Всё повторится.
Ты-охотник, и уже собрался на охоту. Как обычно уложил всё необходимое в рюкзак, но в мыслях уже давно там- в своих охотничьих местах.... , и в воспоминаниях.
...В который раз, почти из последних сил, ты пробрался через озёрную пойму с двух метровым камышом к только тебе известному плёсу. Однако по пути успел ,,макнуться,, по пояс в одну из невидимых ям образовавшейся от выгоревшего торфяника. Вылил из болотников ещё тёплую воду, и поблагодарил себя за случившееся, -,,редчайшим,, набором слов. Закурил сигарету. Совершенно обессилев упал навзничь и раскинул руки в стороны. Как распятый, с цветными кругами в глазах, ещё долго глядел в камышовое ,,окно,, на бездонную глубину небосвода начала сентября. Но очнувшись от счастливого забытья, увидел, что на месте ранее построенного тобой добротного шалаша, когда-то покрытого дёрном мха, стелился лишь бурый пепел... .И вновь собрав остаток сил, - оставляя за собой след, как от гусеницы танкетки, весь обляпанный озёрной ,,жижей,, ты волок свою восьмиклинку по тончайшему зеркалу воды к новому месту, но с одной лишь мыслью..., ведь ты-охотник.
Нет...ты не забыл, сколько раз поздней осенью оставался один на один с заснеженным урезом камыша. И протолкнувшись на камышовую кочку, ночевал прямо в лодке под открытым небом завернувшись в спальник и накрывшись обычной плёнкой. А проснувшись в середине звёздной ночи от чувства немеющих пальцев ног, долго разогревал их над огнём из сухого горючего, а затем ,,растирал,, и своё тело изнутри. Наконец , дождавшись рассвета, ты уже твёрдо стоял на дне лодки закованной по периметру береговым ледком и пристально до рези в глазах, всматривался в пелену первого снега, чтобы успеть нажать на курки обледенелого ружья, почти не сгибающимися пальцами рук. И конечно, встречал неизбежными дуплетами табунки северной утки, которые падали в твои безжизненные чучела, накрытые белыми шапками.. . И ты, тут же забыл звёздную ночь, и уже исчезло чувство боли от побелевших пальцев, и уже адреналином наполнены мозг и нервы …; ведь ты-охотник.
...Конечно помнишь, как уже в который раз за последние десятилетия, ты осторожно шагал по склонившемуся перед тобой разнотравью поздней осени у самой кромки колка. И вновь вздрогнув, как и в первую свою охоту, ты судорожно вскинул стволы ружья в сторону, откуда тишину разорвало хлопанье крыльев матёрого черныша. Ты сделал эффектный дуплет навскидку, но с улыбкой проводил взглядом мелькающий силуэт птицы среди частокола мелколесья и кустарника. В сердцах присел для отдыха на старый пенёк обросший мхом, ,,грибами,, поздней осени и с наслаждением выпил чайку. Вспомнил,- как вот здесь, поодаль в двухстах метрах ещё на весеннем токовище, ты сидел сгорбившись в шалаше, и отложив в сторону ружьё слушал чуфыканье и бормотание, возможно этого же косача. Как сдерживал ты тогда свой соблазн раннего выстрела, наблюдал за таинством брачного ритуала красно-бровой птицы с распущенными веером крайних рулевых перьев хвоста и выгнутыми в сторону. Как ты примерял к себе - его бойцовский стержень, данный для продолжения рода...; ведь ты-охотник.
…Ты никогда не забудешь, как совершенно уставший и продрогший скрадывал по свежему снежку зайца-белячка, который обводил тебя ,, вокруг пальца,, с самого утра. Как он уже дважды выходил на твой лыжный след; провожал надменным взглядом и, где-то за спиной, очередной раз уходил трусцой так и оставаясь невидимым. Ты уже решил бросить ,,тропить, но с каким-то внутренним упрямством продолжал вновь разгадывать все его заячьи петли и скидки... . Вот наконец, он и сам ,,запутался,, в своих хитросплетениях, возвратился к месту утренней лёжки. Вновь, уже почти перпендикулярно пересёк свой же след, сделал очередную сдвойку и решил вновь пропустить тебя, а затем тихохонько сбежать. Но ты ведь,- охотник уже мудрый. Ты не забыл о его предательски чёрных треугольничках на кончиках ушей, которые сначала торчали из-за пенька. Но потом, задвигались ,,задним ходом,, - то поднимались, то опускались из-за ствола осинки давно упавшей от старости и покрытой сверху снежной полоской. И только тут, ты мудро усмехнулся уголками глаз над заячьей смелостью и хитростью. Потом, как в замедленном кадре эпизода фильма, уже плавно поднял стволы ружья и поймал его кончики ушей на мушку. Затем резко свистнул, -...осадил белую ,,молнию,, на перину рыхлого снега, как весеннего селезня на подлёте к подсадной...; ведь ты-охотник.
….Однако, прошло чуть времени. Вновь пришла очередная весна со своими неизбежными разливами рек и стариц, заливными лугами и островами озёр заполненных верховой водой. И ты, естественно давно там, где и должен быть охотник- в безбрежной ,,пойме,, охотничьего счастья. Ты брёл по колено в воде, в своей видавшей виды хим-защите, а за плечами свисал холщёвый подсумник, который при каждом шаге ,,мягко,, напоминал о двух уже добытых селезнях - соксуна и шилохвоста ,, расписанных,, весенними красками. Затихли одиночно -раскатистые выстрелы последней зорьки воскресного дня, как бы предупредив о окончание весенней охоты. Однако твоя душа требовала продолжения праздника, который так быстро закончился, как зимнее солнце, ещё не успев подняться на высоту короткого дня, быстро упало за горизонт. Но ты знаешь, что скоро-скоро всё повторится вновь - от золотой осени и белых снегов, до следующей весны с её вечным зовом. Когда в весеннем небе пролетит гусиный клин, к родным местам гнездовий.
И ты вновь ,,окунёшься,, в мир удивительных охотничьих зорек настоящей Сибирской природы. Откроешь, что-то новое для себя...; ведь ты охотник - от осени ...до весны, но через короткое лето приятных воспоминаний, и надежд на охотничью удачу.
