Костры
Возле скольких костров мне пришлось греться за прожитые годы - не сосчитать. Запомнились немногие. Как то раз при ночевке в тайге хлынул ливень. Промокшие, в темноте, мы с трудом поддерживали небольшой огонек накрыв его шахтовыми прорезиненными куртками. В другой раз, весной, перевернувшись на лодке, голышом прыгали возле жаркого пламени, подсушивая одежду. При наличии большого количества дров, я бывало разжигали костер нерационально большой, так называемый «пионерский».
Про такие костры я и хочу рассказать, их даже можно сосчитать, за тот сезон, чуть больше десятка. В отличии от Трофея, чьи стихи натолкнули меня на романтическую тему сжигания дров в полевых условиях, я вспоминаю не последние, а первые костры, не «затухающие, без которых плачет душа», а напротив - веселые и жизнерадующие.
Довольно большой костер из хвороста и нескольких поставленных шалашиком бревнышек освещал небольшой пятачок на склоне горы, густо заросшей какими-то южными кустарниками. Вкруговую были обустроены скамейки, место было не случайное, а многократно используемое. Этот костер традиционно устраивался в первые дни открытия нового сезона в лагере, для знакомства.
В этот пионерлагерь, всесоюзного значения «Орленок», второй по значимости после международного «Артека», я попал можно сказать случайно. Собирались там сплошь активисты, председатели и члены совета пионерской дружины, в крайнем случае классные пионерруководители. О занимаемых должностях, а также о своих увлечениях все новички по очереди рассказывали встав перед костром. Я скромно представился звеньевым, хотя и таковым не являлся, все ж какой никакой а красногалстучный начальник.
Наш класс, занявший в городской «Зарнице» второе место, был награжден путевкой в этот лагерь, победитель отправился в «Артек». За путевку нужно было заплатить 167 рублей, для сравнения в городской притаежный пионерлагерь отправляли за 15 целковых. По разным причинам, в семьях классных активистов-отличников таких денег не оказалось, моя же матушка пошла на такие траты. За эти деньги можно было купить холодильник, которого у нас кстати тогда не имелось, купили его в кредит, годами позже. Это я к тому что жили мы далеко не зажиточно.
Наша дружина, «Солнечная», располагалась в палатках почти на морском берегу, от кромки воды их отделял четырехметровый бетонный тротуар с парапетом, и полсотни метров пляжного песка.
Так вот на этом пляже, почти каждый вечер, перед отбоем, разводился отрядный костер. Он был не такой большой как первый, на лесной полянке, но бликующего света и романтического настроя создавал предостаточно. Дровами служил плавник выброшенный морем, для поисков которого мы расходились далеко в разные стороны.
Вокруг костра, в полумраке, образовав кольцо переплетенными руками, плечом к плечу, ритмично раскачиваясь, мы пели песни, не помню какие, скорее всего те что выучили за день. Продолжалось это смахивающее на шаманство таинство примерно полчаса, пока не прогорали дрова. Мне очень нравились эти вечерние песнопения. Нет, петь то я не особо мастак, музыкальным слухом малость обделен, дело в другом. Я вставал в круг всегда рядом с симпатичной Любашей, приехавшей из далекого Коми, и пользуясь случаем и полумраком, нежно поглаживал ее высокую трепетную грудь. За этим увлекательным занятием время пролетало не заметно. Уединиться днем никакой возможности не было, все по распорядку, «это не лагерь отдыха, а школа пионерского актива», так говорили вожатые.
Такой же костер как в первый день приезда, состоялся и в последний, так сказать подведение итогов. Называлось это мероприятие принятием в «орлята». Теперь стоящий перед костром претендент скромно молчал, о нем говорили другие. Выступления заканчивались голосованием, достоин ли он гордого звания и значка.
Не прошли отбор двое, я и мой друган. Татьяна, вожатая, дебелая девица 25-ти-30-тилетнего возраста, почему то заточила на меня огромный зуб и склонила послушную аудитория к почти единогласному «одобрямс», впрочем у меня и дальше по жизни не всегда складывались добрые отношения с руководителями в юбке. Хотя Таня ходила как все в демократичных шортах - разницы никакой.
Очень сильное потрясение я испытал перед посадкой в автобусы. Ольга, самая красивая девчонка в отряде, вдруг со слезами бросилась меня обнимать, покрывая щеки влажными поцелуями. В шоке были все. Как же я раньше не обратил на нее внимание, оказалось у меня были шансы. Но как подступиться к стройной блондинке занимающей руководящий пост в отрядной пионерской иерархии. Вместо пилотки она носила красную «буденновку», правда «маузера» не было.
Вот так и прошла мимо меня одна из первых «любовей». Впрочем эта любовь скорее всего носила бы целомудренно-платонический характер. Я не мог себе и представить, как решиться потискать комиссара отряда, а может и начальника штаба, не помню точно. Впоследствии пару раз мы обменялись открытками, на этом все и закончилось. Где Беслан, а где Кузбасс.
А холодильник мы купили через три года. Матушка, уставшая уговаривать отца, применила другой метод убеждения. Она перестала доставать из погреба суп отцу на обед. Пару раз слазив за едой в холодное подземелье, он быстренько оформил кредит и «Бирюса» заняла свое место на кухне.
Лучшие комментарии по рейтингу
А Сергею, спасибо за позитиффф)))
Холодильника в кадре не хватает)))
+++
