Наставник.
…Да не перебивай ты деда-то. Эка молодёжь пошла, так и норовит послать куда-нибудь. Ты- малец ещё многому научиться должен,чтобы до моих годков дожить и остаться целёхоньким. Жизнь у нашего ушастого племени нынче очень опасна. Раньше бывало прогуливался по своим родословным местам и не задумывался. Где поел-там и спал. С двуногим встречался редко. Притаишься за пеньком с белой шапкой и с насмешкой поглядываешь, как он пробует распутать мои петли, сдвойки. Ну, а как его глаза начинали смотреть в другую сторону, тут же тихохонько убегаешь. Пробежишь, остановишься, прислушаешься. И так несколько раз. Потом делаешь маленький круг, и уже вскоре оказываешься на его широком следе. Бежать легко, не проваливаешься. Оставишь ему в насмешку несколько тёпленьких горошин, пусть наслаждается. В душе, даже становилось жалко двуногого. Ведь иногда, когда приходили морозы, он валил на землю деревья с вкусной корой. Нынче, конечно всё хуже и опаснее. Вот недавно, прикатили несколько двуногих, да ещё с двумя четвероногими. Так они такой гвалт подняли, что уши прижать пришлось. Спасибо лапам и моему опыту. Силушек убегать-то уже мало. Несколько раз белый пух взрывался, то с одной стороны, то с другой, потом чуть впереди. Пришлось хитрить, даже пару скидок сделать в непроглядные кусты. Потом затаился, и первый раз увидел, как один из четвероногих с огромной пастью остановился у моего следа. Но через мгновение убежал в сторону, откуда слышался голос его хозяина. .
-..Эх дед, какой ты не продвинутый. Какие-то скидки, петли, сдвойки. Да в наше время, кое-кто из ушастых, давно научился договариваться с двуногими. Вот, например, вчера поздним вечером я был на тусовке со своим дружком ,,серым,, .
-Поди на займище у низкорослого кустарника, где проглядывают верхушки озимой травки?
-Нет дед, бери круче. На ,,Рублёвской Поляне,, -рядом с конопляным полем. Так вот, как только стемнело, нас внезапно ослепили ярким светом. Некоторых наших корешей сразу ,,повязали,, и мы их больше не видели. Однако ,,серый,, о чём-то переговорил с одним из четвероногих с острым носом в наморднике, и нас двоих тут же отпустили. Вот так-то дед, а ты всё про свою любимую горькую кору, да стариковские хитрости вспоминаешь.
-Ты, что это мелешь-то...- внучёк. Так она хоть и горькова-та, но зато для здоровья полезна. Да и экскременты потом в порядке. Лишь горошек серовато-зеленоватый бывает, но в глазах не троится и рвать не тянет. К тому же уши ещё стоят. Хоть и старый совсем, но на молодых ещё иногда поглядываю.
-Ну, ты дед даёшь, совсем нюх потерял. Уши стоят; экскременты, как горошек. Ты на себя давно в воду смотрел. Ухо одно уже отпало от воспоминаний, о прошлой счастливой жизни.
-Ты меня малец не цепляй. Те времена были спокойны и я, и твой отец порочных связей не имели. Да и не боялись после обеда задремать среди поля даже у реденького кустика. Ведь нас никто не мог догнать. А если про моё ухо, так это всего лишь житейская история. Ты ещё только на свет появился, когда мы с твоим отцом в такую переделку попали. Помню, что был такой день, когда зубы не могли угрызть кору. И мы лежали, каждый в своей норе, ожидая тёплой ночи. Но внезапно появились несколько двуногих; посчитай больше чем наших с тобой лап. Скоро совсем рядом, почти над головой, послышался страшный треск. Твой отец не выдержал, выпрыгнул первым, и уж больше мы не виделись. Прямо на моих глазах вздыбилось белое одеяло. Я успел сделать прыжок в сторону, но тут же что-то обожгло моё ухо. Потом молнией нырнул в высокую траву с белой шапкой. Замер и сидел там до самой темноты. Вот так-то, внучёк. Это место и до сих пор меня хранит живым. Хочу тебе его передать по наследству.
-Ладно дед, усёк. Не хотел я тебя обидеть. Только вот о порочных связях, ты зря так сказал. Вспомни, как однажды, когда кора была ещё мягкой и сочной, а у всего нашего племени менялся цвет шубы. Тогда родовое поместье окружили двуногие. Как они, прямо на наших глазах, загнали насмерть соседа - рогатого длинноного. Потом к ним подкатил ещё один, со сверкающими в лунном свете знаками. Точно такие, как мерцающие в холодной белой бездне темноты, над нашим родовым поместьем.
-Да вспоминаю, вспоминаю... .Поди это тот, который иногда валил на землю ветки со вкусной сочной корой.
-Нет, -бери выше. Так вот дед; ты тогда отдыхал и лежал в своей норе, а я остался наблюдать за ними.
-Да не томи меня. Что далее-то.
-А то, что хотя их язык не понимал, однако вскоре увидел того самого четвероного, но уже без намордника. Вот по его рыку я и понял, что у них всё за одно. Потом они поделили тело рогатого и сразу растворились в темноте. На утро я пробегал мимо и видел на том месте много каркающих. Ведь, когда ещё был маленький, боялся их сильно. Так что дед, без связей, нынче даже в родных местах не выжить.
-Ты внучёк не серчай. И всё же ни по-моему разуму такое. Жить, где родился и бояться своей тени,- ежели нет связей с двуногими или ещё через их преданных четвероногих. Эка, какие времена настали. Жаль, что вы молодёжь, много хорошего из нашей вольной жизни так и не увидите. Ну да ладно... . Однако разболтался я что-то лишку. Слышатся мне какие-то звуки издали. Или кажется мне; уши-то уже ни..те?
-Точно дед,-...уже рядом. Как быстро и внезапно подкатили. Бежим к твоему родословному месту, которое ты хотел показать... . Давай, давай, чуть-чуть длинней прыжки и на махах уйти ещё успеем.
-Нет, нет малец. В глазах моих стемнело. Мне больше их... кора не всласть. Уж вот напротив мой куст с белой шапкой. Прыгай внучёк..., прыгай же, и про-ща-й-й.
