Пусть не о недавней, но о хорошей охоте - часть 2. Больше гусей.
В 2007-м весеннюю охоту на Алтае открывали с 14-го апреля. Впервые за 10 лет самостоятельной охоты по перу совпало все – транспорт, компания, работа, и я в первый раз поехал на гуся весной.
Охотится предстояло в окрестностях р.Чарыш, где на трех близко расположенных степных озерах обитала небольшая популяция серого гуся, весной она насчитывала несколько десятков птиц, осенью разрастаясь до 100-200 голов. Немногочисленность дичи не пугала – чем труднее процесс, тем желанней и почетнее результат.
В очередной раз обсудив «тугодумство» краевого охотдепартамента (ведь пролет северного гуся, основного объекта охоты, пришелся на первые числа апреля), наша компания из четырех человек выехала из Барнаула в пятницу утром. Основной целью нашей команды было до приезда местных охотников занять самое перспективное место – полуторакилометровую залитую талой водой и поросшую камышом луговину, ведущую от одного из озер к долине небольшой речки, излюбленному месту пребывания всей местной водоплавающей дичи.
Увы, это нам не удалось и, опоздав всего минут на 15, мы были вынуждены соблюсти охотничий кодекс и искать другое место в тех же окрестностях. Расположились на согре с лесополосами, разделявшей два из трех озер, метрах в 700-х от стана опередивших нас аборигенов на ГАЗ-66 и двух УАЗиках. Их мы уже знали – эти «асы» два осенних открытия подряд оставляли всех в радиусе трех километров без трофеев своими ночными дискотеками всего в 200 метрах от большого камышового залива, где ночевал (вернее, пытался ночевать) весь местный гусь.
Прикидываем перспективы – конечно, основной гусь там, в заветной луговине, что мы в течение дня имели возможность наблюдать. Надежду внушало одно – лед на озерах сошел уже примерно на треть, и гусь просто обязан был перемещаться на большую открытую воду, а с нее и на поля с остатками обмолота пшеницы.
В первое утро решаем разместиться в копнах соломы недалеко от машин, посередине поля почти на вершине согры между озерами. Выставив обязательные незатейливые профиля, остаток дня посвятили наблюдению за перелетом.
Утро открытия выдалось холодным, с северо-восточным ветром. В сумерках я с напарником занял «огневые точки» в копнах, метрах в 50 друг от друга. От ветра не спасал даже зимний костюм, пришлось закапываться в солому почти с головой.
Постепенно светало, стали видны профили, а за ними и поле с озером, лежавшие внизу перед нами. До противоположного берега было километра полтора, но уже стал заметен и какой-то горе-охотник – во всем черном, он прекрасно выделялся на фоне бело-желтой прошлогодней травы. Подумалось: «И не боится, ведь знает же про 500 метров, а сидит почти у самой воды». Была сплошная облачность, и заря задерживалась.
Далекое гоготанье периодически раздавалось справа внизу, на луговине. Вскоре оттуда послышались первые редкие выстрелы. Нам пока оставалось только наблюдать и ждать шанса, скорее всего, почти случайного.
Высокого в небе, метрах на 150, проходили стаи утки голов по 30-50, видно было только, что не кряковые, скорее всего, поспешали домой остатки северной. Один раз за утро видели табун гуся, голов около сотни, также прошел на север в километре от нас.
Стало понятно, что значительная часть гуся, голов 20, ночью откочевала из луговины на второе озеро и теперь кормилась на поле позади нас, за бугром, метрах в 400. Видно, соседняя бригада опять «достала» дичь децибелами.
Наконец, около 6-30 утра, мы услышали, а потом и увидели одинокого гуся, приближавшегося к нам со стороны луговины. Гусь шел метрах на 30 высоты, по его крику, отличавшемуся от обычного интонацией и силой, я предположил, что у него только что выбили пару. Гусь должен был пройти прямо над моим скрадком, если в него не пальнет напарник, в зону дальнего выстрела которого он также попадал. До гуся еще метров 180, со второй попытки снимаю «ижевку» с предохранителя замерзшими пальцами и прикидываю, что с 0000 в стволах можно бить и один выстрел навстречу; чувствую, как нарастает азарт.
