Последний лось
Вороне Бог послал кусочек сыру, а мне нынче - лицензию на добычу лося в общедоступных охотугодьях. По Божеской цене! Скажете, всё Бог да Бог, он, мол, тут причем? Наверное, причем, да ещё как, иначе как выиграешь лицензию при их розыгрыше на "лохотроне"?
Лицензия с сентября, а охоту разрешают только с 25 ноября - с установления устойчивого снежного покрова. Еле дождался. Компаньоны мои - братья Малозёмовы, всё время заняты, всё при делах, всё некогда им: "бизнесмены", блин, сельские. А мне не терпится, давненько не охотился на больших, соскучился по лесу. И пошёл один.
Снег неглубокий, всего по щиколотку, погода хорошая. Любимый "Вепрь" на плече, с великим удовольствием шагаю по лесу. Дышу, радуюсь. Не абы где брожу, а иду, как ходит каждый охотник, по предполагаемым местам нахождения зверя, в данном случае, по хорошо знакомым "лосиным" местам. Начало декабря, уже должно начаться массовое перемещение лосей нашего района и всего юга Башкирии в северную часть нашего района - там их традиционные места зимовки. Знать, в глубокой древности хвойные леса были только там, и у лосей, тоже очень древних животных, ещё тысячу лет назад выработался инстинкт перебираться туда. Сейчас же почти вся территория района покрыта сосновыми лесами, а лоси всё продолжают мигрировать. В декабре - на север, со второй половины марта - обратно, на юг. Эти ежегодные массовые передвижения лосей у нас коротко называют "переход". Маршруты "перехода" охотникам хорошо известны. Также знаем, где устраивают потайные солонцы браконьеры.
Вот я и иду на восток - поперек хода лосей, пересекая их маршрут в местах, где обычно сходятся тропы. Однако, что-то не попадаются мне ни сами лоси, ни свежие их следы. Незаметно, потихоньку ушел довольно далеко. Не обращаю на это внимания: в молодости в эти места, да ещё дальше, я приходил запросто, я всё тут знаю, как говорится, каждый пень, каждый куст тут мне знаком. Вижу, впереди, на краю поляночки чернеет не облетевшими листьями большая упавшая береза. Дерево свалилось еще летом, потому листья не облетели. Лось не пропустит такое лакомство: я замечал, что по осени они всегда подходят к таким березам с сухими листьями. Да, были! Но давненько. Поедали не одни листочки, а с ветками. Как только их желудки дерево перерабатывают? Веточки, хоть и тонкие, все равно ведь дерево и дерево. Не желудки, а химическая фабрика! Правее, на хребте был браконьерский солонец. Лоси посещали его и всё лето, отдыхали прямо у солонца, я видел много лёжек. Что там сейчас, надо дойти посмотреть.
В кармане зазвонило чудо современности - сотовый телефон. Над номером высвечивается "Володя".
- Здорово, Старый! Как делишки? Чем занимаешься?
- Привет, Молодой! Нормально! В лесу хожу, лосей смотрю: лицензия в одно место тычет...
- Ну и как успехи? Не завалил ещё? Ты далёко от машины не стреляй! И сам тоже далеко не отходи. Ты где ездишь?
- В вершине Тай-суйгана. Не завалил, не видел даже, и следов свежих чего-то нет. Может, приостановили переход, снега мало же ещё. Я без машины, Володя, пешком пришел. Сейчас...
- Ты что, Старый, совсем сдурел? Пешком в такую даль! А если сердчишко опять прихватит? Где я тебя искать буду?
- Не бойся, все нормально...
- "Нормально" у него! Так, слушай меня: я сейчас не дома, я в Уфе. Щас я звоню Валерке, а ты прекрати духариться, щас же выйди на дорогу и шагай на Атик. Валерка приедет, заберет. Я скажу ему, что ты на Ново-Якуповской дороге. Ты иди по дороге, не спрямляй лесом! Чтобы не разминуться, не искать. Ты сдурел, Старый! В твоем возрасте так далеко ходить! Я приеду, тёть Галю ещё отругаю, чё она тебя одного пешком отпускает... Как будто машины у тебя нет! Всё! Как встретитесь с Валеркой - отзвонись мне, я жду! Закроем мы твою лицензию, не переживай! Приеду, в батины места съездим, там лось всегда есть. Давай, иди на дорогу, послушайся! Всё, пока!
