах шепотом передавалась легенда о трех Богах освободивший какой-то остров от власти синекожих, но что это за остров и куда делись боги никто не знал.

Новолуговое
62
Голосовать
Комментарии (1)
Казахстан, Актобе
23309
Да...*
0

Добавить комментарий

Войдите на сайт, чтобы оставлять комментарии.
Наверх