Так и есть – до гуся метров 80, а Игорь уже всадил в него торопливый дуплет. Никакого впечатления, гусь только начал, не меняя высоты, отворачивать по дуге, подставляя мне левый бок. Метрах на 70 первый выстрел - мимо. Гусь уже почти развернулся, повторная вскидка, мушка под голову птицы – второй раз. «Попасть должен!» – мелькнула мысль. Слышно, как 0000, словно по сырой фанере, хлестанули по перу. Я еще не оторвал щеку от приклада, как услышал крик Игоря: «Попал!». И точно, гусь, качнувшись, поставив неподвижно крылья, потянул к лесополосе, теряя высоту. Мигом выскакиваю за ним, но гусь уже далеко, и на фоне темной лесополосы я потерял его силуэт. Пробежал еще метров 200, ничего не нашел. Посмотрев на свой скрадок, который теперь был на фоне зари, увидел, что прямо над ним молча чешет с озера гусь, направляясь к своим сородичам за холмом. Чертыхнувшись про двойную неудачу, возвращаюсь в солому, решив поискать подранка посветлу. Игорь «добавляет» настроения, сказав, что гусь, вроде бы, смог дотянуть до воды.
До конца зари выстрелили еще по разу – поперек «бочки», метрах в 60 от нас, над полем снизилась пара – идут в полуметре от земли, вдоль нашей стрелковой линии. Оба мимо. Пройдя скрадок Игоря, гуси резко поднялись вверх, что могло им дорого обойтись. Дувший на высоте 40 метров ветер натащил их обратно на скрадок напарника. Я видел, как Игорь лихорадочно рвет патроны из кармана, пока гуси, сопротивляясь ветру, висели на месте. Один патрон достал, торопливый выстрел – мимо, и гуси, опомнившись, бросают крылья по ветру и уносятся из виду.
Восемь утра. Решаем закончить зорьку и идти на стан. Стихла пальба и у соседей. У машин делимся впечатлениями с остальными членам группы, сидевшими через «бочку» от нас – у тех на двоих всего 1 ружье, да и выстрелили они только раз, гуся сбили, но он утянул метров за 500 в непроходимое болото, сплошь заросшее кустами так, что заяц не пролезет.
Решаю поискать утреннего подранка, выхожу из лесополосы, в которой стоят машины, на поле. Справа вверху, метрах в 300, наши скрадки. Соображаю, что гусь крыльями не махал и утянуть до озера не мог, должен быть где-то поблизости. Окидываю взглядом ближайшую стерню и вижу – не долетев до наших машин метров 50, гусь шлепнулся на поле и лежал, раскинув крылья. Еще немного по линии его движения – и он врезался бы прямо в машины. По расстоянию – утром, в потемках, я не дошел до трофея метров 30. Поднимаю с земли второго в жизни гуся с чувством, понятным только охотнику. Принимаю поздравления с полем, в глазах товарищей – здоровая и понятная мне зависть.
Решаем, что делать дальше. Товарищи хотят идти только на вечернюю зорьку, но гусь – не утка, 3-4 часа подряд летать не будет, а второй на дню перелет может прийтись и на обед, тогда вечер впустую. Как оказалось позже, это полностью подтвердилось.
Оставляю напарников в лагере и решаю попытать счастья там, где видели гусей утром – у второго озера, за согрой. Перевалив через холм, сверху определил место – от второго озера двухкилометровой дугой тянулась к третьему, дальнему озеру, низина. Метрах в 800 от второго озера, в «носуле» (мелком заросшем заливе) которого и дневали теперь гуси, в низине оставалась небольшая лужа талой воды. Судя по следам возле нее, здесь регулярно присаживался гусь. Поля на склонах низины были кормовыми – все усыпано потерянным зерном. Спрятаться, однако, было негде – голая стерня, только в полукилометре, у березняка, стоял прошлогодний стог. Я не сторонник рытья окопов –«сюрприза» для тракторов местных фермеров. Из стога принесено и разложено сено - в виде овала 1,5 на 0,5 метра, высотой 40 см. Посередине – место для стрелка, поместиться можно только лежа, поджав колени. Размеры скромные, чтобы придать скрадку вид давно лежащей на поле охапки соломы. Ясно, что шалаш даже вполовину роста, внезапно выросший на голом поле, сразу насторожил бы объект охоты. Сверху закрывать свое «гнездо» не стал – понадеялся на рисованный костюм в цвет стерни. Возле лужи выставил один фанерный профиль и особую надежду – битого гуся, подперев ему шею палочкой и придав вид сидящего на поле.
