Вот веришь - Александр Иванович
Как то так повелось из древне, что охотники и рыбаки рассказывая о своих похождениях всегда склонны немного преувеличивать. Если рыба, то одна только фотография на три килограмма. Если глухарь, то на все двадцать пять. Но и из всей армии охотников и рыболовов попадаются такие особи, что умеют так рассказать о произошедшим с ними случае буквально на прошлой неделе что, находясь с ними, рядом начинаешь действительно верить во всю эту чепуху. Зная, что брешет, слушаешь раскрыв рот. Так это звучит интересно. Вот об одном таком товарище и достоверных и произошедших именно с ним историях хотелось бы рассказать.Начинавший любой свой рассказ со слов, вот веришь.
Впервые познакомившись с Александром Ивановичем когда ему было пятьдесят лет. Высокий мужичина ростом два с небольшим метра, крепким телосложением, и большой головой, которою покидали медленно, но верно остатки седых волос. Всё свою жизнь Александр Иванович проработал на Ленских золотых прийсках, начав свой трудовой путь с рядовым инженером, и закончив его главным инженером треста. Как и многие в районах крайнего севера или приравненных к ним Александр Иванович выработав северный стаж и получив пенсию, собрался переезжать в более привлекательные на его взгляд места. По ближе к большому городу и детям. Всё свою жизнь Александр Иванович увлекался охотой, был сезонным охотником. Заключал договор со зверпромхозом и на весь отпуск, уезжал на свой участок в пятидесяти километрах от дома. Вот этот участок и стал причиной нашего знакомства. Договорившись о его передачи мне всего то за четыре баргузинских соболя, Александр Иванович любезно согласился провести экскурсию по своим вот уже бывшим владениям. Показать избушки и путики, а происходило это в новогодние каникулы и примерно так:
Переходим не большую, но бурную речку, скованную льдом идём по небольшой мари* и вёдём не торопливый разговор, о лесных обитателях этих мест. Заходит разговор о кабарге, Александр Иванович показывает палкой в сторону ельника и говорит: - «Там есть большой наклоненный пень, так вот на него у меня собаки один раз кабаргу загнали, самочка была, я стрелять не стал, и собак еле отогнал». Начинаем двух километровый почти вертикальный подъём в гору, попадаются следы оленей. Александр Иванович останавливается, тыкает палкой в небольшой лиственничный бор, и рассказывает как он там добыл пару оленей. Проверяем капканы и заходим в сосновый лес, с голубичником под ногами. Снегу в тот год было не много, даже во второй половине зимы можно было найти не засыпанные ягоды, чем соболя активно занимались. В последний капкан попался соболь. Устраиваем небольшой перекур и разговор заходит естественно о соболях и охоте на них с собакой.
Вот у меня один раз был случай. Тропили мы как то с моим Олёром, собакой просто выдающихся охотничьих качеств, ночного** соболя. Вот мой помощник куда то пропал, а я иду себе по тихоньку по следу, смотрю следок мой ныряет под большой выворотень. Я осмотрелся, сделал контрольный круг. Нет выходного следа. Не долго думая решаю пошарить рукой в том месте куда ушёл соболь. Разгрёб варежкой снег, суну руку по самое плечо под пень и уткнулся во что-то мягкое, мелькнула мысль – соболь. Я ухватил его и тянуть назад, что есть мочи. Не двигается, я рывком. Вытаскиваю руку, а в ней кусок медвежьей шерсти. Тут у меня шапка вместе с остатками волос поднялась. Думаю, сейчас прибежит мой орёл да как задаст мишутке трёпку, а у меня из вооружения одна мелкашка. Ну и дал я дёру, что ноги несли, четыре километра проскочил за пять минут. Только в избушке и отдышался. Потом мы этого медведя взяли, молодой оказался пестун*** , но жирующий правда, по трёх литровой банке жира натопили с товарищем.
Наслушавшись вдоволь за долги зимние вечера подобных историй, приехав домой встретил на улице Алексея Никитовича, человека прожившего в посёлке всё свою жизнь. В прошлом хороший, охотник и рыбака, он всегда любил поговорить на близкие ему темы. Поведал ему о своих охотах, о планах на следующую осень. Спросил про Александра Ивановича, что он за охотник и стоит ли верить ему на слово, так как очень сомневаюсь в его рассказах. Но так как человек руководил такими большими и серьёзными предприятиями, то и не знаю, что и думать. На, что Никитович ответил.
Я тебе расскажу одну историю, а ты сам решай, верить ему или нет.
Была в посёлке общая баня, и для людей посещавших её в выходные дни это было целым ритуалом. Вот в этой бане и состоялся этот разговор.
- Здорово Иванович
- Здорово Никотович
- Как здоровье?
- Нормально.
- Сам как
- Хорошо
- Как охота?
- Да, потихоньку. Снег в этом году выпал рано, с собачками не успел поохотится, но зато в капканы хорошо идёт.
- Ну, и как сколько взял?
- До нового года 30, и после 25.
- Ну, это очень хорошо.
- А как со зверем у тебя дела обстоят
- Ты знаешь, Никитович в этом году оленя просто, как ни когда, у меня бугры сосновые, у избушки, так их все вытоптали. Вечером спать ложусь, а уснуть не могу. Олени ходят, ягель едят и губами шлёпают, да так что я уснуть не могу.
Вот и думай, какого масштаба охотник и рассказчик.
А что, касается выдающихся охотничьих качеств Олёра, так уезжая Александр Иванович отдал его мне, отрекомендовав его как просто грозу соболиного братства, да и вообще всего живого, что только водится в тайге. Зная, что не всё так гладко как (чешет) Александр Иванович, но отказать было неудобно.
Следующей осенью взял Олёра с собой, поднимаемся по путику, вдруг слышу лай Олёра, ну думаю, и в правду рабочая собака мне досталась. Подхожу, Олёр сидит и лает на беличью тушку, привязанную на наживку у капкана. На этом и закончилась таёжная тропа «опытнейшего» следопыта и медвежатника. Правда, кое-что, у него выходило не плохо. Варил я как-то на костре возле избушки суп с большим куском мяса, зашёл в избушку, выхожу. Нет мяса в супу. Я к собакам, кто решился, на такую наглость. Все на месте, нет Олёра. Как он умудрился вытащить мясо из кипящего супа, мне до сих пор не понятно. Тут я и вспомнил Александра Ивановича его рассказами и честный взгяд.
* Марь – топь заросшее мхом и кустарником
** Ночной – соболь, ведущий ночной образ жизни, выходящий на охоту с наступлением сумерек, и заканчивающей её с рассветом.
***Пестун – небольшой медведь, только начавший свою самостоятельную жизнь.
