Войти
Вход на сайт
Вход через социальную сеть

Обида.

Не пощадили годы Ивана Алексеевича: собрали в глубокие морщины кожу на его обветренном лице, обсыпали инеем волосы, согнули широкую спину. Ему давно перевалило на седьмой десяток, но он старался не поддаваться: нет, нет, да и побредет с лайкой в тайгу за белкой или глухарями. Лишь в самое последнее время трудно стало лазить по бурелому и болотам, спать у костра: крепко болела поясница, — и пришлось устроиться сторожем в сельмаг.

Старик жил одиноко. Его одиночество разделяла постаревшая лайка Найда. В избушке Ивана Алексеевича всю осень и долгую зиму было тихо. Но после майских праздников дом наполнялся шумом: приезжали на лето внуки — трое русоголовых мальчиков, озорных и голосистых. Дед не мешал играм ребят. Он ворчал на невесток: — Отстаньте от парнишек! Чего шумите! Придет время — сами они образумятся.

Шум и возня, поднимаемые мальчишками, доставляли старику радость. Глядя на детей, слушая смех, он забывал о больной пояснице, о долгих зимних вечерах. Любили озорники деда, любили и его лайку. А Найдв отвечала малышам на ласку крепкой привязанностью…

Сыновья не раз звали отца к себе в город, но старик не желал уезжать из родных мест.

— Тут родился, тут и помру! — сурово отвечал он. И терпеливо коротал одинокие зимы…

Был студеный, вьюжный декабрь. Как-то утром, возвращаясь с дежурства 8 сельмаге, Иван Алексеевич увидел на заборах розовые листовки с черными буквами. Старик подошел поближе: — «Граждане, истребляйте бродячих собак!» — прочитал он. Старик хмыкнул, пожал плечами. Где же это у них, в тайге, бродячие собаки!

Но дня через три в домик на краю поселка нежданно пришла беда. Ранним утром Иван Алексеевич проснулся от шума. Во дворе злобно, с хрипом залаяла Найда.

— Да что она сдурела, что ли! — подумал старик. — На кого лаять-то!

Однако собака не умолкала. Иван Алексеевич оделся и вышел на крыльцо:

— Ты чего! — окликнул старик собаку, но тут же осекся, У сарая стояли двое. В одном Иван Алексеевич узнал хулигана Никишку Соболева, в — другом заготовителя из конторы Думкина. Никишка держал в руках деревянную рогатину, а у Думкина был мешок. На дороге возле дома стояли сани с высокой клеткой, заполненной собаками разных пород: дворняжками, лайками, гончими. Иван Алексеевич все понял. Ни слова не говоря, схватил он топор и пошел на Никишку. Найда, заметив поддержку, осмелела, выскочила из будки и с остервенением залаяла.

— Ну, ты, не очень-то! — закричал Думкин. — Привязывал бы свою шалаву! Мы по закону… — Я вам покажу закон! Будете знать, как по чужим дворам без хозяев лазить.

«Гости» не стали дожидаться, пока разъяренный Иван Алексеевич подойдет к ним. Когда сани с клеткой отъехали на почтительное расстояние, Никишка, чувствуя себя в безопасности, стал зубоскалить:

— А ну, подойди поближе, дед! Мы и тебя мигом на живодерню отправим!

Иван Алексеевич больше уже не ложился. Затопил печь, разогрел суп, немного налил в тарелку, а остальное вылил в Найдин чугунок. Лайка легла у двери и терпеливо ждала, пока остынет обед: она ела только остывшую пищу. Раз, еще щенком, она из-за любопытства ткнулась в миску с горячими щами и обожглась. Этот урок запомнился Найде на всю жизнь.

Иван Алексеевич позавтракал, убрал со стола и сел возле раскрытой дверцы печи. Потрескивали дрова, весело билось пламя, бросая на лицо красные отблески. Найда подошла и осторожно положила на колени человека лобастую голову.

— Ты чего! Скучаешь! — теплые руки хозяина приятно ласкали, щекотали уши и шею. Хозяин часто разговаривал с Найдой. Она по голосу безошибочно угадывала, когда человек был весел или грустил. Лайка пристально смотрела на старика черными умными глазами, чуть шевелила ушами.

…Февральский день короток. В семь часов вечера стемнело, хоть глаз коли. Подул студеный ветер. Глухо звенели в раме плохо промазанные стекла.

— Метель разыграется! — подумал Иван Алексеевич.

Заложив руки за спину, старик прощался по избе и встал возле окна. Но о чем бы не думал — мысли возвращались к Никишке, к утреннему разговору. На душе было тоскливо и холодно. Занятый своими мыслями, Иван Алексеевич не заметил, что Найда подошла к двери: собака просилась на улицу, заскулила.

— Хочешь к собакам в клетку! Иди!

Он открыл дверь, и Найда прыгнула в темноту.

— Эх, Найда, Найда! — шептал старик. — Все понимает, только не говорит. Сколько мы с ней белок, куниц добыли. Бывало, с медведями встречались, ни разу не подвела.

Около полуночи лайка вернулась. В избе сразу стало прохладно: Найда принесла с собой тонкий запах снега и морозную свежесть.

— Наморозилась, непоседа! Иди на место! Но лайка вернулась к двери.

— На место!

Найда не подчинилась, заскулила просяще и тревожно. Она подходила к Ивану Алексеевичу, терлась о ноги, ласкалась, но снова и снова возвращалась к порогу, как бы приглашая следовать за ней.