Однако, съездить в скором времени в "батины места" - вдоль реки Баракал, устье её притока "Тумякей", где любил охотиться и рыбачить отец Володи Михаил Иванович (царствия ему небесного!) - у нас не получилось. Фермеру Володе всё некогда было. Выкроил свободный день только недели через две. Снега подвалило теперь уже порядком, но всё равно меньше, чем в обычный год. Потому УАЗик Володи уверенно идет неезженой лесной дороге. А что, неудивительно: резина у него "пятачковая", да ещё с шипами; мотор - "сотка" (поршни диаметром в 100 мм), и Володя - водитель ещё тот. Сегодня старая шоферская поговорка "Машина - зверь, шофер - собака!" - она как раз про Володю и его УАЗик.
А вот и след! Одиночный, утренний, в северном направлении. Далеко не должен уйти. Места мы оба знаем хорошо, потому и не обсуждаем ничего. Тут, где след, лес, не густой: береза и осина, мелкий подрост осины в рединах и поляночках - очень подходящее место для утренней кормёжки. Примерно через полкилометра по ходу лося лес кончится, будет длинная поперечная поляна шириной метров в сто, за ней глубокий овраг притока Баракала, а дальше на целый километр пойдут сенокосы вдоль реки, с отдельными колками, кустами - не лосиные там места. Часов в одиннадцать лоси обычно ложатся отдыхать - этот одиночка, скорее всего, будет кормиться и ляжет скорее всего тут, в лесу. Не лосиные километры за оврагом он пройдет после, ходом, без остановки. Всё ясно без лишних слов. Я пойду тропить, Володя доедет до поляны перед оврагом. Если я в редколесье не сумею подобраться на выстрел, строну лося - зверь пойдет в основном своем направлении, на север, через поляну - там его будет поджидать Володя.
У него "Лось", под такой же патрон, как и мой "Вепрь-308" -.308win. Это он подражает мне: одинаковый патрон, такая же оптика, как у меня, даже свое МР-153 продал и купил ТОЗ-34, как моё. Я смеюсь: есть же другие марки, посоветуйся с "бывалыми", выбери лучшее, что меня копируешь. Володя шутки не принимает: "Тобой испытано, доказано, что это - лучшее. Опыт "бывалых" мне побоку." Правда, карабин он выбрал не самозарядный, а с болтовым затвором: "Лось" не выбрасывает гильзы. Почему, я знаю: Володя - "мосаль". Так у нас называют потомков заводских рабочих, привезенных два с половиной века тому назад заводчиком Мосоловым из Центральной России для работы в медеплавильных заводах. "Мосоловские", "мосали" - от фамилии заводчика пошло прозвище, дошедшее до нынешних потомков. "Мосали" хорошо вписались в чудную южноуральскую природу: они и мастера во всех ремеслах, и рыбаки, и охотники, настоящие лесные люди. Если что добудут в лесу, то без лишнего шума и не оставляя никаких следов - улик, например, стреляных гильз, это у них в крови. Володя - не браконьер (он совсем не бедный человек, чтобы опуститься до браконьерства), но от своей мосальской природы никуда не ушел.
Пошёл налегке, теплую куртку оставил в машине. Володя сует мне в грудной карман маленькую рацию: бля, "бизнесмен", могёт позволить себе потратиться на роскошь. Без лыж: шорох шагов зверя не так пугает, много кто из них самих в лесу шагом ходит; а вот от шипящего звука скользящих лыж они сразу же бросаются прочь. Снег почти до колена. Хорошо, что он рыхлый на всю глубину, без прослоек наста, который с хрустом ломался бы под ногами. Шаги лося несоразмерно шире моих, но я всё равно стараюсь ступать только в ямки его следов: не подшуметь бы, кто знает, возможно, он лежит где-то тут рядышком, очень близко. Лось кормился, много петлял. Я внимательно вглядываюсь в направлении его следов, то и дело прикладываясь к оптическому прицелу, выбираю оптимальный маршрут преследования. Тропил всего метров четыреста-пятьсот, а времени потратил уйма. Вот, наконец, лось вышел на край леса. Дальше до оврага - открытое место, надо осмотреться, прежде чем мне показаться.
