Охота с другом
Муравей весело бежал по моей руке, точнее бежал он пока по наружной стороне ладони, но я был уверен- не останови я его у манжеты энцефалитки, он непременно бы забрался ко мне под мышку, и думается впрыснул бы своего кислого сока…
Забавляясь с ним, то и дело разворачивая его тростинкой и преграждая посекундно путь трудяге, я улетел в детство. Вспомнились былинки смоченные слюной и воткнутые в лесной муравейник, а потом кривя гримасы, мы облизывали с них муравьиную кислоту. А как-то на спор, кто кого пересидит, плюхнулись с друзьями голыми задницами на огромный муравейник, а потом обливались слезами, но хохотали как сумасшедшие, осматривая друг дружку.
Резкий укол в область мочки- это свирепый комарище, размером с обожравшуюся навозную муху, чуть не проткнул мне ухо на сквозь. Резкий шлепок огласил вечернюю тишину озера:
- Ты чего там?- спрашивает товарищ;
-На комаров охочусь- отвечаю я, и вновь уношусь в детство, когда комаров было толи меньше, толи они были сытыми, но точно помню, что так меня не ели.
А вот и мошка раздирая своими когтистыми лапками мои веки, забралась в глаз, и начала в нем ворочаться…
-Вот же сука…
-Чё?- слышится вопрос товарища,
-Да ни чё. Муху глазом поймал, топлю скотину- отвечаю,
-Аааа- в ответ.
А я опять там, в детстве. Сижу в палатке. Льет дождь, даже не дождь, а страшенный ливень, да такой холодный, что зубы стучат, как камнедробильный агрегат. А мои закидушки призывно зовут меня колокольным звоном- лещ прет как дурной. Мне хоть вой, а идти надо. И я подскуливая несусь проверять свои донки, и почти на каждой приличный лещ. Простыл я тогда сильно. Усталый, больной но довольный пер огромный рюкзак домой.
Водомерка понеслась в свое убежище- вот бы и мне так по воде, аки по сухому- мелькнула мысль. И в ту же секунду я опять в далеких восьмидесятых- провалился под обской лед, и сильное течение тащит меня с темные глубины. Мне всего пятнадцать или шестнадцать лет, но ученый своим и чужим опытом, еще на берегу расправил бур, а рюкзак скинул на сани, где уже была закреплена палатка, шмель и запас бензина. Это и спасло, это, да еще бич, вышедший по нужде из своей картонной хибарки, а сил у меня хватило лишь перевернуться на спину и по пояс выбраться на лед.
-Держи, паря, крикнул он и сверху, прям на лицо шлепнулась бельевая веревка в узелках.
Вытащил он меня, растер водкой, заставил хлебнуть грамм сто, и растопив печь по жарче, ушел в Барнаул.
- Спи малой. Теперь жить долго будешь!- сказал бич и хлопнув дверкой ушел. Больше его я не видел. Спасибо- пишу я ему, повторяя эту благодарность наверное в стотысячный раз.
Знакомый шелест-свист крыльев из-за спины, и я вновь здесь, в 2010 году. Верная МЦ-ха ловит жерлом ствола проносящуюся цель, и тугой свиязь падает на плес в двадцати метрах от меня. Мелкая волна подбегает к берегу и касается моих сапог. Встаю и иду подбирать трофей.
- Чё, взял?
- ….
- Ушла чтоль?
- Взял, взял… Вить, пойдем чай пить?!
- Пойдем, дружище- отвечает мой кореш, и мы плечом к плечу пересекаем воды шикарного плеса- горы битой дичи нам не нужны. Нам всегда есть о чем поговорить, что вспомнить… о чем помечтать…