Когда собрал ружье, стукнуло полдень. Потянулись часы ожидания. Распогодилось, солнце пекло немилосердно, спасал только ветерок.
Половина третьего дня – ноги затекли и я, стоя, наблюдал за двумя тракторами, которые перемещались по полям и поджигали остожья и солому. Краем глаза замечаю со спины слева движение и хватаюсь за ствол – молча по дуге, метрах в 100, на высоте метров 5, меня обходит косяк гусей, 12 штук. Ругаю себя вслух последними словами – место ведь выбрал правильно, если бы не стоял как столб – двух бы взял. Успокаиваюсь тем, что стая шла молча – такое редко бывает.
Теперь надо готовиться – может начаться лет. И точно – минут через 20 справа послышался гогот – три гуся шли ко мне справа по низине. Два забирали мне за спину, метрах в 30 от скрадка, а один шел точно на меня. Идут низко – высота метров 10. До гусей еще метров 100, отпускаю взглядом пару и сосредотачиваюсь на одиночке, который уже точно накроет мой скрадок. Гусь все ближе и все больше, «га-га», кажется, вдавливает меня в землю. Смотрю на него сквозь соломенный бруствер и понимаю – таких секунд и ждут годами, охотничьими сезонами. Предохранитель снят, гусь уже в пределах выстрела, идет в лоб. Метрах в 30 от шалаша гусь начал забирать немного вправо, чтобы пройти не надо мной, а метрах в 20 левее шалаша (интуиция, однако!). И вот гусь проходит мимо в 20 метрах, высота 5 – убойная дистанция. Привстаю из укрытия – вскидка, чуть приотпускаю птицу, чтобы стрелять под перо. Мыслей нет, все действия – на автомате. Мушка перед розовым клювом и поводка – и тут мы встречаемся с ним глазами, ведь мы так близко. Издав высокое «кА!», гусь резко принимает на правое крыло, в долю секунды увеличивая дистанцию, а я нажимаю на курок. Серым комом гусь падает по дуге на поле, и только сочный шлепок о землю, который я почувствовал даже ногами, приводи меня в чувство. Выскакиваю из шалаша и вижу, что гусь стоит метрах в 30 от меня и гогочет, видимо, в шоке. Не зная, какой тяжести подранок, добиваю немедленно. Вскидка, и еще 0000 унеслись в цель. Гуся точно машиной сбило – он аж перевернулся, но встал! Видимо, заряд пришелся в крыло и не причинил птице вреда. Мгновенно перезаряжаюсь – два шага ближе и следующий выстрел в голову подранка.
Ощущение – не передать. Двух гусей зараз никому из нашей компании еще не удавалось заполевать.
Еще минут через 15 слышу слева – идет пара. Увидев «чучела», резко снижаются, идут на посадку к луже. Ситуация повторяется – не бьется сердце, взгляд только на цели. Не делая облет, гуси идут прямо к луже, но метров за 70 до них я понимаю – расстояние обманчиво, и огромные птицы сядут метрах в 40 от меня, за чучелами и лужей, в высокой стерне. В сидячих стрелять будет бесполезно. Вскакиваю, стреляю два раза по проходящим над самой землей гусям – мимо! Видимо, упреждение надо было брать больше, это не кряква. Снова ругаю себя за промах, но без этого нет охоты! Почти сразу за этим налетели два гуся, потом еще два, но высоковато и быстро, по ветру, и хороших выстрелов не получилось. Около 16-ти часов все затихло, и до самой темноты больше ни одного гуся я не видел. Смотрю на часы – я просидел на поле больше восьми часов, но это того стоило!
Воскресное утро еще потемну началось с дождя, и я даже не вылез из машины. Товарищи тщетно и упорно мокли на точках до 7-30, потом, собравшись за 5 минут, мы тронулись домой, боялись, что дождь сделает грязь непролазной. Как будто на прощанье, с лужи на колее, метрах в 30 перед нами, снялась пара гусей.
Но дробь 0000 по пернатой дичи не оправдана, это факт.
У нее разброс сильный, поэтому и добивать приходилось и подранки были.
Гораздо надежнее и убойнее попасть 5 дробин 1 или 0, чем одну дробину 0000.
Я на глухаря пользую 1 или 0.
Нормально убиваются!
