Журавлиные клики.
Журавлиха стригла с омшелой кочки мёрзлую клюкву и косила глазом на низкое грозовое небо.Там, в блёкло-синем прогале меж косматых,налитых мраком туч,едва угадывались две соринки-журавль и журавлёнок. Птицы давно кружили над рямовым болотом.Они забирали всё выше и дальше,пока не растворились в сумеречной хляби. Глухая волна покатилась по ряму. Сухо зашарили листья тростников. Журавлиха обеспокоилась.Голова её ,длинноклювая,в красном чепчике-вскинулась резко, как поплавок из воды,вскинулась и чутко замерла,только на кончике клюва качалась на жилке алая ягода.Но вот чуть приметная судорога раструбила настороженную шею и ещё до того,как выпавшая из клюва кровинка скользнула в осоку, долгий раненый клик прорезал небо. Монотонно,тревожно шумел урман, но в его басовитом сдержанном гуле уловился задавленный пространством отклик. Он звал в небо. Журавлиха распахнула ветру метровые крылья и побежала, вытянув вперёд длинную шею. Она уже оторвалась от земли, но какая-то сила удержала, запрокинула её, и птица мягко коснулась мшавы. Ещё раз вскрикнув, она вернулась назад. Здесь, на истоптанном пятачке,дремал второй журавлёнок.Птенец почти не отличался от родителей большой,серый, с торчащим,как сноп,хвостом.Только конец левого крыла обвис,словно был чужой.Левое крыло обвисло у журавлёнка с того дня, как на кромке рямового болота хлестнули подряд два выстрела.Стреляли с проезжавшего грузовика,так,ради азарта.И не очень то огорчились,когда длинноногий,волоча крыло,скрылся за кочками.Старший журавлёнок давно научился летать,а младший,когда вся семья кружила над ним и звала к себе,лишь неуклюже махал здоровым крылом и кричал.Над рямовым болотом протянули последние косяки тундровых журавлей,валом пошла северная утка.Вестниками зимы проплыли снежно-белые лебеди.По ночам болото твердело, лёд стеклил водяные оконца лабзы.Журавль со старшим улетали теперь на убранные поля. Через неделю голод погнал на жнивьё и журавлиху с журавлёнком. Они уже миновали сенокос, с опаской перешли просёлок,как из-за ближнего берёзового колка вынырнула зелёная машина. С криками птицы бросились к болоту.Машина заурчала громче, свернула с дороги и помчалась следом.Расстояние быстро сокращалось... У пятиклассницы Жени в то ясное морозное утро было чудесное настроение. Она опустила боковое стекло легковушки,и студёные струи ветра потекли по горячим щекам,заиграли льняными прядками волос.Как это здорово-мчатся на машине по осеннему лесу и какая же она, Женя,молодец,-упросила-таки отца взять её с собою. Он ехал смотреть свой покос. А вот и помельчавшие осевшие стожки. Отец уже хотел заглушить машину, как Женя крикнула:-Папа, смотри,журавли! Две птицы низко тянули над кошениной. Вот так невидаль,ведь не сегодня-завтра снег ляжет! Журавли развернулись и так же низко, едва не задевая берёзок,пошли назад. Только теперь Юрий Анатольевич заметил за стожком два серых быстро удаляющихся комка-ещё пара журавлей! но почему не взлетают? Слева, приподняв крылья,бежала журавлиха, рядом птенец. Он взмахивал одним крылом. До птиц уже сто метров, пятьдесят...Вдруг журавлиха вплотную приблизилась к журавлёнку, поддела крыло под его брюхо и резко подбросила кверху. Птенец подлетел почти на метр,но сразу же приземлился. Мать вскрикнула и снова, презирая опасность, подкинула журавлёнка-лети же! Комком подкатила к горлу жалость, но что было делать?Юрий Анатольевич резко затормозил машину в десяти шагах от птиц. Журавлиха взлетела, а журавлёнок упал на спину: отбивался от человека ногами и клювом...Порою мне кажется, что журавлиный клик-отчаянный зов в прошлое,которому нет возврата. Печаль и тоска в этих долгих пронзительных кликах....Весело глядят на мир окна домика Клавдии Андреевны. В полисаднике,на кустах черёмухи и сирени, с утра до ночи забавная пискотня. Как узнала Клавдия Андреевна, что сын журавлёнка привёз, так вот в тот же день его к себе и забрала.Юрий Анатольевич не возражал.А дочь успокоил: -Какая тебе разница, будешь почаще к бабушке ходить. За Журкой постоянный догляд нужен, а у тебя школа, уроки.После уроков Женя, конечно, к бабушке. А там уже соседские мальчишки. Понатащили Журке и хлеба, и сыра, и овощей всяких, да напрасно: ни к чему не притронулся. И на второй день. -Баба Клава, ну что,поклевал Журка? -Да нет, постует дурачишка...Только на четвёртый день уговорила-таки Клавдия Андреевна приёмыша.Какими такими словами ,про то не знаю,а всё же смилостивился Журка,раза два клюнул хлебный мякиш.Потом и вовсе отбросил гордыню: запустил клюв в банку с пшеницей и пошёл молотить!Будет жить Журка! А на дворе уже белым-бело. Журка теперь постоянно прописался в курятнике.То дремал, стоя на одной ноге, то прогуливался,перешагивая через кур. Ну прямо Гулливер!...С грачами, с разлитыми по всей округе тетеревинными токовыми перезвонами и с самой потаённой зоревою песней глухаря наступила весна.Клавдия Андреевна выпустила Журку из закутка и погнала в огород, приговаривая:-Иди, иди, любезный! Обсохни на солнышке. Твои тут теперь владения. Огород Клавдии Андреевны у самой поймы Тартаса,всегда его прихватывает шалая снеговица. А нынче чуть не наполовину затопило. Как увидел Журка искристое вешноводье да пойменные, в бирюзовых затопях чащобы, вскинул голову и на весь белый свет-кро-о-у! Ещё эхо не вернулось из заречья, а Журка уже по колено в воде,присел и с клёкотом-крыльями по воде! Как шальной, выскочил на берег, схватил ботву с прошлогодней картофелиной и кинул к небу. А сам пританцовывает, подпрыгивает."Озорник-то, как Юрка малый",-шепнула Клавдия Андреевна. А Журка снова кидает картофельные мячи и трубит, трубит-под самые облака. Смотрела Клавдия Андреевна на Журку и не заметила, как катилась по щеке светлая слеза.
Удачи Вам в жизни и творчестве