— Ступай. Ждать не буду! — рассердился старик, и лайка опять нырнула за дверь, в темноту.

Иван Алексеевич лег в постель, но заснуть уже не мог. Прошло с полчаса, а лайка не возвращалась. Старик все же не утерпел, вышел во двор.

Над поселком билась метель. Возле столбов с электрическими фонарями кружились, словно стаи белых бабочек, снежинки.

— Найда!

Старик позвал раз, потом еще, свистнул — собака не отзывалась. Тогда Иван Алексеевич пошел по заснеженной улице в сторону леса. Он миновал дома, идти стало труднее. Остановился, покричал в темноту. Прислушался. Ветер донес отзвуки лая. Старик почему-то решил, что лес попал в беду, и заспешил. Ветер трепал полы шинели, снег забивайся за воротник, а Иван Алексеевич ничего не замечал: шагал и шагал. Он то и дело проваливался в снег, два раза упал, но упрямо пробирался к темнеющему лесу. Выбиваясь из сил, дошел до опушки. Собаки нигде не было видно. Может, и не она лаяла!

Потеряв надежду отыскать Найду в этой лихой круговерти, Иван Алексеевич остановился, вытер тыльной стороной ладони вспотевшее лицо, покричал в темноту. Нет, Найды не было слышно. Старик постоял, передохнул и, тяжело ступая, словно таща непосильную ношу, повернул назад. Но в этот момент ветер снова принес к нему призывный лай. Собака находилась где-то совсем близко.

— Уж не зверя ли нашла!

Лайка, запорошенная снегом, лежала под сосной и тихо повизгивала. Старик с облегчением вздохнул, провел рукой по обледенелой спине собаки. Найда ткнулась влажным холодным носом в руку, в шинель, но не отошла от дерева.

— Ну, будет! — ласкал Иван Алексеевич собаку. Неожиданно рука нащупала что-то твердое. Только сейчас Иван Алексеевич разглядел: Найда была не одна. Сжавшись в комочек, под сосной сидел мальчик лет семи. Рядом с ним к стволу была прислонена сломанная лыжа.

— Что же это такое! — у Ивана Алексеевича дрогнуло сердце, перехватило дыхание. — Вставай, милый, вставай! — затормошил он найденыша.

Мальчик не отвечал.

Старик взял ребенка на руки, и поспешил к поселку. Нести мальчика ему было трудно. К счастью, ветер теперь бил в спину, зато руки закоченели и почти совсем уже не чувствовали мороза. Найда бежала впереди.

В доме Иван Алексеевич быстро раздел мальчика, растер ему тело шерстяным шарфом, положил р. постель, потом вылил в рот малыша ложку водки. Мальчик поморщился. Взметнулись темные реснички, открылись большие, серые глаза.

— Дедушка… — одними губами прошептал малыш.

— Что, милый!

— Это ваша собака!

— Моя… наша, Найдой ее зовут. Ты побудь с ней, а я мигом за доктором сбегаю.

Мальчик согласно кивнул головой. Иван Алексеевич укрыл его одеялом, взбил повыше подушку и торопливо вышел из дома.

Вскоре старик вернулся с врачом. Мальчик спал, разметавшись, обнажив худенькую шею и узкую грудь. Дышал он глубоко и спокойно.

Доктор вымыл руки и с чемоданчиком подошел к кровати. Лайка угрожающе зарычала.

— Что ты, глупая! Это же не враг, а друг! — успокоил хозяин. Доктор склонился над кроватью, пощупал у мальчика голову, послушал, как он дышит.

— Он не нуждается в моей помощи. Вы сделали все необходимое, — сказал доктор. — Спасли парня. Спасибо вам за это.

— Что вы, доктор! Это не я! Это она его спасла, — Иван Алексеевич кивнул в сторону Найды.

Потирая красные, застывшие руки, старик подошел к печи, дышащей жаром и, как был, в шинели и шапке, присел на табурет, устало облокотился на стол. Найда легла рядом.

— Вот оно, как дело-то обернулось. Слышала, что доктор сказал! Пропал бы парень без нас, замерз, — проговорил старик.

— Вы это о чем, Иван Алексеевич! — окликнул его доктор, укладывавший стетоскоп.

Но старик промолчал. Склонив голову, он смотрел куда-то в угол. Лицо старика было усталым, но спокойным. Таким обычно бывает лицо у человека, выполнившего свой долг.

В. Киселев

«Охота и охотничье хозяйство” №10 – 1961

Куровское
2497
Голосовать
Комментарии (7)
Сумы
1355
Хороший рассказ...+++
1
osv
Тюмень
4292
хорошо...! хорошо, что похоже на правду... был недавно сюжет, как собака, не помню породу, согревала всю ночь ребенка в снегу..
0
Новосибирск (родился в Болотнинском районе, деревня Хвощевая)
1836
Прелестный рассказ.Спасибо" Ягуар" что разместил на сайте.
0
Новосибирск
8629
Название странное.
2
Куровское
2497
osv, Я слышал подобный случай, там была беспородная собака.
0
Куровское
2497
Агеич, Рад что понравился рассказ. Мне тоже.
0
Новосибирск
24525
Рассказ очень душевный!!!
0

Добавить комментарий

Войдите на сайт, чтобы оставлять комментарии.
Наверх