Поляна вдоль оврага передо мной узкая, ста метров в ширину не будет. Левее, там, куда уходят следы лося, ранее был старый осинник. Деревья доросли до предельных размеров и возраста, сгнили и поломались. Вместо осинника теперь торчат редкие высокие пни - иные очень высокие, метра в три-четыре в высоту будут, и весь склон до оврага завален валежником: толстенные стволы вдоль и поперек, один поверх нескольких.
Прислонившись к толстому стволу крайней березы, в прицел рассматриваю склон: ушел ли лось за овраг? А-а, вот он! Лежит сильно наискосок от меня, у края бурелома, и смотрит в мою сторону. Ну, чисто по-волчьи: лёг, чтобы видеть свой входной след. Уши пока горизонтально, значит, меня ещё не слушает. И, пожалуй, и не видит: из-за выпуклости рельефа ему должна быть видна только моя голова. Но вряд ли лось с неважным своим зрением, в сумрачный день, когда солнце даже пятнышком не отмечено, а с неба падают редкие снежинки, узреет мою белую лыжную шапочку. Однако, дальше двигаться мне уже нельзя: зверь конкретный предмет не может разглядеть, но движение заметит сразу и среагирует моментально. Стрелять надо отсюда.
До лося метров двести. Второе моё "я" одергивает: "Не ври! 150 метров, не больше!" Ну, может быть, чуть подальше ста пятидесяти. Карабин мой пристрелян на 167 метров (грамотные стрелки пишут, что для "Вепря-308" оптимальная дистанция пристрелки должна быть именно такой. Я всегда прислушиваюсь к тем, кто знает больше меня), прицел - надёжный вологодский ВОМЗ 8х56L, лося вижу очень хорошо.
Карабин "Вепрь" - это сила! Калашников! Русское оружие ни на какой импорт не променяю! Патроны в магазине - Барнаул, SP, 10,9 г. Наплевать, что не иномарки, идут они очень хорошо. Лежащему лосю целюсь в "супонь"...
После выстрела лось вскакивает и начинает уходить, удаляясь именно от меня - влево, параллельно оврагу. Вижу, что ход не совсем нормальный, нет, совсем не нормальный, не обычный стремительный. Я угадал, хорошо попал? Через метров 25-30 вдруг встал, повернув голову влево, на бугор. А-а, понятно, там взревел мотор УАЗика - Володя завел машину. Звук долетел до меня после того, как лось встал, - да, двести метров - это расстояние! Тут же через треск и хрип рации голос Володи:
- Старый, что? Есть?
Где же она, чертова кнопочка, которую надо нажать, чтобы ответить!
- Есть, вроде... Погоди, некогда!
Ибо лось развернулся вправо, к оврагу, теперь он хочет уйти от Володи! А он с бугра не видит лося, находящегося ниже по склону прямо напротив ему! Ох и намучаемся таскать мясо из оврага, если лось спустится туда! В том, что он не уйдет дальше оврага, я уже уверен: двигается он уже совсем плохо. Но двигается, не дать ему уйти в овраг, надо свалить его тут! Надо бить в позвоночник, чтобы упал на месте...
Всё-таки сказывается первое хорошее попадание. Лось с трудом сделал всего несколько шагов, я успеваю сунуть рацию в карман и сделать выстрел в район горба, где высокие отростки позвоночника, вероятность попасть в них была больше, чем в мотающуюся шею. Упал! Где рация?
- Володя, всё! Дошёл!
- Хорош, Старый! Еду к тебе!
Кричу ему, чтобы не ехал на выстрелы, лось перед тобой, просто спускайся вниз! Чёрт, а он рацию выключил.
Иду к добыче. По старой привычке хотел измерить дистанцию стрельбы. Ничего не вышло, и снег глубокий шагать, и валежника навалом на пути. Лось шел как по ровному, у него длинные ноги, а мне то и дело приходится перелезать, обходить толстенные бревна. Вот и лёжка лося. Да, попал хорошо! Кровь сразу с лежки и по ходу. А там, где остановился, такая дыра в снегу протаяла, прямо струёй кровь стекала.
- Старый, ты где?
- Возвращайся назад туда, где стоял, и спускайся прямо вниз по склону.
Я уже работал ножом, когда по невероятному маршруту между бревнами приблизился Володя на машине. Идёт, рот до ушей - до чего искренний он, этот парень!
- Я говорил тебе, что отстреляем сегодня? Вот! В "батиных местах" лось всегда есть!
